Движущие силы и перспективы политической трансформации России
ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИИ
Фонд «Центр стратегических разработок»
в сотрудничестве с Российской академией народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации
Москва
К числу реализовавшихся положений первого доклада, сформулированных в соответствии с указанной логикой, относятся:
- продолжающееся старение политического бренда В.Путина и рост его антиэлектората
- неизбираемость Д.Медведева на пост президента;
- негативная реакция общества на рокировку тандема и последовавшая за ней радикализация общественного мнения;
- усиление критических настроений по отношению к власти в интернете и СМИ (включая телевидение);
- массовое распространение политической сатиры и возрождение жанра политических анекдотов;
- падение эффективности риторики партии власти и первых лиц, включая тенденцию к негативному восприятию даже наиболее конструктивных программных положений, выдвигаемых партией власти;
- перехват эффективной политической риторики внесистемными оппонентами;
- дальнейший рост протестных настроений, особенно в крупных городах;
- формирование «критической массы» оппонентов власти;
- нарастание морально-психологического давления массовых групп оппонентов власти на колеблющихся и конформистски настроенных людей и ускорение их перехода в ряды оппонентов;
- появление признаков внутреннего раскола элит, выражающееся, в частности, в том, что ряды сторонников власти начинают покидать руководители и эксперты высокого уровня;
- появление массового запроса на новые политические фигуры на посту президента и премьер-министра.
Исходя из логики наблюдаемого политического процесса, в нашем первом докладе мы сформулировали ряд рекомендаций, которые могли бы смягчить напряженность политического кризиса и способствовали бы формированию более открытой и конкурентной политической модели.
Однако эти рекомендации либо не были приняты во внимание (например, регистрация новых политических партий на правом фланге, отказ от массового злоупотребления административным ресурсом на выборах в пользу «Единой России» и курс на формирование коалиционного правительства после выборов во главе с новым премьер-министром), либо были реализованы неудачно (попытка воссоздания управляемой парламентской оппозиции на правом фланге с участием Михаила Прохорова).
Такие действия свидетельствуют о недостаточном понимании властями происходящих на их глазах изменений, а также о существенной недооценке политических рисков и потенциала их дальнейшего усиления.
В частности, по-прежнему актуальной является затронутая в предыдущем докладе тема создания после парламентских выборов коалиционного правительства с участием партий парламентской оппозиции и во главе с новым премьер-министром. Для того чтобы эта мера оказалась по-настоящему результативной, на этот пост должна быть выдвинута свежая кандидатура яркого и достаточно независимого политика. Он должен обладать харизматическими качествами, позволяющими успешно обновить риторический контент и сформировать эффективный персональный стиль взаимодействия с обществом.
Появление такой фигуры направлено на удовлетворение растущего спроса на новых лиц в высшем руководстве страны. Последние данные Фонда Общественное Мнение показывают, что сохранение тандема в составе Медведева в качестве президента и Путина - премьер-министра поддерживают лишь 6% респондентов. 41% респондентов пока согласны с официально объявленным вариантом Путин - президент, Медведев - премьер-министр. Но 37% респондентов поддерживают варианты тандема, не включающие хотя бы одного из этих политиков (при этом 26% уже предпочитают не иметь в составе тандема ни Путина, ни Медведева). Эти данные представляют разительный контраст по сравнению с социологическими данными двух-трехлетней давности, когда респонденты категорически отказывались обсуждать возможность выдвижения альтернативных политических лидеров.
В сложившейся ситуации появление нового яркого и самостоятельного лидера на посту премьер-министра могло бы существенно разрядить политическую напряженность, которая, скорее всего, обострится после парламентских выборов.
1.1. Рокировка тандема и ее политические последствия
В социальном плане формирование тандема оказалось для власти неожиданно удачной находкой. Оно почти непреднамеренно совпало с процессом растягивания общества на полюса с несовместимыми ценностями и политическими ожиданиями, ускорившимся как раз во второй половине 2000-х гг.
В тандеме сложилась естественная специализация, в рамках которой Путин и Медведев апеллировали к противоположным социальным полюсам. Бренды участников тандема взаимно дополняли друг друга, маскируя накапливающиеся противоречия между этими полюсами. Персональный бренд Медведева в большей степени апеллировал к той части населения, которая ожидает ускорения модернизации страны. Бренд Путина работал в основном на традиционалистскую часть российского электората.
1.2. Старение политических брендов
Как большинство маркетинговых продуктов, политический бренд проходит стадии жизненного цикла: подъем популярности, стабилизацию и упадок
Рейтинги доверия В.Путина, Д.Медведева, партии «Единая Россия» (по данным ФОМ)
Отношение москвичей к мэру Москвы Ю.Лужкову (по данным Левада-Центра)
Отношение москвичей к мэру Москвы Ю.Лужкову (по данным ФОМ)
Динамика электорального рейтинга А.Лукашенко (по данным НИСЭПИ, Белоруссия)
Начинается политическая борьба, у которой есть два возможных исхода: либо политик восстанавливает свои позиции путем ребрендинга, либо его популярность падает до тех пор, пока он не уходит с политической арены.
В неконкурентной политической среде все более раздвигаются "ножницы" между рейтингом и явкой.
Жизненный цикл персонального бренда Путина развивается по тем же законам. «Фанаты» Путина исчезли в фокус-группах уже давно (ориентировочно в 2005 г.). Затем рейтинг рос из-за безальтернативности, но мотивация продолжала уменьшаться. С лета 2010 г. рейтинг доверия Путину начал падать.
1.3. Проблема обновления риторического ресурса
В 1970-1980-х гг., когда российское общество быстро входило в стадию массового потребления и создавало спрос на новые формы публичного диалога, обновление риторического контента власти, наоборот, практически прекратилось. Старая система политических коммуникаций быстро исчерпала себя. Она полностью утратила мобилизующую способность и превратилась в предмет раздражения и высмеивания. Популярность политических анекдотов стала признаком неадекватности политических коммуникаций.
Массовое распространение политической сатиры в интернете, а также возрождение жанра политических анекдотов, который, казалось, сошел на нет в начале правления Путина, - опасный для власти симптом исчерпания ресурса политических коммуникаций и безуспешности попыток его обновления. Риторический стиль власти состарился и вызывает негативные реакции. Наступила волна отторжения.
Поскольку существующая российская власть, сделавшая ставку на создание единого риторического центра, вряд ли сможет справиться с этой задачей, более вероятным становится повторение риторического сценария эпохи перестройки, когда успешный поиск нового коммуникативного ряда сосредоточится либо во внесистемных форматах (наличие интернета существенно упрощает и ускоряет эту задачу), либо в рамках перестройки оппозиционных партий (например, если в КПРФ начнется омоложение руководства).
1.4. Снижение эффективности партийного манипулирования
В новых политических условиях система партийного манипулирования утратила свою первоначальную функциональность. Из действенного инструмента политического контроля она все более превращается в дополнительный источник системных рисков. Она препятствует адаптации власти к новым условиям и увеличивает потенциал саморазрушения политической системы.
1.5. Представительство оппозиционных групп и протестные настроения
Тенденция падения поддержки В.Путина, Д.Медведева и «Единой России» сопровождается ростом рейтинга недоверия, образующего противофазу позитивному рейтингу, и ростом протестного потенциала в обществе
Рейтинги недоверия В.Путина, Д.Медведева (по данным ФОМ)
Как будет показано во второй части доклада, к концу истекшего десятилетия «нулевых» годов в российском обществе сформировалось два массовых социальных полюса с устойчивыми и во многом взаимоисключающими системами ценностей, нормами поведения и политическими ожиданиями. Это способствует расхождению частей ранее консолидированного центристского электората в сторону правой и левой оппозиции.
При растущей поляризации общества согласовывать интересы в рамках неконкурентной политической модели становится все труднее.
В силу своей массовости, единства ценностей и политических установок оба социальных ядра отличаются от остального пассивно-аморфного «центристского» населения повышенной консолидированностью и потенциалом протестных действий.
Преимущества левого электората - относительная массовость, способность к консолидации, повышенная явка на выборах и хорошо организованное партийное представительство. Даже в условиях массовых нарушений избирательного процесса в пользу партии власти они обеспечивают левой оппозиции представительство в Думе и заметное влияние через формальный избирательный процессе. С этим влиянием власти вынуждены считаться всерьез.
1.6. Роль пассивного большинства в ускорении политических изменений
Формирование двух массовых полюсов электората, образующих правую и левую оппозиции, в настоящее время отчасти маскируется тем обстоятельством, что оба полюса объединены общей идеей недоверия к существующей политической власти и демонстрируют растущую готовность голосовать за левые оппозиционные партии.
В перспективе такое положение не может быть устойчивым. Со временем следует ожидать партийного и политического размежевания этих полюсов в соответствии с их специфическими социально-экономическими интересами.
Быстрый рост числа оппонентов власти повышает вероятность раскола внутри правящей группировки. Подобно тому, как это случилось с Ельциным на закате перестройки, публичное заявление какого-либо известного политика о своем несогласии с политическим курсом в сложившейся ситуации вызовет симпатии оппонентов власти и позволит ему быстро нарастить политический капитал альтернативного лидера. Первые признаки этого уже появились (например, отставка А.Кудрина и переход Г.Павловского в лагерь критиков власти).
1.7. Экономические причины роста политической напряженности
Представленные данные свидетельствуют не только о негативном отношении к сложившейся в России системе «бюрократического капитализма», но и о продолжающейся социальной поляризации.
Рис. 1.12. и 1.13. Сравнительная оценка справедливости российского, западного и советского общества
Согласно данным этого обследования (Рис. 1.14.), снижение потребления в Западной Европе в основном затронуло предметы роскоши, в то время как в других странах, наряду с еще более высокой частотой сокращения потребления предметов роскоши, наблюдалось более частое сокращение потребления (почти в 4 раза) базовых продуктов питания. В России частота сокращения потребления базовых продуктов питания и предметов роскоши оказалась примерно на одном уровне, затронув около одной трети домохозяйств каждая. Судя по всему, и малообеспеченные слои населения, и городской средний класс были вынуждены ограничивать потребление, что, по-видимому, способствовало усилению разочарования в существующей экономической и политической системе.
Основные выводы
Отличительной особенностью текущей политической ситуации является быстрое старение и снижение эффективности различных элементов политической системы, которые в прошлом способствовали ее становлению и усилению влияния. При этом такие процессы, как ослабление тандема в результате рокировки, старение политических брендов, исчерпание риторического ресурса и сбои в системе партийного манипулирования во многом обусловлены внутренней логикой развития политической системы и носят необратимый характер. В результате политическая система утрачивает потенциал саморазвития как раз в тот момент, когда структурные изменения в российском обществе усиливают предпосылки для системной политической трансформации.
Ослабление системы власти проявляется не только в снижении рейтингов и росте протестных настроений. Гораздо более опасной для нее является процесс социальной поляризации, при котором согласовывать интересы в рамках неконкурентной политической модели становится все труднее. Следствием этого является рост оппозиционности со стороны наиболее консолидированных социальных групп на правом и левом социальных полюсах. Этот электорат, обладающий в силу большей однородности повышенным потенциалом консолидации, становится ключевым ресурсом оппозиции. Оппозиция обладает очевидными конкурентными преимуществами в обновлении риторического ресурса и создании новых политических брендов. Растущий потенциал влияния по-разному реализуется на правом и левом фланге в связи с асимметричностью сильных и слабых сторон соответствующих социальных групп.
Власть вынуждена опираться преимущественно на представителей переходных групп, которые отличаются повышенной неоднородностью, аморфностью целей, меньшей устойчивостью поведенческих норм и ограниченным потенциалом коллективных действий. По мере дальнейшего политического размежевания значительная часть этих людей может примкнуть к более сильным в идейном, риторическом и организационном плане центрам политического влияния, формирование которых в обозримой перспективе будет происходить на базе сложившихся социальных полюсов.
Вследствие этого начавшийся процесс политической трансформации российского общества может пройти через три этапа.
На первом этапе происходит формирование критической массы оппонентов власти и их консолидация на платформе политических перемен. Отсюда возникает кажущееся парадоксальным стремление многих представителей городского среднего класса проголосовать на ближайших выборах за левые оппозиционные партии, поскольку это представляется наиболее действенным способом выражения протеста на парламентских выборах.
На втором этапе возможен быстрый рост численности их сторонников за счет массового притока пассивного электорального большинства. На этом этапе пассивные и запоздалые действия властей, а также сами парламентские и президентские выборы могут служить катализаторами дальнейшей политической радикализации общества. Последствия экономического кризиса и непродуманные экономические решения властей ведут к дополнительному росту политического недовольства и подкрепляют спрос на политические и экономические изменения.
На третьем этапе, который более подробно рассматривается во второй части доклада, ожидается размежевание политической оппозиции в направлении противостоящих идеологических полюсов.
Наконец, как показано в третьей части доклада, к концу текущего десятилетия может начаться сближение политических полюсов, которое является предпосылкой для формирования в России устойчиво функционирующей демократии.
ЧАСТЬ 2. СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛЯРИЗАЦИЯ И ЕЕ ДОЛГОСРОЧНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
В России массовый средний класс начал формироваться в 70-е гг. ХХ века, и его появление, по-видимому, было одним из факторов, способствовавших распаду коммунистической системы, сформировавшейся в совершенно иную эпоху, когда в стране преобладало традиционное сельское население.
Серьезные эмпирические исследования среднего класса в России немногочисленны.
Среди них можно выделить исследование, проведенное на базе ИСЭПН РАН Е.М. Авраамовой, которая использовала в качестве критериев отнесения к среднему классу материальную обеспеченность, профессионально-квалификационный потенциал, адаптированность и способность к освоению инноваций, тип политического участия, стиль жизни, самоидентификацию. В 1998 г., по ее оценкам, около 12,5% семей в России могли быть отнесены к среднему классу согласно этим критериям. На более поздних этапах исследования в конце 2000-х гг. Е.М. Авраамова относит к среднему классу уже каждую четвертую семью России.
Согласно оценкам Л.А. Беляевой, в 1998 г. около 9,4% населения можно было идентифицировать как средний класс при использовании таких критериев, как самоидентификация, материальная обеспеченность и образование (высшее и среднее).
Соответствие как минимум двум критериям позволило в 2000 г. отнести около 20% населения к среднему классу (всем трем критериям соответствовало 6,9% населения).
Исследование, использующее похожую методологию, было повторено в 2007 г. на другой выборке. Его результаты позволили отнести к среднему классу в 2007 г. около 20% населения по соответствию как минимум двум критериям (из них 4,6% - по трем критериям), при этом увеличилось число отнесенных к среднему классу по критерию материальной обеспеченности (до 26% населения) и уменьшилось по критерию самоидентификации (до 30%).
В работах Л.М. Григорьева , посвященных проблематике среднего класса, проводится как серьезный анализ литературы по проблеме, так и выдвигаются предложения по формированию критериев среднего класса, оценке его размеров, анализу его структуры и финансового поведения, выдвигается ряд гипотез для дальнейших исследований. Оценки размеров среднего класса у Л.М. Григорьева, как и в вышеупомянутых работах коллектива авторов под руководством Т. Малевой, близки во второй половине 2000-х гг. к 20% населения.
В 2009 г. было опубликовано исследование Н.Е. Тихоновой, С.В. Мареевой «Средний класс: теория и реальность» . Данная работа представляет особый интерес, так как, в отличие от многих других исследований, здесь не только были выбраны критерии отнесения к среднему классу (наличие как минимум среднего специального образования, социально-профессиональный статус, доходы и количество товаров длительного пользования, самооценка социального статуса) и произведены его оценки (26% населения России в 2009 г.), но и проделана большая работа по выявлению ценностей отдельных слоев населения, включая и ценности среднего класса. Работа позволяет также сформировать группы модернистов и традиционалистов (как ядер, так и периферии) и показать, из каких социально-экономических слоев населения состоят группы людей, сформированные по признаку однородности их ценностей. Работа показала, что модернисты в значительной степени формируются из представителей среднего класса, в то время как традиционалисты - из представителей других слоев населения, что приводит к выводу о значительной однородности систем ценностей как среднего класса, так и других массовых слоев. Возможности данной работы по оценке не только размеров среднего класса, но и системы его ценностей привели к использованию содержащихся в ней материалов в настоящем исследовании.
В 2010 г. исследование, проведенное ЦСР и РАНХиГС, показало, что около 29% населения может быть отнесено к среднему классу на основании таких критериев, как: доход, достаточный для приобретения стандартной квартиры с помощью ипотечного кредита, или наличие в качестве второго жилья квартиры или комнаты при более низком уровне доходов.
Таким образом, ряд исследований, использующих различные подходы к оценке среднего класса, показали, что к концу 2000-х гг. в России к среднему классу могло быть отнесено от 20 до 30% населения.
Рис. 2.1. Наличие собственных легковых автомобилей на 1000 населения по регионам РФ (на конец года, шт)
Источник: Российский статистический ежегодник: Стат.сб./Госкомстат России. М., 2001
Есть все основания считать, что новый советский средний класс сыграл немалую роль в процессах перестройки и падении коммунистического режима. Из него вышли многие политические лидеры, и он во многом сформировал запрос на ту повестку развития, которая была реализована в ходе политических и рыночных реформ начала 1990-х.
Ядро среднего класса заметно превосходит население, не принадлежащее к среднему классу, не только по уровню доходов, но и по показателям обладания автомобилями (особенно иномарками) (к концу 2000-х гг. разрыв между количеством автомобилей на 100 домашних хозяйств среднего класса в России сократился по сравнению со значением этого показателя в среднем по США до 1,9 раза), объектами недвижимости, а также многими видами товаров длительного пользования.
В экономическом плане большинство из них категорически не заинтересовано в переделе собственности, отрицают идеи уравнительности доходов и отстаивают принцип равенства возможностей. По всем этим характеристикам они резко контрастируют с людьми, не относящимися к среднему классу.
Налицо процесс глубокого ценностного и поведенческого размежевания, который растягивает российское общество на модернистский и традиционалистский полюса. Оба эти полюса характеризуются повышенной однородностью социальных установок и ориентируются на взаимоисключающие ценности и мотивации.
Потенциальные конфликты между полюсами будут носить и перераспределительный характер. Об этом свидетельствуют данные наших фокус-групп в Москве и в других крупных городах, а также и статистика структуры доходов населения.
По данным фокус-групп, представители городского среднего класса предъявляют повышенный спрос на правовое государство, демонстрируют либертарианские настроения (крайнее недоверие к государству и нежелание от него зависеть) и проевропейскую ориентацию. Подобные установки слабо представлены или практически отсутствуют у других групп населения.
Основные выводы
К концу прошедшего десятилетия в обществе произошли структурные сдвиги, в результате которых российский социум утратил монополярную структуру, характерную для него в период второй половины 1990-х и первой половины 2000-х гг. Ситуация монополярности возникла в результате заметного ослабления под влиянием экономического кризиса 1990-х среднего класса, который начал формироваться еще в позднюю советскую эпоху.
Монополярность российского общества способствовала кризису российского парламентаризма в 1990-е гг. и создала предпосылки для монополизации политической системы в первой половине 2000-х гг.
Но экономический рост истекшего десятилетия ускорил формирование массового городского среднего класса, численность которого достигла четверти всего населения страны и трети взрослого населения. Анализ доходов, имущественного статуса, поведенческих норм, ценностей и политических ожиданий свидетельствует о высокой степени целостности и однородности этой системы ценностей и о несовместимости ее с ценностями социального полюса на левом фланге.
Противоречия между полюсами усиливаются и отчасти приобретают антагонистический характер. В условиях кризиса и медленного роста доходов они выливаются в перераспределительные конфликты по типу игры с нулевой суммой.
Социологические данные свидетельствуют о том, что другие массовые группы населения менее однородны. По своим социальным характеристикам, ценностям они занимают промежуточное положение между полюсами и в конечном счете тяготеют к одному из этих полюсов.
Монополизированная политическая система вынуждена так или иначе апеллировать к обоим полюсам, но балансировать между ними в силу их принципиальной несовместимости становится все труднее. Обеспечить политическое представительство среднего класса она не смогла, в то время как электорат, не входящий в средний класс, все больше предпочитает голосовать за левые оппозиционные партии.
Протестные настроения растут и имеют тенденцию концентрироваться на социальных полюсах, суммарная численность которых составляет уже более 50% взрослого населения страны. Для обоих полюсов характерно осознание несправедливости власти, которую каждый из полюсов понимает по-своему.
Для ядра модернистов несправедливость выражается прежде всего в зависимости судебной и правоохранительной системы от власти и богатства, которая не позволяет рядовому гражданину отстаивать свои законные права, ведет к бесконтрольной коррупции, а также к падению качества и доступности базовых социальных и административных услуг. Для ядра традиционалистов несправедливость выражается прежде всего в демонстративном незаконном обогащении представителей власти и связанного с ней бизнеса, которое вступает в неразрешимое противоречие с официально декларируемыми принципами социальной справедливости и равенства.
На почве несправедливости власти наблюдается протестная консолидация обоих социальных полюсов. В частности, представители ядра модернистов все чаще выражают готовность голосовать за левые оппозиционные партии.
В условиях политической радикализации социальных полюсов политическая база партии власти все более формируется из промежуточных социальных слоев. Такая опора неустойчива в силу ее аморфности и тяготения к более сильным, однородным и многочисленным социальным полюсам. Это создает объективные социальные предпосылки для кризиса и последующей трансформации неконкурентной политической системы.
Дальнейший процесс политической трансформации наталкивается на риски, обусловленные асимметричностью политического влияния полюсов и развитием на этой почве трудно разрешимых перераспределительных конфликтов.
Высокий социальный капитал, доступ к интернету, доминирование в СМИ и концентрация в крупнейших городах повышают потенциал внесистемной самоорганизации среднего класса и возможности протестного давления на власть, которыми не обладает противоположный социальный полюс. Будучи не представлен в партийно-политической системе, средний класс все чаще будет прибегать к внесистемному давлению на власть в реализации своих интересов.
Политическое влияние противоположного социального полюса, напротив, реализуется прежде всего через его электоральное влияние на выборах, где он голосует за массовые и хорошо организованные партии левой оппозиции.
В случае оформления массовой правой партийной оппозиции и ослабления партии власти может сложиться дисфункциональное политическое равновесие, при котором повышенное электоральное влияние левых партий будет блокироваться повышенным внесистемным протестным потенциалом среднего класса, находящегося пока в электоральном меньшинстве.
Поколение, которое будет выходить на пенсию в ближайшие 10 лет, не имеет значительных финансовых сбережений, пенсионных накоплений (в частности, они исключены из участия в обязательной накопительной пенсионной системе) и располагает ограниченными имущественными активами. Менее 10% из них имеют крупные накопления, достаточные, чтобы прожить не менее года. В силу уравнительного характера распределительной пенсионной системы большинство из них будет выходить на пенсию, не намного превышающую прожиточный минимум в соответствующих субъектах Российской Федерации. В результате даже те из них, кто мог бы быть причислен к категории среднего класса до выхода на пенсию, но перестал работать, не имеет возможности сдавать в аренду недвижимость и получать финансовую помощь от родственников, начнут вымываться из состава среднего класса.
Социологические исследования жизненных установок российской молодежи привели к несколько пессимистичному выводу, что единственное существенное отличие этого поколения от людей советской эпохи состоит в том, что новое поколение значительно более квалифицированно в потребительском отношении. Других отличий обнаружить не удалось. Такой результат с исследовательской точки зрения не так уж плох, поскольку сама по себе квалификация потребителя - вещь совсем неплохая. Ее отсутствие у многих советских людей оборачивалось потребительскими ошибками, порой очень дорогостоящими, которые причиняли вред как самому человеку, так и его семье.
Вместе с тем, не оставляет ощущение, что этот результат слишком мал по сравнению с поставленной задачей и затраченными ресурсами.
Заключение
Растущая социальная поляризация лишает устойчивости монополизированную политическую систему и повышает вероятность демократизации. Но по мере развития политической конкуренции будет происходить размежевание политических партий по социальным полюсам. При этом усиливается риск возникновения патовых ситуаций, когда повышенное электоральное влияние ядра традиционалистов будет блокироваться внесистемным протестным потенциалом ядра модернистов, находящегося в численном меньшинстве.
Благодаря электоральному доминированию полюса модернистов наметится конвергенция политических партий в сторону его предпочтений. Впервые станет возможным проведение по-настоящему конкурентных президентских выборов без чрезмерного риска прихода к власти радикального левопопулистского кандидата. Демократическая система приобретет необходимую устойчивость и откроет более благоприятные возможности для проведения ответственной социально-экономической политики.
ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИИ
другие темы:
Психотехнологии на службе СЕКты
Заговор Коржакова
Операция - Преемник
ЭТЦ
Ельцин
Преемник 2.0.
The Tragedy of Russia's Reforms