В.Гроссман. Июль 1943 года
В.Гроссман || « Красная звезда» №175, 27 июля 1943 года
СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: Сообщения Советского Информбюро (1-2 стр.). В Народном Комиссариате Обороны (1 стр.). Указы Президиума Верховного Совета СССР. (1 стр.). Приказ Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина вдохновляет советский народ и его Красную Армию на новые трудовые и боевые подвиги (2 стр.). Вас.Гроссман. - Июль 1943 года (3 стр.). Генерал-майор А.Мельников. - Учеба и рост агитаторов (3 стр.). ОБЗОР ПЕЧАТИ: Оперативная газета (3 стр.). Майор Г.Меньшиков. - Артиллерия в наступательных боях на Орловском направлении (4 стр.). Отставка Муссолини (4 стр.). Военные действия на острове Сицилия (4 стр.). Боевые действия авиации союзников (4 стр.).
# Все статьи за 27 июля 1943 года.
Третий июль войны. Начало месяца. Вновь, как и в прошлые годы в это время, немецко-фашистские войска перешли в наступление против Красной Армии.
И снова над созревшими полями ржи, над просторами лугов, скромной красотой своей затмевающих все цветники и роскошные оранжереи земли, над красным репьем, над Иван-да-Марьей, над желтым львиным зевом и донником, над яркой гвоздикой, над сладостно цветущими по деревенским околицам липами, над речками и прудами, заросшими тиной и жирным зеленым камышом, над красными кирпичными домиками орловских деревень, над мазаными хатами курских и белгородских сёл поднялась в воздух пыль войны.
И снова крик птиц, шум кузнечиков, гудение оводов и шершней стали неслышимы в пронзительном и ноющем, многоголосом реве авиационных моторов. И снова звезды и месяц ушли с ночного неба, погашенные и изгнанные наглым светом бесчисленных ракет и фонарей, повешенных немцами вдоль линии фронта.
Около трехсот часов шла битва на Орловско-Курском и Белгородско-Курском направлениях, битва, в которую немцы бросили почти четыре десятка дивизий, десятки полков бомбардировочной и истребительной авиации, большие массы артиллерии.
Казалось, всё вещало им успех. Район наступления был необычайно ограничен. За сорок-пятьдесят минут можно об'ехать на автомобиле участок фронта, где немцы собрали 17 танковых дивизий. С конца марта бесконечные эшелоны и автомобильные колонны везли к месту, где немцы предполагали захлопнуть в огромный железный капкан наши войска, тысячи и десятки тысяч тонн снарядов. Ко времени наступления они собрали по 5-8 боекомплектов на дивизию, и это составляло в общем своем весе многозначную цифру, которую мог бы принять во внимание и геолог.
Мне пришлось побывать в частях, принявших на себя главный удар противника: в стрелковом полку, которым командует подполковник Шеверножук, полку, встретившем удар немецкой армады возле одной железнодорожной станции между Орлом и Курском, станции, хорошо известной в мирные времена своими яблоками - Поныри, а на Белгородском направлении - в истребительном артиллерийском полку, входящем в бригаду подполковника Чевола. Эти два подполковника, вряд ли знающие о существовании друг друга, в один день и в один час встретили немецкие танки и самоходную артиллерию, стремительно ринувшиеся с севера и с юга, с задачей встретиться в Курске. Так ведь и говорилось немецким солдатам перед началом наступления: «Сейчас вы получаете продукты на 5 дней, следующая выдача будет в Курске».
Подполковник Евтихий Шеверножук - грузный человек огромного роста, с медленными, спокойными движениями, медленным, спокойным голосом. Он движется медленно, улыбается медленно, хмурится медленно. Но иногда его огромное тело легко и быстро поворачивается и голос звучит отрывисто, властно, сурово. Дивизия, в которую входит полк Шеверножука, за пять дней выдержала 32 ожесточенных танковых атаки. В этих атаках участвовало 800 германских танков и вместе с танками шла в атаку германская пехота - штурмовая дивизия, дивизия «Огня и меча». 10.700 человек и 221 танк, потеряли немцы во время этих атак.
Полк отвели на пять километров от станции, где вел он беспрерывный стодвадцатипятичасовой бой. Мы лежали в овраге, прислушиваясь к выстрелам наших пушек и разрывам немецких снарядов. Капли недавно прошедшего проливного дождя блестели на широких листьях лопухов и в венчиках цветов, повернутых к вышедшему из туч солнцу. Когда раздавался особенно сильный разрыв, листва вздрагивала, и тысячи капель вспыхивали на солнце. Десятки людей спали, лежа, на мокрой земле, укрывшись шинелями. Ливень наплескал воды в складки шинельного сукна, но люди спали сладостно и глубоко, глухие к грохоту битвы, к шуму уходящей летней грозы, к свету горячего солнца, к ветру, к гудению тягачей. Этот пятисуточный бой, это сверхчеловеческое напряжение нервов и всех, без капли остатка, душевных и телесных сил человеческих изнурили людей. Мне думается, что в эти часы не было на всей земле людей, так свято достойных отдыха, как эти спавшие среди луж дождевой воды красноармейцы. Для них овраг, где земля и листья содрогались от выстрелов и разрывов, был глубочайшим тылом, таким, как Свердловск или Алма-Ата. Для них небо в искрах и белых облачках зенитных разрывов, небо, по которому с воем развернулись и перешли в пике 26 немецких пикировщиков, обрушившихся на железнодорожную станцию, было мирным летним небом. Вот они спят на мокрой траве, среди цветов и мягких, шерстистых листьев лопуха, покрытых тяжелыми, ясными каплями буйного дождя. И командир полка Шеверножук и его заместитель подполковник Баргер лежат на склоне оврага и рассказывают о прошедших боях, рассказывают вполголоса, словно боясь разбудить спящих.
Полк по составу своему словно отражает многонациональный состав нашего государства. Большинство красноармейцев - это русские рабочие и крестьяне - жители Курской, Орловской и Московской областей, часть бойцов - узбеки, казахи, татары. Все они, спаянные могучей трудовой дружбой и кровным братством войны, выступили в этих боях, как единое, нерушимое и могучее целое. Ни один человек во всем полку во время страшных кровавых испытаний не проявил тени растерянности и слабости. Рядом стоят имена Пургина, Абдухаирова, Андрющенко, Стукачева, знаменитого в полку казаха Сати Балдеева, дравшегося со своим ручным пулеметом против ста фашистов и победившего в этом неравном бою. Эта дружба росла и укреплялась в полку.
Великую службу сослужили красноармейцам напряженные учебные занятия в период затишья, многократные обкатывания танками. Многие из них участвовали в войне с самых первых дней, стали квалифицированными рабочими и мастерами горячего и тяжкого цеха войны. Хладнокровье красноармейцев проявлялось в этих боях многообразно и богато. Маленьким примером может послужить такая деталь, подмеченная командиром полка. Когда в краткий миг затишья по ходу сообщения в окопы принесли обед, противник внезапно открыл ураганный огонь из тяжелых артиллерийских и минометных батарей. Подполковник Шеверножук увидел, как его красноармейцы, прервав обед, спокойно сидят в окопах среди черного вихря поднятой взрывами земли, под пронзительным воем осколков и прикрывают ладонями котелки, чтобы в суп не попала земля.
Как проявили себя командиры стрелковых батальонов, встретившие главный удар противника?
- Командир теперь зубастый, - улыбаясь, сказал Шеверножук, - управления из своих рук не выпускает ни при каких обстоятельствах. В этих боях, - а ведь таких напряженных боев полк не вел ни разу, и - в дыму, в огне, под зверской бомбежкой, при беспрерывных танковых атаках, ни разу не нарушалась моя связь с батальонами и связь по радио и по телефону между батальонами. И внутри батальонов связь телефоном и через связных такая прочная, словно нервы к мясу приросли, не вырвешь.
Командиры батальонов: капитан Зозулин, принявший на себя главный удар на станции Поныри, и майор Чаялов воюют с первых дней войны, третий командир батальона Лиходед на фронте больше года. Всех трех командиров батальонов связывают личная дружба, чувство товарищества, окрепшее за долгие месяцы совместной работы. Командир полка и командир дивизии были весьма озабочены тем, чтобы между комбатами сложились отношения личной дружбы - они понимали, что в жестоком бою эта дружба представляет такую же реальную силу, как налаженная связь, как правильное размещение артиллерии и противотанковых ружей.
- В этих боях, - говорит командир полка, - комбаты показали свою полную военную зрелость. Ни разу ни один из комбатов не просил помощи сверху. А ведь надо сказать прямо, два года назад завяжись такое, мне бы через пятнадцать минут десять петиций было. А теперь говорят: «Справлюсь сам, только обеспечьте то-то и то-то». И друг о друге помнят, как о самих себе.
- Надо еще сказать, - говорит подполковник Баргер, - о безукоризненном мужестве их. «Стоять на смерть» - это теперь не лозунг для командира, а обязательный элемент его военной работы. В армии нет больше штатских людей.
Нам пришлось через несколько минут после этой беседы наблюдать маленький эпизод. Выходя из оврага, мы столкнулись с небольшим отрядом красноармейцев. Среди них было несколько темнолицых узбеков, несколько широкоскулых казахов, остальные - русские. Внезапно из-за рощи вынырнуло до десятка немецких пикировщиков в сопровождении «Мессеров». Воздух сразу наполнился грохотом разрывов, урчанием крупнокалиберных пулеметов, торопливой пальбой зениток. Командир маленького отряда крикнул: «Огонь!».
И вот, наблюдая за действиями, движениями красноармейцев, за выражением их лиц, я вдруг понял, в чем тайна нашего успеха и почему бронированный кулак, занесенный Гитлером на Орловско-Курском направлении, бессильно опустился, не пробив нашей обороны. Эта горсть людей, шедших, вероятно, получать ужин, внезапно застигнутых стремительным и злым немецким налетом, с великолепным спокойствием, с неторопливостью мастеров, с точным расчетом умных и опытных рабочих военного дела в течение 2-3 секунд заняли позиции и открыли огонь из винтовок, автоматов, ручных пулеметов.
Ни тени замешательства. Казалось, выбирай они по полчаса положение для ведения огня, нельзя было бы найти мест удачней, чем те, которые они заняли. Они стреляли со старательным спокойствием рабочих, делающих умную, сложную, но хорошо знакомую им работу. И вся земля вокруг вела такой же умный, старательный огонь. Прошла минута, самолеты, встреченные плотным огнем, рванулись вверх, ушли на север, и красноармейцы, деловито осмотрев оружие, собрались и молча пошли дальше, погромыхивая котелками. За всё время налета в маленьком отряде было произнесено всего лишь одно слово - команда командира отряда - «огонь!» Вот так летом 1943 года наши красноармейцы встретили внезапный штурмовой налет немецкой авиации.
* * *
Подполковник Никифор Чевола, в прошлом грозненский рабочий, командир артиллерийской противотанковой бригады, встретил немцев, когда они рвались на Белгородском направлении по шоссе Белгород-Курск, с юга на север. Это было как раз в те часы и дни, когда стрелковый полк Шеверножука отбивал танковые атаки немцев, стремившихся к Курску с севера на юг. Здесь истребительная бригада Чеволы трижды вставала на пути германским танковым колоннам, участвовала в огромных сражениях, в сложном взаимодействии пехоты, танков, артиллерии, авиации, в той великой битве, шедшей в трех измерениях, с молниеносно возникающими и исчезающими полюсами напряжения, битве, полной смерти, вражеского вероломства и хитрости, тайных замыслов, ложных движений, внезапной страшной тишины и столь же внезапных коротких и мощных ударов. Три раза пытались немецкие танки обойти бригаду и три раза, разгадывая их замысел, Чевола встречал их внезапным шквальным огнем. Первый раз ударил он в лоб танковой колонне. Второй раз притаилась бригада в 600 метрах от большака, ведущего к Обояньскому шоссе. Пропустив 9 «тигров», шедших углом в походном охранении, могучим фланговым огнем ударили истребители по 160 танкам, ползущим вперемежку с бронированными транспортерами, то сгущаясь, то разрежаясь, подобно железному удаву. В течение 5 минут великолепные модернизированные пушки подожгли 14 танков. Огромный железный удав в облаке дыма и пыли сполз с дороги и ушел вправо, скрылся за холмом.
Истребительная бригада, угадывая движение немцев, высылая разведчиков, стремительно метнувшись проселочными дорогами, в третий раз преградила путь фашистским танкам. Батареи бригады стали на огневые позиции вечером по флангам маленькой деревушки, покинутой жителями. Ночью никто не спал. Мазаные стены хаток светлели под высокой луной. Через два часа в деревню пришла немецкая танковая разведка. Все, от командира бригады до подносчика снарядов, поняли, что с рассветом начнется бой.
Этот бой длился три дня и три ночи. 30-40 бомбардировщиков пикировали на огневые позиции, на окопы пехоты, на наши танки, действовавшие совместно с истребительной бригадой. Едва уходили бомбардировщики, как появлялись танки - они шли в атаку группами по 40, 80, 140 машин одновременно. Шли они лавиной, без всякого порядка и так же лавиной откатывались, оставляя горящие железные трупы. В первый день боя наводчик Новиков подбил 7 танков, из них три «T-VI». Работал Новиков, не торопясь: спокойно наведет, выстрелит, улыбнется, оботрет черный пот и опять наведет. При каждом удачном выстреле пехота кричала «ура», бросала вверх пилотки и каски. Но едва откатывались танки - приходили «Юнкерсы» и «Мессеры», пикировали, рубили землю пулеметными очередями, вспахивали ее бомбовыми ударами. Вслед за танками под прикрытием их брони шли батальоны немецких автоматчиков, но наша пехота отгоняла их пулеметным и автоматическим огнем. Черный дым стоял в воздухе, лица людей были совершенно черны. Все охрипли от крика потому, что только крик можно было слышать в грохоте и лязге. Ели рывками, накоротке, и куски белого свиного сала мгновенно становились черными от пыли и дыма.
Подполковник Чевола держал связь с командованием по радио. Его пушки были в полуокружении. Чевола теперь ясно понял, разгадал до конца, чего хотели немцы. Они стремились пробиться сквозь заслон и «ударить под корень» нашему большому стрелковому соединению. Это вещало беду десяткам тысяч людей, это ставило под угрозу оборону на большом участке фронта.
Генерал, командир стрелкового соединения, сказал по радио Чеволе: «В ближайшие часы помочь не могу, разрешено отойти». И здесь Чевола принял решение свидетельствующее, по моему мнению, об огромной военно-этической силе, рожденной и развившейся в наших командирах во время войны и сыгравшей важнейшую роль в победоносном исходе июльских боев. Старший начальник, фланг которого прикрывала бригада, позволил Чеволе отойти. Но командир бригады, ясно представляя последствия своего отхода, отвечал: «Не уйдем, остаемся умирать». И ему это было разрешено.
С рассветом пошли немецкие танки, одновременно пришла авиация и зажгла деревню. Под прикрытием дыма и пламени немецкая пехота пошла в атаку. Но артиллеристы стояли непоколебимо.
Командир батареи Кецельман был ранен, он умирал в луже черной крови, первое орудие было разбито, прямым попаданием снаряда оторвало руку и голову установщику сержанту Смирнову, старший ефрейтор Мелехин - командир орудия, веселый, подвижной виртуоз истребительной работы, в которой доля секунды решает исход дуэли, лежал, тяжело контуженный, темным и мутным взором смотрел на орудие - оно тоже напоминало оборванного, пострадавшего человека, клочья резины свисали с колес, распоротых осколками. Наводчик Тесленко и замковый Калабин были легко ранены, но оставались в строю. Целым был лишь подносчик Давыдов. А немцы подошли уже совсем близко, «хватались за стволы», как говорят артиллеристы.
Тогда принял команду над батареей командир соседнего орудия Михаил Васильев, в прошлом кронштадтский моряк. Вот слова, которые он произнес: «Ребята, помереть в нашем деле не грех, помирают не такие головы, как наши». И он приказал открыть огонь по немецкой пехоте осколочными снарядами. Когда же не стало осколочных, по немцам-автоматчикам били в упор бронебойными.
Так шла эта битва, пока подоспели на помощь новые истребительные части, наша пехота и танки. Когда бригада, сменившись, шла на отдых, генерал, командовавший стрелковым соединением, выехал ей навстречу и, стоя в пыли фронтовой дороги, благодарил победителей.
* * *
Немцы не прошли на Белгородско-Курском направлении. Немцы не прошли на Курско-Орловском направлении. Самое концентрированное из всех летних немецких наступлений провалилось. Существовал взгляд, что в нынешней войне немцы, собравшие силы и наносящие в полевых и степных условиях, при хорошей проходимости дорог удар, обязательно на первом этапе должны иметь территориальный успех. Казалось, это закон не только стратегии, но и физики, механики. Этот закон опровергла Красная Армия. Немцы не прошли.
Среди созревших пшеничных полей, среди огромных, сладостно пахнущих лугов, в серой и желтой пыли, под грозовым июльским небом, под грохотанье высокого грома, под порывами жаркого, душного ветра движутся по дорогам наши танки, колонны артиллерии, грузовики с мотопехотой, скрипят полковые обозы. Радиаторы машин, башни тяжелых танков, дула пушек украшены колосьями ржи, букетами гвоздики, васильков, полевой ромашки.
Красная Армия идет вперед. // Вас.Гроссман. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
____________________________________________________________
Е.Кригер: Люди и «тигры»* ("Известия", СССР)
Б.Галин: На курской дуге ("Красная звезда", СССР)
А.Платонов: Земля и небо Курска* ("Красная звезда", СССР)
Л.Кудреватых: Сердце русского солдата ("Известия", СССР)
Е.Кригер: 28 русских пушек || «Известия» №164, 14 июля 1943 года
П.Милованов, Б.Галин: «Тигры» горят... ("Красная звезда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №175 (5546), 27 июля 1943 года