«Кальсончатые шаровары»
Честно скажу: я не люблю Михаила Веллера. Точнее, не Веллера лично, а то, что он пишет. Не нравится.
С одним только исключением: с огромным удовольствием прочел когда-то его «Легенды Невского проспекта» и после с не меньшим удовольствием их перечитывал. Во-первых, «Легенды…» - это прежде всего сплетни, а сплетни мне, как всякому филистеру, интересны. Во-вторых, написаны они живо, смешно. Увлекательно написаны.
А тут я вдруг повстречал в магазине «Легенды Арбата» того же автора. И не просто увидел, а купил. Только проверил предварительно, что это не роман, а сборник рассказов. Сплетен мне захотелось. И посмеяться.
Дома начал читать. На второй строке я споткнулся о выражение «а’ля». Я как-то больше привык к кириллическому написанию «а-ля» или уж «а ля», в крайнем случае. Но не стал придираться: русскому языку меня учили давно, с тех пор в правилах что-то могло и измениться. Третья строка преподнесла новый сюрприз: слово «наощупь». Тут меня основательно переклинило. Я даже решил на всякий случай свериться с «Грамотой.ру»: вдруг мои бумажные словари безнадежно устарели? Но даже для этого электронного авангарда «наощупь» было слишком революционным.
После «а’ля» я проглотил «а’капелла», зато на орфографии автор меня подловил. Веллер изобрел новый способ заканчивать предложения - двоеточием. Просто и изящно - две точки (одна над другой), абзац, красная строка, заглавная буква. Это не опечатка, так автор дает читателю понять, что все от заглавной буквы включительно логически вытекает из того, что перед двоеточием. Такой прием повторен на страницах 25, 27, 34, 49, 94 (список неполный). Однажды после двоеточия стоит закрывающая скобка. Веселый смайлик получился.
По сравнению с этим нововведением удвоенное тире, применяемое Веллером, уже не впечатляет. Веллер вообще щедр на знаки препинания: он, не жадничая, рассыпает лишние запятые всюду, особенно перед всякими там «и», превращая простые предложения в сложносочиненные. Есть юзер, которого я люблю читать в ЖЖ; он то и дело пишет все эти «Я пришел, и сел». К чести юзера, такие варианты можно видеть в его дневнике бесплатно; когда тексты перекочевывают в книги, продающиеся за деньги, лишние закорючки из них тщательно выскребываются. Веллер, должно быть, ревностнее относится к тому, что в редакции стыдливо называют «орфографией автора», и чрезмерных правок не допускает. Впрочем, порой Веллер спохватывается и начинает экономить: тогда запятых перед «и» в настоящих сложносочиненных предложениях можно недосчитаться.
Листов через восемьдесят от начала я вновь встретился со словом «наощупь» (для закрепления материала, надо полагать), а до него - со словом «приведение». «Приведение» - в смысле, фантом, призрак.
С падежами - отдельная чехарда: то «румяного Немцове привели в вертикаль», то «у Немцове находится время». Немцов - это губернатор такой, из бывших.
Но хватит о форме, содержание поразило меня не меньше.
«Легенды Невского» были написаны достаточно внятным языком. Московский Арбат обломал автора, превратив его в юродивого. Веллер кривляется, паясничает, подмигивает и похохатывает, повествуя свои побасенки, речь его - как у подвыпившего гостя, пытающегося пересказать анекдот. Он зачем-то сбивается на псевдо-одесскую мову, в авторском тексте - не в речах его персонажей! - понатыканы «скольки-то-летнего», «шюм» и «шютка». Метафоры его витиеваты и непостижимы. «Глянец, румянец, и нимбы катаются по детской лужайке бессмертия». Орфография автора, разумеется. Или оксюморон «кальсончатые шаровары». Сравните с Ожеговым.
Теперь о сюжетах и прочих фабулах.
Большая часть историй к Москве так или иначе привязана. Даже когда дело происходит на Енисее - рыбу-то там ловит Ельцин, а он из Кремля, а на Арбат из Боровицких ворот - прямая дорога. Но для чего здесь очерк «Премия Дарвина» (стр. 206-222)? Помните историю? Один гражданин решил спустить тяжелую бочку на перекинутой через блок веревке, а бочка утащила его вверх и по пути дала по голове, а потом разбилась, а гражданин рухнул вниз, а остатки бочки дали гражданину по заду, а потом и сами на него свалились. Я эту заметку видел когда-то в газете, и умещалась она в два абзаца. После любимый народом сатирик Задорнов растянул ее на монолог и много лет подряд читал его со сцены: «Смеркалось…» Веллер реанимировал сюжет и пересказал заново, досочинив подробностей. И, разошедшись, присовокупил к нему пересказ истории о человеке, улетевшем в небо на стуле с воздушными шарами. Все это, подчеркнул Веллер, произошло в Америке, и читателю остается гадать, каким боком к этому прислонен Арбат. Автор чувствует натяжку, поэтому из смущения зачем-то сбивается в рассказе на украинский говор и тут же признается: «это мы так, для поэтичности».
Еще труднее объяснить наличие в книге 8 (восьми) листов с цитатами ляпов, произнесенных во время оно всякими известными людьми. Веллер числится автором книги, а не составителем. Я не стану клеветать, что он хотел искусственно увеличить объем текста, а с ним и свой гонорар. Легенда, наверное, такова: Веллер сам придумал все эти волапюки (некоторые из них, впрочем, вполне невинные и не заслуживают насмешки), а потом подбросил их референтам публичных лиц.
Но к чему я все это? А вот к чему.
На первой странице книги, сразу после фронтисписа, в самом низу значатся выходные данные.
АСТ
издательство
МОСКВА
2010
2010-й год, понимаете? То есть, сегодня я держу в руках самую настоящую Литературу Будущего. И оно, это будущее, меня пугает.
2009, октябрь
С одним только исключением: с огромным удовольствием прочел когда-то его «Легенды Невского проспекта» и после с не меньшим удовольствием их перечитывал. Во-первых, «Легенды…» - это прежде всего сплетни, а сплетни мне, как всякому филистеру, интересны. Во-вторых, написаны они живо, смешно. Увлекательно написаны.
А тут я вдруг повстречал в магазине «Легенды Арбата» того же автора. И не просто увидел, а купил. Только проверил предварительно, что это не роман, а сборник рассказов. Сплетен мне захотелось. И посмеяться.
Дома начал читать. На второй строке я споткнулся о выражение «а’ля». Я как-то больше привык к кириллическому написанию «а-ля» или уж «а ля», в крайнем случае. Но не стал придираться: русскому языку меня учили давно, с тех пор в правилах что-то могло и измениться. Третья строка преподнесла новый сюрприз: слово «наощупь». Тут меня основательно переклинило. Я даже решил на всякий случай свериться с «Грамотой.ру»: вдруг мои бумажные словари безнадежно устарели? Но даже для этого электронного авангарда «наощупь» было слишком революционным.
После «а’ля» я проглотил «а’капелла», зато на орфографии автор меня подловил. Веллер изобрел новый способ заканчивать предложения - двоеточием. Просто и изящно - две точки (одна над другой), абзац, красная строка, заглавная буква. Это не опечатка, так автор дает читателю понять, что все от заглавной буквы включительно логически вытекает из того, что перед двоеточием. Такой прием повторен на страницах 25, 27, 34, 49, 94 (список неполный). Однажды после двоеточия стоит закрывающая скобка. Веселый смайлик получился.
По сравнению с этим нововведением удвоенное тире, применяемое Веллером, уже не впечатляет. Веллер вообще щедр на знаки препинания: он, не жадничая, рассыпает лишние запятые всюду, особенно перед всякими там «и», превращая простые предложения в сложносочиненные. Есть юзер, которого я люблю читать в ЖЖ; он то и дело пишет все эти «Я пришел, и сел». К чести юзера, такие варианты можно видеть в его дневнике бесплатно; когда тексты перекочевывают в книги, продающиеся за деньги, лишние закорючки из них тщательно выскребываются. Веллер, должно быть, ревностнее относится к тому, что в редакции стыдливо называют «орфографией автора», и чрезмерных правок не допускает. Впрочем, порой Веллер спохватывается и начинает экономить: тогда запятых перед «и» в настоящих сложносочиненных предложениях можно недосчитаться.
Листов через восемьдесят от начала я вновь встретился со словом «наощупь» (для закрепления материала, надо полагать), а до него - со словом «приведение». «Приведение» - в смысле, фантом, призрак.
С падежами - отдельная чехарда: то «румяного Немцове привели в вертикаль», то «у Немцове находится время». Немцов - это губернатор такой, из бывших.
Но хватит о форме, содержание поразило меня не меньше.
«Легенды Невского» были написаны достаточно внятным языком. Московский Арбат обломал автора, превратив его в юродивого. Веллер кривляется, паясничает, подмигивает и похохатывает, повествуя свои побасенки, речь его - как у подвыпившего гостя, пытающегося пересказать анекдот. Он зачем-то сбивается на псевдо-одесскую мову, в авторском тексте - не в речах его персонажей! - понатыканы «скольки-то-летнего», «шюм» и «шютка». Метафоры его витиеваты и непостижимы. «Глянец, румянец, и нимбы катаются по детской лужайке бессмертия». Орфография автора, разумеется. Или оксюморон «кальсончатые шаровары». Сравните с Ожеговым.
Теперь о сюжетах и прочих фабулах.
Большая часть историй к Москве так или иначе привязана. Даже когда дело происходит на Енисее - рыбу-то там ловит Ельцин, а он из Кремля, а на Арбат из Боровицких ворот - прямая дорога. Но для чего здесь очерк «Премия Дарвина» (стр. 206-222)? Помните историю? Один гражданин решил спустить тяжелую бочку на перекинутой через блок веревке, а бочка утащила его вверх и по пути дала по голове, а потом разбилась, а гражданин рухнул вниз, а остатки бочки дали гражданину по заду, а потом и сами на него свалились. Я эту заметку видел когда-то в газете, и умещалась она в два абзаца. После любимый народом сатирик Задорнов растянул ее на монолог и много лет подряд читал его со сцены: «Смеркалось…» Веллер реанимировал сюжет и пересказал заново, досочинив подробностей. И, разошедшись, присовокупил к нему пересказ истории о человеке, улетевшем в небо на стуле с воздушными шарами. Все это, подчеркнул Веллер, произошло в Америке, и читателю остается гадать, каким боком к этому прислонен Арбат. Автор чувствует натяжку, поэтому из смущения зачем-то сбивается в рассказе на украинский говор и тут же признается: «это мы так, для поэтичности».
Еще труднее объяснить наличие в книге 8 (восьми) листов с цитатами ляпов, произнесенных во время оно всякими известными людьми. Веллер числится автором книги, а не составителем. Я не стану клеветать, что он хотел искусственно увеличить объем текста, а с ним и свой гонорар. Легенда, наверное, такова: Веллер сам придумал все эти волапюки (некоторые из них, впрочем, вполне невинные и не заслуживают насмешки), а потом подбросил их референтам публичных лиц.
Но к чему я все это? А вот к чему.
На первой странице книги, сразу после фронтисписа, в самом низу значатся выходные данные.
АСТ
издательство
МОСКВА
2010
2010-й год, понимаете? То есть, сегодня я держу в руках самую настоящую Литературу Будущего. И оно, это будущее, меня пугает.
2009, октябрь