Декаданс
Цок-цок-цок - с парковой аллеи на дорожку поуже сворачивает наряд конной милиции. Коней два: тот, что повыше, вороной; другой - гнедой, в черных чулках. У них крупные копыта, и колени выпуклы, словно кракатуки, а голени тонки, изящны - ноги коней похожи на черных ферзей.
Вороной мимоходом кивает и обкусывает листья с высоких кустов, он едва заметно подволакивает копыта, как человек, который, бредя в задумчивости, цепляет асфальт носками ботинок. Гнедой грациозен, его бабки пружинны, и зеркальные подковы взблескивают при каждом шаге.
Милиционеры молоды, оба в голубых форменных рубахах, в фуражках с серыми тульями - кокарды золотятся на красных околышах над угольными козырьками. У того, кто на вороном коне, очки в тонкой, будто порез, оправе. Оба сидят легко, с прямыми спинами - такие просто должны обращаться друг к другу «Серж» и «Алекс», делясь кристаллизующей сознание пудрой из бонбоньерки. Всадник в очках что-то произносит и протягивает руку, его спутник улыбается и сыплет мелкие орешки, доверчиво опуская собранные щепотью пальцы в подставленную горстью ладонь.
В конце дорожки оба одновременно трогают поводья, желая повернуть влево. Вороной конь согласно кивает, на губах у него - тонкая полоска пены, зеленой от листьев. Гнедой на миг дергает головой на правую сторону, скалится, его выпуклый глаз горит сумасшедшим весельем. Потом непринужденно следует за товарищем.
Наряд съезжает с дорожки. Кони переступают бордюрный камень и с глухим стуком идут по земле к прогалу в лещине, трава с россыпью желтых и фиолетовых соцветий скрывает их до колен. Осторожно проходят между деревьями. Всадники пускают их в разные стороны, затем поворачивают и съезжаются, останавливаясь на поляне, под пологой дубовой ветвью.
Люди сидят неподвижно. Гнедой конь прижимается щекой к вороной шее.
Вороной мимоходом кивает и обкусывает листья с высоких кустов, он едва заметно подволакивает копыта, как человек, который, бредя в задумчивости, цепляет асфальт носками ботинок. Гнедой грациозен, его бабки пружинны, и зеркальные подковы взблескивают при каждом шаге.
Милиционеры молоды, оба в голубых форменных рубахах, в фуражках с серыми тульями - кокарды золотятся на красных околышах над угольными козырьками. У того, кто на вороном коне, очки в тонкой, будто порез, оправе. Оба сидят легко, с прямыми спинами - такие просто должны обращаться друг к другу «Серж» и «Алекс», делясь кристаллизующей сознание пудрой из бонбоньерки. Всадник в очках что-то произносит и протягивает руку, его спутник улыбается и сыплет мелкие орешки, доверчиво опуская собранные щепотью пальцы в подставленную горстью ладонь.
В конце дорожки оба одновременно трогают поводья, желая повернуть влево. Вороной конь согласно кивает, на губах у него - тонкая полоска пены, зеленой от листьев. Гнедой на миг дергает головой на правую сторону, скалится, его выпуклый глаз горит сумасшедшим весельем. Потом непринужденно следует за товарищем.
Наряд съезжает с дорожки. Кони переступают бордюрный камень и с глухим стуком идут по земле к прогалу в лещине, трава с россыпью желтых и фиолетовых соцветий скрывает их до колен. Осторожно проходят между деревьями. Всадники пускают их в разные стороны, затем поворачивают и съезжаются, останавливаясь на поляне, под пологой дубовой ветвью.
Люди сидят неподвижно. Гнедой конь прижимается щекой к вороной шее.