Письмо Надежде
Г.Фиш || « Известия» №89, 16 апреля 1943 года
СЕГОДНЯ В ГАЗЕТЕ: От Советского Информбюро. Утреннее и вечернее сообщения от 15 апреля. (1 стр.). Указы Президиума Верховного Совета СССР: О введении военного положения на всех железных дорогах; О награждении Борисоглебской Краснознамённой военной авиационной школы пилотов имени Чкалова орденом Ленина; О награждении орденами и медалями начальствующею и вольнонаёмного состава Борисоглебской Краснознамённой военной авиационной школы пилотов имени Чкалова. (1 стр.). Письмо туркменского народа фронтовикам-туркменам. (2 стр.). Оправдать высокую награду. - Беседа с секретарём МК ВКП(б) тов. Б.Н.Черноусовым. (2 стр.). Налёт советских самолётов на Данциг и Кенигсберг. (3 стр.). А.Павлович. - Вахшская долина. (3 стр.). И.Дикарев. - Обеспечение победы. (3 стр.). Геннадий Фиш. - Письмо Надежде. (4 стр.). Военные действия в Тунисе. (4 стр.). Действия английской авиации. (4 стр.).
# Все статьи за 16 апреля 1943 года.
РАССКАЗ-БЫЛЬ
Земля в воронке была черная, влажная и липкая. На кромке ещё лежал тонкий, как тающий сахар, ледок. Он хрустнул и переломился под тяжестью тела Харламова. Вбирая голову в плечи, боец заполз в воронку и привстал. На склоне воронки, на постланной плащ-палатке лежала женщина. Она тяжело и часто дышала. И хотя день был ветреный и прохладный, на лбу у неё проступали мелкие прозрачные капельки пота. Женщина стонала, не разжимая рта, и глядела в небо.
- Ну, как, Надя? - спросил Харламов девушку в ватнике, склонившуюся над женщиной.
- Ради бога, прошу, уйди, ещё ничего нет, - торопливо сказала девушка и отвела рукой прядь волос, опустившихся на её круглое, почти детское веснущатое лицо. - Иди, как тебе не стыдно! - повторила она и, подняв на бойца глаза, вся заалелась от смущения.
- Что ж тут стыдного? У меня у самого дома двое ребят осталось, - ответил Харламов. - Я к тебе за другим пришёл. Отдай гранаты и патроны. Здесь они тебе ни к чему.
- Ладно, только уходи скорее.
Быстро раскрыв мешок, Надя вытащила и передала Харламову девять полных обойм. Затем сняла с пояса три гранаты.
- Этой не отдам, - показала она на четвертую, оставшуюся на поясе. - Может быть, понадобится…
Лежавшей на плащ-палатке женщине было лет двадцать пять. Рыжеватые волосы ее, раньше связанные узлом на затылке, теперь расплескались по плечам. Она то хмурилась от боли, то снова широко раскрывала глаза, и тогда в них отражалось иссиня голубое небо с быстро бегущими облачками.
Сейчас женщине стало лучше. Схватки на время прекратились.
- Скоро ли? - шопотом спросил Харламов, выползая из воронки.
- Скоро! - так же шопотом ответила девушка. - Уже скоро, продержитесь ещё немного…
Словно бы в ответ на её слова раздалось гудение летящей мины. Она разорвалась где-то неподалеку.
Ни Харламов, ни девушка не обратили на мину внимания. Женщина спросила:
- Опять стреляют?
- Опять. Но ты не бойся, Аннушка, скоро всё будет в порядке! - отозвалась девушка.
Отвинтив пробку трофейной алюминиевой фляжки, она вылила на ладони немного спирта и деловито натерла им руки.
Харламов подполз к товарищам, притаившимся между толстыми корнями вековых сосен.
- Вот и вооружились за счёт санчасти, - весело сказал Харламов. - В такие дни у нас в затонах пароходы готовятся к выходу на открытую воду, на реку… Чудесная река Волхов! Березки по берегам, кручи!
- А у меня яровые… Понимаешь? - отозвался старшина сержант Коновалов. - У меня в колхозе скоро сев начнётся, там вместо меня сейчас председателем женщина. Весна ранняя, а земля у нас рассыпчатая. Успеют ли снег задержать?
- Ну, как там Аннушка? - спросил коренастый, круглолицый, похожий на мальчика разведчик Грунь. - Что с ней?
- Надя говорит: всё в порядке… Тише. Смотрите! Шевелится.
На той стороне дороги зашевелился и медленно стал передвигаться вдоль обочины можжевеловый куст.
- Погоди стрелять, - сказал Коновалов, положив руку на плечо Груня. - Успеешь.
И они стали вглядываться в куст. Рядом с ним начал двигаться второй. «А ну-ка, ещё!» - подумал Харламов и, действительно, увидел, как покачнулся третий куст.
В эту минуту раздался громкий, пронзительный крик.
- А Надя говорила: всё в порядке, - с укором сказал Грунь Харламову, точно тот был во всём виноват.
Грунь даже среди разведчиков славился смелостью. Но от этого крика у него сжалось сердце. Грунь выстрелил в притихший куст, пониже. Куст качнулся и упал, открыв металлическую каску на голове солдата.
- Так! - сказал Грунь и снова приложился к винтовке, целясь во второй куст. - Не уйдёшь!
Снова выстрел был заглушен донёсшимся из воронки криком.
- Страдает! - поморщился Харламов. - У нас на «Орле» одна рожала…
Рядом хрустнул сучок.
- Замолчи ты со своими пароходами! - сказал Коновалов и опять стал прислушиваться.
* * *
…Разведчики Коновалов, Грунь, Харламов, Алиев и сандружинница Надя Малая, фамилия которой так соответствовала её внешности, что казалась не фамилией, а кличкой, - возвращались из дальней разведки по тылам неприятеля. За неделю блужданий разведчики узнали столько интересных и важных для командования вещей, что последний день шли безостановочно, торопясь выйти к своим.
Итти было трудно. Весенняя земля липла к сапогам, хотя разведчики обходили раскисшие дороги по прошлогодней прелой листве, густо устилавшей перелески и прозрачные рощи.
Утром разведчики обходили стороной деревушку, избы которой, как овцы, толпились на пригорке. На узкой тропе они нагнали женщину в сером вязаном шерстяном платке, которая медленно двигалась на восток. Казалось, она просто вышла прогуляться в это погожее весеннее утро…
- Товарищи! - обрадовалась женщина, увидев красноармейцев. - Я как-раз к вам иду… Немцы сегодня вечером всех жителей Титовки угоняют в Германию… А у меня Костя, муж мой, в Красной Армии… Я бежать решила к нашим. Я здесь все места знаю…
- Ну, идёмте с нами, - сказал старший сержант Коновалов. - Вы нам в тропах поможете разобраться.
И они пошли дальше вместе с Анной Степановной. Аннушкой.
Анна Степановна рассказала им о селе. Она была в нём учительницей средней школы. Понимала по-немецки и про немцев знала больше, чем им хотелось.
- Идёмте тише, - к великому удовольствию притомившейся Нади сказал Грунь.
- Устал, что ли? - спросил его Коновалов.
Грунь кивком указал на учительницу. Коновалов увидел большой выпуклый живот Аннушки и понял, что она на сносях. «Мальчишка Грунь сразу разглядел, а я дедом скоро буду и не приметил», - подумал он и в этот момент увидел на дороге немецких солдат. Они шли спокойно, не оглядываясь, держа в руках автоматы. «Надо уходить», - сразу же решил Коновалов и скомандовал:
- Ходу!
Немецкие автоматчики заметили разведчиков и приказали им остановиться. Харламов длинной очередью из своего автомата свалил пятерых гитлеровцев. Но из-за поворота показалось ещё несколько солдат в зелёных шинелях. Они рассыпались по роще и открыли стрельбу. Не видя разведчиков, которые успели залечь, они стреляли в ту сторону, откуда раздалась очередь русского автомата.
Анна застонала.
- Ранена? - спросила, подползая к ней Надя.
- Нет, началось! - ответила Анна Степановна.
Она лежала на боку, кусая уголки шерстяного платка.
- Товарищ Коновалов, я дальше итти не могу. Оставьте меня тут и уходите…
- Ну, нет, не на таких напала! - резко, почти грубо ответил Коновалов.
И он, и Алиев, и Грунь, и Надя понимали, что Анну Степановну и ребёнка, который должен сейчас появиться на свет, нельзя оставить у немцев. «Я не смог бы иначе спокойно смотреть в глаза своей жене», - подумал Харламов. Надя вспомнила почему-то, как мать сердилась на неё за то, что она записалась добровольцем.
Грунь ничего не вспоминал. Он с изумлением глядел на страдавшую рядом с ним женщину. Он слышал о родовых болях, но не предполагал, что они бывают так мучительны.
Один Алиев, казалось, не обращал никакого внимания на Анну Степановну. Верный обычаям своего народа, он считал, что, чем больше людей знает о родах и сочувствует женщине, тем мучительнее роды проходят. Поэтому он притворялся, будто ничего не видит, не понимает и занят только тем, что творится в роще.
- Алиев! - подозвал его Коновалов. - Вот возьмите, - и он вытащил из-за пазухи пакет, - передайте это майору. Расскажите подробно обо всем, что нам удалось разведать. Мы же будем здесь биться за нового человека…
Алиев исчез.
Коновалов подозвал Надю.
- Отведи её в спокойное место. А мы постараемся сдержать фрицев.
И Надя не смогла найти для Анны Степановны убежища спокойнее, чем воронка от авиабомбы, метрах в двухстах от места, где остались разведчики.
* * *
И вот он появился на свет, красный, нелепый, как будто не настоящий. Схватив ребёнка на руки, Надя громко закричала:
- Ура! Девочка! Ура-а!
Это «ура» было подхвачено у дороги. Надя различила бас Груня, звонкий голос Харламова и хриповато-грудной - Коновалова. Затем раздались выстрелы, взрывы гранат, и снова стало тихо…
Минут через пять у воронки появились Грунь и Харламов.
- Идём! - сказал Харламов.
Они подхватили Анну Степановну под руки.
Надя несла на руках младенца, завёрнутого вместо пелёнок в марлю и накрытого сверху плащ-палаткой…
Они шли быстро и к ночи явились на командный пункт полка.
* * *
В избе было темно, и коптилка на столе почти не разгоняла тьмы. На жарко натопленной печи, на овчинах дремала Анна Степановна. В углу, в люльке, которую бойцы столько дней видели пустой, лежал младенец, закутанный в огромную свеже-выстиранную фланелевую рубаху.
То и дело в избу входили бойцы. Они приближались к люльке, трогали её, раскачивали и вглядывались в сморщенное личико Надюшки (так прозвали девочку в честь повивальной бабки). За столом сидела Надя и писала письмо. Слева заглядывал через её плечо Харламов, справа поставил локти на стол Грунь. Алиев, не находя себе места, все время шагал по избе. Майор приказал им отдыхать, но они решили сначала написать письмо Надежде.
Это письмо Анна Степановна должна была распечатать и прочитать Наде в день её восемнадцатилетия, в апрельский день 1961 года.
- Пиши, - командовал Грунь.
«Дорогая Надежда! Сегодня весенний день, и ты, наверное, веселилась и радовалась вместе с подругами. Тебе сегодня исполнилось восемнадцать лет - столько, сколько было нашей санитарке Наде, когда она в роще, в воронке принимала тебя. Надя уже успела вынести из боя сто одиннадцать раненых с оружием. Поверь, что это нелегкая работа, кругом свистят пули. Для того, чтоб ты могла ходить во весь рост, не сгибаясь, мы ползали по липкой грязи. Для того, чтобы тебе было всегда светло, мы проводили ночи в лесу, на морозе и затемняли окна домов. Для того, чтобы наша земля была свободной, наши бойцы с гранатами бросались под гусеницы танков. И мы отстояли для тебя и твоих ровесников жизнь и счастье. Ты родилась на земле, политой кровью, и должна быть достойна трудов наших. Не забывай этого и расскажи об этом твоим подругам, которые радуются жизни рядом с тобой...».
- Не обо мне надо писать, а про Коновалова, - сказала Надя, отрываясь от письма.
- Вот, вот! - подхватил Алиев. - Я тоже так думаю. Пиши все, как было.
И тут Харламов начал диктовать тихо, медленно, с трудом подбирая слова:
«Если рассказывать про весь бой, то получится очень сухо… У нас было мало оружия, даже патронов уже нехватало, оставались только гранаты… Но, когда твоя мама перестала жаловаться на боли, а наша сестра Надя закричала «ура», мы поняли, что новый человек народился и надо его защищать от врага, от хищного волка. Коновалов поднялся во весь рост и бросился на немцев, размахивая гранатой. И мы все поднялись за ним с гранатами в руках и бросились вперёд. Немцы подумали, что нас много, не выдержали и побежали. А Михаила Антоновича Коновалова ударило в самое сердце...»
- Товарищи, я не могу больше писать, - сказала Надя и заплакала.
Но Харламов, недвижными глазами глядя на тусклое пламя коптилки, продолжал диктовать:
«Михаил Антонович упал на сырую землю. Изо рта у него выступила кровь и залила усы. Схватился он руками за сердце и сказал нам: «Прощайте, товарищи! Я за все в ответе. Спасайте Анну Степановну и её младенца». Пишут тебе об этом, уважаемая Надежда, бойцы третьего взвода второй роты отдельного разведывательного батальона, чтобы сегодня, в день своего совершеннолетия, ты вспомнила старшего сержанта Михаила Коновалова, как он жил и боролся...»
За спиной Харламова раздавались шаги Алиева, всхлипывала, вытирая рукой глаза, Надя, на печи ровно дышала Анна Степановна и поскрипывала пружина, на которой была подвешена колыбель… // Геннадий Фиш. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
***********************************************************************************************
Семья патриотки Ольги Глуховской
ЧИМКЕНТ, 15 апреля. (По телегр. от соб. корр.). Много месяцев назад в Воронеже встретились жёны фронтовиков - капитана Глуховского и старшего лейтенанта Жукова. Глуховская с четырьмя детьми эвакуировалась в Воронеж из Житомира, а Жукова, тоже с четырьмя детьми, из Новограда-Волынского.
Вскоре после знакомства Жукова была убита осколком немецкой бомбы. Глуховская взяла её детей к себе. Когда немцы в прошлом году подошли к Воронежу, женщина-патриотка увезла свою большую семью в Казахстан, в город Чимкент.
Восьмерых детей воспитывает сейчас Ольга Семёновна Глуховская. Младшей в семье - Зое Жуковой - три года, старшей - Марии Жуковой - пятнадцать. Старшие дети отлично учатся, помогают дома. Младшие растут хорошими, здоровыми ребятами. Семья Глуховской живёт дружно, в атмосфере всеобщего уважения.
☆ ☆ ☆
Лихой налёт разведчиков-гвардейцев
Группе гвардейцев под командованием гвардии ефрейтора Николая Спрингиса было поручено разведать передний край немецкой обороны, установить систему вражеских огневых точек и захватить пленного.
Опытный разведчик знал, что успех операции прежде всего зависит от хорошей, тщательной подготовки. Он со своей группой двое суток наблюдал за немцами. Без перерыва два дня и две ночи лежали разведчики в 80 метрах от немецких дзотов и, будучи невидимыми, отлично рассмотрели, что делается у противника.
В болоте зияли воронки, заполненные водой. Всюду валежник, камни, словно ураган пронёсся над местностью. Впереди - на несколько десятков метров по фронту, вдоль переднего края был устроен маскировочный лесной завал. Справа и слева - дзоты - станковый и ручной пулемёты. Каждую ночь после полуночи сюда приходили немецкие сапёры. Они сооружали по ту сторону завала какой-то забор из толстых брёвен и земли. Во время работы немцы выставляли на своём переднем крае добавочный пулемёт, а вдоль завала устанавливали посты автоматчиков. Кроме того, у каждого дзота находился ракетчик, беспрерывно освещавший местность.
Гвардейцы решили подползти к хвойному завалу противника ещё до полуночи, сделать в нем проход и замаскироваться на переднем крае немцев в ветвях срубленных сосен.
Первыми двинулись вперёд и заняли свои места гвардии ефрейтор Буль и гвардии красноармеец Мартынов. За ними поползли Спрингис, Пичугин, Минцан и другие.
После полуночи разведчики услышали шорох, а потом увидели силуэты. Приближались сапёры. Они шли гуськом. Сначала заняли свои места автоматчики, затем ракетчики осветили местность.
В ветвях сваленных сосен лежали пятеро гвардейцев, а трое вблизи завала были оставлены Спрингисом в качестве прикрытия.
На работу пришли 19 немцев -18 солдат и офицер. Они поставили винтовки в козлы и взялись за топоры.
Разведчики ждали. Прошло несколько томительных минут, и Спрингис бросил одну за другой две гранаты. Вслед за ними в немецких саперов полетели и другие гранаты. Тут же разведчики стали поливать немцев огнём из автоматов. А в этот момент гвардейцы Пичугин, Минцан и Буль схватили одного из саперов. Впоследствии выяснилось, что его зовут Рудольф Граф и что он служил в 3-й роте 126-го сапёрного батальона.
Захватив «языка», разведчики начали отход. Немцы открыли огонь. Отстреливаясь, гвардейцы-разведчики выходили из боя...
Из всей группы немецких сапёров успели удрать два-три солдата. Остальные были уничтожены гранатами и пулями разведчиков.
За этот дерзкий налёт орденами Красного Знамени награждены ефрейтор Николай Спрингис, Буль, Минцан и Пичугин орденами Красной Звезды - гвардии старший сержант Болозев, гвардии сержант Гринберг, гвардии красноармейцы Мартынов и Шакал.
Вчера командующий армией вручил награды героям. В блиндаже генерала состоялась дружеская беседа. Разведчики подробно рассказали командующему о том, как они готовились к этому налёту и как провели его. // А.Розен. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 14 апреля.
________________________________________________________
Л.Никулин: Здравствуй, конница!* ("Известия", СССР)
Е.Габрилович: Разведчики* ("Красная звезда", СССР)
Боевая выучка разведчика* ("Красная звезда", СССР)
П.Трояно́вский: Неуловимые ("Красная звезда", СССР)
Е.Габрилович: Охотники за «языками»* ("Красная звезда", СССР)
Я.Милецкий: Глаза и уши воинской части* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Известия» №89 (8082), 16 апреля 1943 года