Закрытый сектор: Государственный Комитет по внедрению новой техники - ч. 4
Джермен Гвишиани:
Важным изменением в толковании этого принципа в 50-60 гг. стал, хотя и выраженный в робкой форме, отказ от иллюзии, что преимущества социализма над капитализмом будут продемонстрированы в очень короткий исторический срок. Хотя советская пропаганда продолжала твердить об этих преимуществах, а Н. С. Хрущёв обещал догнать и перегнать Америку в кратчайшее время, именно в эти годы начало определенно утверждаться мнение, что взаимоотношения с капиталистическими странами, с мировой хозяйственной системой должны строиться, исходя из длительной исторической перспективы.
Осенью 1955 г. начал свою работу Государственный Комитет по внедрению новой техники, с деятельностью которого, при всех дальнейших его изменениях и переиме-нованиях на протяжении более четверти века, оказалась тесно связанной моя судьба.
В структуре Комитета, куда я поступил на работу, был задуман специальный «отдел изучения зарубежной науки и техники». Это было хорошей новинкой. Большинство работников отдела были дипломированными инженерами, и я вначале испытывал некий комплекс неполноценности, не имея формального инженерного диплома, а лишь некоторую военно-инженерную подготовку. Однако вскоре стало ясно, что здесь требуются не столько узкие специалисты, сколько люди с широкой эрудицией, способные к восприятию новой информации и оценке ее значимости. Инженерный диплом и производственный опыт совершенно не гарантировали успеха в работе, где требовался широкий кругозор, технико-экономические знания, умение анализировать тенденции развития и, конечно, знание иностранных языков.
За многие годы работы в Комитете я убедился в том, что самый главный недостаток в его работе, проявившийся с момента образования этого органа и сохранившийся в ходе дальнейших неоднократных реорганизаций, был связан с исключительной негибкостью существовавшей системы планирования, ее жесткой централизацией, которая парализовала всякую живую инициативу.
Хочу подчеркнуть, что, несмотря на многие недостатки в работе, присущие всей советской бюрократической системе, Комитет оказался способным обеспечить выполнение ряда очень важных для нашей страны задач, предопределивших существенный прогресс в ряде областей науки и техники, в первую очередь, благодаря таким работавшим там крупным организаторам, как его первый председатель В. А. Малышев и последующие - Ю. Е. Максарев, М. В. Хруничев и К. Н. Руднев. Все это были люди, добившиеся успехов в военно-промышленной сфере, но с 1965 г. работу вновь реорганизованного и переименованного в Государственный Комитет по науке и технике (ГКНТ) органа возглавил академик Владимир Алексеевич Кириллин.
Возглавив ГКНТ, он сразу внес в работу новый стиль, всячески поощряя инициативу, смелую постановку новых вопросов и прививая каждому чувство личной ответственности за порученное дело. Во всей деятельности Комитета под руководством Кириллина происходили изменения, направленные на отказ от бюрократического стиля руководства, на широкое привлечение к рассмотрению вопросов ученых и специалистов, не работающих в аппарате, на утверждение более демократических форм организации.
Возглавив ГКНТ, В. А. Кириллин - сам профессионал высокого класса, - собрал под крышей Комитета сильный коллектив специалистов, которому предстояло решительно продвинуть развитие научно-технического комплекса страны в эпоху разворачивавшейся в полную силу научно- технической революции.
"Владимир Алексеевич Кириллин, возможно, единственный друг Косыгина"
Поработав многие годы с этим замечательным человеком в качестве его заместителя по международным связям, я, проходя профессиональную школу руководителя, всячески стремился перенять не только его деловые качества, но и умение быть предупредительным, тактичным, сдержан¬ным, великодушным и щепетильно порядочным в отношении со всеми людьми, с которыми приходилось общаться. Именно в годы работы с Кириллиным получила большой размах международная деятельность Комитета, развитие научно-технических связей нашей страны с зарубежными странами как на двусторонней, так и на многосторонней основе, и резкая активизация советского участия в работе международных организаций.
В июле 1956 г. я впервые, если не считать очень краткой командировки во время службы в военноморских силах в Австрию на находившиеся там суда Дунайской флотилии, поехал в деловую заграничную командировку в Англию. Наша делегация была приглашена Министерством торговли Великобритании для ознакомления с некоторыми фирмами и рассмотрения возможностей расширения торгово-экономических и научно-технических связей между двумя странами.
Для большинства членов делегации это был первый выезд за рубеж, и мы, стараясь извлечь из поездки максимум возможного, добирались до Лондона не спеша. Сделав посадку в Праге, где почти сутки колесили по городу, заехали в Карловы Вары, осмотрели несколько заводов, и на следующий день перелетели в Париж. В то время еще не существовало прямых рейсов. Все воскресенье пробегали по музеям, и в понедельник в назначенное время прибыли в Лондон.
Хотя у делегации были официальные переводчики, ее руководитель В. А. Малышев просил меня, как своего помощника, переводить во время встреч с министрами и при неофициальных беседах. Для меня это было серьезным испытанием, но я получил большое удовольствие от практики в «живом» языке.
Трудно передать ощущение от первого знакомства с мистической «заграницей». Как и у каждого грамотного человека, у меня было собственное представление об Англии, сложившееся из прочитанных книг, почерпнутое из рассказов об этой стране. Поистине, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!
В декабре 1958 г. я получил указание отправиться в командировку в Федеративную Республику Германию.
После установления дипломатических отношений между нашими странами было решено начать переговоры по подготовке проекта межправительственного соглашения о культурных и научных обменах. Они началась в конце 1958 г. и проходили в Бонне, в здании Министерства иностранных дел. Я был включен в состав советской делегации, и в мою задачу входило согласование с немецкой стороной разделов соглашения о научных и технических обменах.
Мы уехали в Бонн в начале декабря, затем переговоры были прерваны в связи с рождественскими каникулами, продолжены с середины января 1959 г. и заняли потом еще полтора месяца. Так много времени нам пришлось потратить потому, что все, даже самые простые вопросы, рассматривались прежде всего с политической точки зрения. После каждой встречи объявлялся перерыв - надо было получить указания по тем или иным встречным предложениям.
Небольшой состав нашего посольства в Бонне быстро завязал деловые контакты, которые постепенно расширялись.
Во время первой поездки в Германию я через работников МИД ФРГ, нашего посольства и торгпредства завязал личное знакомство с некоторыми представителями промышленных фирм и со многими из них поддерживал отношения долгие годы. В то время особенно активно искали контактов с нами представители фирм химического машиностроения, таких как «Линде», «Байер», «Хехст», заинтересованные в расширении экспорта своей продукции на наш рынок в связи с приоритетным развитием в нашей стране ряда химических производств. К ним постепенно начали присоединяться и фирмы других отраслей промышленности. В те годы я познакомился с некоторыми видными представителями западногерманских деловых кругов, среди которых особое место принадлежит президенту «Фонда Круппа» Бертольду Байтцу и Отто Вольфу фон Амеронгену, долгие годы возглавлявшему «Восточный комитет» деловых кругов ФРГ.
справка
Бертольд Байтц (справа) с Альфредом Круппом
Бертольд Байтц
Байтцу не было еще 40 лет, когда он в качестве генерального директора общества страхования жизни «Идуна-Германия» в Гамбурге в кратчайшее время вывел это общество в группу лидеров своей отрасли.
И наконец, решающий поворот в биографии Байтца - его встреча с Круппом. Она была далеко не случайной. В феврале 1951 г. Крупп, досрочно выпущенный из тюрьмы для военных преступников в Ландсберге, где он отсидел немногим больше 6 лет вместо назначенных ему 12, приступает к возрождению своей фирмы. Однако он, пожалуй, лучше, чем кто-либо иной, сознает, какую дурную славу снискал его концерн, прослывший кузницой оружия гитлеровского рейха и опорочивший себя активным сотрудничеством с нацистами. Крупп прекрасно понимает, что его концерн нуждается в новой фигуре. Он лихорадочно ищет и находит такую фигуру. Это Бертольд Байтц, сделавший к тому времени неплохую карьеру, генеральный директор большого страхового общества, уважаемый человек в Гамбурге. Самое важное, однако, заключается в том, что он человек с незапятнанной репутацией, как бы олицетворяющий «другую Германию».
Крупп просит Байтца о встрече. Она происходит в фешенебельном отеле «Четыре времени года». Бертольд Байтц еще не догадывается, о чем пойдет разговор. После доброго ужина Крупп без околичностей переходит к делу: он приглашает Байтца в свою фирму. «Я получил приглашение от Круппа, - вспоминает Байтц. - Он спросил меня, хочу ли я у него работать. Не было ни юристов, ни письменного договора - ничего. Мы просто скрепили договоренность крепким рукопожатием. „Ну хорошо, - сказал Крупп, - приступайте“. Мы не обсуждали с ним ни зарплату, ни другие условия работы. Договорились только о том, что я стану его полномочным представителем. Я буду пользоваться такими же правами, что и владелец: правом вести переговоры, правом подписи, правом увольнять и принимать на работу. Таковы были мои условия». После заключения сделки они еще долго сидели в баре. Встретились они и на следующий день - 26 сентября в день рождения Байтца. Встреча затянулась, и Байтц возвратился домой часа в два ночи. «Что это ты пришел так поздно? - спросила жена. - Где ты был так долго? Я думала, у тебя деловой ужин с кем-то». «Да, - ответил Байтц, - мы отмечали мой день рождения. И, кроме того, я хочу тебе сказать, что мы переезжаем в Эссен. Она едва не упала с кровати», - смеется Байтц. Он так объясняет причину, побудившую его принять приглашение Круппа: «Я доверял ему, а он - мне». Крупп предоставил Байтцу полную свободу действий «не для того, чтобы хранить пепел, а для того, чтобы и дальше поддерживать пламя». Пламя фирмы Крупп.
С 1 ноября 1953 г. Байтц - полномочный представитель Круппа. Как новичку ему пришлось поначалу нелегко. Байтц, однако, довольно быстро преодолел неприятие некоторых коллег и с достаточной твердостью показал своим недоброжелателям, «кто хозяин в доме». Он сумел не только изменить репутацию концерна, но и вывести его в новое измерение. Байтц сделал то, что не смог бы на его месте, пожалуй, никто другой - он открыл Круппу множество «дверей» в международном бизнесе, в особенности в страны Восточной Европы. Вновь и вновь Байтц проявил себя на международной арене не только как крупный преуспевающий промышленник, но и как удачливый дипломат. Даже правящие круги в Бонне порой с некоторой завистью косились на его дипломатические успехи, как правило, высоко их оценивая. Еще бы - фотографии Байтца с кремлевскими лидерами Никитой Хрущевым, а потом и с Леонидом Брежневым обошли в годы «холодной войны» страницы мировой прессы, вселяя в читателей надежду.
Александр Глебович Рар директор Центра им. Бертольда Байца по сотрудничеству с Россией, Украиной, Белоруссией и Центральной Азией при Германском совете по внешней политике
Москва, 1 декабря 2011 г.
В конце 50-х годов между советским руководством и западногерманскими промышленниками завязались интересные контакты. СССР срочно нуждался в современных промышленных технологиях и был готов их приобрести -традиционно - в обмен на свои природные ресурсы.
Через 15 лет после окончания Второй Мировой Войны, на пике Холодной Войны, Западная Германия пошла на сближение с СССР во имя сохранения перспективы объединения с ГДР. Москва же хотела от ФРГ обратного: признания Западной Германией коммунистической ГДР.
США резко приостановили первые попытки новой немецкой Ostpolitik. Канцлер Аденауэр, сначала одобривший экономические контакты с коммунистической Россией, отказался от сближения с Москвой под сильным давлением американцев. Первые договора по линии газопровода были расторгнуты.
Никита Хрущёв выразил готовность снабжать газом Европу при условии финансирования и построения необходимой для этого инфраструктуры западными фирмами. Один из ключевых переговорщиков с немецкой стороны - глава концерна Круппа Бертольд Байц - был принят Хрущёвым в Кремле. Аденауэр обозвал Байца за это чуть ли не изменником родины.
Немецкие промышленники не простили Аденауэру его чрезмерную лояльность к США в вопросах торговых отношений с Россией. Всем было ясно, что Штаты блокировали сделку Германия-СССР не из экономических, а чисто геополитических соображений. Советская экономика должна была сгнить, а газовая труба, которая могла бы объединить западную и восточную Европу в общих экономических интересах, не вписывалась в долгосрочную стратегию США для Европы.
Просто удивительно какие параллели можно провести из того времени со днём сегодняшним, если вспомнить, какими аргументами США и их новые союзники -бывшие страны-члены Варшавского Договора - агитировали против российско-германского газопровода NordStream.
Во второй половине 60-х годов немецкие капитаны экономики «скинули» правительство ХДС, партию Аденауэра, поддержав вместо них социал-демократов во главе с Вилли Брандтом. Последний пришёл к власти в 1969г. Брандт немедленно стал добиваться повторной ориентации немецкой политики на Восток. Он и стал архитектором, так называемой политики «перемены через торговлю» (нем. «Wandel durch Handel»), которая дала ФРГ определённый экономический рычаг влияния на политику в СССР. В отличие от Аденауэра, Брандт пошёл на полноценное признание ГДР, но, в то же время, добился возможности облегчения поездок из ФРГ в ГДР. Контракт газ - трубы был полностью реализован. Российский газ стал в громадных количествах поступать на Запад.
Немецкая восточная политика «перемен через торговлю» в последующие годы обеспечила успешность процесса ОБСЕ. Через углубленное экономическое сотрудничество - в основном, поставку технологий в СССР в обмен на энергоресурсы - ФРГ и другие страны смогли вынудить СССР пойти на уступки в области прав человека и демократизации советского общества.
В западной политологии всё ещё не поставлена точка в споре о том, что же в конечном итоге разрушило СССР. Рейгеновская жёсткая политика гонки вооружений, в которой СССР захлебнулся, или же немецкая дипломатия «перемен через торговлю». По-моему, ответ на этот вопрос очевиден. Немецкая «Ostpolitik» где-то смягчила внутреннюю политику СССР, в руководстве и обществе захотели реформ и свежего ветра перемен.
__
Справка
Отто Вольфа фон Амеронген
Отто Вольф открыл свою собственную торговлю металлоломом в 1904 году. 23-летний уроженец Кёльна и его партнёр из Людвигсхафена Оттмар Штраус большим капиталом не обладали, поэтому 30 тысяч марок им ссудила мать Отто Вольфа. Поначалу дела шли плохо, и фирма даже оказалась на грани банкротства, но вскоре удалось получить выгодный контракт на демонтаж и продажу металлических конструкций старого железнодорожного моста через Рейн. Потом предпринимателям удалось выйти на рынок прокатной стали, белой (лужёной) жести, а затем и других метизов (стандартизированных металлических изделий). После первой мировой войны годовой оборот компании исчислялся уже десятками миллионов марок. Несколько более слабых конкурентов влилось в её состав, что позволило Отто Вольфу (ставшему к тому времени единоличным владельцем фирмы) стать одним из ведущих немецких экспортёров труб большого диаметра, железнодорожных рельсов и цельнометаллических вагонов. Конечно, с опытными «Круппом», «Тиссеном», «Маннесманом» ему тягаться было трудно, и поэтому Вольф искал новые рынки сбыта, куда неповоротливые гиганты отрасли ещё не успели добраться. Он открыл для немецкой металлургической промышленности Румынию и Китай. А в начале двадцатых годов начал активно развивать и торговые связи с Советской Россией. Именно по его инициативе в 1921-м году, то есть ещё до заключения знаменитого Раппальского договора между Веймарской республикой и Советской Россией, с Москвой было подписано торговое соглашение, согласно которому компания Вольфа вместе с могущественным концерном Круппа должна была поставить рельсы и котельные трубы для паровозов. Позже к этому добавились прокатная сталь, жесть и главное - трубы для первого советского нефтепровода Баку-Батуми. Другой крупный проект в СССР, в котором Отто Вольф принимал тогда участие, - это строительство одного из участков Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).
Дела продвигались столь успешно, что в октябре 1922-го года (опять-таки по инициативе Отто Вольфа) было образовано Германо-российское торговое акционерное общество (Руссгерторг) с уставным капиталом 350 миллионов марок. Половина акций принадлежала немецкой стороне (консорциуму фирм и банков), половина - Российской Федерации. Руссгерторг был монопольной советской торговой организацией в Германии. Москва сразу же получила кредит в полмиллиона фунтов стерлингов, на который предстояло в Германии сырьё и оборудование (в том числе, разумеется, - и у компании Отто Вольфа). Ленин был в восторге от того, как развивается взаимовыгодное партнёрство.
Однако после первых крупных закупок в Германии советская сторона стала пытаться использовать этот, как сказали бы мы сегодня, «целевой» кредит, который «пробили» Отто Вольф и другие члены консорциума, для совершенно иных целей. Никакие переговоры и уговоры не помогли - и в 24-м году Вольфу пришлось отказаться от своего поручительства за кредит. Впрочем, торговые отношения между СССР и компанией Вольфа не прекращались, хотя и оставались на сравнительно низком уровне: в 26-28-м годах Вольф поставил в Советский Союз продукции на сумму чуть больше семнадцати миллионов марок. Тоже, конечно, неплохо, но совсем не то, что ожидал предприниматель. Однако торговые отношения между Берлином и Москвой вопреки широко распространённому заблуждению не прекратились даже после того, как к власти в Германии пришли нацисты. В 36-м и 38-м годах, например, были заключены контракты на поставку крупных партий труб - в общей сложности, почти на четыре миллиона рейхсмарок. И уж совсем хорошо пошли дела после заключения договора о ненападении, а потом о дружбе и границах между Гитлером и Сталиным. И когда в 1940-м Отто Вольф умер (в 1940-м году), в некрологе говорилось о том, что сделки с Россией были его коньком.
Сыну основателя фирмы Отто Вольфу фон Амеронгену, которого уже в наши дни газета «Зюддойче цайтунг» полушутя-полусерьёзно назовёт «министром торговли с Восточной Европой», было всего двадцать два года, когда ему пришлось (по крайней мере, номинально) принять на себя руководство компанией. Естественно, что та выпускала тогда и военную продукцию, поэтому после разгрома гитлеровской Германии Отто Вольф фон Амеронген попал в лагерь для интернированных. Но никаких преступлений он не совершал, и через год его выпустили. Фон Амеронгену удалось убедить западных союзников не дробить фирму, и дела стали потихоньку налаживаться. Причём, уже достаточно рано глава компании, как и его отец, обратил свой взгляд на восток.
В 1952 году в ФРГ был создан так называемый «Восточный комитет немецкой экономики», который в середине пятидесятых годов возглавил Отто Вольф фон Амеронген. Он сыграл ведущую в подготовке первых торговых договоров ФРГ с Советским Союзом и Китаем. роль В 62-м организовывал первую западногерманскую промышленную ярмарку в Москве.
Ни одна Лейпцигская ярмарка не обходилась без Отто Вольфа фон Амеронгена, и центральный партийный орган печати - газета «Нойес Дойчланд» - много раз помещала его огромные фотографии в паре с Хонеккером. В 85-м фон Амеронген почётного доктора гэдээровского университета в городе Йена.
Его не раз критиковали за «беспринципность», за «братание» с лидерами тоталитарных режимов. Сам Отто Вольф фон Амеронген всегда предпочитал говорить о том, что «строит мосты». Как бы то ни было, но о своей собственной выгоде предприниматель, конечно, не забывал. В пятидесятые годы компания «Отто Вольф» стала постоянным поставщиком советского автомобилестроения, продавая СССР не только листовую сталь холодной прокатки, которую Советский Союз тогда не производил, но также различное оборудование. В конце пятидесятых-начале шестидесятых годов в рамках первой крупной сделки «газ - трубы» между ФРГ и СССР западногерманская сталелитейная промышленность поставила в Советский Союз около шестисот тысяч тонн труб большого диаметра для строительства трубопроводов. Львиная доля этого заказа пришлась на компанию «Отто Вольф». Во многих своих интервью глава фирмы с сожалением (которое порою казалось несколько двусмысленным) говорил о том, что позже строительство Берлинской Стены, Карибский кризис, а затем и вторжение в Чехословакию сделали невозможными сделки такого масштаба. Лишь в семидесятые годы объёмы торговых отношений между Западом и СССР снова стали расти. К 1980-му году советский газ покрывал уже 17 процентов потребности Западной Германии в этом энергоносителе. Афганская война снова оборвала эти связи. Был установлен лимит на импорт советского газа, а доля СССР во внешнеторговом обороте ФРГ, которая и в лучшие-то времена не составляла больше 5 процентов, упала до двух-трёх процентов. Лишь окончание «холодной войны», перестройка и конец добровольной изоляции Советского Союза снова привели к росту торговых связей. И Отто Вольф фон Амеронген, которому было уже за семьдесят, неустанно ездил в Москву из Берлина и обратно, налаживая эти связи. Лишь в 2000-м году, пробыв больше сорока лет на посту председателя Восточного комитета немецкой экономики, он ушёл в отставку.
Оглядываясь на прожитую жизнь, Отто Вольф фон Амеронген подчёркивает, что жил в пяти немецких государствах: родился ещё при кайзере, рос в Веймарской республике, главой компании формально стал во времена нацистской диктатуры, но реально принял на себя руководство ею уже после войны, в Федеративной Республике Германии… Тогда же, и позже, уже в объединённой Германии, занимал пост председателя «Восточного комитета немецкой экономики», который очень много сделал для развития экономического сотрудничества между ФРГ и соцстранами. Он рассказывает:
«Когда умер - слишком рано умер - мой отец (было это в январе 1940-го года), то мне, недавно достигшему совершеннолетия, пришлось по меньшей мере номинально встать во главе фирмы, в которой тогда было занято, в общей сложности, почти сорок тысяч человек. Да ещё в стране, власти которой с подозрением относились к моему отцу. Отец был в «чёрном списке» национал-социалистов. Последнего канцлера Веймарской республики - Шлейхера - вместе с женой застрелили в 34-м году в берлинском доме отца. Сам он находился во время путча Рэма в Кёльне, и его предупредили о том, что хотят убить и его. Отец успел скрыться в Люксембурге, убийцы опоздали. Конечно, всё это тяжёлым грузом легло на мои плечи. И я молился, чтобы нацистов, наконец, разгромили. Нет, я не участвовал в движении Сопротивления против Гитлера, я и жил-то за границей, в Португалии, но мечтал об их поражении».
Завершая рассказ об этом необыкновенном человеке и о книге, которая знакомит, в частности, с его биографией, мне хотелось бы остановиться на тех советах, которые опытный и успешный предприниматель, тесно связанный с Россией, даёт российским экономистам. «Урок на будущее», - так программно называлось одно из его выступлений, в котором шла речь о перспективах развития российско-германских экономических отношений. Говоря о необходимости перемен, о том, что Россия слишком полагается на экспорт природных ресурсов - нефти и газа, Отто Вольф фон Амеронген приводит пример восточногерманской вагоностроительной фирмы «Дойчер Вагонбау», председателем наблюдательного совета которой он стал после объединения Германии.
Гэдээровское предприятие «Дойчер Вайгонбау» полностью зависело от советских заказов. Его продукция и могла находить сбыт только на советском рынке, потому что не соответствовала западноевропейским стандартам. Развал СССР и сокращение инвестиций постсоветских железнодорожных компаний определили более срочную необходимость крутого поворота. Реструктуризация фирмы, её приспособление к условиям рыночной экономики оказались настолько удачными, что её, в конце концов, приобрёл и включил в свою структуру крупный канадский железнодорожный концерн. Возникает вопрос: а где российские предприятия, способные конкурировать на мировом рынке, оставаясь рентабельными с экономической точки зрения? Здесь требуется реалистично оценить шансы, - подчёркивает Отто Вольф фон Амеронген. - Российское автомобилестроение столь же непрактично, как и отечественное производство стали. Мы сталкиваемся с глобальной конкурентной борьбой, на мировых рынках осуществляется широкое сотрудничество. Не является чем-то из ряда вон выходящим, если японский концерн производит свои телевизоры в Германии, а немецкие фирмы налаживают производство в Чехии или в Китае. Россия тоже должна ориентироваться на международные стандарты в области производства, финансирования и в качестве продукции. Да и природные ресурсы легче осваивать при поддержке и при участие иностранных партнёров. Например, для коммерческого освоения нефтяных месторождений Баренцева моря необходима технология, которую Россия самостоятельно не разработала. За экспертизой также приходится обращаться к американским, британским и норвежским специалистам. «Россия обречена на вовлечение в процесс глобализации, если она хочет выпускать конкурентоспособную продукцию, - подчеркнул Отто Вольф фон Амеронген во время одного из своих визитов в Москву. - Лишь в этом случае страна сможет в полной мере использовать имеющийся у неё потенциал экономического роста».
Отто Вольф фон АМЕРОНГЕН (Германия) УРОК НА БУДУЩЕЕ
Теперь я позволю себе перейти к 50-м годам. Исторической стала сделка Газ-трубы, о которой я охотно вспоминаю. С 1959 по 1962 г. немецкая сталелитейная промышленность поставила около 600 000 тонн труб большого диаметра на строительство современной российской системы трубопроводов. Резкая критика этой сделки, звучавшая из США, строительство Берлинской стены, а также кубинский ракетный кризис сделали невозможными сделки такого объема в последующие пять лет. Но тогда немецкие фирмы не поверили американской аргументации, что эти трубы большого диаметра играют важную военно-стратегическую роль в советских планах завоевания Западной Европы.
В сделке Газ-трубы немецкие предприятия реализовали свое представление о долгосрочных связях с помощью торговых поставок, отвечающих интересам обеих сторон. Российская сторона должна была убедиться на основе выгодного получения валюты, что сотрудничество и кооперация, невзирая на границы между военно-политическими блоками, приносят больше безопасности и экономической выгоды, чем постоянная конфронтация в “холодной войне”.
Разумеется, это не означало стремления сделать Запад полностью зависимым от поставок энергоносителей из Советского Союза, в чем нас подозревали некоторые критики из США. Речь шла о диверсификации источников энергоснабжения с учетом изменений, происходивших на мировых рынках энергоносителей.
Подчеркнем, что сделка Газ-трубы являлась классическим контрактом о поставке продукции. В условиях “холодной войны” о кооперации или равноправном технологическом сотрудничестве нельзя было и думать. Договоренность о поставках, на мой взгляд, создала тот минимум доверия, который позднее сделал возможной совместную работу в условиях рыночного хозяйства.
выдержки в свободном переводе статьи из The Moscow Times
Служа в качестве неофициального посла ФРГ в Москве, на протяжении десятилетий руководя многочисленными комитетами и комиссиями по торговле, Вольф выступал за более тесные экономические отношения с Советским Союзом и Россией. Все это, не смотря на темное нацистское прошлое, связянное с участием Вольфа в узурпации еврейских холдингов во время Второй Мировой Войны.
Вольф был одним из первых членов Бильдербергской группы, международной лобби, представляющей интересы властной элиты Европы и Северной Америки. В 1971 году он стал первым немцем, который вошел в совет Esso (ныне ExxonMobil). Вольф являлся членом в общей сложности 26 советов директоров, включая Deutsche Bank и ряда других ведущих корпораций.
Вольф встретился и подружился с бывшим премьер-министром России Евгением Примаковым в советские времена, когда Примаков работал в Московском Государственном Институте Международных Отношений. Примаков отметил, что Вольф не всегда говорил о бизнесе или политике, но он обсуждал более широкие вопросы, такие как геополитика.
Справка
Восточный комитет немецкой экономики
Восточный комитет немецкой экономики является учреждением, объединяющим ассоциации немецких предприятий, а также старейшим региональным проектом немецкой экономики. С 1952 года комитет представляет интересы немецких компаний на рынках России, Белоруссии, Украины, Средней Азии, Кавказа и Юго-Восточной Европы. Являясь посредником между экономическим и политическим сектором в Германии и Восточной Европе, комитет ставит перед собой цель укреплять и совершенствовать экономические отношения со странами региона, содействовать участию немецких предприятий в торговле, промышленности, инвестициях и в сфере услуг на целевых рынках, а также процессам важных экономических изменений в политике двусторонних отношений между этими странами и регионами, и поддерживать их.
Восточный комитет имеет широкую сеть контактов с государственными органами и представителями промышленности в Германии, а также в странах и регионах Восточной Европы и Центральной Азии. Он координирует официальный диалог между государственными учреждениями (посредством двусторонних советов по сотрудничеству, Немецко-российской стратегической рабочей группы, Немецко-украинской группы на высшем уровне и т.д.) и составляет самый актуальный свод информации об экономическом развитии этих стран и регионов.
__
Бертольд Байтц не раз в многочисленных интервью высоко оценивал положительную роль ГКНТ в развитии научно-технического и промышленного сотрудничества с промышленными фирмами, в том числе и такими, как «Крупп» или «Грюндиг», высказывался обо мне как о человеке, способном с успехом занять пост одного из руко¬водителей крупной корпорации. В конце 70-х гг. он поставил вопрос о моем включении с согласия нашего правительства в состав научного совета «Фонда Круппа», который ежегодно присуждает премии за выдающиеся дос¬тижения гражданам всех стран мира. Но в те годы наша сторона проявила осторожность в связи с одиозностью имени Круппа и согласие так и не было получено. Я и сейчас продолжаю поддерживать контакты с Бертольдом Байтцем - личностью очень незаурядной, который действительно сделал очень многое для преодоления барьеров на пути сотрудничества не только между нашими двумя странами, но и всем международным сообществом, будучи, в частности, многие годы членом Международного олимпийского комитета. Я не раз бывал у него дома, хорошо знаком с его необычайно милой и приятной женой.
В 60-е годы постепенно начали проявляться признаки поисков взаимопонимания и невозможности бесконечного продолжения конфронтации.
другие темы:
Закрытый сектор : Как начинался интернет в Советском Союзе - п. 2 ч. 3
Закрытый сектор
Открытый сектор
Психотехнологии на службе СЕКты
Заговор Коржакова
Операция - Преемник
ЭТЦ
Ельцин
The Tragedy of Russia's Reforms
Преемник 2.0.