Старый Оскол. Стрелецкая слобода. Часть II.
Немного географии и топонимики.
Границы слободы Стрелецкой четко определяются: с запада это река Оскол, с северо-запада и севера - дорога от моста через Оскол до путепровода, с северо-востока и востока - станционные пути, с юга - железнодорожная ветка на Губкин-Ржаву. Расстояние между двумя любыми точками Стрелецкой слободы, как бы далеко разнесенными они ни были, менее двух километров. Этот факт, установленный мной по карте, несколько смутил меня: ведь в детстве мне казалось, что наша слобода куда больших размеров! На некоторых отдаленных улицах я даже и не бывал. Вот, скажем, поселок, где находится моя дача - тот мне кажется небольшим, знакомы мне там и все улицы, и едва ли не каждый дом. А когда я совместил спутниковую карту Стрелецкой с картой дачного поселка в том же масштабе, то оказалось, что наш поселок даже и побольше будет. Вот ведь как меняются с годами представления о пространстве!
Стрелецкая слобода в 60-е - 70-е годы была довольно изолированной от внешнего мира территорией. По сути, нормальных заезда было два: первый от продолжения моста на улицу Южную, там, где Пушкарская школа. Оттуда можно проехать в любую точку Стрелецкой слободы, если хорошо ориентироваться. Второй - почти с той же точки, но направо, на улицу Стрелецкую, а через нее - на Пушкарскую, Западную и Круговую. Был и третий подъездной путь: сразу после моста, через улицу Прядченко на дорогу, идущую вдоль реки. Но эту дорогу при весеннем разливе размывало, и тогда там увязали даже грузовики. Иногда дорогу подсыпали "жужелкой" - так называли шлак из мехзаводских плавильных печей, тогда она функционировала. Однажды именно там я нашел в "жужелке" какой-то тяжелый слиток, напоминавший тульский пряник - и формой, и выпуклыми буквами. Сосед дядя Боря, повертев его в руках, с серьезнейшим видом констатировал, что это платина, которая дороже золота. Правда, моя радость была недолгой - то ли папа, то ли дедушка мне объяснили, что слиток этот чугунный...
Способов попасть в Стрелецкую пешком было несколько больше, чем проехать на автомобиле. Помимо главного моста были еще деревянные мостики - "лавы", как их называли, напротив улицы Стрелецкой и между Красномилицейской и Курортной. Каждый год их демонтировали перед зимой, а после половодья устанавливали снова. Правда, ближние, Стрелецкие "лавы" перестали возводить году этак в 1968-69, и жители ближайших к нам улиц пользовались мостом. А зимой ходили по льду через реку. Переходов было несколько - к улицам Оборонной, Островной, но самым оживленным был переход ближайший к мосту - к улице Стрелецкой. Именно здесь году, кажется, в 1970-м произошло ЧП. Консервный завод, который располагался на углу Комсомольской и Коммунистической, слил в реку какие-то тепленькие отходы в солидном количестве, так, что образовалась проталина метров на 500 вниз по течению реки. Было морозно, и проталина подернулась тонким ледком, да еще ее и припорошило снегом. Люди начали проваливаться под лед. Слава богу, было достаточно многолюдно, и никто не утонул, но "поморжевали" многие. Я тогда учился во вторую смену и как раз возвращался из школы именно этой дорогой с целой компанией одноклассников. Но искупаться нам не удалось - на берегу дежурили местные мужики, в том числе и мой отец, которые завернули нас на мост.
По правилам географического описания самое время перейти к водным ресурсам. Чего-чего, а этого добра в слободе Стрелецкой было вдоволь. Даже слишком. Река - это само собой. Если бы я писал какую-нибудь ученую статью, я бы непременно выдал что-то типа "река Оскол является географической доминантой Стрелецкой слободы". Действительно, река играла особую, даже я бы сказал, сакральную роль в слободской жизни. Река обладала каким-то особым притяжением: сюда и летом, и зимой тянулись жители прибрежных улиц, взрослые и, тем более, дети. Мест для купания было несколько: "на плитах" - самое популярное у нас, это напротив улицы Стрелецкой, где еще в начали 60-х были брошены бетонные плиты, оставшиеся от строительства моста, "на лугу" - это берег лужайки на улице Дачной, "на лодках" - это совсем близко от нашей Пушкарской улицы, там были привязаны лодки, в том числе и наша. Когда еще функционировали "лавы", мы часто ходили купаться "на тот берег" - это было общее понятие, там было несколько удобных песчаных пляжиков. Летом в хорошую погоду оба берега реки были просто усеяны купальщиками и загорающими. Вечерами "на плитах", как правило, собиралась молодежь, а "на лугу", на бревнышках - дядьки постарше. Зимой на реке тоже кипела жизнь: рыбаки сидели возле лунок, народ катался на коньках и лыжах. В хоккей тогда принято было играть без коньков - зачем, когда валенки и так хорошо скользят, в качестве шайбы использовалась консервная банка, а клюшки мы сами делали из какой-нибудь палки и широкой дощечки.
Лодки были почти у всех: с лодок ловили рыбу, на них катались просто так и осуществляли заезды на пикники. Правда, уже в начале 70-х лодок стало меньше - видимо, энтузиасты постарели, а молодежь этого "тренда" как-то не переняла. Да и река после появления водохранилища начала мелеть и зарастать. По осени лодки затаскивали во дворы, весной их смолили и спускали на воду. На берегах реки можно было увидеть импровизированные лодочные станции, где к железному колу были пришвартованы на цепях по нескольку лодок. В начале 60-х у нас было 2 лодки, обе с собственными именами - старая "Юность" и новая "Чайка", её-то у нас и украли - вечером была на своем месте на берегу, а утром - уже увы... Но и на "Юности", хоть она и пропускала воду, вполне можно было кататься - в Ямскую, в гости к маминой тетке, да и просто так, до железнодорожного моста или Ездоцкого луга. В конце 60-х стали появляться моторные лодки. Они проносились по середине реки, и от них шли неслабые волны, что с восторгом воспринималось купальщиками. На нашей улице моторка была только у дяди Васи, который жил в ближнем к реке доме. Он соорудил ее сам - где-то разжился металлическим корпусом, потом долго и мучительно прилаживал к нему мотор. За это дядя Вася удостоился весьма замысловатого прозвища "Вася-сделал-катерок". Долгожданная "презентация" катерка закончилась трагически. Дядя Вася собрал человек 7 или 8 своих друзей, и вся эта компания поплыла на островки в район старой плотины. Возвращаясь с пикника, они перевернулись, и один из друзей дяди Васи утонул. Естественно, было разбирательство, дядю Васю забрали в милицию, но, к удивлению взбудораженной "общественности", через пару часов отпустили. Как рассказывал сам "герой дня", ему даже вынесли устную благодарность, поскольку утонувший среди милиционеров пользовался дурной репутацией; да к тому же якобы на прощанье сказали, что, мол, если бы ты вдобавок еще (имярек) утопил, то мы бы тебе бутылку поставили, учти, мол, на будущее. Не исключаю, конечно, что здесь дядя Вася мог слегка и приврать.
В апреле река разливалась. Этот период назывался "полая вода" - так и говорили "после полой воды", "в прошлую полую воду..." Во время паводка прибрежные улицы заливало, вода подступала вплотную к домам - натуральная Венеция! Вода заливала подвалы с продуктами, приходилось вытаскивать оттуда все банки с огурцами и вареньем, не съеденные за зиму запасы овощей... Весной 1963 года ожидался очень сильный паводок, и наша семья заблаговременно переехала к маминому двоюродному брату, который жил в городе, на улице Демократической. Помню, что тогда я освоил целых два "взрослых" слова, которые не без гордости произносил в контексте происшедшего: "мы эвакуировались" и "дедушка с бабушкой остались охранять имущество". В "полую воду" в школу, конечно, никто не ходил, но взрослым-то работу никто не отменял. Поэтому школьники постарше промышляли подвозом на лодках. В 7.15, как часы, у нашего дома мою маму уже ждал на лодке сын того самого дяди Васи, в к моменту возвращения народа с работы на противоположном берегу уже кучковались лодочники. Свои услуги "гондольеры" оценивали в 20 копеек с человека; при достаточной расторопности в день можно было заработать рубля 3-4, что вполне соответствовало тогдашнему уровню зарплат. Столь масштабные разливы реки продолжались до 1973-74 года, пока не появилось Старооскольское водохранилище.
Но "водные богатства" Стрелецкой слободы не ограничивались только рекой Оскол. Вторым по значимости водным объектом было озеро, начинающееся от улицы Стрелецкой и расположенное между Проточной и Круговой, а дальше переходящее в ручей. У этого объекта было два равноправных названия: "Блуня" и "Антипиха" (иногда говорили "Антипихина речка"). Происхождение этих названий покрыто вековой тайной. Может быть, жила на берегу этого озера какая-нибудь одиозная тетка по фамилии Антипова, или была она женой некоего Антипа, и не отличалась она строгим нравом, за что получила прозвище Блуня... А может быть, было две разных тетки, или вообще все было не так - кто теперь дознается. Летом на "Блуне" не купались, вода была стоячей, озеро зарастало и не слишком изысканно пахло. А зимой здесь было то же, что и на реке - катались на коньках, играли в хоккей. Кроме этого озера, в слободе в изобилии присутствуют всякие протоки, частично пересыхающие летом, ручейки, болотца, водоемчики, которые и озером-то неловко называть - так, чуть побольше лужи. Правда, эти водоемчики могут быть и глубокими: по легенде, в одном из них утонул угодивший аккурат в эту "лужу" сбитый немецкий самолет. Это озерцо находится в самом конце улицы Стрелецкой, там где была остановка "Пушкарская школа".
Порассуждав о Блуне с Антипихой, перейдем к топонимике официальной - к названиям улиц. Надо сказать, что перед городскими властями после присоединения к городу в 1954 году пяти слобод и села Гумны встала очень нелегкая задача. Появилось множество дублированных названий улиц, подозреваю, что и не по одному разу. Еще в начале 60-х улица в Ямской, где я прожил первые 2 года своей жизни, называлась "имени 17 Героев", а мои гуменские бабушка с дедушкой жили на улице Пролетарской - а такие же улицы были в основной части города. Наша Пушкарская улица называлась Набережной. Я помню фотографию 50-х годов, где мои мама и папа стоят на фоне дома с табличкой: "Набережная, 23". До сих пор не могу взять в толк, откуда на нашей улице насчитали 23 дома, и это при том, что дом-то наш был в середине улицы, стало быть, были номера и побольше. Возможно, что Набережной назывались улица Дачная и часть улицы Стрелецкой вдоль берега, с ответвлением на Пушкарскую. А еще раньше, до войны, наша улица называлась Бугорок. Вот это совсем уж необъяснимо: во-первых, никакого бугорка там нет, а во-вторых, улица с таким названием есть и сейчас за железнодорожными путями, напротив Большевистской. И эта местность, остатки Пушкарской слободы, всегда "бугорком" и называлась. При всей фантазии невозможно продолжить от того Бугорка воображаемую линию так, чтобы считать его единой улицей с нашей Пушкарской. В любом случае, "Блуня" встает на пути. Вероятно, "Бугорков" было два.
К сожалению, я не знаю старых названий других улиц Стрелецкой слободы. А новые названия вполне отражают географические особенности местности: здесь и Озерная, и Проточная, и Островная, и Ракитная. И Дачная с Курортной, хотя ни дач в обычном понимании, ни, тем паче, курортных заведений, в наших пенатах не было, но живописные места, видимо, навеяли. Отражены и исторические названия: улицы Стрелецкая, Заимник, да и наша Пушкарская, хотя она-то как раз к Пушкарке отношения и не имеет. Названия Колхозной и Большевистской улиц тоже можно считать историческими - в районе их пересечения располагалось правление колхоза "Большевик". Присутствует и военно-патриотическая тематика: Оборонная, Офицерская, Красногвардейская. Отец говорил, что улицы Оборонная и Офицерская назвали так, потому что после войны здесь давали участки под застройку отставным военным. В названии улицы Круговой отражена ее конфигурация, правда она не совсем круговая, скорее подковообразная. А вот с названиями Южная, Западная и Восточная понятно далеко не все. Нет, с Восточной улицей как раз все ясно: она и на востоке слободы, и на восточной окраине города. Тут все логично. С Западной уже менее очевидно: находится она не на западе, а, скорее, на севере Стрелецкой слободы; утешает только то, что она находится западнее, чем Восточная. А вот с Южной - тут уж совсем непонятки. Не находится она ни в южной части города, даже в старых его границах, ни, тем более, в южной части слободы Стрелецкой. И в отношении Западной и Восточной располагается она как раз на севере.
А в целом слободе Стрелецкой повезло с распределением названий. Традиционные названия улиц: имени советских деятелей: Ленина, там, Кирова-Калинина, совсем уж одиозных Урицкого с Володарским, бравурные Комсомольские, Пролетарские, Первомайские и даже несуразные вроде "имени какого-то Партсъезда" - все уже было задействовано в других частях города. В слободах улицы называли по остаточному принципу. Например в Ламской слободе улицы большей частью названы по природным объектам - Речная, Степная, Заречная или по близлежащим предприятиям - Мебельная, Транспортная. В слободах Казацкой и Ямской улицы все больше называли именами персонажей, "не успевших к раздаче" - Крупской, Орджоникидзе, Жданова, героев войны, писателей. Но речь у нас не об этих слободах, а о Стрелецкой. И дальше, следуя географическим канонам, я должен изложить сведения о промышленности и сельском хозяйстве, топливно-энергетическом комплексе, транспорте и связи, социальной структуре, о выдающихся деятелях... Все это я намереваюсь сделать, но уже в следующих главах.
Карта Стрелецкой слободы с названиями основных объектов
Фотографии реки Оскол из семейного архива
Это мой папа. Конкретное место идентифицировать не удалось.
1961 год. Моя сестра Люба и двоюродная сестра Таня купают меня в реке. Я, похоже, не в восторге от происходящего. Рядом стоит мой двоюродный брат Володя. Окрестности ул.Дачной.
К оглавлению по Старому Осколу
Границы слободы Стрелецкой четко определяются: с запада это река Оскол, с северо-запада и севера - дорога от моста через Оскол до путепровода, с северо-востока и востока - станционные пути, с юга - железнодорожная ветка на Губкин-Ржаву. Расстояние между двумя любыми точками Стрелецкой слободы, как бы далеко разнесенными они ни были, менее двух километров. Этот факт, установленный мной по карте, несколько смутил меня: ведь в детстве мне казалось, что наша слобода куда больших размеров! На некоторых отдаленных улицах я даже и не бывал. Вот, скажем, поселок, где находится моя дача - тот мне кажется небольшим, знакомы мне там и все улицы, и едва ли не каждый дом. А когда я совместил спутниковую карту Стрелецкой с картой дачного поселка в том же масштабе, то оказалось, что наш поселок даже и побольше будет. Вот ведь как меняются с годами представления о пространстве!
Стрелецкая слобода в 60-е - 70-е годы была довольно изолированной от внешнего мира территорией. По сути, нормальных заезда было два: первый от продолжения моста на улицу Южную, там, где Пушкарская школа. Оттуда можно проехать в любую точку Стрелецкой слободы, если хорошо ориентироваться. Второй - почти с той же точки, но направо, на улицу Стрелецкую, а через нее - на Пушкарскую, Западную и Круговую. Был и третий подъездной путь: сразу после моста, через улицу Прядченко на дорогу, идущую вдоль реки. Но эту дорогу при весеннем разливе размывало, и тогда там увязали даже грузовики. Иногда дорогу подсыпали "жужелкой" - так называли шлак из мехзаводских плавильных печей, тогда она функционировала. Однажды именно там я нашел в "жужелке" какой-то тяжелый слиток, напоминавший тульский пряник - и формой, и выпуклыми буквами. Сосед дядя Боря, повертев его в руках, с серьезнейшим видом констатировал, что это платина, которая дороже золота. Правда, моя радость была недолгой - то ли папа, то ли дедушка мне объяснили, что слиток этот чугунный...
Способов попасть в Стрелецкую пешком было несколько больше, чем проехать на автомобиле. Помимо главного моста были еще деревянные мостики - "лавы", как их называли, напротив улицы Стрелецкой и между Красномилицейской и Курортной. Каждый год их демонтировали перед зимой, а после половодья устанавливали снова. Правда, ближние, Стрелецкие "лавы" перестали возводить году этак в 1968-69, и жители ближайших к нам улиц пользовались мостом. А зимой ходили по льду через реку. Переходов было несколько - к улицам Оборонной, Островной, но самым оживленным был переход ближайший к мосту - к улице Стрелецкой. Именно здесь году, кажется, в 1970-м произошло ЧП. Консервный завод, который располагался на углу Комсомольской и Коммунистической, слил в реку какие-то тепленькие отходы в солидном количестве, так, что образовалась проталина метров на 500 вниз по течению реки. Было морозно, и проталина подернулась тонким ледком, да еще ее и припорошило снегом. Люди начали проваливаться под лед. Слава богу, было достаточно многолюдно, и никто не утонул, но "поморжевали" многие. Я тогда учился во вторую смену и как раз возвращался из школы именно этой дорогой с целой компанией одноклассников. Но искупаться нам не удалось - на берегу дежурили местные мужики, в том числе и мой отец, которые завернули нас на мост.
По правилам географического описания самое время перейти к водным ресурсам. Чего-чего, а этого добра в слободе Стрелецкой было вдоволь. Даже слишком. Река - это само собой. Если бы я писал какую-нибудь ученую статью, я бы непременно выдал что-то типа "река Оскол является географической доминантой Стрелецкой слободы". Действительно, река играла особую, даже я бы сказал, сакральную роль в слободской жизни. Река обладала каким-то особым притяжением: сюда и летом, и зимой тянулись жители прибрежных улиц, взрослые и, тем более, дети. Мест для купания было несколько: "на плитах" - самое популярное у нас, это напротив улицы Стрелецкой, где еще в начали 60-х были брошены бетонные плиты, оставшиеся от строительства моста, "на лугу" - это берег лужайки на улице Дачной, "на лодках" - это совсем близко от нашей Пушкарской улицы, там были привязаны лодки, в том числе и наша. Когда еще функционировали "лавы", мы часто ходили купаться "на тот берег" - это было общее понятие, там было несколько удобных песчаных пляжиков. Летом в хорошую погоду оба берега реки были просто усеяны купальщиками и загорающими. Вечерами "на плитах", как правило, собиралась молодежь, а "на лугу", на бревнышках - дядьки постарше. Зимой на реке тоже кипела жизнь: рыбаки сидели возле лунок, народ катался на коньках и лыжах. В хоккей тогда принято было играть без коньков - зачем, когда валенки и так хорошо скользят, в качестве шайбы использовалась консервная банка, а клюшки мы сами делали из какой-нибудь палки и широкой дощечки.
Лодки были почти у всех: с лодок ловили рыбу, на них катались просто так и осуществляли заезды на пикники. Правда, уже в начале 70-х лодок стало меньше - видимо, энтузиасты постарели, а молодежь этого "тренда" как-то не переняла. Да и река после появления водохранилища начала мелеть и зарастать. По осени лодки затаскивали во дворы, весной их смолили и спускали на воду. На берегах реки можно было увидеть импровизированные лодочные станции, где к железному колу были пришвартованы на цепях по нескольку лодок. В начале 60-х у нас было 2 лодки, обе с собственными именами - старая "Юность" и новая "Чайка", её-то у нас и украли - вечером была на своем месте на берегу, а утром - уже увы... Но и на "Юности", хоть она и пропускала воду, вполне можно было кататься - в Ямскую, в гости к маминой тетке, да и просто так, до железнодорожного моста или Ездоцкого луга. В конце 60-х стали появляться моторные лодки. Они проносились по середине реки, и от них шли неслабые волны, что с восторгом воспринималось купальщиками. На нашей улице моторка была только у дяди Васи, который жил в ближнем к реке доме. Он соорудил ее сам - где-то разжился металлическим корпусом, потом долго и мучительно прилаживал к нему мотор. За это дядя Вася удостоился весьма замысловатого прозвища "Вася-сделал-катерок". Долгожданная "презентация" катерка закончилась трагически. Дядя Вася собрал человек 7 или 8 своих друзей, и вся эта компания поплыла на островки в район старой плотины. Возвращаясь с пикника, они перевернулись, и один из друзей дяди Васи утонул. Естественно, было разбирательство, дядю Васю забрали в милицию, но, к удивлению взбудораженной "общественности", через пару часов отпустили. Как рассказывал сам "герой дня", ему даже вынесли устную благодарность, поскольку утонувший среди милиционеров пользовался дурной репутацией; да к тому же якобы на прощанье сказали, что, мол, если бы ты вдобавок еще (имярек) утопил, то мы бы тебе бутылку поставили, учти, мол, на будущее. Не исключаю, конечно, что здесь дядя Вася мог слегка и приврать.
В апреле река разливалась. Этот период назывался "полая вода" - так и говорили "после полой воды", "в прошлую полую воду..." Во время паводка прибрежные улицы заливало, вода подступала вплотную к домам - натуральная Венеция! Вода заливала подвалы с продуктами, приходилось вытаскивать оттуда все банки с огурцами и вареньем, не съеденные за зиму запасы овощей... Весной 1963 года ожидался очень сильный паводок, и наша семья заблаговременно переехала к маминому двоюродному брату, который жил в городе, на улице Демократической. Помню, что тогда я освоил целых два "взрослых" слова, которые не без гордости произносил в контексте происшедшего: "мы эвакуировались" и "дедушка с бабушкой остались охранять имущество". В "полую воду" в школу, конечно, никто не ходил, но взрослым-то работу никто не отменял. Поэтому школьники постарше промышляли подвозом на лодках. В 7.15, как часы, у нашего дома мою маму уже ждал на лодке сын того самого дяди Васи, в к моменту возвращения народа с работы на противоположном берегу уже кучковались лодочники. Свои услуги "гондольеры" оценивали в 20 копеек с человека; при достаточной расторопности в день можно было заработать рубля 3-4, что вполне соответствовало тогдашнему уровню зарплат. Столь масштабные разливы реки продолжались до 1973-74 года, пока не появилось Старооскольское водохранилище.
Но "водные богатства" Стрелецкой слободы не ограничивались только рекой Оскол. Вторым по значимости водным объектом было озеро, начинающееся от улицы Стрелецкой и расположенное между Проточной и Круговой, а дальше переходящее в ручей. У этого объекта было два равноправных названия: "Блуня" и "Антипиха" (иногда говорили "Антипихина речка"). Происхождение этих названий покрыто вековой тайной. Может быть, жила на берегу этого озера какая-нибудь одиозная тетка по фамилии Антипова, или была она женой некоего Антипа, и не отличалась она строгим нравом, за что получила прозвище Блуня... А может быть, было две разных тетки, или вообще все было не так - кто теперь дознается. Летом на "Блуне" не купались, вода была стоячей, озеро зарастало и не слишком изысканно пахло. А зимой здесь было то же, что и на реке - катались на коньках, играли в хоккей. Кроме этого озера, в слободе в изобилии присутствуют всякие протоки, частично пересыхающие летом, ручейки, болотца, водоемчики, которые и озером-то неловко называть - так, чуть побольше лужи. Правда, эти водоемчики могут быть и глубокими: по легенде, в одном из них утонул угодивший аккурат в эту "лужу" сбитый немецкий самолет. Это озерцо находится в самом конце улицы Стрелецкой, там где была остановка "Пушкарская школа".
Порассуждав о Блуне с Антипихой, перейдем к топонимике официальной - к названиям улиц. Надо сказать, что перед городскими властями после присоединения к городу в 1954 году пяти слобод и села Гумны встала очень нелегкая задача. Появилось множество дублированных названий улиц, подозреваю, что и не по одному разу. Еще в начале 60-х улица в Ямской, где я прожил первые 2 года своей жизни, называлась "имени 17 Героев", а мои гуменские бабушка с дедушкой жили на улице Пролетарской - а такие же улицы были в основной части города. Наша Пушкарская улица называлась Набережной. Я помню фотографию 50-х годов, где мои мама и папа стоят на фоне дома с табличкой: "Набережная, 23". До сих пор не могу взять в толк, откуда на нашей улице насчитали 23 дома, и это при том, что дом-то наш был в середине улицы, стало быть, были номера и побольше. Возможно, что Набережной назывались улица Дачная и часть улицы Стрелецкой вдоль берега, с ответвлением на Пушкарскую. А еще раньше, до войны, наша улица называлась Бугорок. Вот это совсем уж необъяснимо: во-первых, никакого бугорка там нет, а во-вторых, улица с таким названием есть и сейчас за железнодорожными путями, напротив Большевистской. И эта местность, остатки Пушкарской слободы, всегда "бугорком" и называлась. При всей фантазии невозможно продолжить от того Бугорка воображаемую линию так, чтобы считать его единой улицей с нашей Пушкарской. В любом случае, "Блуня" встает на пути. Вероятно, "Бугорков" было два.
К сожалению, я не знаю старых названий других улиц Стрелецкой слободы. А новые названия вполне отражают географические особенности местности: здесь и Озерная, и Проточная, и Островная, и Ракитная. И Дачная с Курортной, хотя ни дач в обычном понимании, ни, тем паче, курортных заведений, в наших пенатах не было, но живописные места, видимо, навеяли. Отражены и исторические названия: улицы Стрелецкая, Заимник, да и наша Пушкарская, хотя она-то как раз к Пушкарке отношения и не имеет. Названия Колхозной и Большевистской улиц тоже можно считать историческими - в районе их пересечения располагалось правление колхоза "Большевик". Присутствует и военно-патриотическая тематика: Оборонная, Офицерская, Красногвардейская. Отец говорил, что улицы Оборонная и Офицерская назвали так, потому что после войны здесь давали участки под застройку отставным военным. В названии улицы Круговой отражена ее конфигурация, правда она не совсем круговая, скорее подковообразная. А вот с названиями Южная, Западная и Восточная понятно далеко не все. Нет, с Восточной улицей как раз все ясно: она и на востоке слободы, и на восточной окраине города. Тут все логично. С Западной уже менее очевидно: находится она не на западе, а, скорее, на севере Стрелецкой слободы; утешает только то, что она находится западнее, чем Восточная. А вот с Южной - тут уж совсем непонятки. Не находится она ни в южной части города, даже в старых его границах, ни, тем более, в южной части слободы Стрелецкой. И в отношении Западной и Восточной располагается она как раз на севере.
А в целом слободе Стрелецкой повезло с распределением названий. Традиционные названия улиц: имени советских деятелей: Ленина, там, Кирова-Калинина, совсем уж одиозных Урицкого с Володарским, бравурные Комсомольские, Пролетарские, Первомайские и даже несуразные вроде "имени какого-то Партсъезда" - все уже было задействовано в других частях города. В слободах улицы называли по остаточному принципу. Например в Ламской слободе улицы большей частью названы по природным объектам - Речная, Степная, Заречная или по близлежащим предприятиям - Мебельная, Транспортная. В слободах Казацкой и Ямской улицы все больше называли именами персонажей, "не успевших к раздаче" - Крупской, Орджоникидзе, Жданова, героев войны, писателей. Но речь у нас не об этих слободах, а о Стрелецкой. И дальше, следуя географическим канонам, я должен изложить сведения о промышленности и сельском хозяйстве, топливно-энергетическом комплексе, транспорте и связи, социальной структуре, о выдающихся деятелях... Все это я намереваюсь сделать, но уже в следующих главах.
Карта Стрелецкой слободы с названиями основных объектов
Фотографии реки Оскол из семейного архива
Это мой папа. Конкретное место идентифицировать не удалось.
1961 год. Моя сестра Люба и двоюродная сестра Таня купают меня в реке. Я, похоже, не в восторге от происходящего. Рядом стоит мой двоюродный брат Володя. Окрестности ул.Дачной.
К оглавлению по Старому Осколу