Гитлер не мог не объявить войну главному врагу
Энн О’Хэйр Маккормик (Anne O'Hare McCormick), « The New York Times», США.
# Все статьи за 13 декабря 1941 года.
Мальчик-лифтер: «Надеюсь, меня возьмут на флот». Официант: «Гит и Мусс записались в смертники». Швейцар: «Слава богу, мы знаем, где мы и что надо делать». Таксист: «Только что был в пожарной части, записался наблюдателем. Две мои дочки стали воздушными наблюдателями нашего квартала»
Это было в четверг, во время выступления Гитлера, через час после того, как Муссолини объявил, что Германия и Италия вступают в войну с Соединенными Штатами. Реплики, приведенные выше - первые комментарии по поводу данного события, услышанные репортером « Нью-Йорк Таймс». Все эти люди родились за границей и выразили свою немедленную и инстинктивную реакцию на известие об угрозе, представляемой странами оси, в чем были едины со всей Америкой. К тому времени все знали, что нам нанесен сокрушительный удар на Тихом океане. Никто не сомневался, что заявления Берлина и Рима являются прелюдией к новой атаке. Но сочетание плохих новостей с пугающими перспективами сплотило всех. Первой реакцией было облегчение: наконец-то закончился период нерешительности. Следующей было всеобщее желание сделать что-то - незамедлительно.
В контексте истории может оказаться, что обстоятельства, в которых началась война, были самыми благоприятными для Америки. Японцы застали нас совершенно врасплох и нанесли нам ужасный удар - в Перл-Харборе. До тех пор, пока не станут известны все факты, мы не сможем судить о том, была ли это непростительная небрежность. Но шок катастрофы вдребезги разбил все самодовольные иллюзии - включая фатальную тенденцию к недооценке противника - и грубо вернул нас на почву реальности.
В то же время он с жуткой очевидностью продемонстрировал подлинный характер этой войны. С самого первого часа, когда были убиты спящие часовые на форпостах, не оставалось сомнений в том, что Соединенным Штатам прочат уничтожение. Нашу страну выбрали главным призом в авантюре по созданию мировой империи.
Ценность урока
Можно даже сказать, что стоило претерпеть все это, дабы узнать правду о войне с самых первых выстрелов. А когда к этому видению прибавилось германо-итальянское объявление войны Америке, все сложилось в единую картину. Только это оставалось сделать для того, чтобы заглушить последний голос сопротивления.
В грядущие мрачные месяцы, когда на нас обрушится вся ярость этого трехстороннего нападения, возникнут сомнения: может быть, мы могли избежать несчастья? Те, кто понимает смысл этого противостояния, с самого начала видели, что участие Америки неизбежно. Они знали, что пока стоит наша страна, революция Гитлера не победит; мы представляем собой подлинную антитезу его системе, вечное препятствие на пути к его целям. Но многие оспаривают эту точку зрения. Нанеся своим объявлением войны первый открытый удар по Америке, Гитлер поразил себя и всех своих агентов раскола и распрей. Он доказал последнему из сомневающихся, что наше участие неизбежно.
Почему он это сделал? Для него это тоже было неизбежно. Во-первых, потому что он больше не мог позволить себе ждать. Чаши весов склонялись не в его пользу. Он не мог продолжать движение к нефтяным месторождениям Кавказа, потому что путь этот слишком долог. С другой стороны, песок в часах продолжает сыпаться. С каждым месяцем в нашей стране наращивается производство самолетов, танков и пушек. С каждым месяцем атлантические маршруты становятся все более безопасными, а объем поставок - возрастает. В этих условиях он не мог продолжать наступление в России и удерживать позиции в Африке. Увеличивающуюся мощь Америки ему нужно было перенаправить на что-то еще. В этой коварной игре Гитлеру пришлось прибегнуть к морской и воздушной мощи Японии, пока не стало слишком поздно, пока у японцев еще достаточно запасов нефти, железа и продовольствия.
Война между жизнью и смертью
Ему пришлось сократить линию фронта в России, давить до последнего на Турцию, Испанию и Францию, утверждая, что помощь по ленд-лизу будет сокращена повсюду, дабы сосредоточить всю оставшуюся у него силу в единый сокрушительный удар или, возможно, серию ударов, нанесенных одновременно в разных местах.
Но напасть на нас Гитлера вынуждает еще более глубокое отчаяние. Отныне наша страна должна считать себя его главной мишенью, поскольку силы, возглавляемые Гитлером, по природе своей обязаны стремиться к нашему уничтожению. Вопреки разуму, вопреки собственной стратегии, вопреки воле собственного народа, он объявляет войну Новому Свету, тем самым обрекая на крушение свой новый порядок.
Американцам трудно представить себя встающими в ряды наций, борющихся за свое существование. Но на этой неделе мы осознали, что на кону стоит нечто большее, чем жизнь наций. Нужно время для того, чтобы неоднородный, капризный, вздорный народ принял твердое решение, но в просветлении, пришедшем с первым ударом по Соединенным Штатам, весь замысел сразу стал ясен всем. В мгновение ока нас озарило, что это больше, чем борьба не на жизнь, а на смерть; это война между жизнью и смертью, война стихий. Силы жизни обязаны сражаться с силами смерти, если мы не хотим, чтобы наша планета, озаренная солнечным светом, не стала непригодной для жизни духа, подобно мертвой и одинокой луне. // Э.Маккормик.
________________________________________________
Трусливая болтовня банкрота Гитлера ("Правда", СССР)
Б.Лавренев: Человек-зверь ("Правда", СССР)
Человек года-1938: Адольф Гитлер ("Time", США)
Г.Александров: Библия людоедов ("Правда", СССР)
Д.Заславский: Адольф Вшивый ("Красная Звезда", СССР)
Изверг Гитлер - лютый враг русского народа ("Правда", СССР)
А.Толстой: Кто такой Гитлер и чего он добивается ("Известия", СССР)
Гитлер: У нас не будет места для инородцев, нам не нужны паразиты ("The Guardian", Великобритания)