(no subject)
Глава 8.
Когда все листья облетели, мы вступили в полосу неудач. Наши ряды пугающе редели. Убили Джонa Колбертa. Крупное соединение федералов отрезало от нас в лесу Лэйфа Прюитта, Ральфа Сойера, Рэндолфа Хайнса и Джо Лубета. Их выследили и нейтрализовали. Ранения стали привычны, как восход солнца. Печальное это было время для сражений.
Мы подводили баланс, когда это было возможно. Обнаружив у Холдена кучку ополченцев, мы втроём с Джеком Буллом и Райли закрыли им счёт. Вряд ли кто-нибудь возьмётся вырыть пять могил для имеющихся в наличии покойников. В магазинe в Холдене мы нашли сорок пар вкусно пахнущих новой кожей сапог. В углу стоял бочонок виски. Мы пробили дыры в голенищах, пропустили сквозь них верёвку, вскрыли бочонок и залили в сапоги Олд Кроу. Повесив булькающую обувь себе на шею, мы глотали виски, пинками пуская сапоги в пляс.
В самом начале декабря Чёрный Джон и Джордж Клайд решили, что нам надо самораспуститься до весны. Наше крупное соединение, в это время года неспособное к быстрым передвижениям, легко обнаруживалось превосходящим нас числом врагом. В соответствии с планом мы должны были зимовать, разбившись на группы по четыре бойца.
Мы выдыхали клубы пара, уносимые ветром, и топтали землю, чтобы согреть ноги. Маленьким группам прятаться легче, но, будучи обнаруженными, они оказываются в чертовски жаркой ситуации.
Щёки у нас запестрели красными пятнами от холодного ветра и глаза нервно забегали по сторонам, когда мы слушали Чёрного Джона Амброуза, выкрикивающего свою прощальную речь. В словесном воплощении его идей иногда без стакана было не разобраться. Он без конца и края разглагольствовал о дьявольской железной пяте тирании, об отцах-основателях нашей нации, o бесплотных товарищах и об убийцах в синих мундирах, которые теперь уже подбираются к нашим женщинам, и какое замечательное чувство вызывает кровь угнетателя, засыхающая у тебя на руках.
Когда поток его воззваний иссяк, ребята продекламировали пару раз “слава” и “ура”. Он принял хвалу с невозмутимостью непойманного цезаря.
После этого мы разделились и направили своих коней к секретным логовищам, затерянной в лесах родне или дружественно настроенным незнакомцам-южанам с намерением переждать плохую погоду.
Джек Булл, я, Джордж Клайд, Райли, Тёрнер, Хадспеты и Холт одолели первый этап нашего пути вместе. У фермы капитана Парди мы разошлись в разные стороны. Мы с Джеком Буллом и Клайд c Холтoм направились в окрестности имения, где проживала некая мисс Хуанита Уиллард. Клайд ухаживал за ней, но оставаться у них в доме было небезопасно. Осознание сего факта привело нас к располагавшейся по соседству усадьбе Джексона Эванса.
Джексон Эванс и Эйса Чайлз были друзьями. Когда-то плантация Эванса была весьма преуспевающим предприятием, и ниггеров у него было больше, чем у кого либо ещё в округе.
Но времена изменились.
Семейство Эвансов состояло из Джексона, его жены, маленький девочки, которую все звали Пчёлкой, но настоящее её имя было Мэри, и молодой девушки, вдовы сына Джексона, Джексона Джуниора. Джуниора убили при Индепенденс всего лишь через несколько недель после свадьбы. Овдовевшую девушку звали Сью Ли, а девичья фамилия её была Шелли.
Все ниггеры подались в Канзас или в федеральную армию. У фермы был очень заброшенный вид; ясно было, что заложили её в расчёте на большое число работников. И их там было немало - но всё это осталось в прошлом.
Ферму окружала цепь холмов, чем-то напоминавшая собой женское объятие. Джордж Клайд и Джек Булл выбрали среди бугров подходящее место, и мы приступили к раскопкам. Оставаться в доме было бы нелепо. Мимо постоянно проезжали патрули.
Джексон Эванс ссудил нас лопатами и киркой, и мы, взявшись за дело, принялись выдалбливать тонкий слой промёрзшей почвы. Мы с Холтом передавали друг другу кирку, а Джордж и Джек Булл орудовали лопатами.
День был пасмурным, но не мокрым. Было прохладно, но, взопрев от усилий, мы обливаясь трудовым потом.
- Давненько нам не приходилось работать, - сказал Джек Булл, - А в этом есть что-то успокоительное.
Широкое квадратное лицо Джорджа Клайда разверзлось улыбкой. Он легко внушал к себе симпатию, но в гневе он был ужасен.
- Я никогда не ставил работу во главу угла, - сказал он. Посмеявшись ещё, он хлопнул Холта по плечу, - Мы хорошо поработали - вы только на руки поcмотрите - но, думается мне, богатства можно достичь более простым путём.
- Опиши-ка поподробнее такое чудо, - сказал Джек Булл.
- Да чего там, - отвечал Клайд, - Приезжаешь с ребятами и берёшь его.
- Ну да, доброе старое правило, простая задумка, - проговорил нараспев Джек Булл, - Кто посмеет, тот возьмёт, а кто сумеет, сбережёт.
- Точно, - сказал Клайд, - Это метод осуществимый и доказанный на практике.
Джордж Клайд и Джек Булл обладали похожими характерами, быстро сообразующимися с прозой жизни, но для меня в этом всё ещё заключалось некоторое неудобство. Дело было в несовпадении ответов на вопросы "Что?" и "Почему". Мне приходилось заниматься разбоем, но я не считал себя разбойником.
- Не думаю, что пришло уже время грабить без разбору, - сказал я.
Клайд зачерпнул лопатой порцию грязи и бросил её в сторону. Он усмехнулся, услыхав мои слова.
- Ты ничего не понимаешь тогда, - сказал он, - Время как раз подходящее.
Я зaглянул ему в лицо и решил, что не соглашусь с ним в этом вопросе, но дискуссии устраивать по этому поводу не буду.
В Джеке Булле проклюнулось что-то вроде мастера-строителя. Землянка должна была быть достаточно глубокой и широкой, чтобы вместить нас, наших лошадей с их фуражом и сложенный из камней дымоход. Это означало, что нам придётся изрядно попотеть, прежде чем мы сможем обеспечить себе минимальный комфорт.
Когда я не был занят копкой, я собирал камни для трубы. Склоны холмов были круты и каменисты, являя собой невозможный для пахоты рельеф. Я карабкался по ним под голыми деревьями, взвешивая в руке булыжники и проверяя, достаточно ли они плоские, чтобы пойти в дело. Мои невеликие габариты позволяли мне легко проползать под кустами боярышника и колючим быльём в поисках походящего для трубы материала. На лице у меня появилось несколько царапин, но я провёл это время с удовольствием. По правде говоря, приятно было, наконец, что-то строить.
Все мы копали старательно, натирая себе волдыри и хохоча над шутливыми замечаниями. К концу второго дня мы избавились от большей части нашей нервозности и ощутили принесённoе честным трудом успокоение.
Джек Булл, приложив пальцы к подбородку, часто останавливался и смотрел на нашу углубляющуюся яму, затем принимался отмерять шагами фигуры и линии. Делал он это слишком часто и каждый раз по-новому. Это выбивало нас из колеи. У него были грандиозные планы для нашей стройки, но, может быть, их было слишком много.
- Дверь должна выходить на юг, - сказал он, - Это понятно. Но лошади должны быть ближе к двери.
- Как скажешь, Джек Булл, - сказал Клайд, - Не могу передать, как я люблю трудиться от зари до зари, так что ты давай проектируй всё как следует.
Холт и Клайд рассмеялись. Смех был единственным звуком, исходившим от Холта в течение двух дней. Он дал своему языку хорошо отдохнуть.
- Мы будем здесь торчать несколько недель, - возразил Джек Булл несколько запальчиво, - Вполне можно сделать и как следует. Не вижу смысла делать лишь бы как.
- Да мы с тобой и не спорим, - сказал Клайд, - Мне не больше твоего хочется провести зиму, ночуя в грязи.
- Отлично, - сказал Джек Булл, снова подперев пальцами подбородок, - Дверь у нас будет двустворчатая или даже две двери. Начав вычерчивать все линии заново, он продолжил, - Потом мы устроим нары вдоль стен и сложим трубу...
Мы, землекопы, смеялись и слушали, а Джек Булл всё говорил и говорил, пока, наконец, мы не поняли, что он говорит дело.
Затем мы взялись за него и построили.
И всё получилось как следует.
На седьмой день сразу после заката озабоченный Холт вошёл в укрытие с пистолетом наготове. Он произнёс свою первую за неделю фразу.
- Сюда едет конный. В одной минуте от нас.
Законченная землянка была на редкость уютной. Труба вышла на славу, будучи самым лучшим творением моих рук, и наш дом, в общем, вполне мог войти в число удобнейших когда-либо построенных подземных жилищ. Я думаю, что он вызывал у всех у нас чувство законной гордости, и мы не торопились его покидать.
- Ну что ж, давайте пойдём взглянем на нашего гостя, - сказал Клайд.
Как только мы выбрались наружу, стало ясно, что верховой направляется к нам без опаски. Он не крался и не вилял, а ехал к нам по прямой. Холодный голый ландшафт освещался луной, и тихий стук копыт слышен был по всей долине. Лошадь всхрапнула и заржала, и если это был федерал, он должен был быть генералом, чтобы так неразумно в открытую ездить по этой местности ночью.
- Это я, - раздался женский голос, - Не стреляйте и вообще не делайте никаких глупостей.
Это была Сью Ли, девица-вдова.
- А, здрасьте! - сказал Джек Булл. Он смахнул с головы шляпу и обвёл ей вокруг, - Как это мило вы сказали, миссис Эванс.
Сью Ли спрыгнула с лошади. Она была плотно укутана в несколько слоёв одежды всевозможных цветов. От неё хорошо пахло, или это её одежда хорошо пахла, потому что что-то вдруг поблизости запахло на самом деле хорошо.
- Я привезла вам обед, - сказала она, - Мистер Эванс просил передать свои извинения за то, что он не послал вам еды раньше. Федералы сейчас на марше, и он посчитал, что благоразумно будет этого не делать. И не называйте меня миссис Эванс. Меня зовут Сью Ли Шелли. Это хорошее имя, и я теперь вдова, как вам известно. Думаю, что я вернусь к нему и возьму его назад.
- Прошу меня простить, - с видом записного волокиты протянул Джек Булл. Мне никогда не нравилась эта его отдельно взятая черта, - Да заходите же, Сью Ли.
Джордж Клайд придерживал сбитую из планок грязную дверь, ведущую в нашу землянку. Сью Ли вошла к нам в дом, и Клайд сказал:
- Добрый вечер, мэм.
Мы с Холтом стояли и смотрели, как Клайд и Джек Булл, заговорщицки подмигивая друг другу, обменялись серией убийственно конспиративных подталкиваний локтями. Достаточно было молодой вдове с судком харча заглянуть к нам на огонёк, чтобы эти ребята принялись наводить марафет, как будто их ждали кем-то обещанные танцы-обжиманцы.
- Я пойду пригляжу за лошадью, - сказал мне Холт.
Я всё ещё оставался недвижим. Я не часто имел дело с женщинами, не считая матерей. Всё, что я ни делал, они делали не так. Мне всегда казалось, что в их присутствии от меня ожидалось пуститься вплавь по илистой реке, чтобы они смотрели и хихикали, а после того, как я выберусь на берег, сказали мне, что я слишком грязен, чтобы меня увидели с кем-либо из них. Я не намерен был всё это проделывать.
- Родел, я пойду пригляжу за лошадью, - повторил Холт, - Ты лучше иди туда. Пусть женщина на тебя посмотрит и узнает получше.
Ниггер улыбался до ушей. Он стал вести себя ужасно запанибратски, даже если он большей частью и помалкивал. Я видел, что он уже смотрит на меня, как он мог бы смотреть на самого себя. Такое обычно случается, когда живёшь с кем-то в тесном соседстве.
- Я полагаю, что мне лучше знать, как устраивать мои личные дела, Холт, - улыбка на его лице не погасла, и он не отступил ни на шаг, - Ты иди присмотри за лошадью леди, а я проверю, что она принесла поесть.
Холт кивнул, вернувшись к своим бессловесным привычкам, а я вошёл внутрь.
У меня возникло неясное ощущение.
На щеках у неё играл румянец. От одного зуба посреди видной части улыбки был отколот кусочек. Волосы eё, выбиваясь из чёрной копны причёски, падали ей на лицо. На её носу, тонком и красивом инструменте, поблёскивали маленькие капельки растаявшего снега. На лоб спускался бледный шрам в дюйм или около того длиной, образуя черту почти над её носом. Её глаза были того бесконечно тёмного оттенка, который вам никогда не приходилось видеть раньше.
- А вы, бушвакеры, - настоящие джентльмены, - сказала она.
Мы все стояли и глядели на неё, держа шляпы в руках. У меня мёрзла голова. Зимой от этих шляпных манер никакого толку.
- Мы стараемся по возможности, - сказал Джек Булл. Его глаза блестели, глядя на эту женщину. Наше общение уже давно ограничивалось мужским полом, и появление молодой вдовы у нас в землянке осветило черты его лица, - Вы полагаете, Сью Ли, что в такое время, как сейчас, о хороших манерах следует позабыть?
Я ответил себе на этот вопрос, особо не задумываясь, и нахлобучил шляпу обратно себе на голову - единственное место, где мне от неё была какая-то польза.
- Нет, - ответила она. Сев на одеяло, она подобрала под себя ноги. Сью Ли проделывала этакую штуку своей рукой, разрыхляя себе волосы. Лично мне это напоминало кошку, выискивающую блох, хотя, я так понимаю, делалось это для того, чтобы казаться привлекательнее, - Но мне кажется, что здравый смысл забывать тоже не стоит. Здесь холодно.
Шляпы вернулись на головы своих владельцев.
- Гммм, - протянул Джек Булл, на лице которого расцветала улыбка. Если бы у него были усы, он бы их лихо подкрутил пару раз. Я понятия не имел, когда это он успел стать таким дамским угодником, набравшимся ловеласных подходов, но по нему было видно, что он находил их бьющими наповал, - Вы так добры, что думаете о нас, мэм.
Она тогда показала нам свой отколотый зубик и опустила глаза, доказывая тем самым, что она была ещё совсем молоденькой девушкой, несмотря на своё положение вдовы.
- Вы, мужчины, думаете о нас больше, - чистосердечно произнесла она, - Вы много и тяжело работаете. Я знаю, какая это грязная и опасная работа.
Я присел в своём углу землянки, используя сумку с захваченной в плен почтой в качестве табуретки. Я возил письма с собой всё лето, не видя, с какой стати я должен был от них избавиться. Это был единственный подарок, когда либо сделанный мне моими товарищами, и, наверное, потому я с ними и не расставался.
- Как приятно слышать такие слова, - сказал Джордж Клайд. Его кряжистое тело опустилось на землю справа от девушки, - Не часто нам доводится такое услышать.
Судок с харчем стоял нетронутый. Для разнообразия это была варёная картошка с беконом и кукурузным хлебом. Мне не хотелось приступать к трапезе в присутствии вдовы, которой мои столовые манеры могли показаться оригинальными. Я раньше ел культурно, вытирая губы салфеткой после каждого жирного подтёка, и никогда не запихивал себе в рот картофелину целиком. Но я отвык от такого способа поглощения пищи и не хотел услышать низкую оценку усвоенного мною нового стиля.
- Ну, мне пора, - сказала Сью Ли, - Мистер Эванс будет беспокоиться, если я задержусь.
- Мэм, мне ужасно жаль, что Джексон Джуниор погиб, - сказал Джек Булл.
- Нам всем завещано страдать, - сказала она, - Но он своё уже отстрадал.
- Я как-то встречался с ним, он был замечательный парень.
- Да, - с грустью ответила она. Вставая, она оттолкнулась от земли сильным, пружинистым движением, - Он был мне хорошим мужем. Шесть недель он был мне хорошим мужем, но его не хватило надолго.
Пока Джек Булл с утешающим видом заглядывал ей в лицо, дверь, заскрипев, открылась, и в землянку вошёл Холт. Он похлопывал себя руками, стараясь согреться.
- А что он тут делает? - спросила Сью Ли.
- Мэм, - сказал Джордж Клайд, - Этот ниггер со мной. Его зовут Холт. Он почти совсем не говорит.
Её лицо приняло суровое выражение. Среди ниггеров было не так много мятежников, хотя я знавал ещё пару других. Но для неё это было ново.
- Ему место в поле, где он должен пахать землю вместе с другими ниггерами, - сказала она, - Это наша революция.
Клайд, крякнув, сказал:
- Нет, мэм, я так не думаю. Нет, этого ниггера я за плуг не поставлю, - он фыркнул и хлопнул стоящего Холта по колену, - Холт - он из тех ниггеров, с которым такое не пройдёт.
Холт стоял на своём месте, а вдова - на своём.
- Он нам тут очень полезен, - сказал Джек Булл.
- Хорошо, - удивлённая, сказала Сью Ли, - Похоже, что мы выиграем бой, но проиграем войну.
Ближайший к лошадям угол землянки был отведён Холту, и он пошёл туда и уселся там. Расставив ноги, он сложил между ними пять или шесть своих пистолетов и казался всецело заинтересованным их конструкцией и гладкостью их поверхностей.
Вдова направилась к выходу, а я смотрел, как двигались её ноги. Она отмеряла шаги по-мужски, и в её походке не наблюдалось ничего семенящего. Эвансы были аристократами, и замужество привело её в семью классом повыше её собственного. Это было ясно, как день. Я не мог представить себе эту девушку выступающей под розовой парасолькой на какой-нибудь весенней вечеринке.
Это совсем не вредило ей в моих глазах.
- Ой, да, - сказала она и в испуганном жесте вскинула руку к горлу, - Я совсем забыла. Мистер Эванс просит вас пожаловать к нему завтра, когда стемнеет. Он получил известия о перемещениях федералов и может сообщить вам о них.
- Мы почтём за честь нанести ему визит, - сказал Джек Булл, - Вы не присоединитесь к нам?
Он прищурилась на него ненадолго, затем сказала:
- Конечно. Там будет хорошее угощение, - она затем оживлённо рассмеялась, - Я так и не научилась обходиться без еды.
- Надеюсь увидеть вас там, - сказал Джек Булл.
Мы, мужчины, поднялись вместе с ней, включая Холта, который не смотрел в её сторону.
- Я не знаю, что с ним делать, - сказала она, кивнув в сторону Холта, - Мистеру Эвансу столько всего пришлось пережить за последние два года. Если он увидит ниггера с пистолетами за обеденным столом, это окончательно подорвёт его здоровье. Не знаю, как с ним быть.
- Вам не надо об этом беспокоиться, - сказал Джордж Клайд. Те немногие усвоенные им хорошие манеры казались теперь натянутыми, - Не волнуйтесь насчёт Холта, - лицо Клайда ничего больше не выражало, - Я возьму его завтра с собой к Уиллардам. Мы не придём на ваш обед.
- Мистер Клайд, - сказала она, - Я не хотела ничего дурного сказать о вашем ниггере.
- Он не мой ниггер. Он просто ниггер, которому я могу доверить свою жизнь в любое время дня и ночи, - Джордж был одним из самых отъявленных душегубов на границе, и в его натуре нелегко было найти место для подобного рода слабостей. Холт был одной из них, и я это понимал, - Я доверяю Холту. Только и всего. И я никогда в нём не ошибался.
Румянец её щёк заиграл оттенком ярче, и она снова по-кошачьи ухватилась за свои волосы.
Я знал о Клайде и Холте только то, что Холт принадлежал соседу Клайдов, фермеру, и что они росли вместе. Говорили, что случилось это так: в первые дни войны отряд юнионистов выследил Клайда, чтобы арестовать его, но Холт направил их в другую сторону. Когда разгорелась стычка, Холт вмешался в неё на стороне Клайда, и потом их обоих объявили вне закона.
- Это очень высокая похвала, - сказала она.
Клайд скрестил руки на груди и кивнул:
- Да, мэм. Так оно и есть. Выше не бывает.
- Вижу, - сказала она. Застенчивый кашель позволил ей повернуть голову, и она откашлялась в сторону Холта. Она не могла удержаться; ей нужно было рассмотреть его получше. Позиция Холта по отношению к ней предлагала неколебимый вид сзади на его шляпу. Она быстро взглянула на неё, затем откашлялась и повернулась назад, - Ну, мне и в самом деле пора. Надеюсь, еда вам понравится.
- Она выглядит замечательно, - сказал я.
Это заставило её повернуться ко мне. Ни раньше, ни сейчас она не находила в моём облике ничего сногсшибательного, но она сверкнула в мою сторону широкой улыбкой, от которой у меня в животе заскребли кошки.
- А вы не жалобщик, - сказала она, и её широкая улыбка погасла, - Сейчас не время для жалоб.
- Нет, мэм, - ответил я, не придумав в тот момент ничего более остроумного.
- Я восхищаюсь такими, как вы, - сказала она. Её манера говорить была простой и прямолинейной, свободной большей частью от девичьих писков и визгов, - Но завтра мы приготовим угощение получше. Я постараюсь прислать вам утром свинину.
- Вы так заботливы, Сью Ли, - вставил Джек Булл, таким образом снова овладевая её вниманием. Всё её лицо осветилось, глядя на него; дурацкий ловеласный подход работал.
- Спасибо. Джек Булл. Можно мне называть вас Джеком Буллом?
- Только так и не иначе.
- Хорошо. Я пошлю Пчёлку, - она держала полуопущенную руку ладонью вниз, - Это та маленькая девочка, которую вы видели в доме; я отправлю с едой её, если сама не смогу.
- Замечательно.
- Спокойной всем ночи, - сказала она, и Джек Булл рванулся вперёд открыть перед ней дверь. Он, похоже, решил не останавливаться в своих потугах охмурить её. Это было так же очевидно, как коровья лепёшка в снежном заносе.
- Спокойной ночи, - сказал я.
- Всего, - буркнул Клайд, который всё ещё немного дулся.
Джек Булл вдруг остановился и выпрямился во весь свой немалый рост:
- Холт, - сказал он, - Леди пожелала всем спокойной ночи. Пожелай ей тоже спокойной ночи.
- Эй, Чайлз, - с горячностью возразил Клайд, - Ты ему не указывай!
- Он себя ведёт грубо.
- Если ему надо будет сказать, я сам скажу. Ты ему не указывай!
- Тогда скажи ему, Клайд!
- Джентльмены, пожалуйста!
- Нéчего ему указывать, Чайлз!
Холт спас наше сообщество, повернувшись к нам и сказав:
- Всё в порядке, Джордж, - он прикоснулся пальцами к полям шляпы, - Спокойной ночи, мисси.
Джек Булл с Джорджем Клайдом всё ещё свирепо меряли друг друга взглядом, и вдова, покосившись на них, повернулась и направилась к выходу. Это привело Джека Булла в чувство, и он открыл дверь, чтобы выйти с ней наружу.
- Я провожу её к лошади, - сказал он.
Разгорячившийся Клайд ещё не остыл:
- Холт, - сказал он, - Тебе не обязательно сидеть тихо, если я рядом.
На лице у Холта, как всегда, не отразилось ничего. В жаркой передряге он выглядел точно так же, как во сне. Что бы он ни думал, это никогда не всплывало к поверхности на всеобщее обозрение.
- Пустяки, Джордж.
Я пробрался на полусогнутых к судку с шамовкой, приблизил к нему нос и громко принюхался, отвлекая огонь на себя.
- Налетай, - позвал я, - Тут на всех хватит. Хорошо пахнет.
Клайд сел в своём углу, ничего не сказав, но Холт присоединился ко мне у судка и подтвердил:
- Пахнет хорошо, это уж точно.
Я запихнул себе в рот разможжённую картофелину. Обернув полоску бекона вокруг ломтя кукурузного хлеба, я послал его в погоню за картошкой. Гонка в мою утробу, похоже, закончилась вничью.
Не прошло и минуты, как Джек Булл вернулся. Он и Клайд ковыряли ложками свою еду и молчали. Мы с Холтом, воспользовавшись заминкой, наворачивали харч за четверых.
- Холт, - вдруг сказал Джек Булл, - Хочешь мой бекон?
- Я мог бы съесть ещё, - сказал Холт. Разговорное дело пошло у него на лад.
- Хорошо, - Джек Булл встал, прошёлся по землянке и уронил приличный мясистый кусок бекона Холту в тарелку. Это был мясистый бекон, который обычно доставался мне. Я не стал протестовать.
- Благодарствую, - сказал Холт.
Клайд, глядя на всё это, значительно расслабился. Он энергично жевал, работая своими крупными челюстями. Посмотрев через некоторое время в мою сторону, он предложил:
- Родел, ты хочешь мой бекон?
Я был сыт, но от его предложения нельзя было отказаться. Мне придётся заглотить ещё одну дозу бекона ради мира под землёй.
Клайд осклабился, и его лицо разрезала довольная ухмылка:
- Завтра утром, значит, я облегчусь за большим дубом. Забирай себе на здоровье.
Землянка ответила на это раскатами хохота, и у меня не возникло возражений на этот счёт, потому что мы нуждались друг в друге всё больше и больше, а смех объединяет.
- Ладно, ладно, - сказал я, - Бойся моей тушёнки в полдень.
Лучше всего в новом дне - его начало. Не обращая внимания на затянувшуюся ночную прохладу, я присел на корточки на пригорке над землянкой и стал глядеть на огромный улыбчивый солнечный круг, заливающий окрестности светом.
Тихий человек в этот час увидит бредущего мимо оленя. Шумный человек вспугнёт его и пошлёт вскачь прочь. Голодный человек его убьёт. В такое время возможен любой исход. Выбор за тобой.
Ноздри мои расширились от холода и выпустили из моей головы накопившуюся тaм ночную жидкость. Я втянул носом воздух, утёрся, вдохнул и сплюнул. В этот час одиночества я развлeкал себя всевозможными сливами со своей особы.
Покой ошеломлял, и подкравшийся через парующие поля и перелески свет cтал откровением.
Множество разных раздумий прочно поселилось у меня между ушей. Они роптали, они молили, они бранили. Они породили такое эхо, что я решил, что заболел. Я громко смеялся над тем, чего никогда не случaлось, и самое мимолётное воспоминание о случившемся заставляло съёжиться моё молодое тело.
Из всех моих мучителей на первое место вышел мой отец. В подстрекательстве к непрошеным грёзам он оставил позади даже Эйсу Чайлза. Какой же он был упрямый и злополучный человек.
Что было мною сделано, то сделано.
Должен ли я об этом переживать?