Сказки народов Востока о музыке
Шо Пэнь и пес
Шо Пэнь, искусный лютнист, обладал одной странностью: он не мог играть для слушателей иначе, как в темноте. Однажды гости собрались насладиться его талантом. Шо Пэнь, по обыкновению, встал и начал тушить светильники. В этот момент в комнату вбежала собака, принадлежавшая музыканту Ли. Когда последний огонек угас, пес в темноте наткнулся на лютню и задел струны. Послышалась чарующая мелодия, все решили, что Шо Пэнь начал игру. Шо Пэнь, разгневанный тем, что кто-то посмел коснуться его инструмента, вновь добыл огня. Сидевшие увидели собаку у лютни и рассмеялись. Сконфуженный Шо Пэнь прогнал пса прочь. Ли, присутствовавший здесь же, со смехом произнес:
- Пес играет, как Шо Пэнь, но сыграет ли Шо Пэнь, как пес?
Шо Пэнь, мысленно желая собаке смерти, в досаде тут же сочинил скорбную мелодию.
Музыку же, сыгранную псом, до сих пор называют «Танцем маленькой собачки».
Мо-царь мелодий и Саёри
Мо, царь мелодий, и Саёри, сочинитель музыки, соперничали в дарованиях, но слыли близкими друзьями. Как-то раз, сидя вдвоем за чайником сакэ, они завели спор о свойствах человеческой души. Мо, царь мелодий, схватил лист рисовой бумаги и в несколько касаний кистью начертал на нем тушью стихи:
Словно тьма и свет -
Так злодейство и гений
Несовместимы.
Саёри засмеялся и приписал снизу:
Но не сказка ли это
Для глупой пустой толпы?
Когда Мо, совершив положенный поклон, удалился во двор, чтобы в одиночестве полюбоваться луной над южным склоном Фудзи, Саёри достал из-за пояса нефритовую шкатулку и отсыпал из нее в чарку соперника три момме яда. Мо, вернувшись, с приличествующей церемонией занял место, и оба они продолжили возлияния. Спустя короткое время яд оказал свое действие. Мо, царь мелодий, почувствовав приближение смерти, сел прямо и плавно склонился, опустив лицо к татами. Саёри, взглянув на синибана, грустно произнес:
- Ты оказался прав: злодейству и гению не удалось удержаться в одном теле. Однако почему твой гений покинул его, а мое злодейство в нем утвердилось?
Отбив синидзаме почтительные поклоны, Саёри оправил кимоно и вышел в сад, чтобы в надлежащей печали побродить среди хризантем.
Бэ Хо Ван и трость
Бэ Хо Ван, известнейший создатель музыки в Поднебесной, к старости совершенно лишился слуха. Чтобы оценить чужие наигрыши, изобрел он хитроумный способ. Завидев толпу, обступившую музыканта, он принимался протискиваться сквозь нее как можно ближе к играющему. Если музыка была плоха, рассеянные слушатели безропотно пропускали его. Ежели музыкант играл чудесно, собравшиеся недовольно пинали того, кто причинял им беспокойство, и порой глухому Бэ Хо Вану даже доставалось бамбуковым посохом по зубам.
Получив удар, Бэ Хо Ван посмеивался, потирая зубы, и говорил:
- Трость помогает мне слышать мелодию.
Он прожил пятьдесят с чем-то лет.
Шо Пэнь, искусный лютнист, обладал одной странностью: он не мог играть для слушателей иначе, как в темноте. Однажды гости собрались насладиться его талантом. Шо Пэнь, по обыкновению, встал и начал тушить светильники. В этот момент в комнату вбежала собака, принадлежавшая музыканту Ли. Когда последний огонек угас, пес в темноте наткнулся на лютню и задел струны. Послышалась чарующая мелодия, все решили, что Шо Пэнь начал игру. Шо Пэнь, разгневанный тем, что кто-то посмел коснуться его инструмента, вновь добыл огня. Сидевшие увидели собаку у лютни и рассмеялись. Сконфуженный Шо Пэнь прогнал пса прочь. Ли, присутствовавший здесь же, со смехом произнес:
- Пес играет, как Шо Пэнь, но сыграет ли Шо Пэнь, как пес?
Шо Пэнь, мысленно желая собаке смерти, в досаде тут же сочинил скорбную мелодию.
Музыку же, сыгранную псом, до сих пор называют «Танцем маленькой собачки».
Мо-царь мелодий и Саёри
Мо, царь мелодий, и Саёри, сочинитель музыки, соперничали в дарованиях, но слыли близкими друзьями. Как-то раз, сидя вдвоем за чайником сакэ, они завели спор о свойствах человеческой души. Мо, царь мелодий, схватил лист рисовой бумаги и в несколько касаний кистью начертал на нем тушью стихи:
Словно тьма и свет -
Так злодейство и гений
Несовместимы.
Саёри засмеялся и приписал снизу:
Но не сказка ли это
Для глупой пустой толпы?
Когда Мо, совершив положенный поклон, удалился во двор, чтобы в одиночестве полюбоваться луной над южным склоном Фудзи, Саёри достал из-за пояса нефритовую шкатулку и отсыпал из нее в чарку соперника три момме яда. Мо, вернувшись, с приличествующей церемонией занял место, и оба они продолжили возлияния. Спустя короткое время яд оказал свое действие. Мо, царь мелодий, почувствовав приближение смерти, сел прямо и плавно склонился, опустив лицо к татами. Саёри, взглянув на синибана, грустно произнес:
- Ты оказался прав: злодейству и гению не удалось удержаться в одном теле. Однако почему твой гений покинул его, а мое злодейство в нем утвердилось?
Отбив синидзаме почтительные поклоны, Саёри оправил кимоно и вышел в сад, чтобы в надлежащей печали побродить среди хризантем.
Бэ Хо Ван и трость
Бэ Хо Ван, известнейший создатель музыки в Поднебесной, к старости совершенно лишился слуха. Чтобы оценить чужие наигрыши, изобрел он хитроумный способ. Завидев толпу, обступившую музыканта, он принимался протискиваться сквозь нее как можно ближе к играющему. Если музыка была плоха, рассеянные слушатели безропотно пропускали его. Ежели музыкант играл чудесно, собравшиеся недовольно пинали того, кто причинял им беспокойство, и порой глухому Бэ Хо Вану даже доставалось бамбуковым посохом по зубам.
Получив удар, Бэ Хо Ван посмеивался, потирая зубы, и говорил:
- Трость помогает мне слышать мелодию.
Он прожил пятьдесят с чем-то лет.