Родники одеколона
------------ БАЙКИ НА НОЧЬ ----------- --------------------09.12.2009 © Валерий Зудов
Ужасная социальная телереклама развернулась против пьянства: выпивает гражданин 50 граммов алкоголя, и у него отваливается печень, выводится с мочой мозг, моментально сгнивает поджелудочная железа, а весь остальной организм покрывается метастазами рака прямой кишки. Это вписывается в общую концепцию современного ТВ: напугать человека до смерти, чтобы он наложил на себя руки или сошел с ума и порубал тещу топором, сварил и съел. Чтобы было что показывать в передаче «Чрезвычайное происшествие».
В то же время иногда волнами прокатываются идеи ввести «сухой закон», запретить пьянствование водки всерьез и надолго. Оного закона противников основная масса (у русских же «веселие пити»!), но много и сторонников. Соответственно, аргументации хватает и у тех, и у других.
А я вот припоминаю последний в истории СССР эксперимент по понуждению народа к трезвому образу жизни.
Глава 1. Родниковая брага
Мой опыт в этом деле начался с того, что я за день до выхода Горбачевского указа попался на употреблении спиртного в рабочее время - у одного из коллег случился день рождения, и мы не дождались окончания рабочего дня и приняли на грудь. А тут начальство! Мой вопрос вынесли на партсобрание как образцово-показательный (Указ же вышел!) и влупили мне строгий выговор. При этом мои же товарищи-коммунисты, с которыми мы неоднократно надирались до поросячьего визга, критиковали меня зло и с искренностью твердокаменных трезвенников.
Через некоторое время мне поручили написать заметку про «трезвую» свадьбу - свыше были спущены директивы понуждать обывателя праздновать законный брак без возлияний и всячески это дело пропагандировать. Хочешь - не хочешь - пришлось идти на такую вот казавшуюся противоестественной свадьбу.
Коротко. Натянутые улыбки, неведомые ранее народные обычаи, скучные до зевоты. Жених - весь красный от смущения, старался не смотреть на невесту, поскольку та была на последних неделях беременности. Кроме того, она была известна всему мужскому населению нашего небольшого городка своим легким нравом, безотказностью и кличкой «Шилом бритая», поскольку лицо ее было покрыто оспинами. После тоста под брусничный морс кто-то кисло вякнул: «Горько», и жених с отвращением поцеловал невесту.
Свадьба проходила вяло, без драйва, не говоря о соленых шуточках, которых и вовсе не было. Тоска стояла смертная. Когда зазвучала музыка, пошли танцевать только дамы с дамами. Мужики сидели, как пришибленные.
На свадьбе присутствовала секретарь нашего горкома - здоровенная такая бабища, любимой поговоркой которой до Указа была «Строганину без водки только собаки едят». Она произносила идеологически правильные тосты, от которых у гостей сводило скулы. Наконец, и ей надоело это натужное веселье, и она удалилась. Народ облегченно выдохнул.
Уже через десять минут все гости были красны и пьяны. Часть пустилась в пляс. Несколько молодых людей вышли почистить друг другу морды. Веселье пошло по старому доброму доуказовскому сценарию. Все дело было в припасенных, припрятанных в подсобке бутылях с брагой. На горлышках сосудов были натянуты резиновые перчатки, и бутыли голосовали «за» инициативы Михал Сергеича Горбачева…
Через день в нашей газете вышла моя корреспонденция под заголовком «Родниковая свадьба». Начиналась она так: «На Руси издревле такие свадьбы называли «родниковыми»… Дальше - сплошной идеологически правильный пафос. А заканчивалась заметка такими словами: «…чтобы не дать отравить перегаром и винными парами родниковое счастье соединения любящих сердец». На летучке мой материал был признан лучшим за месяц.
Глава 2. Не Ален Делон пьет одеколон.
В другой раз меня послали в командировку в стойбище оленеводов, где проводилось выездное партсобрание по приему в ряды нового члена - «оленееда» (как местные себя называли) Алексея Тутыть-Тохтоха. Сначала - официальная часть: вопросы кандидату типа «А жизнь за партию отдашь?» или «Кто у нас Генеральный секретарь КПСС?» Алексей ответил на половину вопросов, что удовлетворило высокое собрание.
Потом виновника торжества всячески хвалили как ударника рогов и копыт, мастера чаута (это веревочная петля, лассо, которым вязали оленей) и преданного борца народной борьбы «хапсагай».
На событие прилетел вертолет «Развозторга» и привез всякой всячины - от хлеба и консервов до норковых шапок (для оленеводов!) и портфелей под крокодиловую кожу (вещь для тундровика, наверное, необходимая - морошку собирать). Между прочим, сплошной дефицит привозили - в магазинах тогда было шаром покати, и всё, вплоть до носков и капусты, по карточкам. Конечно же, я тут же приобрел отличный модный кейс-«дипломат».
А «оленееды» выстроились в небольшую очередь за «Тройным» одеколоном. Выдавали по два флакона в руки, поэтому аборигены, на лицо почти одинаковые, меняли в экстерьере какую-нибудь деталь - снимали или надевали малахай, повязывали шарфик - и снова становились в очередь. В итоге «Развозторг» реализовал весь свой запас парфюма, рассчитанный покупателей на двести, хотя присутствующих на партсобрании было от силы человек двадцать пять, исключая Алена Делона, который почему-то не прилетел на собрание. Впрочем, его и не приглашали.
Когда закончилась официальная часть и наступила тьма (дело было в марте, когда полярная ночь уже кончилась), все собрались в самой большой яранге на просмотр фильма. Невдалеке затарахтел генератор, и появилось электричество. Свет выключили, началось кино. И тут же то один, то другой зритель стали тихонько покидать чум. Потом они возвращались, и постепенно наш меховой кинозал наполнился запахом одеколона. Духан постепенно крепчал, и вскоре находиться в помещении стало невыносимо душно.
Я вышел на свежий воздух. Было по тем меркам тепло, градусов тридцать мороза всего, и можно было отдышаться полной грудью. Отошел в тундру справить малую нужду - тут же ко мне подошли несколько оленей, свободно пасшихся неподалеку и стали ждать, пока я закончу, чтобы полизать соли.
У соседней яранги качался какой-то абориген, пьяный до зеленых медвежат. С трудом я узнал в нем свежеиспеченного партейца Алексея Тутыть-Тохтоха. Он пытался куда-то идти, но как только отрывал руку от опоры, тут же падал. При сих упражнениях он постоянно бормотал что-то вроде «жизнь за партию отдам! - нафига она мне?». Затем его стало тошнить, кто-то вышел из яранги и стал ему помогать.
Еле-еле я досмотрел то кино. И когда улегся в кукуль (меховой спальный мешок), долго не мог заснуть - такой стоял парфюмерный перегар…
***
Вот такие байки на ночь про «сухой закон». Без выводов и моралей. А дискуссия продолжается…
Blog SYNDICATion [ЭЛЕН ДАРСИ] [ GALAXY HUNTER] [MEG EDO] [NIBIRU AUS] [ZUDMAN] [BOYANDIN]
Ужасная социальная телереклама развернулась против пьянства: выпивает гражданин 50 граммов алкоголя, и у него отваливается печень, выводится с мочой мозг, моментально сгнивает поджелудочная железа, а весь остальной организм покрывается метастазами рака прямой кишки. Это вписывается в общую концепцию современного ТВ: напугать человека до смерти, чтобы он наложил на себя руки или сошел с ума и порубал тещу топором, сварил и съел. Чтобы было что показывать в передаче «Чрезвычайное происшествие».
В то же время иногда волнами прокатываются идеи ввести «сухой закон», запретить пьянствование водки всерьез и надолго. Оного закона противников основная масса (у русских же «веселие пити»!), но много и сторонников. Соответственно, аргументации хватает и у тех, и у других.
А я вот припоминаю последний в истории СССР эксперимент по понуждению народа к трезвому образу жизни.
Глава 1. Родниковая брага
Мой опыт в этом деле начался с того, что я за день до выхода Горбачевского указа попался на употреблении спиртного в рабочее время - у одного из коллег случился день рождения, и мы не дождались окончания рабочего дня и приняли на грудь. А тут начальство! Мой вопрос вынесли на партсобрание как образцово-показательный (Указ же вышел!) и влупили мне строгий выговор. При этом мои же товарищи-коммунисты, с которыми мы неоднократно надирались до поросячьего визга, критиковали меня зло и с искренностью твердокаменных трезвенников.
Через некоторое время мне поручили написать заметку про «трезвую» свадьбу - свыше были спущены директивы понуждать обывателя праздновать законный брак без возлияний и всячески это дело пропагандировать. Хочешь - не хочешь - пришлось идти на такую вот казавшуюся противоестественной свадьбу.
Коротко. Натянутые улыбки, неведомые ранее народные обычаи, скучные до зевоты. Жених - весь красный от смущения, старался не смотреть на невесту, поскольку та была на последних неделях беременности. Кроме того, она была известна всему мужскому населению нашего небольшого городка своим легким нравом, безотказностью и кличкой «Шилом бритая», поскольку лицо ее было покрыто оспинами. После тоста под брусничный морс кто-то кисло вякнул: «Горько», и жених с отвращением поцеловал невесту.
Свадьба проходила вяло, без драйва, не говоря о соленых шуточках, которых и вовсе не было. Тоска стояла смертная. Когда зазвучала музыка, пошли танцевать только дамы с дамами. Мужики сидели, как пришибленные.
На свадьбе присутствовала секретарь нашего горкома - здоровенная такая бабища, любимой поговоркой которой до Указа была «Строганину без водки только собаки едят». Она произносила идеологически правильные тосты, от которых у гостей сводило скулы. Наконец, и ей надоело это натужное веселье, и она удалилась. Народ облегченно выдохнул.
Уже через десять минут все гости были красны и пьяны. Часть пустилась в пляс. Несколько молодых людей вышли почистить друг другу морды. Веселье пошло по старому доброму доуказовскому сценарию. Все дело было в припасенных, припрятанных в подсобке бутылях с брагой. На горлышках сосудов были натянуты резиновые перчатки, и бутыли голосовали «за» инициативы Михал Сергеича Горбачева…
Через день в нашей газете вышла моя корреспонденция под заголовком «Родниковая свадьба». Начиналась она так: «На Руси издревле такие свадьбы называли «родниковыми»… Дальше - сплошной идеологически правильный пафос. А заканчивалась заметка такими словами: «…чтобы не дать отравить перегаром и винными парами родниковое счастье соединения любящих сердец». На летучке мой материал был признан лучшим за месяц.
Глава 2. Не Ален Делон пьет одеколон.
В другой раз меня послали в командировку в стойбище оленеводов, где проводилось выездное партсобрание по приему в ряды нового члена - «оленееда» (как местные себя называли) Алексея Тутыть-Тохтоха. Сначала - официальная часть: вопросы кандидату типа «А жизнь за партию отдашь?» или «Кто у нас Генеральный секретарь КПСС?» Алексей ответил на половину вопросов, что удовлетворило высокое собрание.
Потом виновника торжества всячески хвалили как ударника рогов и копыт, мастера чаута (это веревочная петля, лассо, которым вязали оленей) и преданного борца народной борьбы «хапсагай».
На событие прилетел вертолет «Развозторга» и привез всякой всячины - от хлеба и консервов до норковых шапок (для оленеводов!) и портфелей под крокодиловую кожу (вещь для тундровика, наверное, необходимая - морошку собирать). Между прочим, сплошной дефицит привозили - в магазинах тогда было шаром покати, и всё, вплоть до носков и капусты, по карточкам. Конечно же, я тут же приобрел отличный модный кейс-«дипломат».
А «оленееды» выстроились в небольшую очередь за «Тройным» одеколоном. Выдавали по два флакона в руки, поэтому аборигены, на лицо почти одинаковые, меняли в экстерьере какую-нибудь деталь - снимали или надевали малахай, повязывали шарфик - и снова становились в очередь. В итоге «Развозторг» реализовал весь свой запас парфюма, рассчитанный покупателей на двести, хотя присутствующих на партсобрании было от силы человек двадцать пять, исключая Алена Делона, который почему-то не прилетел на собрание. Впрочем, его и не приглашали.
Когда закончилась официальная часть и наступила тьма (дело было в марте, когда полярная ночь уже кончилась), все собрались в самой большой яранге на просмотр фильма. Невдалеке затарахтел генератор, и появилось электричество. Свет выключили, началось кино. И тут же то один, то другой зритель стали тихонько покидать чум. Потом они возвращались, и постепенно наш меховой кинозал наполнился запахом одеколона. Духан постепенно крепчал, и вскоре находиться в помещении стало невыносимо душно.
Я вышел на свежий воздух. Было по тем меркам тепло, градусов тридцать мороза всего, и можно было отдышаться полной грудью. Отошел в тундру справить малую нужду - тут же ко мне подошли несколько оленей, свободно пасшихся неподалеку и стали ждать, пока я закончу, чтобы полизать соли.
У соседней яранги качался какой-то абориген, пьяный до зеленых медвежат. С трудом я узнал в нем свежеиспеченного партейца Алексея Тутыть-Тохтоха. Он пытался куда-то идти, но как только отрывал руку от опоры, тут же падал. При сих упражнениях он постоянно бормотал что-то вроде «жизнь за партию отдам! - нафига она мне?». Затем его стало тошнить, кто-то вышел из яранги и стал ему помогать.
Еле-еле я досмотрел то кино. И когда улегся в кукуль (меховой спальный мешок), долго не мог заснуть - такой стоял парфюмерный перегар…
***
Вот такие байки на ночь про «сухой закон». Без выводов и моралей. А дискуссия продолжается…
Blog SYNDICATion [ЭЛЕН ДАРСИ] [ GALAXY HUNTER] [MEG EDO] [NIBIRU AUS] [ZUDMAN] [BOYANDIN]