Скоро не так еще завоете!

[0gnev]

Ем.Ярославский || « Правда» №307, 3 ноября 1942 года

«Основным качеством советских людей должно быть храбрость, отвага, незнание страха в борьбе, готовность биться вместе с народом против врагов нашей родины» ( Сталин). ИЗ ЛОЗУНГОВ ЦК ВКП(б) к 25-й ГОДОВЩИНЕ ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

# Все статьи за 3 ноября 1942 года.




В августе, когда немцы хвастались, что через несколько дней займут Сталинград, старший немецкий стрелок Рудольф Клотц записывал в своем дневнике, изнемогая от жары:

«Солнце сегодня безжалостно печет над нашими позициями, мы скоро обезумеем; поэтому я хочу кое-что записать...

Вчера, 10 августа 1942 г., я уже совсем распрощался с жизнью... Мы получили приказ выступать. Все было хорошо, пока русские не обнаружили наших позиций (из-за шума моторов) и не благословили нас таким артиллерийским огнем, что все вокруг дрожало. Я уже кое-что пережил, но вчера - это было чересчур! Даже у меня поджилки тряслись... Как сумасшедший, я рыл себе яму, проклиная и молясь, чтобы солнце, наконец, село. Сегодня - 11 августа, а я все еще думаю о вчерашнем дне.

...Год назад пал Людвиг Хольц. Я лежу и пишу больше со скуки. Никто ведь этой ерунды никогда не прочтет. Я выкурил последние две папиросы. Русские сегодня пытаются прорваться справа от нас. Что-то дикое происходит там: гибнут солдаты в этом шабаше ведьм. Изредка русские гонцы залетают и к нам, и мы утыкаемся мордами в землю.

...15 августа. Сегодня нас должны были сменить. В последние дни невозможно больше терпеть. Солнце немилосердно обжигает наши измученные тела. Мы сидим в ямах день и ночь и медленно идем навстречу одурению. Днем сидишь, как в печи, потому что эта черная почва раскаляется до невероятной температуры. А как только высунешь голову, русские гранаты и мины так и жужжат вокруг ушей.

...Русские наступают. Никто не смеет спать. Все ни к чему. Солдат дошел до состояния, когда человек превращается в зверя. Ни газет, ни писем. Это самое скверное. Без почты дуреешь еще больше. Надеюсь, что нас сегодня сменят.

Россией и войной я сыт по горло. Будь ты проклята, святая Россия...»

Из этих записей видно, что немцев доконало в августе не только сталинградское знойное солнце, но им было жарко от русской артиллерии, гранат, мин.

Но сегодня немцы все еще в районе Сталинграда. Они потеряли уже на подступах к Сталинграду не одну сотню тысяч солдат и офицеров. Наступил ноябрь. Скоро выпадет снег.

Скоро не так еще завоют немецкие ворюги, насильники, палачи и их сообщники. Все они будут проклинать день и час своего вступления на нашу землю!

Чтобы они не жаловались на жару и мороз, у нас есть только одно верное средство: похоронить их навеки под снежным саваном этой зимы. Мы - гуманисты и постараемся сделать это как можно скорее. // Ем.Ярославский.

**************************************************************************************************************************************************
В Сталинграде. Саперы-гвардейцы В.Проваторов, М.Кошуба и В.Иваницкий минируют входы в один из домов.

Фото Я.Рюмкина.






★

ОН ПОГИБ, НЕ УБИВ НЕМЦА
(От специального корреспондента «Правды»)

На поле сражения, среди множества воронок от мин и снарядов, бойцы нашли одинокий труп человека в красноармейской шинели. Осколок пробил ему голову, и с трудом можно было различить молодое лицо, искаженное судорогой. Труп лежал так, что сразу становилось ясно, в каком положении смерть настигла человека. Он бежал. Он пытался спастись бегством с поля боя.

В убитом опознали Петра Василенко.

Петр Василенко пришел в полк три месяца назад. Тогда часть не вела активных действий, и командир роты лейтенант Белов каждый день занимался с бойцами. В те дни в учебе постигалось умение воевать. Напряженные занятия отнимали почти все время. Среди немногих, кто не понял всего значения военной учебы, был Петр Василенко. Он любил повторять, что храброго пуля боится, и удивлял товарищей легким отношением ко всему происходящему.

В роте создавалось мнение о Василенко как о мужественном человеке, хотя никаких подвигов он еще не совершил.

Однажды лейтенант Белов приказал взводу, где служил Василенко, провести тактические занятия на тему «Отделение в наступлении». Бойцы к тому времени уже хорошо владели своим оружием, и командир рассчитывал добиться сочетания огня с движением. На этих занятиях Василенко вместо того, чтобы ползти по-пластунски и скрытно пробираться к «противнику», старался быстрее преодолеть расстояние, вырывался вперед. В перерыве ему сделали замечание.

- А что же, разве немец нас, как желанных гостей, ждать будет? Их надо спервоначала оглушить, а затем добить, - с апломбом отвечал Василенко.

Как-то отделение было направлено в разведку. Дождливой ночью, пробираясь по мокрым кустам, бойцы вышли к переднему краю немцев. Предстояло захватить «языка» и доставить его в штаб. Сержант Казаимов первым спустился в траншею, бойцы последовали за ним. Один только Петр Василенко продолжал продвигаться по кучам глины. Он решил первым наброситься на часового и оглушить его.

Пять человек по ходам сообщений уже вплотную подошли к противнику. Поскользнувшись, Василенко упал в грязь. Часовой услышал шум и выстрелил. Темноту ночи прорезали ракеты. Казаимов, а за ним и остальные бойцы, опасаясь попасть в плен, начали по траншеям отходить назад. Немцы открыли сильный огонь, но все же разведке удалось ускользнуть.

- Почему ты не был с нами? - строго спросил Казаимов у Василенко. - Все испортил, и сам едва не попался.

- Я же не хотел этого, - отвечал Василенко. - Чистая случайность получилась.

До утра в отделении шли разговоры о поведении Василенко. Всем было обидно, что трудная и опасная разведка не дала никаких результатов. Товарищи косились на Василенко. А сержант Казаимов прямо сказал ему, что он зря бахвалится.

- Война - не шутка. Ты хочешь бить врага лихостью, а он тебя хитростью возьмет. Бой любит умение, сноровку.

Отделение продолжало вести усиленную учебу. Но Василенко оставался при «особом мнении». Он продолжал считать, что на войне нужна только храбрость, что «тактические учения - пустое дело». Командир роты Белов, хотя и понимал ошибочность убеждений своего бойца, ограничивался замечаниями, но не принял мер для его перевоспитания. И многие хорошие качества Петра Василенко оставались не использованными так, как это было нужно, чтобы воспитать волевого, полноценного бойца.

Василенко любил родину и ненавидел хищников, разоривших его родную Украину. Он с нетерпением ждал минуты, когда сможет встретиться лицом к лицу с врагом, и заранее был уверен, что немца он всегда одолеет. Он видел себя героем, врывающимся в блиндаж к немцам и сокрушающим их штыком и прикладом.

На четвертом месяце его пребывания в Действующей армии на участке завязались кровопролитные бои. Наши части наступали. В войсках был необычайный боевой под’ем. Отлично вооруженную пехоту поддерживали крупные танковые и воздушные силы. Первый же час сражения явился торжеством советской артиллерии. Василенко, наблюдая все это, решил, что победа уже обеспечена.

Рота лейтенанта Белова цепочкой, вперебежку направилась к исходному рубежу атаки. Василенко бежал за сержантом Казаимовым. Уже у самого рубежа он вырвался вперед и, не замечая товарищей, побежал к немецким траншеям. Зачем? Рота должна была собраться для броска, и лейтенант Белов, уже не имея возможности остановить Василенко, с недоумением следил за его действиями.

Начали бить немецкие минометы. Бойцы залегли. Залег и Василенко. Прошло не больше десяти минут, и рота, уже в полном составе, ринулась вперед. Огневой вал вражеской артиллерии встал на ее пути сплошной полосой разрывов. Но рота знала, что делать. Еще один рывок - и красноармейские пилотки уже замелькали за проволочными заграждениями.

Петр Василенко сидел в воронке от мины. В сплошных разрывах снарядов не было видно товарищей, и Василенко решил, что они отошли назад. Он был даже уверен в этом. «Ну, зачем им итти под разрывами? - думал он. И сейчас, когда смерть была справа и слева, у него появился страх. Он забыл обо всем, что еще полчаса назад владело его мыслями и наполняло жаждой подвига. Теперь он только цеплялся за жизнь и не нашел ничего лучшего, как бежать от разрывов. И Василенко побежал, хотя снаряды рвались уже впереди него, и ему должно было стать ясно, что, пытаясь спастись от смерти, он сам бежит ей навстречу. Уже в двухстах метрах от рубежа атаки снаряд упал рядом, и осколком убило бойца Петра Василенко.

А рота без потерь овладела траншеями. Было только пять раненых. Бойцы знали, что вражеская артиллерия не станет бить по своим траншеям. Выйдя из-под огневого вала, вся рота ворвалась в расположение противника.

Когда в отделении стало известно о смерти Василенко, бойцы и огорчились, и досадовали.

- Вот рвался в бой, а погиб бесславно, - сказал за ужином красноармеец Иван Кедров. - А все отчего? Воевать не умел и учиться не захотел. Хороший был парень, а за жизнь свою с немца ничего не взял.

Сержант Казаимов тоже думал о смерти Василенко. Он считал в ней виновным и себя. Он знал, что таких случаев в его отделении больше не будет. И мысли сержанта все время возвращались к неумолимому закону войны, который требует умного и расчетливого поведения на поле боя. // Л.Толкунов. Действующая армия.

**************************************************************************************************************************************************
НА СЛЕТЕ СНАЙПЕРОВ

Длинный ветхий сарай усилиями начальника Дома Красной армии приобрел посильную видимость зала. Земляной пол устлан ветвями, трибуна - ящики из-под макарон, затянутые кумачом. И даже оркестр - два баяниста и один трубач. Тому, кто сутками лежал под дождем, в грязи, кто, сидя в ветвях деревьев часами, мерз, не смея шевельнуть замлевшей ногой, убранство сарая кажется пышным, обстановка слета чрезвычайно торжественной, а музыка очень громкой.

Командир N-ской части собрал здесь мастеров меткого огня, чтобы подвести итоги их боевой деятельности и посоветоваться, как впредь еще активнее убивать врагов.

За два месяца снайперы этой частя убили 858 немцев.

Первое слово принадлежало старшему сержанту Угарову. Он застрелил 106 немцев.

- Сразил немца - меняй позицию, - требует Угаров. - Вот мой бывший напарник Абрамов. Соколиные глаза имел, а задержался на одном месте, немцы и причинили убыток. Тот сам дурак, кто немца за дурака считает. Маневрируй, хитри, тогда ты настоящий охотник на немцев. Одной меткости для снайпера мало.

Вопросам тактической подготовки все выступавшие снайперы уделяли самое серьезное внимание. Все случаи ранений снайперов, как правило, были вызваны только скверным использованием маскировочных средств или пренебрежением к маневру.

Путем непрерывных наблюдений изучить тактику противника, его обиход - обязанность снайпера, иначе снайпер не сумеет организовать правильно свою охоту. Таков был вывод всех участников слета.

- Вот такой случай, - говорит сержант Плетнев. - Заметил я на немецком блиндаже кустик. Хоть ветра нет, кустик шевелится. Интересно, думаю, почему он шевелится. Час жду, два жду. Вылезает из кустика немец, но я его бить воздерживаюсь. Мне важно знать, почему немец в этом кустике сидел. И вызнал. Немцы на кровле блиндажа гнездо для наблюдателя оборудовали. Как выяснил - немца убил.

В выступлениях некоторых снайперов прозвучали жалобы, что сейчас немца трудно обнаруживать. Немец готовится к зиме, зарывается в землю и, если продвигается в районе, доступном огню, то только по глубоким ходам сообщений. Но тут слово взял самый молодой снайпер Виктор Беляков, уже имеющий на своем счету 51 немца. Беляков говорил о том, что ему тоже трудно. И на его участке немцы не гуляют во весь рост. Но вот недавно, заметив скопление солдат в одной траншее, он сказал об этом командиру роты. Командир роты вызвал минометный расчет и приказал открыть огонь. Немцы стали выскакивать из траншеи, и Беляков, воспользовавшись этим, убил в одну вахту 8 фашистов.

Как бы немцы ни прятались, ни зарывались глубоко в землю, их всегда можно достать оттуда. Взаимодействие снайперов с минометчиками при хорошо продуманной системе огня и точно разведанных целях дает самые отличные результаты.

Остановившись на отдельных недостатках в работе снайперов, а также отметив все практически ценное, командир части напомнил собравшимся о том, что каждый из них является одновременно и пропагандистом снайперского движения. Рассказывая бойцам о своем мастерстве, снайперы делают большое дело, возбуждая вкус к прицельному хорошему выстрелу. Теперь перед всеми подразделениями стрелков стоит серьезнейшая задача - поднять как можно выше культуру прицельного залпового огня. // В.Кожевников. Западный фронт.

*****************************************************************************************************************
Все для фронта! Стахановская бригада N-ского завода, систематически выполняющая норму на 200 процентов. В центре - бригадир В.Шилов.

Фото Б.Кудоярова



***********************************************************************************************
НА РАЗОРЕННОЙ ЗЕМЛЕ

Земля моих предков в тумане густом,
Он черной повис пеленою.
То раны дымятся на теле родном,
Истерзанном дикой ордою.

В развалинах, в прахе лежат города,
А села - одни пепелища,
Где ветер гуляет и стонет беда
В разрушенных, скорбных жилищах.

Смерть бродит по краю. В полях и лесах
Могилы все гуще и гуще…
Вот всхлипнули реки, как вдовы в слезах.
Заря потускнела над пущей.

...Здесь все так знакомо: реки поворот
И голые сучья березы -
Кто горе измерит, кто слезы сочтет,
Сиротские, горькие слезы!

Земля моих предков! В неволе глухой
Ты смертную муку узнала.
Проклятье бандитам, всей нечисти той,
Что славу разбоем снискала.

Земля, расступись, отомсти, покарай
За раны свои и мученья.
Сынов своих верных зови, поднимай
На правое дело отмщенья.

Пускай сатанеет и рвется вперед
Фашистская, черная сила,
Я верю, я знаю, конец ее ждет
В земле моих предков - могила.

Я.КОЛАС.
С белорусского перевел К.Мозольков.

______________________________________________
Фашистская саранча* ("Красная звезда", СССР)
Свора убийц и грабителей* ("Красная звезда", СССР)**
Откровения фашистского ублюдка ("Красная звезда", СССР)
Дневник немецкого грабителя** ("Красная звезда", СССР)**
Н.Тихонов: Голоса из разбойничьего логова* ("Известия", СССР)**
И.Эренбург: Воровство - немецкое ремесло ("Красная звезда", СССР)

Газета «Правда» №307 (9078), 3 ноября 1942 года