Илья Эренбург. Смоленск
И.Эренбург || « Красная звезда» №228, 26 сентября 1943 года
Войска Западного фронта одержали еще одну крупную победу. После упорных боев освобождены от немцев города Смоленск и Рославль.
Слава доблестным воинам Красной Армии, пядь за пядью очищающим советскую землю от гитлеровской нечисти!.
# Все статьи за 26 сентября 1943 года.
«Смоленск» - весь мир сейчас повторяет это слово. Смоленск не только название древнего русского города. Смоленск - не только веха истории. Смоленск - судьба этой войны.
Стояли еще жаркие дни того страшного года, когда немцы ворвались в Смоленск. Он казался им воротами победы. Берлин ликовал. С утра до ночи на сорока языках его дикторы повторяли: «Мы взяли неприступную крепость - Смоленск». Захватчики устроили парад. Они вывесили флаги. Они зажгли плошки. Они били в барабаны. Геббельс писал: «Смоленск - это взломанная дверь. Германская армия открыла себе путь в глубь России. Исход войны предрешен».
Мы должны вспомнить об этом теперь, когда наше знамя снова развевается над исстрадавшимся Смоленском. Мы должны вспомнить тех немцев - их больше нет, немцев-победителей, запыхавшихся, чванливых и жадных, думавших, что они возьмут Россию, как они взяли Голландию или Грецию. Они катались на танках. Они щелкали фотоаппаратами. Они присвистывали, прищелкивали, поплевывали. Их больше нет. Они убиты. Истлели. А уцелевшим кажется далекой историей тот день, когда они входили в Смоленск.
Два года из Смоленска немцы грозили России. Здесь расположилась штаб-квартира ефрейтора Гитлера. Перед моими глазами фотография: фюрер и дуче в Смоленске. Что же, кончилось, попировали. Красная Армия выгнала Гитлера из его «штаб-квартиры». Она выгонит Гитлера из его немецкой норы.
Два года немцы хозяйничали в Смоленске. Они думали, что это заштатный немецкий город. Они обзавелись в нем хозяйством. Они писали друг другу: «Карл хочет с'ездить в Данциг, а Рудди собирается отдохнуть в Смоленске». Они его переименовали в « Шмоленгс». Но вот пришла расплата. Немец - может быть тот же Рудди - после артиллерийского налета писал домой: «Ужас! Это можно сравнить только с землетрясением». Но тряслась не земля, тряслась прославленная германская армия, и тряслась она от страха.
24 сентября немецкое радио сообщало: «В районе Смоленска русские пытались в ходе упорных боев прорвать нашу линию обороны. Все их попытки отбиты, и контратаками восстановлено положение». Берлинский диктор не успел еще повторить это на сорока языках, как немцы были выбиты из Смоленска. Битые, они пытаются прикинуться гордыми. Они говорят: «Мы сами эвакуировали Смоленск». Кто им поверит? Ведь вчера еще они клялись, что отбили все атаки. Вчера еще они хвастали: «Смоленск наш». Они не ушли. Их выбросили из Смоленска.
Напрасно чудаки спрашивают: «Где немцы остановятся?» Немцы рады бы остановиться. Не за тем они положили миллионы жизней, чтобы отдать захваченную советскую землю. Но они не могут остановиться: их гонит Красная Армия. В этом значение Смоленска: ворота открылись в другую сторону. Война теперь идет не по немецкой указке. Войну теперь ведет Красная Армия.
Идет изгнание врага, и невольно при слове «Смоленск» мы вспоминаем бегство других захватчиков. Я не сравню бесноватого с Наполеоном. Но Россия остается Россией. Она славится хлебосольством. Для друзей у нее ласка. Для захватчиков у нее смерть. Расплата только начинается. Будет у Гитлера и его Березина, и его гекатомбы заколотых, зарубленных, замерзших немцев.
Два года мы ждали этого часа. Два года мы думали об одном. Горели города. Гибли смелые люди. Молчали вдовы. Каменели матери. Два года... И вот она перед нами, торжествующая справедливость. Смоленск наш! Днепр скажет Киеву: их разбили на верховьях, их бьют повсюду, недолго тебе терпеть. Два года мы повторяли: наша возьмет, и вот наша берет!
В этот торжественный час вспомним о погибших. Есть у каждого из нас родные и друзья, отдавшие душу за родину. Вспомним самого скромного, самого неприметного, о подвиге которого может быть никто и не знает. Вспомним и скажем: он тоже привел нас в Смоленск. Он тоже пробил путь к Свободе.
В этот торжественный час я думаю о нашем большом товарище. О нем теперь говорит весь мир. В дни испытаний он стал солдатом родины, ее первым солдатом. Он слил свою душу с душой Красной Армии. Он был с ней в самые тяжкие часы. Бойцы в бою и на марше, в зной и в стужу, обороняясь и наступая, не только знали - они сердцем чувствовали Сталин с ними. Они чувствовали прошлым летом: ему тяжелее всех. В этой большой человеческой близости, в глубоком доверии, в любви была тайна той выдержки, которая изумила мир. Сейчас мы знаем: Сталин рад, Сталин привел Красную Армию в Смоленск. Сталин поведет ее дальше. // Илья Эренбург.
________________________________________________________
Е.Габрилович: На смоленской земле* ("Красная звезда", СССР)
К.Симонов: На старой смоленской дороге ("Красная звезда", СССР)
************************************************************************************************************
ВЧЕРА В СМОЛЕНСКЕ. Одна из центральных улиц города.
Снимок спец. фотокорр. «Известий» С.Гурарий.
************************************************************************************************************
Слава воинам Красной Армии, освободившим Смоленск и Рославль!
☆ ☆ ☆
В освобожденных городах
В СМОЛЕНСКЕ
...И вот перед нами Смоленск - древний русский город, свидетель российской славы и героических подвигов. Сизый дым стелется над многочисленными пожарищами. Осенний ветер гонит вдоль пустых улиц тучи пепла. Во многих домах еще видны языки пламени - это горят здания, подожженные немцами. Город пуст, словно неистовый ураган вымел всё живое из занимаемого им пространства. Несколько уцелевших домов кажутся чудом в этой зоне пустыни. Рука варваров превратила очаровательный город в мрачные руины.
В Смоленске немцы действовали точно так же, как во всех других городах. Они пытались угнать в рабство всех жителей города, но этот адский план им не удалось осуществить. Стремительное наступление Красной Армии спасло тысячи смолян от неминуемой гибели. Как только части Красной Армии вступили в город, из подвалов разрушенных домов вышли первые жители.
Тов. Баранов, столяр завода «Метиз», рассказывает окружившим его бойцам:
- Жили мы при немцах, как в аду. Ни хлеба, ни работы - ничего. Ходили по соседним деревням, меняли вещи, питались мякиной, отбросами.
Тысячи жителей города были убиты немецкими оккупантами. Гестаповцы хватали всех, на кого падало, хоть малейшее подозрение в сочувствии к советской власти. Впрочем, не требовалось и подозрения: достаточно было, чтобы взгляд немецкого «полицая» упал на какого-нибудь гражданина. При немцах Смоленск был городом тюрем. Их было в несколько раз больше, чем школ. Школы, впрочем, тоже напоминали тюрьмы. Русским детям немцы пытались вколачивать в головы свою подлую немецкую науку, старались вытравить из детской памяти всякое воспоминание о прежней привольной жизни, о том, что они русские.
Недалеко от Смоленска есть местечко Моголянщина. 1.200 смолян было расстреляло в этом местечке, превращенном немцами в концентрационный лагерь. Старый фотограф Волков, за несколько дней до ухода немцев убежавший в лес, рассказывает, плача, как в Моголянщине были расстреляны его друзья и знакомые Ломоносов, Ефим Злотников, портниха Екатерина Смоленцева и другие. Но вот вошли наши войска в город, и жизнь вошла вместе с ними. И изможденные люди со слезами радости на лицах целуют и обнимают своих освободителей. И даже цветы, - скромные букеты цветов, непонятно, где можно было найти цветы в этом царстве пепла и щебня, - появились в руках жителей Смоленска. Торжественно вручаются цветы офицерам и бойцам, и всё вокруг принимает праздничный характер.
Через несколько часов откуда-то появились красные флаги, и вот уже город одевается кумачом и в этом праздничном наряде даже сожженные здания кажутся ожившими. Снаряды еще рвутся в городе, но на них никто не обращает внимания - так велика радость людей, снова вернувшихся в лоно отчизны.
Безжизненной громадой повис над Днепром взорванный мост. Деревянный мост еще догорает. Неподалеку горит немецкий склад, брошенный отступившими гитлеровцами. Дыхание войны ощущается на каждом шагу. Но на смену ему врывается свежее дыхание Родины, и война отступает назад, и ростки жизни начинают подниматься среди руин.
Смоленск наш. От сознания этого становится тепло на душе и невольно чувство гордости проникает в душу, законной гордости, за свою Родину, за свою армию-освободительницу. // Н.Веров.
************************************************************************************************************
ВЧЕРА В СМОЛЕНСКЕ. Части Красной Армии входят в Смоленск.
Снимок спец. фотокорр. «Известий» С.Гурарий
************************************************************************************************************
Ворота на запад
Снова Москва салютует Красной Армии и радостные огни иллюминации озаряют низкое осеннее небо. Смоленск наш! Пала неприступная крепость вражеской обороны. Еще шире распахнулись ворота на запад.
Древнейший русский город, раскинувшийся на высоких берегах Днепра, был красивейшим из городов. История поставила его на боевом западном рубеже родины. Опоясанный мощной стеной, Смоленск, стоял на этом рубеже на протяжении столетий, подняв к небу грозные башни. Не раз вражеские полчища подкатывались под стены Смоленска. Город стоял насмерть, но не сдавался. Горел, но продолжал биться. Наполеону вместо города достались одни угольки. И снова город воскресал из пепла для новых сражений за родину.
Родной город! Мне памятны твои узкие улицы, поднимающиеся по кручам. Мы ходили по твоим широким стенам, обросшим травой, и, прикасаясь руками к ноздреватым замшелым камням твоих древних башен, внимали голосу славы, застывшей в руинах. С Королевского бастиона мы любовались стройными шеренгами русских полков, проходивших строгим парадным шагом перед памятниками Отечественной войны.
В Смоленске было много памятников, и сам город, с его древними стенами, башнями, церквами, возвышался над Днепром как памятник русской неувядаемой славы. В центре города, в сквере, среди густых кленов и лип, стоял бронзовый Глинка, подняв палочку дирижера. На чугунной решетке памятника, по вызолоченным нотным значкам металлической партитуры «Сусанина» мы в ранней юности с волнением перечитывали призыв к самопожертвованию во имя родины. И в самой судьбе города, не раз жертвовавшего собой для спасения отчизны, есть то же сусанинское, русское, беззаветное.
Немцы сожгли Смоленск. На шестой день войны они засыпали его тысячами зажигательных и фугасных бомб с воздуха. Немецкие танки ворвались по Краснянскому шоссе в разрушенный город. Немцы считали Смоленск ключом к Москве. Этот ключ был в их окровавленных руках.
Немцы торжествовали. В Смоленск приехал Гитлер. В позе Наполеона стоял он перед стенами древнего русского города. Сотни фотографов торопились запечатлеть этот «исторический» момент. Бездарный актер прокричал по радио свою очередную истерическую брань, об'явив всему миру, что Красная Армия не существует. Сегодня альбом со смоленскими снимками 41-го года вызывает у Гитлера лишь приступ бессильного бешенства. «Уничтоженная» им Красная Армия вошла в Смоленск!
Два с лишним года страданий под немецким игом! Город исчез. Истреблено, вымерло, замучено почти стотысячное население. Уничтожены университет, колоссальная библиотека, разграблены ценнейшие собрания картинной галлереи и Тенишевского музея. Разрушены древние церкви и монастыри. Немцы превратили Смоленск в сплошную тюрьму - в лагерь пыток и смерти.
Но город не сдался. Лучшие люди Смоленска ушли в леса, чтобы бороться с врагом. Смоленские партизаны наводили ужас на немецких захватчиков и их агентов. Смоленские дороги стали непроезжими. Немцы бросали против смоленских партизан войска и танки, - ничто не помогло. Смоляне, не щадя своей жизни, упорно прокладывали путь частям Красной Армии. Героическая борьба их за родной город увенчалась победой.
Смоленск - первый крупный город из занятых нами, стоящий на Днепре. По Днепру немцы создавали свой «восточный вал» против Красной Армии. Они укрепляли его больше двух лет силами сотен тысяч русских людей, превращенных в рабов. В «неприступных» укреплениях днепровского пояса пробита брешь - взят Смоленск. «Восточный вал» дал еще одну большую трещину. За Смоленском Днепр течет на запад - в Белоруссию. Нет, не может быть такого «вала», через который не перешагнула бы Красная Армия! // В.Ильенков.
************************************************************************************************************
В Рославле
Два дня шел проливной дождь. Вечером над городом опустился густой туман. Всю ночь он озарялся вспышками багрового пламени. Немцы, чувствуя, что Рославль им не удержать, жгли и взрывали свои воинские склады. Бой шел на реке Остер и кое-где уже на окраине города.
К рассвету Рославль был в наших руках.
Густой туман попрежнему висел над городом. Возле взорванного моста на Варшавском шоссе виднелись лишь смутные очертания заводских труб, стен и крыш. Город казался совершенно пустым. Но не прошло и двух часов с момента его занятия Красной Армией, как на улицах и в переулках начали появляться фигуры людей с узлами, ручные повозки, тоже груженные узлами, домашним скарбом. Город, который немцы считали «очищенным» от жителей, снова заполнялся.
Как и во многих других местах, немцы, отступая, пытались угнать всё население Рославля от мала до велика. Пять дней назад было об'явлено о спешной эвакуации всех жителей. Рославльцев выстраивали в колонны и под конвоем угоняли на запад. Но на первых же километрах колонны таяли, и как только Красная Армия вступила в город, жители стали появляться из окопов, подвалов, чердаков, выходили навстречу бойцам из окрестных лесов.
Однако не все возвратились в свой родной город.
...Пушкинская улица, обсаженная деревцами. Небольшой домик. Возле домика группа бойцов. Она обступила мальчика семи лет Петю Софронова. Мальчик сидит на крылечке у заколоченного окошка и плачет. Он долго не может внятно рассказать, что с ним произошло. Но вот понемногу успокаивается, и тогда мы узнаем его небольшую, но страшную историю.
Вместе с матерью Екатериной Николаевной он шел два дня тому назад в колонне жителей, угоняемых на запад. По дороге немецкому конвою показалось, что ребенок является лишней обузой. Немцы посадили мальчика вместе с другими детьми на подводу, сказав, что детям тяжело итти и их повезут вслед за матерями. Потом подвода отстала от колонны, детей выбросили на дорогу, а взрослых угнали. Когда шел бой у города, семилетний мальчик целые сутки прятался в окопе, укрывшись каким-то обрывком одеяла. Как только обстрел кончился, он выбрался из убежища и пришел по знакомой дороге к своему дому. Дом оказался пуст, разграблен, матери не было.
Вот центральная улица города - Ленинская. Асфальт ее выщерблен, дома сожжены, взорваны, разбиты. Это обычная немецкая работа. Весна и везде немцы остаются верными своему правилу: если терпят поражение в бою, то вымещают свою злобу на мирном населении.
Близ города находился лагерь военнопленных. Однажды утром в Рославле услышали гул моторов и разрывы авиабомб. Все отчетливо видели на самолетах немецкие кресты и свастику. Самолеты бомбили лагерь, который был полностью уничтожен. Это происходило летом в ясную, тихую, солнечную погоду. Самолеты делали планомерные заходы, немецкие офицеры спокойно взирали из города на зрелище, а потом об'явили, что русские разбомбили лагерь.
Позже немецкие летчики, посещавшие город, самодовольно рассказывали, как они всыпали «русским свиньям», посаженным в лагерь, за то, что они не пожелали служить немцам.
Но так жестоко фашисты расправлялись не только с военнопленными. Несколько тысяч жителей Рославля замучены гитлеровцами насмерть. Расправы были особенно чудовищны в моменты отправки советских людей в немецкое рабство. Тех, кто не хотел ехать в Германию, загоняли зимой в холодные бараки и держали до того времени, пока люди, мучимые голодом и холодом, не давали своего согласия на от'езд. Выдержавших пытку до конца уничтожали.
Эти же бараки сейчас, в дни приближения Красной Армии к городу, были использованы немцами для содержания там так называемых «эвакуируемых». Людей угнали, но стены бараков хранят их слова и фразы, написанные карандашом. Есть среди них совсем короткие: «Мама, я тут спала и плакала. Прощай навсегда, дорогая. Твоя Шура», «Петя, Толю я потеряла. Говорят, что повезут на Могилев. Если попадешь туда же... (далее неразборчиво)», «Дорогие бойцы Красной Армии, мы слышим стрельбу и чувствуем, что вы скоро придете. Ваши сестры ждут вас. Соня, Маня, Тамара Оля».
Старинному русскому городу Рославлю нанесены тяжелые раны. Но вот прошло лишь несколько часов с момента его освобождения от немецко-фашистских захватчиков - и город как бы ожил. Всюду появляются группы людей. Вот парторг полка раздает газету. Сотни рук тянутся к нему. Вот молодой сержант-артиллерист рассказывает о том, как жила и боролась наша страна за истекшие два года. Толпа внимательно слушает. Только что по улицам пришли саперы со своими миноискателями, а на столбы уже взобрались связисты и тянут проволоку. На шоссе, ведущем в Смоленск, где по накатанному асфальту еще вчера проезжали немецкие автомобили, наши регулировщики сбивают желто-черную надпись на немецком языке, а вместо нее прибивают нашу, русскую надпись - Рославль. // Е.Габрилович. Л.Высокоостровский. г. РОСЛАВЛЬ, 25 сентября.
************************************************************************************************************
Немецкие солдаты и офицеры, взятые в плен в районе Рославля.
Снимок нашего спец. фотокорр. М.Пригожина и старшего лейтенанта Н.Соловьева
************************************************************************************************************
Вставай, Смоленск!
Салют московский раздается
Сегодня громче, чем вчера.
Пусть он победно отзовется
На правом берегу Днепра!
Ведет Смоленская дорога
К местам знакомым и святым...
Смоленск! Как бесконечно много
Связалось с именем твоим.
Любимый древний русский город,
Отчизны верный часовой, -
Твой каждый холм для сердца дорог,
Как знак истории живой.
Не раз твоим бойницам старым
Врагов увидеть довелось,
Но ни застенком, ни пожаром
Тебя сломить не удалось.
Родная рать росла и крепла,
И враг бежал от стен твоих,
И ты, Смоленск, вставал из пепла
Для новых схваток боевых...
Гремит салют! Ты снова с нами,
Израненный, но верный страж!
Сверкает сталинское знамя,
Вставай, Смоленск! Ты снова - наш!
Восходит солнце Украины,
Над Белорусью виден свет, -
Вставай, как богатырь былинный,
Для новой славы и побед!
Ты жив, средь пепла и развалин
Душа геройская живет!
Вставай, Смоленск! Великий Сталин
К победе армии ведет!
Вас. Лебедев-Кумач.
* * *
Смоленск взят!
Когда, торжествуя
Над ворогом лютым,
Страна храбрецов своих
Славит салютом, -
То нет на земле
Ничего вдохновеннее,
Чем эти величественные
Мгновения.
Сегодня - особенно яркого блеска
Были вспышки и долог гул:
Это - разжались глаза Смоленска,
Это - Рославль свободно вздохнул.
Смоленск взят!
Изжит яд,
Исторгнута злая отрава.
Советские флаги победно парят,
Смоленским дивизиям -
Слава!
Этой дорогой
Разбитых французов
Некогда гнал
Раз’яренный Кутузов.
И той же великой
Старинной дорогой
Назад изгоняются
Снова враги.
И тою же славой
Дедовской, строгой
Внучат зазвучали
Стальные шаги.
Смоленск взят!
Изжит яд,
Исторгнута злая отрава.
Советские флаги победно парят,
Смоленским дивизиям -
Слава!
Земля всколыхнется
Победными маршами
И поймут отдаленнейшие умы,
Насколько всего человечества
Старше мы, -
Спасшие мир
От фашистской чумы!
Ник. Асеев.
************************************************************************************************************
Летчики 19 гвардейского Рославльского авиационного полка дальнего действия.
Снимок нашего спец. фотокорр. М.Пригожина и старшего лейтенанта Н.Соловьева
____________________________________
Рядовой Фриц ("The New York Times", США)
И.Эренбург: Фрицы о фрицах ("Красная звезда", СССР)**
И.Эренбург: Фриц-нарцис ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Казак и фрицы* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Фриц-философ* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Жалобы фрица* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Фриц-литератор* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Фриц развинтился* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Когда фрицы психуют* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №228 (5599), 26 сентября 1943 года