Гиммлер и печник
© lj user: ansate, 2005
Всяк в Берлине знал его,
Старики во фрунт вставали,
Дети - видя самого,
С громким криком обступали.
Был он болен. Проходил
По Кудаму[ 1] ежедневно,
С кем ни встретится, любил
Поздороваться душевно.
С километра - шёл пешком -
Мог его узнать бы каждый.
Только случай с печником
Вышел вот какой однажды.
Видит издали печник,
Кто-то по Принцальбрехтштрассе
В сторону партийной кассы
Без дороги напрямик.
А печник и рад отчасти,-
По-хозяйски руку в бок,-
Ведь при кайзеровской власти
Пофорсить он разве мог?
Эдельвейсы в огороде,
И фундамент от шале,-
Никаких иных угодий
Не имел он на земле…
- Хальт, цюрюк унд доннерветтер!
Что задумал против касс? -
Зычный голос вплёлся в ветер,
И от ветра не угас.
Разошёлся. А прохожий,
Тихо лишь пенсне он снял:
- Гут гезагт! Ругаться можешь! -
Только это и сказал.
Постоял ещё немного,
Дескать, шёл бы ты, отец,
Или я пойду дорогой
Тут бы делу и конец.
Но печник, поправя лычки,
Китель рунами обшит,
По гестаповской привычке:
- Имя как твоё? - кричит.
Тот вздохнул, пожал плечами,
В коже, тощий, невелик.
- Генрих,- просто отвечает.
- Гиммлер? - Тут и сел старик.
***
День за днём проходит лето,
Сорок первый - на порог,
И никак про случай этот
Позабыть печник не мог.
А по свежей по пороше
Вдруг к домишку печника
В новых «опелях» хороших
Два эсесовских полка.
Пёс залаял беспокойно,
К окнам бросилась семья…
Штурмбаннфюрер:
- Вы такой-то?
Руки за голову:
- Йа…
- Комм маль хер, линкс! -
Взял шинель он,
Не найдет, где рукава.
Фрау же ему:
- За грубость,
За свои идешь слова...
Сразу в слезы непременно,
И качает головой.
- Шнелль-шнелль-шнелль,- сказал военный.
Дайне инструмент с тобой?
Ночь, промчались мимо кассы,
Тихо, пусто - чисто лес,
Поворот и Вильгельмштрассе,-
Главный дом всея СС.
В доме тихо, нелюдимо,
Даже катцхен не видать.
Тянет стужей, пахнет дымом,-
Ну Дахау - что сказать.
Только сел печник в приёмной,
Чувствуя, что занемог -
Вдруг шаги, шум неуёмный,
Ожил дом, и на порог -
Сам, в пенсне всё, тот прохожий.
Печника тотчас узнал.
- Гут гезагт, ругаться можешь,-
Поздоровавшись, сказал.
- В лагере у нас утечка,
Газ уходит изнутри.
Не посмотрите на печку
Славной Фарбениндустри?
В руку кашлянул:
- Мне можно,
В базе чертежи пробить,
Обсмотреть чтоб осторожно,
А потом и починить?
Гиммлер согласился с этим,
Чертежи сыскались тут,
И - мы время не приметим,-
Печника уже везут.
Аушвиц. Ворота, тени,
Вышки, проволока, ток,
Тут судеб переплетенье
Закрывают на замок.
Печника проводят к месту,
Оставляют одного:
- Саботаж грозит арестом!
Здесь не бойся ничего,
Два полка СС скучают,
Только свистни - прибегут.
Пить захочешь - чайник чаю,
Ну, работай, ладно?
- Гут!
Он шинельку с плеч - рывком,
Достаёт инструмент.- Ну-ка…-
Печь немецкую кругом,
Точно лекарь, всю обстукал.
В чём причина, в чём беда
Понял. Добрая улыбка
На челе мелькнула рыбкой,
Только дрогнула вода.
Приступив, к печи приник,
Синим засверкала сварка,
Генрих там, а тут - печник,
Защищает марку.
И привычна и легка
Печнику работа.
Всё доделать велика
У него охота.
«Справлюсь, Генрих, я с дырой,
Сделаю немало,
Чтоб кого в печь ни закрой,
Газ не упускала.
Генрих, ты пиши себе,
Все твои бумаги,
И не думай о трубе,
И о прочей тяге.
Трубы скрепим вот сейчас -
Это поправимо,
Тут делов-то - плюнуть раз,
Друг ты наш любимый…»
Так он думает, кладёт
Шов по струнке ровно,
Варит он легко, любовно,
Как «Хорст Весселя» поёт.
Печь исправлена. Под вечер
Он в Берлин успел едва,-
Гиммлер там устроил встречу,
Где сказал ему слова.
Молвил он,- забыть негоже,
Пыл тех слов хранит печник:
- Гут гемахт, работать можешь,
Гуте арбайт, мой старик.
И у мастера с «Циклона»
Зачесались вдруг глаза.
Но в руках его - баллоны,
Значит, вытереть нельзя.
В горле что-то запершило,
И не смог сказать в ответ,
А когда-таки решил он,
Поглядел - его уж нет…
***
За столом сидели вместе,
Чай с конфектой да под речь,
Всё дотошно, честь по чести,
Обо всём, про ту же печь.
И расслабившись немного,
Рассупонясь за столом,
Начал тут печник с тревогой
Разговоры об ином.
Мол, за добрым угощеньем,
Чай, конфекты, пиво-квас,
Генрих, мол, прошу прощенья,
За скандалец возле касс,
Сознаю свою ошибку…
Только Гиммлер перебил:
- Шайссе,- он сказал с улыбкой,-
Я про то совсем забыл…
На морозец мастер вышел,
Повернулся не спеша,
Оглядел весь дом до крыши:
- Вот неделя хороша!..
Счастлив, просто даже жарко,
Влез в казённый мерседес,
И в ближайшей к дому арке
Тихо мерседес исчез…
***
Фрау не спала, встречает:
- Ну и как? - Душа горит…
- Да у Гиммлера за чаем
Засиделся,- говорит…
[1] Кудам - Курфюрстендам, улица в Берлине.
15.05.-14.06.2005.
© ansate, 2005
Благодарю bujhm и gregbg за конструктивную критику, по результатам которой в текст были внесены исправления.
При размещении этого текста у себя, прошу обязательно указывать линк на эту запись.
Всяк в Берлине знал его,
Старики во фрунт вставали,
Дети - видя самого,
С громким криком обступали.
Был он болен. Проходил
По Кудаму[ 1] ежедневно,
С кем ни встретится, любил
Поздороваться душевно.
С километра - шёл пешком -
Мог его узнать бы каждый.
Только случай с печником
Вышел вот какой однажды.
Видит издали печник,
Кто-то по Принцальбрехтштрассе
В сторону партийной кассы
Без дороги напрямик.
А печник и рад отчасти,-
По-хозяйски руку в бок,-
Ведь при кайзеровской власти
Пофорсить он разве мог?
Эдельвейсы в огороде,
И фундамент от шале,-
Никаких иных угодий
Не имел он на земле…
- Хальт, цюрюк унд доннерветтер!
Что задумал против касс? -
Зычный голос вплёлся в ветер,
И от ветра не угас.
Разошёлся. А прохожий,
Тихо лишь пенсне он снял:
- Гут гезагт! Ругаться можешь! -
Только это и сказал.
Постоял ещё немного,
Дескать, шёл бы ты, отец,
Или я пойду дорогой
Тут бы делу и конец.
Но печник, поправя лычки,
Китель рунами обшит,
По гестаповской привычке:
- Имя как твоё? - кричит.
Тот вздохнул, пожал плечами,
В коже, тощий, невелик.
- Генрих,- просто отвечает.
- Гиммлер? - Тут и сел старик.
***
День за днём проходит лето,
Сорок первый - на порог,
И никак про случай этот
Позабыть печник не мог.
А по свежей по пороше
Вдруг к домишку печника
В новых «опелях» хороших
Два эсесовских полка.
Пёс залаял беспокойно,
К окнам бросилась семья…
Штурмбаннфюрер:
- Вы такой-то?
Руки за голову:
- Йа…
- Комм маль хер, линкс! -
Взял шинель он,
Не найдет, где рукава.
Фрау же ему:
- За грубость,
За свои идешь слова...
Сразу в слезы непременно,
И качает головой.
- Шнелль-шнелль-шнелль,- сказал военный.
Дайне инструмент с тобой?
Ночь, промчались мимо кассы,
Тихо, пусто - чисто лес,
Поворот и Вильгельмштрассе,-
Главный дом всея СС.
В доме тихо, нелюдимо,
Даже катцхен не видать.
Тянет стужей, пахнет дымом,-
Ну Дахау - что сказать.
Только сел печник в приёмной,
Чувствуя, что занемог -
Вдруг шаги, шум неуёмный,
Ожил дом, и на порог -
Сам, в пенсне всё, тот прохожий.
Печника тотчас узнал.
- Гут гезагт, ругаться можешь,-
Поздоровавшись, сказал.
- В лагере у нас утечка,
Газ уходит изнутри.
Не посмотрите на печку
Славной Фарбениндустри?
В руку кашлянул:
- Мне можно,
В базе чертежи пробить,
Обсмотреть чтоб осторожно,
А потом и починить?
Гиммлер согласился с этим,
Чертежи сыскались тут,
И - мы время не приметим,-
Печника уже везут.
Аушвиц. Ворота, тени,
Вышки, проволока, ток,
Тут судеб переплетенье
Закрывают на замок.
Печника проводят к месту,
Оставляют одного:
- Саботаж грозит арестом!
Здесь не бойся ничего,
Два полка СС скучают,
Только свистни - прибегут.
Пить захочешь - чайник чаю,
Ну, работай, ладно?
- Гут!
Он шинельку с плеч - рывком,
Достаёт инструмент.- Ну-ка…-
Печь немецкую кругом,
Точно лекарь, всю обстукал.
В чём причина, в чём беда
Понял. Добрая улыбка
На челе мелькнула рыбкой,
Только дрогнула вода.
Приступив, к печи приник,
Синим засверкала сварка,
Генрих там, а тут - печник,
Защищает марку.
И привычна и легка
Печнику работа.
Всё доделать велика
У него охота.
«Справлюсь, Генрих, я с дырой,
Сделаю немало,
Чтоб кого в печь ни закрой,
Газ не упускала.
Генрих, ты пиши себе,
Все твои бумаги,
И не думай о трубе,
И о прочей тяге.
Трубы скрепим вот сейчас -
Это поправимо,
Тут делов-то - плюнуть раз,
Друг ты наш любимый…»
Так он думает, кладёт
Шов по струнке ровно,
Варит он легко, любовно,
Как «Хорст Весселя» поёт.
Печь исправлена. Под вечер
Он в Берлин успел едва,-
Гиммлер там устроил встречу,
Где сказал ему слова.
Молвил он,- забыть негоже,
Пыл тех слов хранит печник:
- Гут гемахт, работать можешь,
Гуте арбайт, мой старик.
И у мастера с «Циклона»
Зачесались вдруг глаза.
Но в руках его - баллоны,
Значит, вытереть нельзя.
В горле что-то запершило,
И не смог сказать в ответ,
А когда-таки решил он,
Поглядел - его уж нет…
***
За столом сидели вместе,
Чай с конфектой да под речь,
Всё дотошно, честь по чести,
Обо всём, про ту же печь.
И расслабившись немного,
Рассупонясь за столом,
Начал тут печник с тревогой
Разговоры об ином.
Мол, за добрым угощеньем,
Чай, конфекты, пиво-квас,
Генрих, мол, прошу прощенья,
За скандалец возле касс,
Сознаю свою ошибку…
Только Гиммлер перебил:
- Шайссе,- он сказал с улыбкой,-
Я про то совсем забыл…
На морозец мастер вышел,
Повернулся не спеша,
Оглядел весь дом до крыши:
- Вот неделя хороша!..
Счастлив, просто даже жарко,
Влез в казённый мерседес,
И в ближайшей к дому арке
Тихо мерседес исчез…
***
Фрау не спала, встречает:
- Ну и как? - Душа горит…
- Да у Гиммлера за чаем
Засиделся,- говорит…
[1] Кудам - Курфюрстендам, улица в Берлине.
15.05.-14.06.2005.
© ansate, 2005
Благодарю bujhm и gregbg за конструктивную критику, по результатам которой в текст были внесены исправления.
При размещении этого текста у себя, прошу обязательно указывать линк на эту запись.