Андрей Платонов. Труженик войны
А.Платонов || « Красная звезда» №57, 10 марта 1943 года
Доблестные воины! Закалившись в огне наступательных боев, стойко отражайте контратаки немцев, настойчиво боритесь за каждую пядь отвоеванной земли, еще крепче бейте ненавистных захватчиков.
# Все статьи за 10 марта 1943 года.
Он заснул и во сне примерз к земле. «Это у меня тело отдохнуло и распарилось, и шинель отогрелась, а потом ее прихватило к стылому грунту», - проснувшись, определил свое положение сапер Иван Семенович Толокно.
- Вставай, организм! - сказал Толокно себе в утешение. - Ишь, земля как держит: то кровью к ней присыхаешь, то по́том - не отпускает от себя…
Он с усилием оторвал себя от морозной земли, обдутой здесь ветрами до прошлогодней умершей травы.
В той части, где служил Толокно, называли сапер верблюдами. Каждый сапер, кроме автомата с нормальным запасом и пары ручных гранат, имел при себе лопату, ломик, топор, сумку с рабочим инструментом, бикфордов шнур и еще кое-что, смотря по своему назначению. Все эти предметы человек имел неразлучно при себе: он шел с ними вперед, бежал, полз, работал под огнем, отбивался от врага, мешавшего его труду, спал в снегу или в яме, писал письма домой, в надежде на встречу после победы.
Проснулся Толокно вечером, на закате солнца. Командир подразделения капитан Смирнов собрал в овраге своих людей, осмотрел их, проверил снаряжение и спросил каждого о самочувствии.
- Нам скоро снова итти вперед - на закат солнца.
Капитан указал рукой на заходящее большое солнце, сияющее светом по облакам и по небу; бойцы посмотрели в великое пространство, ожидающее их, - потоки разноцветного света на небе походили сейчас на играющую торжественную музыку, уводящую сердце человека в безвозвратный путь.
Затем капитан об’яснил бойцам их задачу на нынешнюю ночь. Следовало теперь же, вместе с приданной саперам группой разведчиков, выйти к речному руслу, изыскать полезное место для переправы танков и сделать отлогий выход в отвесном берегу реки на сторону противника; а потом нужно двигаться вперед на танках вместе с десантной группой пехоты и по указанию, которое будет дано впоследствии, вонзиться в землю и отработать систему траншей, укрытий и блиндажей…
И после заката солнца они пошли во тьму, нагруженные инструментом для работы и оружием против смерти.
Затемно разведчики привели сапер к речному потоку. Иван Толокно и другой сапер, Петр Расторгуев, осторожно пошли вниз по течению, чтобы осмотреться на местности.
Толокно вышел на лед; лед был тонок, и под ним близко чувствовалась живая вода. Сама по себе река была неширокой, но всё же она текла поперек наступления и обороняла врага. «А ведь река русская! - подумал Толокно. - Только она сейчас не в руках».
В небе засияли две осветительные ракеты врага, и вся река и пойма ее озарились тем неподвижным, пустым светом, каким освещаются сновидения человека. Иван Толокно лег на живот и пополз своим направлением. Впереди себя он расслышал равномерное пение воды, будто она там стремилась свободно, а не подо льдом.
Разведчики уже вышли на тот берег и тайно проникли далее, чтобы наблюдать неприятеля и чтобы помочь своим саперам в нужде и опасности.
Толокно дополз до подтаявшего, не терпящего тяжести льда и увидел, что вода впереди выходит из-под покрова наружу и струится на воле, шумя на перекате по каменистому беспокойному ложу. Толокно сполз в воду по опустившемуся под ним льду. Он попробовал воду рукой и решил, что в ней можно обтерпеться.
Толокно и Расторгуев пошли пешком по шумной обнаженной воде. Глубина здесь была малая, иногда вода не покрывала и сапогов; однако древние камни, размером в целого человека, создавали неодолимую мертвую преграду машинам - для перехода реки вброд.
Капитан Смирнов подошел к своим бойцам прямо по водяной целине и сказал им, что здесь надо не медля устроить брод.
- Толом, что ль, грузные камни будем рвать? - спросил Расторгуев.
- Еще чего! - сказал Толокно. - Огнем тут будем шуметь, когда немец невдалеке надзирает! А потом он тут нам половодье устроит…
- Сдвинем камни вниз вручную! - сказал командир.
- А силы хватит у нас? - усомнился Расторгуев. - Камень здесь в грунт врос, это непод’емное дело! Его и не расшатаешь, ишь он - леденеет и мокнет, как лаковый стал…
- Ничего, возле смерти человек сильнее, - высказался Толокно.
Две мины рванулись неподалеку и в’елись осколками в лед.
Капитан через связного передал приказ командиру разведывательной группы: начать ниже переката затяжной, отвлекающий бой; а всех сапер капитан собрал работать на перекат. Однако немцы, не зная ничего точно, чувствовали намерение русских и прощупывали минометным огнем район переката. Саперы же не могли ответить врагу огнем, чтобы не обнаружить себя; они ютились в тенях за могучими камнями, в тяжелой воде, до боли в сердце остужающей их терпеливые тела, отчего каждый, наблюдая в дальней ночи какой-то пожар, хотел полежать немного в огне того пожара, чтобы согреться.
Иван Толокно, работавший до войны десятником на строительстве уральских заводов, понимал всякое дело. Он видел: шестеро сапер хотели было по-старинному раскачать камень, вровень дыша друг с другом и говоря что-нибудь в один лад, но камень не послушался силы людей и в ход не пошел.
Толокно присел в воду и, погрузив в нее руки, ощупал камень у основания; затем он отыскал руками и вынул наружу из ложа реки небольшие камни, чтобы разглядеть их при немецком свете и найти подходящие. Найдя что нужно - продолговатый камень, похожий на клин, - Толокно снял с себя всё, что не должно намокнуть, положил это имущество подальше на лед и сел на дно реки.
Обухом топора он начал вгонять клин под сиденье большого камня, желая оторвать его вросшее место от речного грунта. Работал Толокно топором под водой наощупь; мерзлая вода была тяжка, и руки в ней ходили вязко, немея от скорой усталости. Но Толокно был привычен к работе и одолевал в терпении прочность и вес могучего камня, жгучую стужу, томление своего изнемогающего тела. Жилы рубцами выступили на его больших руках, обветренных, обмороженных, давно покрывшихся толстой, точно заржавленной кожей, оберегающей рабочее жизненное тепло в жилах и мышцах его рук. Изредка Иван Толокно поднимал руки с топором из потока воды на воздух для их обогревания, а затем снова спешил расклинить камень и стронуть его с места.
Вдалеке, внизу по течению реки, наши разведчики начали стрельбу по неприятельской стороне, чтобы неприятель перестал обращать внимание на перекат. Немцы открыли встречную стрельбу по разведчикам, но не переставали бить по перекату редким минометным огнем - в знак предупреждения и на всякий случай. Сапер Нечаев был убит осколком мины, и его пока положили на лед.
Расторгуев подклинивал тот же камень, что и Толокно, усевшись рядом с ним. Живая вода вошла в зазор, образованный клиньями, и с сосущим звуком ослабила срастание камня с ложем реки. Тогда Толокно велел четырем саперам раскачивать камень во всю свою силу и душу, пока он не двинется, и кантовать его далее, не давая ему ложиться в покой.
Камень Ивана Толокно пошел первым, и его откантовали метров на шесть вниз по течению.
Немецкие осветительные ракеты погасли в небе. Капитан Смирнов пошел по перекату.
- Скорее, скорее давайте, ребята! - говорил он саперам.
Подработанные сидни-камни трогались с вековых своих мест и жесткою силой людей угонялись прочь.
Разгромоздив перекат от этих камней, капитан прошел поперек потока и освидетельствовал его, желая убедиться, что проход вброд будет свободен.
Саперы вышли из воды под обрыв неприятельского берега. Враг занимал позиции несколько далее берега, и под обрывом было спокойно. На воздухе саперы враз обмерзли и обледенели, но вскоре они отогрелись, и им стало жарко в работе. Саперы взяли в лопаты глинистый береговой отвес и начали в’едаться в него пологой траншеей, чтобы танки без форсированного усилия могли выйти здесь из реки и помчаться в сторону врага.
Полушубки оттаяли на саперах, и с них пошел пар. Капитан Смирнов время от времени измерял пологость траншеи, чтобы не рыть лишнего, но и не затруднить танковых моторов, и смотрел на своих бойцов.
Еще недавно эти люди заново построили свою родину; теперь они строят вечное добро победы человечества над врагом. Их руки не могли бы столь много работать и тело не стерпело бы постоянного измождающего напряжения, если бы сердце их было пустым, не связанным тайным согревающим чувством со всеми людьми, со всем тихим миром жизни.
Мины и пулеметные струи стремились через головы сапер на перекат и там поражали воду, лед и одинокое, скончавшееся тело Нечаева.
Когда траншейный выход был близок к окончанию, капитан велел связному отойти вверх по реке и дать оттуда сигнал ракетой, что танкам, дескать, путь открыт и пехоте также нет трудных препятствий к походу вперед.
После полуночи всюду стало тише. Отвлекающий, ложный бой разведчиков с противником прекратился. Саперы прилегли на отдых в отрытой дорожной траншее и задремали до прихода танков.
В нужное время капитан побудил бойцов и велел им приготовиться к посадке на танки.
Иван Толокно неспеша поправил на себе снаряжение и прислушался к утихшей ночи; ничего не было слышно, кроме равномерного пения речного потока по каменистому перекату.
Потом Толокно услышал скрежет мелких камней под гусеницами танков, ворчание моторов и шипение взволнованной воды; а подхода машин к реке он не различил, столь безмолвно они подкрались и столь хорошо были отрегулированы их механизмы.
Траншею танки проходили самым тихим ходом, чтобы саперы успели разместиться на них - вдобавок к тем бойцам, которые уже находились на телах машин.
Потом резко, точно с прыжка, взяв ход, танки устремились на врага во мрак.
Иван Толокно попал на машину вместе с капитаном Смирновым. Он нашел теплое место на броне и отогревал там руки, чувствуя себя приятно, как в бане или на деревенской печи.
Враг обнаружил наступление машин и стал бить издали артиллерийским огнем. Укрываясь от поражения, танки то сокращали ход, то мчались вперед с ветром, то шли уклончивым маневром, но всё время соблюдали главную, заданную линию движения.
С вихрем полной скорости, с воем напряженных моторов танки настигли впереди себя русскую деревню с заглохшими, выморочными избушками. Бойцы на танках приготовились стрелять из автоматов; но здесь никого не было видно, и только из крайней маленькой избы, что была на выходе, полосовал пулеметный огонь. Один наш танк с хода покрыл ту избушку и похоронил в ней врага в русской оболочке жилища. Если и остались в этой деревушке немцы, то пусть остаются дышать до нашей пехоты; машинам же было некогда и невыгодно тратить свою мощь на всякого мелкого попутного врага.
Немцы били из пушек всё более тесным огнем, и Толокно почувствовал, что в воздухе словно немного потеплело. Впереди, по ходу машины, Толокно разглядел неясное темное место, озаряемое мгновенным, но повторяющимся заревом рвущейся в небе шрапнели, и понял, что это - деревня, обращенная теперь в ветошь. Но из этой деревни, из-за ее обрушенной церкви, из ее могил и колодцев синими кинжалами сверкал огонь сопротивления.
Танк, на котором находился Толокно, шел теперь на всей ярости своего мотора и гремел вперед пушечным огнем, и бойцы, бывшие на машине, кричали, не помня и не слыша себя, воодушевленные мощью боя и счастливой страстью открытых человеческих сердец, готовых своей гибелью добыть истину и высшее достоинство жизни.
По команде бойцы оставили танк и пошли в охват деревни.
Капитан Смирнов вывел своих сапер на западное поле, обойдя деревню вокруг по окрестности и оставив бой позади себя; здесь саперы должны были отстроить новый узел обороны и сопротивления, пока танки, десантники и следующая за ними мотопехота будут блокировать и уничтожать врага в деревне.
В рассветном сумраке лежало перед ними смирное зимнее русское поле, покрытое, словно следами муки и нужды, темными впадинами оврагов, и даже содрогание близкого боя оставляло это поле попрежнему смирным и равнодушным, непричастным к участи человека, который безответно расположен к нему своим сердцем.
Иван Толокно понял это и вздохнул. «Стерпим и такое поле», - решил он.
Саперы привычно взялись за земляную работу; она им напоминала пахоту, и бойцы отходили за ней душой, и чем глубже, тем в земле было теплей и покойней.
На утро бой всё еще гремел в деревне. Капитан Смирнов немного беспокоился, что сюда не подходит наша авангардная часть, как быть должно по плану сражения. Он решил усилить свое охранение и послал вперед на посты еще пятерых бойцов, в добавление к назначенным прежде, и в их числе он послал Ивана Толокно. «Пусть он заодно отдохнет», - решил командир.
Толокно очистил о снег лопату, взял подмышку автомат, поправил гранаты на поясе и пошел в сторону заката солнца. Командир указал ему направление и расстояние, и Толокно вскоре скрылся за ближним водоразделом.
Он шел ближе к врагу, чтобы увидеть его первым, если враг пойдет на помощь своим солдатам, умирающим сейчас в русской деревне. Толокно дошел до одинокого ствола обгорелой, погибшей сосны, на вершине которой что-то болталось как темное знамя - нето вещевая принадлежность, нето мягкая, выветренная внутренность человека, - и здесь остановился, чтобы глядеть неприятеля и ожидать его.
Толокно осмотрелся; вокруг было чисто и свободно, как всюду в открытой России, где мало лесов. От подножия мертвой сосны начинался спуск в большой, разработанный потоками овраг, а по ту его сторону земля снова подымалась…
Сапер хотел было закурить в тишине, но прежде поглядел наверх; темный остаток человека или какой-то ветхий предмет висел спокойно на вершине умершего дерева. Ветра не было, но в воздухе что-то напевало вдали.
Из-за земли, склонившейся в овраг, тихо вышел ровно гудящий танк с белым крестом и пошел на мертвую сосну и человека.
Иван Толокно посмотрел на вражью машину, и жалость к себе в первый раз тронула его сердце. Он работал всю жизнь, он уставал до самых своих костей, но в груди его было терпеливое сердце, надеющееся на правду. А теперь в него стреляют из пушек, теперь злодеи хотят убить одного труженика, чтобы самая память об Иване исчезла в вечном забвении, словно человек и не жил на свете.
- Ну, нет! - сказал Иван Толокно. - Я помирать не буду, я не могу тут оставить беспорядок, без нас на свете управиться нельзя.
Из танка вырвался свет пулеметного огня. Толокно залег за стволом дерева и ответил врагу из автомата, целясь по щелям его глаз в машине.
Танк в упор надвинулся на дерево и подмял его в промежуток под себя. Так скоро оно всё произошло, что не успел Толокно выхватить гранату. Сосна треснула у корня и ослепила сапера синим светом на разрыве своего тела. Толокно отодвинулся в сторону от падающего дерева и очутился в узкой теснине между ним и гусеницей танка, сжевывающей снег до черной земли. «Врешь - не возьмешь, - подумал Толокно в минуту подступившей погибели. - А мне смерть, так душа от меня останется. Должна бы остаться. Наверно, родина и есть душа!..»
И тут он увидел, что над ним стало светло; значит, танк миновал далее, пропустив под собою, меж гусеницами лежащего человека и поверженную, вторично погубленную сосну.
Иван Толокно, не теряя времени на соображение, бросился за танком с гранатой, ухватился за надкрылок и в краткий срок был в безопасности на куполе пушечной башни врага.
Танк без стрельбы, молча, двигался в сторону, откуда пришел Иван Толокно. Это было для Ивана попутно и хорошо. Он решил взять машину в плен или подорвать гранатами, если она откроет огонь по саперам либо повернет обратно. «Должно быть, это ихний разведчик блуждает, - размышлял Толокно, - а может, на подмогу к своим в одиночку идет. Неизвестно, как исполняется жизнь. Этот танк сделали стрелять и давить, а он чужого сапера везет, а после войны, может, будет у нас землю пахать. Броню мы с него снимем, пушки тоже долой. Ничего будет».
Иван Толокно ехал и рассуждал про себя обстоятельно, неторопливо, - вражий танк был в его руках. // Андрей Платонов.
***********************************************************************************************
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. Артиллеристы, освещая местность ракетами, ведут огонь из противотанковой пушки.
Снимок нашего спец. фотокорр. О.Кнорринга.
***********************************************************************************************
ПО-СТАЛИНСКИ ВОСПИТЫВАТЬ НОВЫЕ КАДРЫ
В Ульяновском Краснознаменном танковом училище имени Ленина состоялся митинг в связи с присвоением товарищу Сталину военного звания Маршала Советского Союза. От имени участников митинга группа командиров во главе с генерал-майором танковых войск Героем Советского Союза Кашуба обратилась с письмом к товарищу Сталину.
В этом письме, горячо приветствуя любимого вождя и полководца Красной Армии, танкисты заявляют:
«Мы сделаем всё, чтобы выполнить Ваш исторический приказ ко дню 25-й годовщины Красной Армии, указывающий путь к нашей окончательной победе над врагом. Мы сделаем всё, чтобы воспитываемые нашим училищем кадры командиров-танкистов были достойны своего первого Маршала».
Танкисты заверяют товарища Сталина, что будут еще плодотворнее работать над подготовкой новых кадров танковых войск.
____________________________________________
К.Симонов: Мост под водой* || «Красная звезда» №284, 3 декабря 1942 года
Ю.Нагибин: Солдатская душа* || «Красная звезда» №41, 19 февраля 1943 года
П.Павленко: Минная рапсодия* || «Красная звезда» №172, 24 июля 1942 года
И.Эренбург: Чернорабочие победы* || «Красная звезда» №255, 28 октября 1943 года
С.Семенов: Преодоление минных заграждений* || «Красная звезда» №135, 11 июня 1942 года
Газета «Красная Звезда» №57 (5428), 10 марта 1943 года