Сражение
Ю.Жуков || « Комсомольская правда» №161, 10 июля 1943 года
«Красная Армия и ее боевые кадры выросли в серьезную силу, способную не только устоять против напора немецко-фашистских войск, но и разбить их в открытом бою и погнать их назад». И.СТАЛИН.
# Все статьи за 10 июля 1943 года.
(От военного корреспондента «Комсомольской правды»)
Сегодня мы провели целый день на выжженном, перепаханном бомбами и снарядами клочке земли, в пяти километрах от переднего края. Отсюда, с наблюдательного пункта командира одной из наших частей, виден почти весь участок фронта, на котором немцы вводят крупные силы.
Характер и размах сражения, в ходе которого только за два дня немцы потеряли свыше тысячи танков и несколько сотен самолётов, трудно себе представить, трудно осознать, пока не увидишь собственными глазами эту битву. Поэтому мне хочется сегодня рассказать обо всём, что мы видели за день, со всей полнотой и строгим соблюдением хронологии.
Широкое поле созревающей ржи с ломкими стеблями, покатые высотки, овраги с заболоченными, тенистыми ручьями на дне, редкие рощицы, полуразрушенные деревушки - это поле сражения. У одной высотки - тщательно замаскированный блиндаж командира части с тоненькой тростинкой рации. Отсюда командир разговаривает со всеми своими подразделениями, ведущими бой впереди, на скатах высоты, хорошо различимых даже невооружённым взглядом. Там, впереди, за высокими, до неба, чёрными столбами стоят дымы - горят немецкие танки.
На юге в знойном июльском мареве дрожат силуэты немецких машин, изготовившихся к очередной атаке. Они расставлены в шахматном порядке вне зоны досягаемости нашего действительного огня. Наши бойцы спокойно наблюдают за вражескими машинами.
- Вы спрашиваете об обстановке, - говорит командир, на минуту отрываясь от телефонной трубки. - Вот она, обстановка, перед вами. - И он проводит рукой вдоль горизонта, исчерченного высокими чёрными и белыми дымами, сквозь которые то и дело мелькают зловещие языки малинового пламени.
Сражение возобновилось сегодня в три часа утра. На этот раз, видимо, немецкое командование решило приложить все силы, чтобы прорвать советскую оборону. На узком участке протяжением в несколько километров они бросили вперёд несколько сотен танков, среди которых было много тяжёлых. Разбившись на несколько групп, эта железная колонна устремилась одновременно по ряду просёлочных дорог и большаков на север. Немцы были настолько уверены в своём подавляющем численном перевесе на этом маленьком участке, что шли исключительно нагло - походным порядком, растянувшись на много километров. Они думали, что те ожесточённые бомбёжки и обстрелы, которым до этого подвергалось расположение наших частей, сделали своё дело, и что им остаётся победным маршем пройти вперёд. И вдруг со всех сторон перепаханного бомбами клочка земли всё затрещало, загрохотало. Взвыли могучие моторы наших танков, и завязалась небывалая по остроте борьба.
- Я воюю пятую войну, - сказал командир, - но такого напряжения, такого обилия средств уничтожения людей ещё не видывал ни разу.
Нашим приходилось тяжко. Танкисты-гвардейцы, вот уже третий день принимающие на себя основной удар, и их соратники по оружию из других частей вели искусный, изобилующий множеством острых моментов бой, отражая натиск 200 немецких танков. Чуть правее раз за разом бросалась на штурм ещё такая же группа немецких боевых машин. Положение становилось угрожающим. Немцам, несмотря на героическое, доходящее до самопожертвования сопротивление наших бойцов, удалось продвинуться, хотя и незначительно вперёд. Они заняли одну из деревень. Впереди наступающих немцев, как и вчера, шли «Тигры»; они двигались по дорогам в походном порядке, потом развёртывались строем на обратных скатах высот и на максимальной скорости шли вперёд, ведя с хода огонь. Тот, кто видел первый раз эту неуклюжую, грузную машину, завывающую, словно «Юнкерс», невольно чувствовал холодок в душе. Но вот подлетели со своими испытанными машинами танкисты-гвардейцы. Защитники рубежа собрали силы в кулак и контратакой снова вернули деревню.
Оттянув свои машины, немцы начали всё сначала, как положено по уставу: обработка участка фронта с воздуха, артиллерийский обстрел, удары шестиствольных миномётов, а после этого - новые танковые атаки.
В воздухе стоит непрерывный грохот.
Тучи пыли, высотой до самого неба, встают то там, то здесь. Пыль так высоко поднята бомбёжкой и артиллерийским обстрелом, что линия горизонта давно уже пропала, и самое солнце заслонилось от нас грязной пеленой, сквозь которую мерцает его воспалённый глаз. А немецкие танки, подожжённые утром, всё горят и горят, и столбы дыма, покачиваясь, словно свечи, караулят надгробия отборных немецких танкистов-эсэсовцев.
В воздухе появился ненавистный всем бойцам немецкий корректировщик, прозванный пехотинцами ядовито и зло «кривой ногой» за то, что у него действительно кривые лапы. Сделав крутой вираж над нашим передним краем, он вдруг пускает какую-то яркомалиновую струю, которая повисает в воздухе, словно гигантская праздничная лента. Стоит ей прикоснуться к земле, как она расплывается в широкое устойчивое облачко всё того же яркомалинового цвета. Это указатель цели для немецких артиллеристов. И действительно, несколько мгновений спустя в районе этого загадочно стоящего в воздухе озерка начали с оглушительным грохотом рваться снаряды.
К полудню земля там, на переднем крае, в нескольких километрах от наблюдательного пункта, была изрыта и истерзана.
- Сейчас пойдут, - задумчиво сказал командир, опуская бинокль и протирая красные от долгой бессонницы глаза.
И действительно, через несколько минут на гребне дальней высоты, у лесочка, замелькали приземистые силуэты немецких боевых машин. Впереди шли тяжёлые танки, их было много. От длинных стволов то и дело отделялись язычки пламени. Но вот, когда они подошли ближе, грянуло сразу всё, что только способно бить по танку, - ружья, противотанковые орудия, зенитные пушки, гвардейские миномёты. Было видно, что там, на высоте, идёт жаркий бой, но разглядеть его детали не удавалось так, как этого хотелось бы.
Командир с нетерпением ждал донесения и, когда оно прибыло, срочно вызвал по радио вышестоящий штаб:
- На моём участке атакует группа в 200 танков. Ввожу в бой резерв и самоходную артиллерию.
Теперь напряжение боя ещё более возросло, хотя всего минут пять казалось, что достигнут предел, за которым человек лишается способности дышать, думать, рассуждать, - всё поглощают этот тупой металлический рёв и свист.
На скате высоты метались, огрызаясь огнём, несколько десятков короткотелых длиннопушечных «Тигров». Вот вспыхнул багровым огнём и остановился один из их, потом второй: по тяжёлым немецким танкам били пока ещё невидимые отсюда стрелки противотанковых ружей, артиллеристы, наши танки. Наконец всё кончилось. На горизонте встали новые дымы горящих машин. Мы насчитали их более полутора десятков.
Командира попросили к радиотелефону, и бодрый голос командира подразделения Липатенко доложил так громко, что услышали все:
- На моём участке за передний край прорвались 30 танков; пехота осталась в своих окопах, хотя «Тигры» утюжили их. Наши автоматчики сумели отсечь немецкую пехоту от её танков, и тогда заранее подготовленные расчёты и танковые экипажи начали охоту за тяжёлыми немецкими машинами. В течение 20-30 минут мы уничтожили 16 танков, остальные добиваем.
Немецкие танки опять ослабляют натиск, и опять усиливается бомбёжка с воздуха. Высоко в небе непрерывный гул моторов. Наши истребители громят немецкие самолёты, перехватывают их на пути, сбивают. Вот и сейчас, сию минуту, последний «Хейнкель» эскадрильи вдруг вздрогнул и резко пошёл на снижение, оставляя за собой длинную голубоватую ленту дыма. Лётчик пытается сбить пламя или хотя бы дотянуть до своей территории. Но вот, когда до земли остается метров пятьдесят, самолёт резко переходит в отвесное пике и врезается в землю. Почти одновременно на другом конце неба появляется открытый парашют. Пока все, увлечённые зрелищем, следили за подбитым «Хейнкелем», и не заметили, как наш, подкравшийся со стороны истребитель отправил к праотцам «Мессершмитт». Над местом падения сразу встаёт ещё одно чернозёмное, пыльное облако.
От непрерывного грохота начинают болеть барабанные перепонки. Жарко, нестерпимо жарко. На небе ни облачка. День кажется невероятно длинным. Но здесь, на наблюдательном пункте, люди, не спавшие уже три ночи, остаются собранными, подтянутыми, терпеливыми, умеющими выждать удобный момент для того, чтобы ответить всегда во-время ударом на удар.
Так проходит день. Что же в итоге? И этот день не дал немцам успехов.
Возвращаясь с наблюдательного пункта, мы заехали на один хутор, находящийся сейчас в зоне боя. Все жители его ушли на север, в ближние деревни. Молодой автоматчик шёл по улице. На груди этого автоматчика сияла боевая медаль, и мы знали, что он, как и его друзья по оружию, выполнил свой долг до конца. Даже тогда, когда немецкие тяжёлые танки ворвались в расположение подразделений капитана Иванова, капитана Долженко, автоматчики и стрелки оставались в окопах, забрасывали танки гранатами, отсекали и истребляли немецкую пехоту, пока танкисты контрударами уничтожали прорвавшиеся танки.
Времена, когда немцам удавалось одним ударом пробивать оборону и устремляться на коммуникации, окружая и уничтожая противника, миновали.
Сейчас уже глубокая ночь, но бой не утихает ни на минуту.
Большое сражение 1943 года продолжается. // Ю.Жуков.
_____________________________________
И.Эренбург: Заря || «Правда» №156, 21 июня 1943 года
Е.Кригер: Июльский бой || «Известия» №159, 8 июля 1943 года
О.Курганов: Труд и пот солдата || «Правда» №168, 5 июля 1943 года
Б.Полевой: Трофеи великих битв || «Правда» №157, 22 июня 1943 года
Немецко-фашистские злодеи ответят за свои преступления! ("Правда", СССР)
Газета «Комсомольская правда» №161 (5563), 10 июля 1943 года