кочевая записка 3
Моя первая командировка с Иванычем пролегала по примитивному маршруту: Рязань - Липецк - Нижний Новгород.
- Ты, главное, с собой ничего лишнего не бери.
- Угу.
- В дорогу бухло я сам возьму.
- Угу.
- Антипохмелины и энергетики на месте купим.
- Не понадобятся.
- Что так?
- Опыт большой.
- Ах да, я забыл, что с журналюгой дело имею. - усмехнулся Иваныч.
- Не имеете. Я Ваш сотрудник, а не деловой партнер.
- Еще бы ты партнером был. Ишь ты, чего захотел... Итак Серж за тебя зарплату немалую выпросил.
- Потребовал.
- Ну, потребовал. Проехали. Завтра в девять утра за тобой заедет Виктор. Ты его не пугайся, садись в машину, а я потом уже на Белорусской подсяду.
- Угу. - я завернулся в полосатый шарф, подаренный, кажется, Надюшей, взял со стола конверт и вышел из офиса.
На Арбате чудесным образом слилось все в одну туристически-отсталую массу. Бездарные художники раздражали, антикварные магазины соседствовали с ломбардами, в арках зданий проглядывались нищета и проголодь. Недалеко от стены Цоя удалось откопать свою камри, промочить ноги в подозрительной луже и закурить.
Я уже две недели как ознакомился с проектом Василькова, переделал на свой лад, пару раз сходил с Иванычем в сауну, один раз тащил его до такси со встречи с "Важным человеком". "Важный человек" блистал молчанием Сфинкса и новым брегетом, наверняка поддельным. В общем пол-месяца я пьянствовал, съехал от Варданяна на Таганку и, собственно, получил аванс. В конверте прошелестели купюры. Зеленые. Конверт был толстенький и грел руки. Но каким богам нужно было молиться за столь бесподобную халяву я не знал. Наверно, Варданян адепт светлой магии. А место его работы - официальный храм.
Мне удалось припарковаться на Большой Дмитровке, полюбоваться очередью на пропиаренный коллегами мюзикл, пару раз столкнуться с полутрезвыми согражданами, шедшими навстречу, и войти в свой собственный храм алкоголя. Тогда и я под дикий шум, но зрело знающий работу, склонился над своим стаканом. Сельскохозяйственного рома. А Вы что хотели? Виски? Пожалуйста. Я предпочитаю что-нибудь более нежное. Мелодию флейты, маленькую грудь и легкие сигареты. Да, Валерон, я - эстет, и этим я горжусь. Да, Валерон, подлей еще, а лучше - дай графинчик. Эй Вы, неулыбчивая девушка! Может, Вас угостить коктейлем. Ах, я забыл, что в этом заведении блядей не встречается. А жаль. Валерон, это тебе минус. За рулем пьяным так же, как и пешим - одно удовольствие. Не злись на меня. Я просто счастливчик...
Проснулся я от одновременного рева мобильного телефона и сигналящей машины.
- Да, Виктор. Да, я. Да, сейчас спущусь.
Надел джинсы, накинул пиджак на домашнюю футболку, влез в пальто, чертыхнулся на щетину, пригладил волосы и сунул в рот пол-пачки орбита. Отлично, я готов к революции.
Виктор был настроен неодназначно. Виктор вообще не был настроен. Ему бы в ФСО работать. Да так и есть, скорее всего...
Иваныча снабдила жена блинчиками, от которых я благородно отказался, и какой-то североморской наливкой, от которой я не отказался. Мы втроем слушали радио классик, плевались, курили, ссали в придорожных канавах, собирали букеты из ранопоспевших сорняков.
В Рязани нас встретили в Женеве. Нет, грибов мы не жрали. Гостиница так называется. Почему-то мне достался люкс для молодоженов. Я завалился в ботинках на девственное покрывало, затушил сигарету о ночник и задумался: какого хуждожника в Рязани есть Женева? Зачем это? Что я здесь делаю? И почему система координат настолько нарушена, что я, ни разу не женатый, ни разу в брак не верящий, валяюсь на этом покрывале, на котором, наверно несколько целок передернули уже. Грустно все это.
Вечером был банкет. На него мы и приехали. С администрацией области, местным микомсвязи, все, как надо. Меня посадили рядом с вислозадой журналисточкой в обтягивающем блестящем платье. Барышня грозилась выползти из платья, как змейка. Было душно.
- Вам добавить?
- Нет, ну что Вы. Так где Вы говорите, работали? - спрашивает меня барышня, невольно задевая блестящим бедрышком.
- В "Новостях"... Последнее что.
- Да, я что-то о Вас слышала. Но для меня это слишком сложная газета, много цифр.
- Котировок?
- Ну да... Пойдем танцевать. - люрексовое счастье виснет уже на моем плече.
В общем, новобрачные из нас вышли никудышные. Без вдохновения все получилось. Даже покрывало не помогло.
Наутро Иваныч устроил зачем-то пресс-конференцию, где все та же люрексовая девчонка спрашивала про маркетинг, инновации и перспективы. Дура, какие у нас могут быть перспективы?.. С твоими мозгами и с твоей жопой сидеть бы тебе дома, ждать мужа с работы, а не лезть к умным дяденькам с наивными вопросами. Я плакал.
Вечером трасса до Липецка длилась вечность. Я впал в бредовый сон. Мне казалось, будто мы с Надей в гондоле, где-то в Венеции, в настоящей Венеции, а не в рязанской... И мы плывем, а волосы у нее золотятся, как у истинной венецианки. И мне хочется просто прижаться к ней близко-близко, к ее медовой коже, обнять ее всю и проглотить целиком. А желание не исполняется даже во сне, потому что я будто бы сторонний наблюдатель, у меня нет ни рук, ни ног, только голос: "Надь, ты же меня любила". "Любила? Я и сейчас люблю". Да, конечно, замужем за Шереметьевым и на третьем месяце. Ведь он был перспективным и непьющим. Надь, где ты?
В Липецк меня заносило, кстати, как раз с Надей пару лет назад. Меня знакомили с ее мамой и бабушкой. Кормили творожными пирогами и куриными котлетами. Мы болтались по городу, целовались и фотографировались на мыльницу. Мыльницу мы утопили в местном фонтане.
А Надя уже в Москве мою голову топила под душем. Когда я трезвел, уходила в другую комнату, звонила маме и сопливым голосом шептала, что все нормально. Потом я на коленях умолял ее остаться. А она ушла. Уже не в другую комнату. Уже навсегда.
Липецк я любил. А он меня уже нет. Потому мне в горло не лез алкоголь. Я был трезв, зол и готов к труду и обороне. Обороняться пришлось от комитета по связям с общественностью.
- Мужчина, Вы понимаете, что Ваш проект требует таких инвестиций, которых в областном бюджете нет? - смотрел на меня свинными глазками помощник помощника чего-то там.
- Первое, для Вас я Антон Вадимыч. Второе, деньги есть. Это госпроект. Третье. Где тут у Вас самый главный?
- Сергей Сергеич на совещании. Я ему передам, когда он освободится, Ваше предложение.
- Совещание где проходит?
- В кабинете 003. Но я Вам туда ходить не советую.
- Я Вам не советую давать мне советы.
Кабинет 003 отличался стеклянными дверьми, так что я издалека узнал Сергеича. Он действительно балаболил на английском с подержанными интуристами. Сергеич махнул мне рукой, я толкнул стекло, уселся в кресло, уллыбнулся, секретарша принесла мне пепельницу, я закурил и прикрыл глаза.
Сергеич когда-то с Надей учился в одной школе, потом в одном университете, был ее лучшим другом. Я даже немного ее ревновал к нему. Пока не понял, что Сергеич интересуется моей задницей больше, чем ее.
После так называемого развода на бабки засланцев, Сергеич дружелюбно предложил мне решить деловые вопросы в местном ресторанчике.
- Ну ты как там, в Первопрестольной?
- Нормалек.
- Вижу, хорошо устроился.
- Устроили, Серег, устроили. Не поверишь.
- Ну, ври больше. Так что тебе надо?
- Подпись твою вот на этой бумажке. И аудиенцию с губернатором.
- Все будет. По старой дружбе.
- Нашей или твоей с губернатором?
- Общей, думаю.
Губернатор сидел в каком-то отдаленном корпусе администрации. Сергеич внушил ему доверие к проекту Василькова. Вторую нужную подпись мы получили.
Иваныч радовался как ребенок. В баньке с медом, водкой и девочками слегка не в себе он кричал: "Вертел я их всех!". Иваныч, не беснуйся. Скажи спасибо графине Шереметьевой...
Нижний прошел однообразно и под U2. Чем больше город, тем больше у нас с Иванычем продвинутых знакомых. Я сидел на втором этаже кабака, смотрел на разливающиеся Волгу и водку, шептал про себя мантры начинающего буддиста. И нереально хотел в Москву, к графину рома и Валерону.
Sleight of hand and twist of fate
On a bed of nails she makes me wait
And I wait without you.
(с) zonkhoeva
http://vkontakte.ru/note5939754_11561758
- Ты, главное, с собой ничего лишнего не бери.
- Угу.
- В дорогу бухло я сам возьму.
- Угу.
- Антипохмелины и энергетики на месте купим.
- Не понадобятся.
- Что так?
- Опыт большой.
- Ах да, я забыл, что с журналюгой дело имею. - усмехнулся Иваныч.
- Не имеете. Я Ваш сотрудник, а не деловой партнер.
- Еще бы ты партнером был. Ишь ты, чего захотел... Итак Серж за тебя зарплату немалую выпросил.
- Потребовал.
- Ну, потребовал. Проехали. Завтра в девять утра за тобой заедет Виктор. Ты его не пугайся, садись в машину, а я потом уже на Белорусской подсяду.
- Угу. - я завернулся в полосатый шарф, подаренный, кажется, Надюшей, взял со стола конверт и вышел из офиса.
На Арбате чудесным образом слилось все в одну туристически-отсталую массу. Бездарные художники раздражали, антикварные магазины соседствовали с ломбардами, в арках зданий проглядывались нищета и проголодь. Недалеко от стены Цоя удалось откопать свою камри, промочить ноги в подозрительной луже и закурить.
Я уже две недели как ознакомился с проектом Василькова, переделал на свой лад, пару раз сходил с Иванычем в сауну, один раз тащил его до такси со встречи с "Важным человеком". "Важный человек" блистал молчанием Сфинкса и новым брегетом, наверняка поддельным. В общем пол-месяца я пьянствовал, съехал от Варданяна на Таганку и, собственно, получил аванс. В конверте прошелестели купюры. Зеленые. Конверт был толстенький и грел руки. Но каким богам нужно было молиться за столь бесподобную халяву я не знал. Наверно, Варданян адепт светлой магии. А место его работы - официальный храм.
Мне удалось припарковаться на Большой Дмитровке, полюбоваться очередью на пропиаренный коллегами мюзикл, пару раз столкнуться с полутрезвыми согражданами, шедшими навстречу, и войти в свой собственный храм алкоголя. Тогда и я под дикий шум, но зрело знающий работу, склонился над своим стаканом. Сельскохозяйственного рома. А Вы что хотели? Виски? Пожалуйста. Я предпочитаю что-нибудь более нежное. Мелодию флейты, маленькую грудь и легкие сигареты. Да, Валерон, я - эстет, и этим я горжусь. Да, Валерон, подлей еще, а лучше - дай графинчик. Эй Вы, неулыбчивая девушка! Может, Вас угостить коктейлем. Ах, я забыл, что в этом заведении блядей не встречается. А жаль. Валерон, это тебе минус. За рулем пьяным так же, как и пешим - одно удовольствие. Не злись на меня. Я просто счастливчик...
Проснулся я от одновременного рева мобильного телефона и сигналящей машины.
- Да, Виктор. Да, я. Да, сейчас спущусь.
Надел джинсы, накинул пиджак на домашнюю футболку, влез в пальто, чертыхнулся на щетину, пригладил волосы и сунул в рот пол-пачки орбита. Отлично, я готов к революции.
Виктор был настроен неодназначно. Виктор вообще не был настроен. Ему бы в ФСО работать. Да так и есть, скорее всего...
Иваныча снабдила жена блинчиками, от которых я благородно отказался, и какой-то североморской наливкой, от которой я не отказался. Мы втроем слушали радио классик, плевались, курили, ссали в придорожных канавах, собирали букеты из ранопоспевших сорняков.
В Рязани нас встретили в Женеве. Нет, грибов мы не жрали. Гостиница так называется. Почему-то мне достался люкс для молодоженов. Я завалился в ботинках на девственное покрывало, затушил сигарету о ночник и задумался: какого хуждожника в Рязани есть Женева? Зачем это? Что я здесь делаю? И почему система координат настолько нарушена, что я, ни разу не женатый, ни разу в брак не верящий, валяюсь на этом покрывале, на котором, наверно несколько целок передернули уже. Грустно все это.
Вечером был банкет. На него мы и приехали. С администрацией области, местным микомсвязи, все, как надо. Меня посадили рядом с вислозадой журналисточкой в обтягивающем блестящем платье. Барышня грозилась выползти из платья, как змейка. Было душно.
- Вам добавить?
- Нет, ну что Вы. Так где Вы говорите, работали? - спрашивает меня барышня, невольно задевая блестящим бедрышком.
- В "Новостях"... Последнее что.
- Да, я что-то о Вас слышала. Но для меня это слишком сложная газета, много цифр.
- Котировок?
- Ну да... Пойдем танцевать. - люрексовое счастье виснет уже на моем плече.
В общем, новобрачные из нас вышли никудышные. Без вдохновения все получилось. Даже покрывало не помогло.
Наутро Иваныч устроил зачем-то пресс-конференцию, где все та же люрексовая девчонка спрашивала про маркетинг, инновации и перспективы. Дура, какие у нас могут быть перспективы?.. С твоими мозгами и с твоей жопой сидеть бы тебе дома, ждать мужа с работы, а не лезть к умным дяденькам с наивными вопросами. Я плакал.
Вечером трасса до Липецка длилась вечность. Я впал в бредовый сон. Мне казалось, будто мы с Надей в гондоле, где-то в Венеции, в настоящей Венеции, а не в рязанской... И мы плывем, а волосы у нее золотятся, как у истинной венецианки. И мне хочется просто прижаться к ней близко-близко, к ее медовой коже, обнять ее всю и проглотить целиком. А желание не исполняется даже во сне, потому что я будто бы сторонний наблюдатель, у меня нет ни рук, ни ног, только голос: "Надь, ты же меня любила". "Любила? Я и сейчас люблю". Да, конечно, замужем за Шереметьевым и на третьем месяце. Ведь он был перспективным и непьющим. Надь, где ты?
В Липецк меня заносило, кстати, как раз с Надей пару лет назад. Меня знакомили с ее мамой и бабушкой. Кормили творожными пирогами и куриными котлетами. Мы болтались по городу, целовались и фотографировались на мыльницу. Мыльницу мы утопили в местном фонтане.
А Надя уже в Москве мою голову топила под душем. Когда я трезвел, уходила в другую комнату, звонила маме и сопливым голосом шептала, что все нормально. Потом я на коленях умолял ее остаться. А она ушла. Уже не в другую комнату. Уже навсегда.
Липецк я любил. А он меня уже нет. Потому мне в горло не лез алкоголь. Я был трезв, зол и готов к труду и обороне. Обороняться пришлось от комитета по связям с общественностью.
- Мужчина, Вы понимаете, что Ваш проект требует таких инвестиций, которых в областном бюджете нет? - смотрел на меня свинными глазками помощник помощника чего-то там.
- Первое, для Вас я Антон Вадимыч. Второе, деньги есть. Это госпроект. Третье. Где тут у Вас самый главный?
- Сергей Сергеич на совещании. Я ему передам, когда он освободится, Ваше предложение.
- Совещание где проходит?
- В кабинете 003. Но я Вам туда ходить не советую.
- Я Вам не советую давать мне советы.
Кабинет 003 отличался стеклянными дверьми, так что я издалека узнал Сергеича. Он действительно балаболил на английском с подержанными интуристами. Сергеич махнул мне рукой, я толкнул стекло, уселся в кресло, уллыбнулся, секретарша принесла мне пепельницу, я закурил и прикрыл глаза.
Сергеич когда-то с Надей учился в одной школе, потом в одном университете, был ее лучшим другом. Я даже немного ее ревновал к нему. Пока не понял, что Сергеич интересуется моей задницей больше, чем ее.
После так называемого развода на бабки засланцев, Сергеич дружелюбно предложил мне решить деловые вопросы в местном ресторанчике.
- Ну ты как там, в Первопрестольной?
- Нормалек.
- Вижу, хорошо устроился.
- Устроили, Серег, устроили. Не поверишь.
- Ну, ври больше. Так что тебе надо?
- Подпись твою вот на этой бумажке. И аудиенцию с губернатором.
- Все будет. По старой дружбе.
- Нашей или твоей с губернатором?
- Общей, думаю.
Губернатор сидел в каком-то отдаленном корпусе администрации. Сергеич внушил ему доверие к проекту Василькова. Вторую нужную подпись мы получили.
Иваныч радовался как ребенок. В баньке с медом, водкой и девочками слегка не в себе он кричал: "Вертел я их всех!". Иваныч, не беснуйся. Скажи спасибо графине Шереметьевой...
Нижний прошел однообразно и под U2. Чем больше город, тем больше у нас с Иванычем продвинутых знакомых. Я сидел на втором этаже кабака, смотрел на разливающиеся Волгу и водку, шептал про себя мантры начинающего буддиста. И нереально хотел в Москву, к графину рома и Валерону.
Sleight of hand and twist of fate
On a bed of nails she makes me wait
And I wait without you.
(с) zonkhoeva
http://vkontakte.ru/note5939754_11561758