Городские сказки. Влюбить по собственному желанию.
К юбилейному, 25-му проекту в "Заповеднике сказок"
Я любил ее столько, сколько себя помню. Первое мое воспоминание - это она. В красной клетчатой коляске и красном клетчатом костюмчике. Она взяла мою игрушку. Честно, я бы и сам ей отдал все-все свои игрушки, но она предпочла ее отнять. Я не плакал, мне не было жаль, я был влюблен.
Мы живем в соседних домах, в одинаковых трехкомнатных квартирах, только я в коммунальной а она в собственной. Мы ходили в один садик, одну школу, один институт. Правда, я с большим интересом учился бы на прикладной математике, чем в институте полиграфии, в который поступил, следуя за ней. Но не мог же я оставить ее без присмотра. Ведь я любил ее. Я любил ее, когда она встречалась со своим очередным ухажером, когда она выходила замуж и когда разводилась. Я все это время любил ее. И ни разу, ни разу, даже намеком не выдал своих чувств. Нет, вру. В третьем классе я поцеловал ее. Поцеловал с разбегу, она просто не успела увернуться. После этого, надо мной смеялся весь класс и она громче всех. Мне хватило надолго, навсегда. Больше попыток обратить на себя ее внимание я не предпринимал, но продолжал любить ее. Один раз я подрался с одноклассником, который в жеребьевке выиграл право подарить ей подарок на восьмое марта. Он не хотел уступать этого своего права и я сломал ему нос. С тех пор меня стали называть психом, но подарки дарил ей только я. Я тратил на эти подарки все деньги, сэкономленные мной на школьных завтраках. Она принимала подарок и смотрела сквозь меня.
Она всегда смотрела сквозь меня, даже когда здоровалась и называла по имени. Я всегда был рядом и всегда оставался для нее незнакомцем. Она просто не хотела знать меня. Год назад я понял, что так больше продолжаться не может. И тогда я стал издавать женский журнал в одном экземпляре. Журнал «Незнакомец». Я тайком подкладывал это самодельное издание ей в почтовый ящик. В первом номере было написано, что судьба выбрала ее, что журнал именной и предназначается исключительно ей. При современном развитии полиграфического дела, это не составляло особой трудности. Тем более что у меня был помощник, точнее помощница.
Моя соседка Юлька. Она младше меня на четыре года. Наши родители, несмотря на коммунальное сосуществование, были друзьями, так тоже иногда случается. Сначала я возился с ней, потом, когда мои родители погибли в автомобильной катастрофе, она стала возиться со мной. Во всяком случае, горячие обеды и чистые рубашки она обеспечивала мне регулярно. Собственно, идея с журналом принадлежала ей. Женщины,- сказала она,- очень верят печатному слову, и если эта твоя вдруг прочтет в журнале про свой идеал мужчины, и этот идеал будет здоровски походить на тебя, то надеюсь, ей хватит сообразительности понять, что ты, это лучшее, что может быть на свете. И мы стали делать журнал. Юлька хорошо владела английским, она выискивала в иностранных женских глянцах разнообразные анкеты и материалы, которые мы потом доводили до ума, статьи переписывались таким образом, что в результате идеальным партнером для моей любимой становился тип, сильно смахивающий на меня сегодняшнего. А я ведь тоже изменялся. Юлька взялась за меня всерьез: модная стрижка, модная одежда, все из того же глянца. «Мы сделаем из тебя Брюса Уиллиса, Тома Круза и Леонардо ди Каприо в одном флаконе» - смеялась Юлька. На машину не хватало, да, но в нашем журнале появилась статья, что последним писком моды являются мотороллеры. Им, дескать, не страшны ни пробки, ни светофоры. Мужчина, который ценит свое время, передвигается только на мотороллере. Я помню, как мы смеялись с Юлькой, фабрикуя эту статью. Машина, конечно, роскошь,- говорила Юлька,- но какой же мужчина может обойтись без средства передвижения. Мотороллер я купил.
В отделе гороскопов моего журнала наши знаки зодиаков всегда сочетались наилучшим образом, согласно эти гороскопам, мы с моей любимой были просто созданы друг для друга.
Лучшие цветы, конечно, розы. Ну, об этом писалось не только в нашем журнале, и я стал таскать в соседний дом букеты роз, подписанные «Незнакомец», оставляя их на пороге квартиры моей любимой, но каждый раз, как бы невзначай, не успевал сбежать после звонка в двери, и давал себя заметить. Осада велась по всем направлениям, хотя зимой найти свежие розы бывало довольно трудно.
Юлька смеялась и подшучивала над женщинами, способными влюбиться по совету «глянца», но дело продвигалось и приносило свои плоды. Моя любимая стала замечать меня и улыбаться при встрече. Однажды она даже назвала меня милым, а другой раз попросила прокатить на мотороллере.
После этого Юлька сильно изменилась. Она перестала подшучивать надо мной и моей любимой, перестала варить обеды, и пару раз я замечал, что она плакала. Сослалась, правда, на аллергию на пыльцу, но на улице-то начиналась осень.
В последнем номере нашего журнала была статья о том, что женщины, согласно принятым сегодня нормам должны сами предпринимать первый шаг к сближению. Мужчины, мол, запуганные постоянными обвинениями в сексуальных домогательствах, бояться теперь первыми назначать свидания. Не знаю, какой кретин писал эту статью, но я передрал ее буквально дословно из какого-то американского издания. И вчера, наконец, раздался телефонный звонок. Звонила она.
Юлька плачет, не переставая.
Сегодня у меня свидание. Сегодня я признаюсь в любви к той, которая стала мне дороже всего на свете, без которой я не смыслю дальнейшей жизни. К той, которая стала для меня самой моей жизнью. Мы, мужчины, животные толстокожие и «глянцам» не верим, поэтому я надену свои старые джинсы, удобную потертую курточку, куплю букет ромашек у метро и позвоню в ее дверь. Это будет большой сюрприз для Юльки, ведь это ее любимые цветы.
Я любил ее столько, сколько себя помню. Первое мое воспоминание - это она. В красной клетчатой коляске и красном клетчатом костюмчике. Она взяла мою игрушку. Честно, я бы и сам ей отдал все-все свои игрушки, но она предпочла ее отнять. Я не плакал, мне не было жаль, я был влюблен.
Мы живем в соседних домах, в одинаковых трехкомнатных квартирах, только я в коммунальной а она в собственной. Мы ходили в один садик, одну школу, один институт. Правда, я с большим интересом учился бы на прикладной математике, чем в институте полиграфии, в который поступил, следуя за ней. Но не мог же я оставить ее без присмотра. Ведь я любил ее. Я любил ее, когда она встречалась со своим очередным ухажером, когда она выходила замуж и когда разводилась. Я все это время любил ее. И ни разу, ни разу, даже намеком не выдал своих чувств. Нет, вру. В третьем классе я поцеловал ее. Поцеловал с разбегу, она просто не успела увернуться. После этого, надо мной смеялся весь класс и она громче всех. Мне хватило надолго, навсегда. Больше попыток обратить на себя ее внимание я не предпринимал, но продолжал любить ее. Один раз я подрался с одноклассником, который в жеребьевке выиграл право подарить ей подарок на восьмое марта. Он не хотел уступать этого своего права и я сломал ему нос. С тех пор меня стали называть психом, но подарки дарил ей только я. Я тратил на эти подарки все деньги, сэкономленные мной на школьных завтраках. Она принимала подарок и смотрела сквозь меня.
Она всегда смотрела сквозь меня, даже когда здоровалась и называла по имени. Я всегда был рядом и всегда оставался для нее незнакомцем. Она просто не хотела знать меня. Год назад я понял, что так больше продолжаться не может. И тогда я стал издавать женский журнал в одном экземпляре. Журнал «Незнакомец». Я тайком подкладывал это самодельное издание ей в почтовый ящик. В первом номере было написано, что судьба выбрала ее, что журнал именной и предназначается исключительно ей. При современном развитии полиграфического дела, это не составляло особой трудности. Тем более что у меня был помощник, точнее помощница.
Моя соседка Юлька. Она младше меня на четыре года. Наши родители, несмотря на коммунальное сосуществование, были друзьями, так тоже иногда случается. Сначала я возился с ней, потом, когда мои родители погибли в автомобильной катастрофе, она стала возиться со мной. Во всяком случае, горячие обеды и чистые рубашки она обеспечивала мне регулярно. Собственно, идея с журналом принадлежала ей. Женщины,- сказала она,- очень верят печатному слову, и если эта твоя вдруг прочтет в журнале про свой идеал мужчины, и этот идеал будет здоровски походить на тебя, то надеюсь, ей хватит сообразительности понять, что ты, это лучшее, что может быть на свете. И мы стали делать журнал. Юлька хорошо владела английским, она выискивала в иностранных женских глянцах разнообразные анкеты и материалы, которые мы потом доводили до ума, статьи переписывались таким образом, что в результате идеальным партнером для моей любимой становился тип, сильно смахивающий на меня сегодняшнего. А я ведь тоже изменялся. Юлька взялась за меня всерьез: модная стрижка, модная одежда, все из того же глянца. «Мы сделаем из тебя Брюса Уиллиса, Тома Круза и Леонардо ди Каприо в одном флаконе» - смеялась Юлька. На машину не хватало, да, но в нашем журнале появилась статья, что последним писком моды являются мотороллеры. Им, дескать, не страшны ни пробки, ни светофоры. Мужчина, который ценит свое время, передвигается только на мотороллере. Я помню, как мы смеялись с Юлькой, фабрикуя эту статью. Машина, конечно, роскошь,- говорила Юлька,- но какой же мужчина может обойтись без средства передвижения. Мотороллер я купил.
В отделе гороскопов моего журнала наши знаки зодиаков всегда сочетались наилучшим образом, согласно эти гороскопам, мы с моей любимой были просто созданы друг для друга.
Лучшие цветы, конечно, розы. Ну, об этом писалось не только в нашем журнале, и я стал таскать в соседний дом букеты роз, подписанные «Незнакомец», оставляя их на пороге квартиры моей любимой, но каждый раз, как бы невзначай, не успевал сбежать после звонка в двери, и давал себя заметить. Осада велась по всем направлениям, хотя зимой найти свежие розы бывало довольно трудно.
Юлька смеялась и подшучивала над женщинами, способными влюбиться по совету «глянца», но дело продвигалось и приносило свои плоды. Моя любимая стала замечать меня и улыбаться при встрече. Однажды она даже назвала меня милым, а другой раз попросила прокатить на мотороллере.
После этого Юлька сильно изменилась. Она перестала подшучивать надо мной и моей любимой, перестала варить обеды, и пару раз я замечал, что она плакала. Сослалась, правда, на аллергию на пыльцу, но на улице-то начиналась осень.
В последнем номере нашего журнала была статья о том, что женщины, согласно принятым сегодня нормам должны сами предпринимать первый шаг к сближению. Мужчины, мол, запуганные постоянными обвинениями в сексуальных домогательствах, бояться теперь первыми назначать свидания. Не знаю, какой кретин писал эту статью, но я передрал ее буквально дословно из какого-то американского издания. И вчера, наконец, раздался телефонный звонок. Звонила она.
Юлька плачет, не переставая.
Сегодня у меня свидание. Сегодня я признаюсь в любви к той, которая стала мне дороже всего на свете, без которой я не смыслю дальнейшей жизни. К той, которая стала для меня самой моей жизнью. Мы, мужчины, животные толстокожие и «глянцам» не верим, поэтому я надену свои старые джинсы, удобную потертую курточку, куплю букет ромашек у метро и позвоню в ее дверь. Это будет большой сюрприз для Юльки, ведь это ее любимые цветы.