С.Михалков. Мать
С.Михалков || « Правда» №356, 22 декабря 1942 года
С каждым днем растут взносы колхозников и колхозниц на строительство танков и самолётов для родной Красной Армии. Колхозники и колхозницы Узбекистана за 6 дней собрали наличными деньгами на строительство танков и боевых самолётов «Колхозник Узбекистана» 260 миллионов рублей.
Слова братского привета товарища Сталина вдохновляют колхозников на новые трудовые подвиги, на новые славные патриотические дела во имя победы над проклятыми немецкими оккупантами.
# Все статьи за 22 декабря 1942 года.
Она хранила у себя в комоде:
Из Ленинграда письма от Володи,
Из Сталинграда письма от Ильи,
Одесские открытки от Андрея
И весточки от Гриши с батареи
Из Севастополя. От всей семьи.
В июньский полдень, в тесном сельсовете,
По радио, - ещё не по газете, -
Когда она услышала: «Война!»,
Как будто чем по сердцу полоснули,
Как села, так и замерла на стуле -
О сыновьях подумала она.
Пришла домой. Тиха пустая хата.
Наседка квохчет, просят есть цыплята,
Стучит в стекло, не вырвется, пчела.
Четыре мальчика! Четыре сына!
И в этот день ещё одна морщина
У добрых материнских глаз легла.
Косили хлеб. Она снопы вязала
Без устали. Ей всё казалось мало!
Быстрее надо! Жаль, не те года!
И солнце жгло, и спину ей ломило,
И мать-крестьянка людям говорила:
- Там - сыновья. И хлеб идёт туда!.
А сыновья писали реже, реже,
Но штемпеля на письмах были те же:
Одесса, Севастополь, Сталинград
И Ленинград, где старший сын Володя,
Работал на Путиловском заводе -
Варил ежи для нарвских баррикад.
Когда подолгу почты не бывало,
Мать старые конверты доставала,
Читала письма, и мечталось ей:
Нет на земле честнее и храбрее,
Нет на земле сильнее и добрее
Взращённых ею молодых парней.
Страна гудела, как пчелиный улей.
Все слышали, как третьего июля
Товарищ Сталин нам сказал: «Друзья!»
Крестьянка-мать сидела в сельсовете
И, слушая слова простые эти,
Подумала: «Ответьте, сыновья!»
Тревожные в газетах сводки были,
И люди об Одессе говорили,
Как говорят о самом дорогом.
Старушка-мать, - она за всем следила, -
Шептала ночью: «Где же наша сила,
Чтоб мы могли расправиться с врагом?»
О, как она бессонными ночами
Хотела повидаться с сыновьями,
Пусть хоть разок, пусть, провожая в бой,
Сказать бойцу напутственное слово.
Она ведь ко всему теперь готова,
На много дней глядит перед собой.
Но не могло её воображенье
Себе представить город в окруженьи,
Немецких танков черные ряды,
К чужой броне в крови прилипший колос,
Не слышала она Андрея голос:
«Я ранен в грудь... товарищи... воды».
Пришел конверт. Еще не открывала,
А сердце матери уже как будто знало...
В углу листка - армейская печать...
Настанет день, Одесса будет наша,
Но прежних строк: «Я - одессит, мамаша!»
Ей никогда уже не получать...
...Глаза устали плакать - стали суше,
Со временем тоска и горе глуше.
Дров запасла - настали холода.
Шаль распустила - варежки связала,
Потом вторые, третьи... Мало, мало!
Побольше бы! Они нужны - туда!
Всё не было письма из Ленинграда.
И вдруг она услышала: «Блокада».
Тревожно поспешила в сельсовет,
Секретаря знакомого спросила.
Тот пояснил... Опять душа заныла,
Что от Володи писем нет и нет.
Пекла ли хлеб, варила ли картошку,
Всё думала: «Послать бы хоть немножко,
За тыщу вёрст сама бы понесла!»
И стыли щи, не тронутые за день.
Болея о голодном Ленинграде,
Старуха-мать обедать не могла.
Она была и днем и ночью с теми,
Кто день и ночь всегда, в любое время
Работал, защищая Ленинград,
И выполнял военные заданья
Ценой бессонницы, недоеданья -
Любой ценой, как люди говорят...
...Опять скворцы в скворешни прилетели,
Бойцы сменили шубы на шинели.
Опять в грязи завязли передки...
Из Севастополя прислал письмо Григорий:
«Воюем, мать, на суше и на море,
Вот как у нас дерутся моряки!»
Она его от строчки и до строчки
Пять раз прочла. Потом к соседской дочке
Зашла и попросила почитать.
Хоть сотню раз могла она прослушать,
Что пишет сын про море и про сушу
И про своё уменье воевать.
И вдруг за ней пришли из сельсовета.
В руках у председателя газета:
«Смотри-ка, мать, на снимок. Узнаёшь?»
Взглянула только: Сердце, тише, тише! -
«Он! Родненький! Недаром снился! Гриша!
Ну, до чего стал на отца похож!»
Собрали митинг. Вызвали на сцену
Героя мать Хохлову Аграфену.
Она к столу сторонкой подошла
И поклонилась. А когда сказали,
Что Грише на войне Героя дали, -
Заплакала, - что мать сказать могла?..
...Шла с вёдрами однажды от колодца,
Подходит к дому - видит краснофлотца.
Дух захватило: Гриша у крыльца!
Подходит ближе, видит - нет, не Гриша -
В плечах поуже, ростом чуть повыше,
И рыженький, веснущатый с лица.
«Вы будете Хохлова Аграфена?»
И трубочку похлопал о колено.
«Я самая! Входи, сынок, сюда!»
Помог в сенях поднять на лавку вёдра,
Сам смотрит так улыбчиво и бодро -
Так к матери не входят, коль беда.
А мать стоит, глядит на краснофлотца,
Самой спросить - язык не повернется,
Зачем и с чем заехал к ней моряк.
Сел краснофлотец: «Стало быть, мамаша,
Здесь ваша жизнь и все хозяйство ваше!
Как управляетесь одна? Живете как?»
Мне командир такое дал заданье:
Заехать к вам и оказать вниманье,
А если что, помочь без лишних слов.
«Ты не томи, сынок! Откуда, милый?
И кто послал-то, господи помилуй?»
«Герой Союза - старшина Хохлов!»
Как вымолвил, так с плеч гора свалилась,
Поправила платок, засуетилась:
«Такой-то гость! Да что же я сижу?
Вот горе-то! - живем не так богато -
В деревне нынче с водкой плоховато,
Чем угостить, ума не приложу!»
Пьёт краснофлотец чай за чашкой чашку;
Распарился, хоть впору снять тельняшку,
И, вспоминая жаркие деньки,
Рассказывает складно и толково.
И мать в рассказ свое вставляет слово:
«Вот как у нас дерутся моряки!»
Их никакая сила не сломила.
Не описать, как людям трудно было,
А все дрались - посмотрим, кто кого!
И убивали немцев без пощады,
И Севастополь был таким, как надо.
Пришел приказ - оставили его...
«А Гриша где?» «Теперь под Сталинградом,
В морской пехоте». «Значит, с братом рядом?
Там у меня еще сынок - Илья.
Тот в летчиках, он у меня крылатый.
Один - рабочий, три ушли в солдаты».
Моряк в ответ: «Нормальная семья!»
Она его накрыла одеялом,
Она ему тельняшку постирала,
Она ему лепёшек напекла,
Крючок ослабший намертво пришила,
И за ворота утром проводила,
И у ворот, как сына, обняла...
...В правлении колхоза на рассвете
Толпились люди. Маленькие дети
У матерей кричали на руках.
Ребята, что постарше, не шумели,
Держась поближе к матерям, сидели
На сундучках, узлах и узелках.
Они доехали. А многие убиты -
По беженцам стреляли «Мессершмитты»,
И «Юнкерсы» бомбили поезда.
Они в пути тяжёлом были долго,
За их спиной еще горела Волга,
Не знавшая такого никогда.
Теперь они в чужом селе, без крова.
Им нужен кров и ласковое слово.
И мать солдатская решила: «Я - одна,
Есть у меня картошка, есть и хата,
Возьму семью, где малые ребята,
У нас у всех одна беда - война».
Тут поднялась одна из многих женщин
С тремя детьми - один другого меньше,
Три мальчика. Один ещё грудной.
«Как звать сынка-то?» «Как отца, - Анисим.
Сам на войне, да нет полгода писем...».
«Ну, забирай узлы, пойдем со мной!»…
…И стали жить. И снова, как бывало,
Она пелёнки детские стирала,
Опять повисла люлька на крюке...
Всё это прожито, всё в этой хате было,
Вот так она ребят своих растила,
Скучая о солдате-мужике.
***
В большой России, в маленьком селеньи,
За сотни вёрст от фронта, в отдаленьи,
Но ближе многих, может быть, к войне,
Седая мать по-своему воюет,
И по ночам о сыновьях тоскует,
И молится за них наедине.
Когда Москва вещает нам: «Вниманье!
В последний час...» - и, затаив дыханье,
Мы слушаем про славные бои
И про героев грозного сраженья, -
Тебя мы вспоминаем с уваженьем,
Седая мать. То - сыновья твои.
Они идут дорогой наступленья
В измученные немцами селенья,
Они освобождают города
И на руки детишек поднимают,
Как сыновей, их бабы обнимают.
Ты можешь, мать, сынами быть горда!
И если иногда ты заскучаешь,
Что писем вот опять не получаешь,
И загрустишь, и дни начнешь считать,
Душой болеть, - опять Илья не пишет,
Молчит Володя, нет вестей от Гриши, -
Ты не грусти. Они напишут, мать!
# Сергей Михалков. Северо-Западный фронт. Ноябрь-декабрь 1942 г.
_______________________________________________
И.Эренбург: Русская мать* ("Красная звезда", СССР)
О.Курганов: Мать || «Правда» №38, 7 февраля 1942 года
М.Лыньков: Мать || «Известия» №148, 26 июня 1942 года
А.Довженко: Мать || «Известия» №42, 20 февраля 1943 года
С.Голованивский: Наши седые матери* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Правда» №356 (9127), 22 декабря 1942 года