Проект "Троица"
Особо нервных прошу не читать. А то они будут особо нервничать. Детям тоже не показывать - это не для них. И не говорите, что вас не предупреждали о ненормативной лексике. Считайте, что предупредил. Потому что вопрос серьёзный.
В общем-то, ничего особенного - я буду писать рецензию на спектакль, который ещё не состоялся. И я очень надеюсь, что и не состоится.
А чё - Герасимов же нарисовал картину про празднование XXV годовщины Великого Октября в Большом театре - вы сами её видели. Вот он, небось, и сглазил. Если бы не он, всё было бы точь-в-точь как он нарисовал.
Так вот - «Отродясь такого не видали, и вот опять!» (В.С.Черномырдин).
Речь идёт о детях. Скажу сразу прямо и откровенно - детей я не люблю. То есть, я латентный педофоб. Но я отдаю себе отчёт в том, что дети - это самое важное. Потому что они потом становятся взрослыми, и если а) их недолюбили в детстве, б) недовоспитали в детстве и в) в детстве им засрали мозги, то оглянувшись, мы увидим взрослых с уже сформировавшимися устойчивыми результатами типа а), б) и в).
Небольшая поправка. Предыдущую фразу фразу следует читать следующим образом: «Мы видим взрослых с уже сформировавшимися устойчивыми результатами типа а), б) и в)». А также г), д), е) и т.д.
И многочисленные результаты их деятельности.
Поэтому, хотя дети ни разу не мимими, относиться к ним надо со всей ответственностью.
Это было предисловие, написанное эзоповым языком, то есть, без мата.
Показываю на себе (поворачивается спиной, приспускает штаны и показывает шрам от моральной травмы).
Я взрослый человек. (Задержка в развитии в моём возрасте - это уже плюс). И даже имею прямое отношение к опере, как к некоторой части искусства, производства и медиа. И культурный бэкграунд свой тоже имеется. Я не говорю в данном случае, какого он размера и качества, но он по крайней мере есть. И тем не менее соответствующая тема из «Силы судьбы» Верди или как её называют культурные люди «La forza del destino» с некоторых пор у меня прочно ассоциируется с пивом «Stella artois» (кстати, неплохая была реклама. И пиво тоже. И опера).
Но я-то пока в состоянии отличить оперу от пива.
А с детьми всё гораздо хуже.
Поэтому, когда в рекламе чипсов, туалетной бумаги, конфет с подсластителями, ароматизаторами, усилителями вкуса, идиотских игрушек и очистителей унитаза от микробов используют образцы музыки, написанной в совершенно других целях, хочется найти этих моральных уродов специалистов в области музлитературы и долго и равномерно бить мордой о клавиатуру пианино «Красный Октябрь». Под «Лунную сонату». Я уже когда-то писал, что за подобные штуки этим креативщикам надо отрывать всё, что отрывается. (А потом всё равно отправлять на производство опилок в качестве древесины).
Потому что в результате получается вот такое.
И такое, как то, о чём пойдёт речь.
Итак…
Мне в руки случайно попал сценарий детского представления «Троица», который должен быть поставлен, видимо, на Троицу в ХХС и Новом Иерусалиме. В этом году 19 июня. В проблематику Троицы как монотеистической концепции вдаваться не будем, поскольку речь пойдёт о ином.
Идея сценария состоит в том, что девочка Алёна достаточно неудачным образом (об этом позже) попадает внутрь картин Третьяковской галереи, целый год там путешествует, «за это время Алёна успеет побывать на всех главных христианских праздниках , увидит старинную Русь и узнает, что такое Большая любовь и Настоящая дружба».
Естественно, когда я дошёл до слов «Большая любовь и Настоящая дружба», меня стошнило, потому что весь жизненный опыт, включая личный и исторический, говорит о том, что, когда слова начинают писать с Большой Буквы, Добром это не кончится. Скорее костром (кстати, всех - с масленицей!).
Но всё же, как истинно интеллигентный человек, я почувствовал некоторую неуверенность в себе и в своей оценке увиденного. Вдруг, думаю, я простой неврастеник, который куста боится и на водку дует?
И я послал этот текст (вместе с заметкой о гастролях Густава Малера в Ростове) старому другу с просьбой выразить своё мнение по этому поводу.
Ответ был выдержан на уровне лучших МИДовских образцов: «Мишаня выражает осторожную надежду на то, что ни к заметке в газете, ни к сценарию про девочку и пиздец в галерее Зисман никакого отношения не имеет».
Я, разумеется, в ответном письме заверил его в том, что проницательность его не имеет границ, и на душе у меня полегчало. В том смысле, что, стало быть, я ещё в состоянии отличить чёрное от белого, хотя и не всегда могу объяснить, в чём разница.
Итак, завязка. Девочка Алёна ходит по Третьяковке с родителями. В качестве экспоната стоит старинная звонница с надписью «Руками не трогать». Девочке, естественно, хочется потрогать. Служитель мягко говорит, что этого делать нельзя. Но когда очень хочется… И вот, когда зал пустеет, то есть совсем, Алёна подбирается к звоннице и дёргает за верёвку одного из колокольчиков. Потом входит в экстаз и дёргает ещё и ещё. Дальше начинается сиквел «Ночь в музее», потом верёвка отрывается от колокола и всё, блин. Ночь в музее становится полярной. И даже хуже - в один конец. («Читатель ждёт уж рифмы розы…»).
Собственно, рифма начинается практически мгновенно. Но сначала - маленькое отступление, рассказывающее о том, как правильно вести себя в музее. Это единственное место, которое можно читать здесь детям.
В музее нельзя дёргать за верёвочки, даже если они висят. В музее нельзя поправлять картины, даже если кажется, что они висят криво. Все вы, наверное, помните дебильного китайского мальчика, который проткнул полотно итальянского живописца палкой для селфи, потому что на ходу снимал себя и то, какой у него чудесный стаканчик с кофе. Поэтому он не смотрел не только на картины, но и себе под ноги. И кофе тоже пролился. Обрызгав картину, что было уже не столь критично, поскольку долю секуны назад она уже всё равно стала дырявой.
Так вот, дети, Алёнка - такая же дебильная и невоспитанная девочка, как тот китаец.
Всё, можете возвращаться обратно в угол.
Теперь хотелось бы сказать пару слов в защиту смотрительниц художественных галерей. Это не всегда и даже не обязательно женщины высокой художественной культуры и больших знаний. Бывает разное. Но они совершенно точно знают, что они охраняют. И приоритеты у них правильные и бескомпромиссные.
Когда у меня ребёнок был маленький, мы с женой отправились в Пушкинский музей, что на Волхонке, приобщать дитя к прекрасному. Первое, что нам попалось - копия Давида. Точно такая же, как копия его же на площади Синьории. Но ребёнка почему-то более всего заинтересовала пиписька Давида. Поэтому, чтобы как-то элиминировать проблему, мы поднялись по лестнице наверх. (Должен заметить, что по прошествии некоторого времени и меня стала интересовать пиписька Давида, потому что, невзирая на здравый смысл и правду жизни, Микеланджело вырубил её необрезанной).
А под балкончиком находилась вполне железная на вид статуя кондотьера. Ну, ребёночка-то мы и приподняли малость, чтобы ему тоже было видно. Как тут напустилась на нас служительница! «Ещё, - говорит, - ребёнка уроните и лошадь мне порушите!».
И это при том, что кондотьер с лошадью - копия, а ребёнок - безусловно оригинал.
Это я вам про ответственность служительниц и чётко расставленные приоритеты. Мышь не проскочит!
Итак, Алёна оторвала язык колокола и оказалась внутри параллельной реальности.
«Девочка оглядывается по сторонам. В Храме идет служба. Мужской хор поет молитву «Царю Небесный». Аленка с интересом слушает хор. Вдруг ее внимание отвлекает мальчик - Петрушка - который перебегает сцену и выходит из Храма. Недолго звучит его веселая музыкальная тема. Подумав, Аленка отправляется за Петрушкой и выходит из Храма. Веревочку от колокола она повязывает вместо пояса». (Под это дело демонстрируется «Святая Троица» Рублёва и фонограммы «Царю небесный» и «музыкальная тема Петрушки из Стравинского» - ну понятно).
Одного абзаца хватает на полчаса развлечений. Насчёт прописной буквы, где попало, мы уже обсудили, я полагаю. Храм с прописной буквы, наколько мне известно, только один. И он находился на Храмовой горе.
Петрушка в храме - это по нашим временам, считай, «двушечка». Право у нас не прецедентное, но впаяют за милую душу. Я уже не говорю о взаимоотношениях церкви и скоморохов в соответствующее сценарию время. Там были более высокие отношения и накал гуманизма. Где-то на уровне современного Талибана.
Я уже не говорю о том, что в понятии отрывания языков колоколам в наших краях заложена своя специфическая и довольно-таки отрицательная коннотация. С коннотациями надо быть очень аккуратными.
Общая структура всей этой… Как это удачно сказал Экклесиаст - «hуеты hует и всяческой hуеты»…
В общем, два действия, в которых 20 сцен. Каждая сцена - это сюжет, картина и фонограмма.
К картинам особых претензий нет, если не считать отдельных находок в описании - «Аленка хочет пройти в церковь, к звоннице, но вдруг начинает звучать тема Петрушки - он выскакивает на сцену, кружит Аленку - все вокруг превращается в абстрактную картину Малевича». Всё зашибись - и смысл вместе с логикой, и великий и могучий в особо извращённой форме. Но картина Казимира Малевича «Девушки в поле», сопровождаемая той же темой «из Стравинского», абстрактной картиной не является. Категорически.
К картинам особых претензий нет. А вот к их атрибутированию есть. Потому что весь этот фарш из патриотизма, православия и малокультурности при довольно плохом владении русским языком, хотя и противен, тошнотворен, практически несъедобен и напоминает подобные сюжеты из времён дружбы прогрессивных сил «Если бы парни всей Земли», но формально придраться не к чему… Кроме дурновкусия, разумеется.
Но дьявол, сука, кроется в мелочах. Так вот, за картину Куинджи «Лунная ночь» (она так называется в сценарии) надо… По крайней мере, не подавать руки.
По одной простой причине. По той, что Архип Иванович Куинджи свою картину назвал «Лунная ночь на Днепре». И последний раз мне подобная хохма попадалась в книге немецкого филолога Виктора Клемперера «Язык Третьего рейха»:
«Всюду видно стремление по возможности уберечь немецкое население от подобных имен. В сентябре 1940 г. на афишной тумбе висело объявление одной церкви: «„Герой народа“. Оратория Генделя». Внизу - со страху - петитом и в скобках: «Иуда Маккавей; издание в новом оформлении».
«На сцене: картина Куинджи «Лунная Ночь». Берег реки. Девушки плетут венки. Звезды, луна. Отражение Луны в реке».
Так в сценарии. Какие, нах, девушки?! Я уж озадачился, скачал в самом лучшем разрешении, увеличил, высветлил… Позвонил художнице и озадачил её. Она, как интеллигентный человек, вместо того, чтобы сразу послать меня к сценарию, тоже озадачилась.
А ведь дети так и останутся при мнении, что Куинджи написал свою картину про Волгу, потому что только что там прошли бурлаки, напевая «Эй, ухнем!» и про девушек, которые «гадают в ночь на Ивана Купалу. Среди девушек Возлюбленная. Она приветствует Аленку, показывает ей венок и пускает его плыть по реке. Венок плывет, его подбирает Влюбленный. Происходит знакомство. Молодые Влюбленные танцуют, Аленка любуется ими».
(Дайте индивидуальный пакет, пожалуйста).
Всё, блин, больше не могу. «Дай, няня мне ведро, бумагу…».
Несколько цитат для общего развития
«…Здесь же в толпе время от времени показывает грустный и мрачный бурлак. В отличие от всех, он не веселится, а сосредоточенно что-то выбирает. Аленка замечает грустного бурлака. Ее удивляет, что он не веселится вместе со всеми. Когда он уходит с ярмарки она, увлекаемая любопытством, уходит за ним. Бурлак выходит на берег Волги. Он присоединяется к бурлакам, которые тянут тяжелую баржу по реке. Бурлаки поют «Эй, ухнем!».
«Наступает утро. Вдруг где-то вдалеке раздается песня «Чарочка моя». Песня становится все громче - и вот уже на сцену выходят веселые казаки, которые веселятся поют, пьют, едят и пляшут. Они дают уставшей и голодной Аленке еду, а потом ведут ее за собой. Казаки несут яблоки в церковь на освящение».
«…Он может лихо помахивать каким-нибудь атрибутом Бабы Яги (например, остатками метлы) как доказательством того, что он ее победил».
«…Петрушка тянет Аленку посмотреть на танцы: в центре базара пары юношей и девушек начинают танцевать Валенки-Валенки. Аленке приносят маленькие валенки, она тоже пытается сделать несколько классических движений».
«…Женщины танцуют, в танце показывая свою грусть, тоску, тревогу и любовь к тем, кто ушел на войну».
«…Услышав колокола, Аленка вспоминает, что ей пора возвращаться. Она просит Петрушку помочь ей повесить веревочку на колокол звонницы, чтобы вернуться обратно в Третьяковскую галерею».
Про музыку мне писать несколько сложнее. Там такой прохановский набор. Каждый фрагмент сам по себе протестов на вызывает, и даже иногда хорош, но в комплекте…
«Звать Февронией» из «Града Китежа» в Третьяковке… Ну, ничего, в общем. Слов всё равно, надеюсь, не слышно - там Римский-Корсаков, как обычно, демонстрирует чудеса либреттизма "Звать Февронией, живу при брате; Он же древолаз и нынче лазит Где-нибудь за ярой пчёлкой..."
Но вот это уваровское сочетание народного, патриотического и православного в музыке - «Царю небесный», «Веники-веники», Свиридов «Время, вперёд», «Тройка» и «Метель», «Чарочка моя», «Христос рождается, славьте» и «Вставайте, люди русские!» Прокофьева, «Попурри (Калинка-малинка и другие)»…
«Кончаю, тошно перечесть».
Резюме в трёх тезисах.
1. Ужас в том, что это тенденция, тренд, уже норма или как угодно называйте. Это то самое, что очень ярко воплощено в советском кино 30-х - 50-х - кретинизация зрителя - я имею в виду разнобразные псевдонародные хохмы с последующим идеологически правильным ржанием окружающих в «Кубанских казаках», «Волге, Волге» или «Верных друзьях». То есть, заранее предполагая, что зритель не без лишней хромосомы, как справедливо заметил Мединский (и, кстати, я теперь тоже), деятель искусства аккуратно подталкивает его в пучину полного идиотизма.
2. Данная ситуация поднимает серьёзнейшую онтологическую проблему.
Физически слабому человеку не надо даже объяснять, что штанга и прыжки с шестом - не для него. Ему не придёт в голову заниматься боксом, греко-римской борьбой или толканием ядра. То есть, для себя - конечно. Метнуть ядро себе на ногу - да не вопрос! Но он по крайней мере отдаёт себе отчёт в некоторых ограничениях, которые наложила природа.
При этом об ограничениях, которые наложила природа в области интеллектуальных возможностей, задумываются только те, у кого этих ограничений менее всего. Остальные вообще об этом не подозревают. И тогда дзюдоист Носов, депутат Думы от ЛДПР начинает нести околесицу о сталинских временах, даже не подозревая о том, что интеллектуальные возможности его можно сравнить, например, с моими спортивными. Поэтому я не лезу в дзюдо.
Это я привёл частный пример общего явления.
Но объяснить подобное этим людям не удастся именно в силу их ограниченных возможностей в этой области. Если человек признаёт, что он дурак, это автоматически означает, что в этом он заблуждается. Вот такой парадокс.
Замкнутый на себя.
3. За детей пасть порву.
В общем, привет от А.М.Герасимова.