Закрытый сектор: Мозговой штурм Москва - ч.19

[zlobnig_v_2]

http://www.kossygin.ru/fenomen_kossygina.html

Гвишиани Д.М.:

2.7.    Брейнсторминг. Москва, 1967 год

«Начиная строить мост на своем берегу, - говорил Банди, - быстро понимаешь, как важно знать, заинтересован ли в этом кто-нибудь на другом берегу. Одно совершенно ясно: при постройке любого моста необходимы усилия обеих сторон».

Поскольку американцы с самого начала планировали привлечь к работе Советский Союз, по словам Банди, «в то время в Соединенных Штатах был один человек, с которым имело смысл начать переговоры. Я встретился с советским послом Анатолием Добрыниным. Те из нас, кто занимался вопросами советско-американских отношений раньше в Вашингтоне, давно знали, что посол Добрынин был дипломатом и общественным деятелем высочайшего класса. Я описал Добрынину свою задачу и рассказал ему о том, что мы знали, и чего не знали о возможной форме и содержании “моста”, который нам приказано было построить. Он обещал посмотреть, может ли рекомендовать кого- либо с советской стороны для обсуждения этих возможностей и вскоре назвал мне имя профессора Гвишиани».


Телеграмму посла Добрынина, сообщавшую о встрече с Банди, Министерство иностранных дел СССР сначала рассматривало с чисто политической точки зрения, помня, что Банди был советником президента США по безопасности, хотя в тот момент он уже возглавлял Фонд Форда. Если «мост» политический, это дело специалистов по внешней политике, а если нет, непонятно, при чем тут советник президента по вопросам безопасности... Если бы по поручению президента США выступал советник по науке и технике, другое дело. Поэтому начались долгие размышления - как быть и кому этим заняться? Несколько раз обращались с вопросами к Добрынину, который еще раз подтвердил целесообразность рассмотрения моей кандидатуры для ведения переговоров. Это первоначально вызвало некоторое недоумение в МИДе, запрашивали Академию наук СССР, ГКНТ и, разумеется, отделы ЦК КПСС.



Анатолий Фёдорович Добрынин

Анато́лий Фёдорович Добры́нин (16 ноября 1919 года, деревня Красная Горка Можайского района Московской области - 6 апреля 2010 года, г. Москва) - советский дипломат, Чрезвычайный и полномочный посол, посол СССР в США (1962-86 гг.), Секретарь ЦК КПСС (1986-88 гг.).

Документ №296Телеграмма посла СССР в США А.Д. Добрынина в МИД СССР
19.10.1967
Сов. секретно
Вне очереди

Сегодня, 19 октября, посетил Раска по его просьбе.

Раск начал беседу с замечания о том, что он уже некоторое время собирался переговорить со мной по ближневосточному вопросу как бы в продолжение тех бесед, которые у него были с советским министром в Нью-Йорке в конце сентября месяца. Однако, по словам Раска, он находится сейчас в несколько затруднительном положении с точки зрения высказывания конкретной позиции США, поскольку обсуждение ближневосточных дел в кругах ООН еще не выявило сколько-нибудь определенных контуров возможного решения вопроса. К тому же только на днях непостоянные члены Совета Безопасности начали интенсивные консультации между собой и непосредственно заинтересованными сторонами на предмет выработки взаимоприемлемой резолюции.

Насколько нам известно, добавил Раск, в этих консультациях весьма активную роль играет представитель Болгарии, который, надо полагать, поддерживает тесный контакт с делегациями Советского Союза и ОАР. Разумеется, делегация США сама внимательно следит за ходом происходящих консультаций между непостоянными членами Совета Безопасности. Он, Раск, разговаривал сегодня по телефону с Голдбергом, и последний сказал ему, что консультации продолжаются, но что пока было бы несколько преждевременно говорить, в какой конкретный проект резолюции все это может вылиться.

Вот почему, сказал в заключение Раск, США не хотели бы сейчас мешать непостоянным членам Совета и некоторым неприсоединившимся странам и предпочитают выждать, чтобы дать им возможность попытаться найти приемлемую формулу резолюции. Правительство США, добавил он, учитывает и тот факт, что Риад в беседе с Голдбергом сам высказывался в пользу такой возможности.

Мною было сказано Раску, что у нас, на основании его высказываний в беседах с советским министром в Нью-Йорке, сложилось впечатление, что он, госсекретарь, с пониманием относится к нашему мнению относительно принятия в форме резолюции, скорее всего в Совете Безопасности, одного из двух американских вариантов, обсуждавшихся в конце чрезвычайной сессии Генассамблеи. Вы обещали дать ответ, сказал я Раску, но ответ до сих пор не был получен. Голдберг, с которым у нас, как известно, был разговор несколько дней тому назад, явно стремился в ходе разговора, если говорить откровенно, под разными предлогами ревизовать предложения, им же самим выдвинутые от имени США на чрезвычайной сессии. Между тем положение остается напряженным, чреватым неопределенностями и возможными неожиданностями. Поскольку же ни СССР, ни США не должны быть заинтересованы в возобновлении военных действий на Ближнем Востоке, было бы важно, если бы были приняты необходимые шаги для решения этой проблемы. Спросил далее Раска о том, может ли он сегодня дать ответ на поставленный ранее перед ним вопрос: готова ли американская сторона договариваться на основе, о которой шла речь в беседах с советским министром, да или нет?

Раск уклонился от прямого ответа. Он стал развивать мысль о том, что если бы речь шла о достижении взаимопонимания по основным спорным вопросам нынешнего положения на Ближнем Востоке только между нами, СССР и США, то, как он думает, оба правительства путем негласного обмена мнениями могли бы сравнительно быстро достичь согласия о приемлемой практической формуле, включая даже вопрос о Суэце. Однако положение в этом районе зависит в первую очередь от арабов и Израиля, от их способности прийти, по крайней мере, к обоюдному принятию принципов, которые могут быть включены в любую будущую резолюцию. В противном случае никакую резолюцию нельзя будет практически реализовать.

Раск далее стремился представить дело так, что после чрезвычайной сессии прошло определенное время, появились новые планы и идеи (он сослался, в частности, на план Тито), которые, дескать, внесли некоторые новые нюансы, а все это даже несколько усложнило положение с точки зрения выработки точного проекта резолюции. «Вы и арабы, насколько мы понимаем, считаете, что США ужесточили свою позицию по сравнению с тем, что обсуждалось в конце чрезвычайной сессии, хотя наша интерпретация проекта резолюции от 20 июля осталась одна и та же; правительству США казалось же, что вы хотите подправить все это в свою пользу путем концентрации усилий вокруг плана Тито, который для нас неприемлем. Возможно, тут недоразумение в понимании намерений обеих сторон. Мы по-прежнему считаем важным, чтобы между нашими двумя странами было взаимопонимание».

Раск далее фактически поддержал версию Голдберга об американском «понимании» того, что якобы подразумевалось в тех вариантах, которые давались нам Голдбергом в конце чрезвычайной сессии Генассамблеи (по вопросу об открытии Суэцкого канала, о необходимости публичных заявлений арабов о принятии резолюции). Госсекретарь заметил, что, возможно, «была некоторая путаница в текстах», на которые ссылались в дальнейшем разные делегации, так как в ходе консультаций в ООН обсуждалось много разных вариантов.

Я отвел этот «аргумент», показав Раску на английском языке отпечатанный текст того, что нам давал сам Голдберг (оба последних варианта), и подчеркнув, что тут не могло быть никакой «путаницы». Раск не стал более защищать этот тезис, а свел дело к возможному «честному недоразумению». Он заявил при этом, что не хотел бы, чтобы у А.А. Громыко осталось вокруг всего этого впечатление, что он, госсекретарь, пытался нарочно с самого начала ввести нас в заблуждение. «Я ведь не присутствовал на первоначальных беседах с Голдбергом», - как бы в свое оправдание бросил Раск реплику.

Раск попытался далее в несколько завуалированной форме противопоставить нынешнюю позицию Риада нашей - в том смысле, что сам Риад, дескать, понимает меняющуюся обстановку и не очень настаивает на возвращении к проекту резолюции, обсуждавшемуся в конце чрезвычайной сессии. Риад заявил Голдбергу, что ОАР готова даже принять 5 принципов, изложенных президентом Джонсоном, - сказал мне Раск. Знаете ли вы об этом?

Раску было сказано, что да, мы знаем об этом. Но мы знаем также и о том, что когда Риад предложил Голдбергу превратить эти самые принципы в соответствующий проект резолюции с учетом одновременно законных требований ОАР, то Голдберг не проявил готовности пойти на это. Как же понимать тогда позицию правительства США? - спросил я в свою очередь Раска. Последний промолчал на это замечание.

Поскольку Раск затем опять начал ходить вокруг да около, я попросил его прямо ответить на вопрос: будут ли США возражать против того, чтобы в Совет Безопасности был сейчас внесен проект резолюции, составленный в точном соответствии с теми пунктами, которые были переданы нам Голдбергом в конце чрезвычайной сессии Генассамблеи, то есть в соответствии с собственными же предложениями правительства США?

Раск ответил, что они были бы готовы взять ее «за основу», но при условии, что одновременно обязательно будет внесена необходимая ясность относительно интерпретации резолюции. Здесь, добавил он, существуют прежде всего два вопроса: о готовности арабов, в первую очередь ОАР, открыто заявить о принятии этой резолюции и об открытии Суэцкого канала для израильских судов.

Раску было сказано, что вопрос о Суэцком канале может быть обсужден позднее в Совете Безопасности, таков по существу был и смысл пункта 4 латиноамериканского проекта, который тогда сами США поддерживали. Имеется, добавил я, и такой вариант: решить вопрос об открытии для всех Суэцкого канала одновременно с решением проблемы палестинских беженцев. Если резолюция будет принята, то эти оба вопроса можно будет обсудить позднее, имея в виду, что будет без задержки осуществлен отвод израильских войск.

Раск ответил, что он уверен в том, что для Израиля все это будет неприемлемо. Да и они сами, США, считают необходимым иметь полную ясность до того, как голосовать за резолюцию. Они не могут согласиться с тем, чтобы сперва был односторонний конкретный шаг со стороны одного Израиля: отвод войск, а затем обсуждение возможных шагов, которые должна сделать ОАР. Они не согласны также тесно связывать вопрос о Суэцком канале с проблемой беженцев.

Таков первый возможный подход в настоящее время к проекту резолюция в ООН, сказал Раск.

Второй возможный вариант, по мнению Раска, мог бы быть осуществлен в виде резолюции, в которой излагались бы некоторые общие принципы подхода к проблемам с поручением представителю Генерального секретаря ООН, специально выбранному для этой цели, принять меры к конкретному претворению в жизнь этих принципов по согласованию со всеми заинтересованными сторонами.

Таким путем, сказал Раск, можно было бы избежать или обойти многие спорные вопросы, неизбежные при первом варианте. Именно в этом направлении, насколько я знаю, - добавил он, - сейчас работают непостоянные члены Совета Безопасности, на что согласен и Риад, как он сам сказал Голдбергу. Давайте дадим им некоторое время, может быть, им удастся сформулировать приемлемый проект и таким способом найти выход из создавшегося сложного положения, - закончил Раск.

Дальнейший разговор не добавил чего-либо нового. Раск снова возвращался к тезису о том, что пусть непостоянные члены Совета Безопасности продолжают свои попытки еще несколько дней, после чего можно будет снова обсудить между советской и американской сторонами создавшееся положение. Он, Раск, готов продолжить такое обсуждение с совпослом.

В целом можно сказать, что беседа с Раском достаточно четко и ясно подтвердила имевшееся и ранее впечатление о том, что американцы ужесточают свою позицию по вопросу о Ближнем Востоке, отходят от своих же собственных предложений, выдвинутых во время чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи, не проявляют сейчас заметного стремления к конкретным, серьезным консультациям с нами, хотя и не прочь содействовать созданию впечатления у других о якобы идущих поисках какой-то договоренности через нас, и вообще не торопятся с решением данного вопросу, надеясь «выжать» из ОАР максимум уступок.

Свою роль играют здесь и расчеты Вашингтона на то, что Насеру трудно будет удержаться на своих позициях с учетом внутриполитического положения в ОАР в условиях продолжающейся оккупации значительной части ее территории израильскими войсками. Какую-то роль в разжигании американских и израильских аппетитов сыграла, возможно, и недостаточно осторожная тактика Риада, который, как это видно из поступающей информации, при встречах с Голдбергом несколько преждевременно выложил возможные уступки ОАР, не получив при этом ничего от американцев взамен (перед отъездом из Нью-Йорка А.А. Громыко специально предостерегал Риада на этот счет).

Американцы, действуя, разумеется, в тесном контакте с Израилем, совершенно ясно обуславливают теперь вывод израильских войск публичным признанием или принятием со стороны ОАР прекращения состояния войны и одновременным согласием на свободу прохода израильских судов через Суэцкий канал, без связи этого вопроса с проблемой палестинских беженцев.

Представители США избегают пока четко формулировать свою позицию о границах. Однако у нас складывается впечатление, что и в этой позиции также происходит, если уже не произошла, - эволюция в сторону ужесточения, а именно готовится попытка поставить под сомнение не только статус Иерусалима, но одновременно и Газы и оккупированной части Иордании. В любом случае следует ожидать, что вопрос о границах будет использован США и Израилем в качестве орудия серьезного нажима на ОАР и Иорданию.

Видно, наступает момент, когда нам следовало бы взвесить складывающуюся новую обстановку в ООН вокруг ближневосточного вопроса в свете нынешних активных маневров и отвлекающей тактики американцев и, по согласованию с арабскими друзьями, выработать наши контракции. Нужно учитывать и тот фактор, что по мере приближения избирательной кампании в США (а она уже по существу начинается) администрация Джонсона, с учетом миллионов еврейских голосов в США и влияния евреев в американских органах пропаганды, будет все менее склонна проявлять какую-либо гибкость в ближневосточных делах.

На американцев нужно усиливать нажим сейчас, гласный и негласный, в рамках ООН и вне ее.

А. Добрынин

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 56. П. 27. Д. 121. Л. 393-402.

http://www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/60169


Анатолий Добрынин, Александр Бессмертных и госсекретарь США Джордж Шульц
Фото: Александра Бессмертных (из личного архива)

БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ КОНФЛИКТ. 1947-1967
Документ №298 Телеграмма посла СССР в США А.Д. Добрынина в МИД СССР
21.10.1967
Сов. секретно
Вне очереди

Ваши указания о встрече с президентом Джонсоном исполнены сегодня, 21 октября. Президент принял меня сразу же после моего звонка с просьбой о встрече с ним для вручения письма А.Н. Косыгина.

Когда я пришел к президенту, у него был Раск.

Президент внимательно прочитал английский перевод текста письма, который был вами подготовлен. После некоторого раздумья Джонсон поинтересовался, будет ли это письмо опубликовано или нет.

Ответил ему, что пока не могу дать ему точный ответ на этот вопрос, хотя в личном плане думаю, что сейчас речь идет о конфиденциальной переписке. Добавил, что я должен буду уточнить этот вопрос, а затем сообщить окончательный ответ.

Джонсон заметил, что упомянутый им вопрос имеет для него известное значение в том смысле, что это может в какой-то степени повлиять на форму его ответа на письмо советского премьера - в зависимости от того, будут ли публиковаться оба письма или они останутся конфиденциальными. Как бы вскользь он бросил при этом реплику, что ссылка советского премьера в своем письме на встречу в Глассборо «касается лишь одного эпизода, но не дает всей картины, ибо не видно, что же там вообще говорил он, Джонсон» (видимо, в этом была одна из причин его вопроса по поводу возможной публикации писем). Мною было сказано, что ссылка касалась совершенно конкретного вопроса, а именно, что «применение силы не должно давать каких-либо выгод и преимуществ» и что, как я понимаю, президент по-прежнему придерживается той же точки зрения. Джонсон кивнул головой и не стал возвращаться к этой теме.

Раск «не для моего доклада в Москву» выразил некоторое «удивление» по поводу того, что советский премьер в письме президенту счел необходимым поднять вопрос о поставках вооружения для Израиля из-за границы, хотя США неоднократно предлагали Советскому Союзу взаимно отказаться от поставок оружия странам этого района.

Джонсон перебил Раска и сказал, что он может сообщить для советского премьера о том, что фактически до сих пор действует эмбарго, установленное американским правительством на поставки оружия в Израиль.

Затем, снова перелистывая текст письма А.Н. Косыгина, Джонсон сказал, что он несколько озадачен тем местом письма, где говорится о том, что американская сторона после открытия текущей сессии не только не пошла вперед в поисках политического урегулирования на Ближнем Востоке, но что у нее появилось какое-то иное отношение даже к собственным предложениям, которые были выдвинуты ею в ходе чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. «Тут, видимо, какое-то недоразумение», - заметил президент.

Я подробно остановился на истории вопроса, обсуждении его в Нью-Йорке между Раском и А.А. Громыко и последующими моими встречами с Голдбергом и Раском.

Джонсон слушал внимательно, не перебивая. Однако Раск несколько раз пытался «подправить», дать свою версию, которая уже излагалась нам несколько раз Голдбергом, а недавно и самим Раском. Мною в спокойной, но твердой форме была отклонена интерпретация Раска. Затем в духе письма А.Н. Косыгина были изложены наши соображения о возможных дальнейших шагах в Совете Безопасности на базе той договоренности, которая имелась между обеими сторонами в конце чрезвычайной сессии. Я поинтересовался в этой связи у президента: готово ли на такие совместные усилия и правительство США?

Джонсон не стал как-либо развивать реплики Раска, а сказал, что он должен внимательно взвесить все аргументы, содержащиеся в письме советского премьера, после чего он подготовит свой ответ в ближайшие дни.

Затем Джонсон в полушутливой форме заметил, что у советского премьера, Генерального секретаря ЦК КПСС и других советских руководителей сейчас, наверное, много работы и помимо Ближнего Востока, учитывая приближающийся у Советского Союза большой праздник. Со своей стороны, он как бы пожаловался, что у него «сейчас болит голова» из-за американского конгресса, который в оставшиеся полтора-два месяца должен рассмотреть ряд важных законопроектов из области финансов и экономики, но ввиду приближающейся избирательной кампании в США обсуждение и прохождение законопроектов становится все более затруднительным процессом.

В конце беседы президент стал показывать фотографии своего новорожденного внука, говорить о предстоящей свадьбе своей старшей дочери и т.п. семейных делах.

Прощаясь, президент повторил, что он изучит внимательно послание советского премьера, «посоветуется с Артуром» (Голдбергом; любопытно, что он не упомянул при этом присутствовавшего Раска) и в ближайшее время надеется дать свой ответ.

В ходе беседы Джонсон внешне заметно стремился держаться дружественно, без каких-либо резких или оспаривающих реплик. Раск же, чувствовалось, несколько нервничал. Возможно, ему не особенно понравилось, что после беседы с ним мы сразу же обратились к президенту.

Прошу указаний об ответе Джонсону на вопрос, предполагается ли публикация письма Председателя Совета Министров СССР.

А. Добрынин

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 56. П. 27. Д. 122. Л. 27-31.

http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/60172


Анатолий Фёдорович Добрынин (1919-2010)

Сегодня стало известно, что 6 апреля умер Анатолий Добрынин. Вряд ли кто-нибудь в обозримом будущем побьет его рекорд пребывания послом в США - с 1962 по 1986, почти четверть века, в которые вместились и Карибский кризис, и встреча Горбачева с Рейганом в Рейкьявике. Это одна восьмая часть всей истории отношений между нашими странами (не вычитая из них и "годы непризнания").

Его имя было близко к тому, чтобы стать нарицательным: Норман Сол в своей книге об истории первого столетия русско-американских отношений так и пишет об Александре Бодиско (русский посол в США в 1837-1854) - "Анатолий Добрынин XIX века".

Мемуары Добрынина - "Сугубо доверительно" - одна из самых зачитанных (коллегами и студентами) книг в моей библиотеке. (В самом деле, он показал, что дипломат может открыться в мемуарах (в противоположность "Памятному" А.А.Громыко)).

Он прожил долгую жизнь, теперь она будет продолжена в трудах историков...

http://alliruk.livejournal.com/202129.html

Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)



Год: 1996
Автор: Добрынин Анатолий Федорович
Жанр: документальный, воспоминания, история, дипломатия, политология, американистика, империализм
Издательство: Автор (М.)
ISBN: 5-85212-078-2

http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4111675

Гвишиани Д.М.:

Получив от Добрынина чуть более подробную информацию, я сразу понял всю важность идеи, - не потому что обладаю особым даром предвидением, а потому что она попала в русло моих собственных научных размышлений, сильно увлекавших меня в то время.
Не имея пока официального поручения ЦК КПСС, но по предварительному согласованию с МИД и Академией наук, я приступил к изучению этого вопроса. Не располагая достаточной информацией, мы в Москве, конечно, еще не могли в полной мере уловить конкретный смысл американских предложений. Но тем не менее было ясно, что речь пойдет о возможности совместной инициативы СССР и США по созданию нового международного института. Поэтому надо было, хотя бы в самом предварительном порядке, прозондировать, получит ли эта идея действенную по-литическую поддержку. Предварительные консультации в МИД СССР, в Академии наук, ГКНТ, в аппарате ЦК КПСС мало что могли прояснить на данном этапе, хотя в принципе реакция большинства работников этих организаций была вполне положительной. Возникало, конечно, много разных вопросов, и едва ли не самым сложным из них был вопрос о том, можем ли мы признать общность интересов развитых стран и существование общих с ними проблем, противопоставляя их значение другим важнейшим проблемам современного мира? Как отнесутся к этому развивающиеся страны? Что скажут страны социалистического содружества? Не пахнет ли тут конвергенцией, отказом от нашей социалистической ориентации, совершенно отличной от капиталистической? Как повлияет это на будущие судьбы индустриального мира?..

Некоторые соображения, высказанные в ответ на эти вопросы, ссылки на то, что мы уже, в сущности, начали признавать общечеловеческую ценность научно-технического сотрудничества, заключив двусторонние межправительственные соглашения с ведущими европейскими развитыми странами, и пр., находили понимание, но окончательный ответ был привычным: «надо посоветоваться наверху».

«Наверху» - означало в Политбюро и секретариате ЦК КПСС. Я упорно перебирал в памяти наших руководителей, пытаясь сообразить, кто сможет найти время разобраться и понять важную суть проблемы. Предварительный обмен мнениями с академиком В. А. Кириллиным, который в те годы был заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем ГКНТ, с академиком М. В. Келдышем, президентом Академии наук СССР, был вдохновляющим. Они выразили убежденность в перспективности предложений и необходимости сделать все возможно, чтобы претворить их в жизнь, пообещали со своей стороны побеседовать с секретарями ЦК и с Председателем Совмина СССР, при этом посоветовав мне самому поговорить с Алексеем Николаевичем Косыгиным.

другие темы:

Закрытый сектор
Открытый сектор

Экстремальная политика
Операция - Преемник 2.0.
Психотехнологии на службе СЕКты
Заговор Коржакова
Операция - Преемник
материалы по ЭТЦ
Ельцинизм
The Tragedy of Russia's Reforms