Предвоспоминание
«Кропоткинская» или «Библиотека Ленина»? Мы с glint_way постоянно спорим из-за этого. Я предпочитаю выбираться из-под земли в изножии здания с черными колоннами и после долго брести мимо манежа по левую руку, мимо покатых клумб за «Боровицкой» по руку правую, мимо хрупкой старой декорации - Пашкова дома. glint_way торопливо выскакивает из павильона метро в дельте Остоженки и Пречистенки. Она права - так гораздо ближе, а сэкономленное время можно потратить на ларек, торгующий шаурмой - здесь ее делает молодой узбек, на левой руке у него не хватает мизинца.
Мы встречаемся на ступенях Пушкинского музея.
- Привет.
- Привет.
В музее гулко. Лестницы вверх, вниз, вбок. glint_way ворчит на меня: ее маршрут выверен, а я, бестолково плутая, зачем-то застреваю у шумерских быков.
«Вакханалия» Рубенса вызывает неожиданный спор.
- Разве ее не вернули в «Эрмитаж»?
- Зачем?! Большая часть того, что здесь собрано - копии.
- Но не эта картина. Она была передана сюда задолго до войны.
- Чепуха. «Вакханалия» по-прежнему висит на своем месте в «Эрмитаже».
Никто не хочет уступать.
- Пари?
- Пари! Проверим «Эрмитаж».
Мы выбираемся из музея. Как обычно, каждый из нас следует к цели своим путем. Я доезжаю до касс Ленинградского вокзала и покупаю билет на поезд. Провожу ночь в купе, утром иду по петербургскому перрону - носильщики укоризненно глядят на мои пустые руки. Неторопливо плетусь по Невскому, задерживаюсь в раннем кафе ради горячего шоколада, сворачиваю в арку и попадаю к решетчатым створкам эрмитажных ворот как раз к открытию. Еще полчаса спустя я, наконец, ищу по памяти галерею Рубенса.
Для glint_way этот путь непозволительно долог. Железная дорога вызывает у нее отвращение - glint_way нужна скорость. В тот же день, когда мы посетили Пушкинский музей, она, вернувшись домой, находит на книжной полке огромный иллюстрированный том «Эрмитаж», устраивается в кресле и погружается в его изучение.
Мы встречаемся на ступенях Пушкинского музея.
- Привет.
- Привет.
В музее гулко. Лестницы вверх, вниз, вбок. glint_way ворчит на меня: ее маршрут выверен, а я, бестолково плутая, зачем-то застреваю у шумерских быков.
«Вакханалия» Рубенса вызывает неожиданный спор.
- Разве ее не вернули в «Эрмитаж»?
- Зачем?! Большая часть того, что здесь собрано - копии.
- Но не эта картина. Она была передана сюда задолго до войны.
- Чепуха. «Вакханалия» по-прежнему висит на своем месте в «Эрмитаже».
Никто не хочет уступать.
- Пари?
- Пари! Проверим «Эрмитаж».
Мы выбираемся из музея. Как обычно, каждый из нас следует к цели своим путем. Я доезжаю до касс Ленинградского вокзала и покупаю билет на поезд. Провожу ночь в купе, утром иду по петербургскому перрону - носильщики укоризненно глядят на мои пустые руки. Неторопливо плетусь по Невскому, задерживаюсь в раннем кафе ради горячего шоколада, сворачиваю в арку и попадаю к решетчатым створкам эрмитажных ворот как раз к открытию. Еще полчаса спустя я, наконец, ищу по памяти галерею Рубенса.
Для glint_way этот путь непозволительно долог. Железная дорога вызывает у нее отвращение - glint_way нужна скорость. В тот же день, когда мы посетили Пушкинский музей, она, вернувшись домой, находит на книжной полке огромный иллюстрированный том «Эрмитаж», устраивается в кресле и погружается в его изучение.