Вот они какие - немецкие грабители и убийцы
В.Ставский || « Правда» №339, 7 декабря 1941 года
Ставкой Верховного Главнокомандования шесть авиационных полков преобразованы в Гвардейские полки Красной Армии. Они особенно отличились в многочисленных воздушных боях за советскую родину.
Честь и слава доблестным гвардейцам - сталинским соколам!
# Все статьи за 7 декабря 1941 года.
(От специального военного корреспондента «Правды»)
Сияет зимний солнечный день. На елях и березах сверкает пушистый иней. Тоненько и вкусно скрипит под ногами синеватый хрусткий снег. Над крышами колхозных домов вьются мирные курчавые дымки. Мороз-красный нос, крепчая, пощипывает щеки и уши, перехватывает дыхание. А ребята с визгом и хохотом катаются с горы на салазках. И хороша же ты, наша русская подмосковная зима! В сердце, в самую глубину вдруг ударила волна очарования, пахнуло воспоминаниями далекого и милого детства.
- Уж ты, зимушка зима,
Ты холодная была...
И вдруг в это волнующее и родное впечатление врывается прерывистый, словно захлебывающийся вой немецких самолётов. Как он омерзителен и гнусав! Тревога и злоба вздымаются в душе. Вой самолетов приближается. Бегите, спасайтесь, ребятки, с своими салазками. Что же вы там мешкаете, колхозницы, идущие от колодца с ведрами, полными воды? Ведь вас сейчас будут бомбить, а потом расстреливать из пулеметов немецкие убийцы и варвары! Они начали это на рассвете 22-го июня, и не было с той поры дня, чтобы не лилась кровь советских людей...
Уже видны сбоку над лесом мрачные, похожие на синеве неба на кресты бомбардировщики врага. Они не одни. С пронзительным свистом проносятся длинные «Мессершмитты».
Все ближе вражеские самолеты. И вой их словно липнет к тебе, - омерзительно и мерзко.
Вдруг слух улавливает сквозь этот вой новый звук. Сердце радостно стукает:
- Наши!
Да, наши! Из бескрайней синевы воздушного океана несется густое и чистое - серебряное гуденье. Ага! Фашистские бомбардировщики трусливо заворачивают назад. Догоняйте, разите их, соколы! Взлететь бы с вами!
«Мессершмитты» бросаются навстречу, перехватывая удар. Возникает и перемежается, скрываясь за стеной леса, воздушный бой. Грозно ревут моторы.
Вдруг появляется «Мессершмитт». Он летит прямо сюда. В сердце - холодок. Где же наши? И это запечатлевается в душе, словно глубокая резьба на металле: из невыразимой высоты стремительно и неотразимо пикирует на врага наш ястребок. Мгновенно возникают, словно голубоватые нити, трассы пуль. И как выразить радость и восторг, когда над твоей головой сталинский сокол стреляет и сбивает врага? А «Мессершмитт», клюнув носом и нелепо перевалившись через крыло, уже падает, падает, падает, вот от него отделяется черная точка. Потом вспыхивает купол парашюта. Только бы не удрал немецкий летчик в сосновом лесу!..
2.
Нет, не удалось ему скрыться в лесу. Он еще болтается на стропах парашюта, а в соснах его ждали наши фронтовики!
И вот он сидит в домике у дороги, - озираясь злобно и бессильно, - фельдфебель Брей Георг из Керлеруэ, немецкий оккупант и убийца.
Узкое лицо, курчавые волосы, крючковатый толстый нос и горбатая спина у этого арийца. Ему тридцать два года. С 1934 года он - член национал-социалистской партии, с 1939 года служит в военной авиации, дрался в Голландии, с сентября на Восточном фронте, недавно был в Варшаве, оттуда прилетел на новом самолете, и - сбит был в первый же боевой вылет!
Он сын инженера, окончил гимназию, и хотя говорит, что работал шофером, - руки его тонки, выхолены.
Что же у него там, за этими бегающими темно-серыми глазами? Товарищи наши засыпают его вопросами, он отвечает словоохотливо, а глаза шарят, шарят, - ищут решения его судьбы.
Да, он расстреливал советских людей. Но ведь это война. Он солдат, исполнял приказ. А с советскими людьми у него всюду, где он бывал, были самые лучшие, дружеские отношения. Ни о каких грабежах, ни о каких зверствах не может быть и речи! Немецкая армия - самая культурная, цивилизованная армия во всем мире!
Через стены домика слышно шумное движение, возбужденные, шумные возгласы. Все поворачиваются к двери. Она распахивается, клубится морозный пар, входят бойцы. И они вводят еще немецкого летчика.
Рослый, рыжий детина в меховом комбинезоне - летчик-наблюдатель с немецкого корректировщика. И как же ненавидят наши фронтовики этот вражеский самолет! Они надавали ему прозвища:
- Кривая нога!
- Горбыль!
Появление этого «горбыля» означает, что вскоре последует или налет бомбардировщиков, или огневой налет минометов и артиллерии. А сегодня «кривая нога» сбита. На нашей передовой линии грянул гром аплодисментов и «ура», когда в воздухе запылал «горбыль».
Обер-фельдфебель Пенцен Андреас из Шлезвиг-Гольштинии, 28 лет, спасся на парашюте. Он, как и тот, - член «наци» с 1934 года; в авиации же с апреля 40-го года; драться стал на Восточном фронте.
На поросшем рыжей щетинкой лице его - маска, мертвая, злобная маска равнодушия. Но - никуда не упрятать ему ни страха, ни злобы. Хищно насторожены его огромные малиновые уши. Напряжены темнокаштановые зрачки. Длинные, как и у первого, пальцы холеных рук вьются, вьются - влажные от пота...
И он тоже говорит о культурности немецкой армии:
- В СССР немецкие войска ведут себя культурно. К населению мы особой любви не проявляем, но и население к нам особой любви не проявляет. На занятой земле мы установили теперь настоящий мирный порядок.
- Ох, гадина! - с глубоким яростным выдохом выкрикивает женский голос.
Фронтовики расступаются. От двери проходит женщина.
- Да успокойся, Таня, успокойся! - Подруга обнимает Таню. Им проворно подвигают стулья. Они садятся, не спуская глаз с немецких летчиков. Головы тех, словно под очередями пулеметного огня, глубоко уходят в плечи.
Боец подает Татьяне кружку воды. Та пьет, и в тишине очень слышно, как нет, нет, да и стукнут зубы о край кружки.
И каждый из нас ждет, ждет с замиранием сердца страшных каждому мужчине-воину женских слез. А глаза подруг - и Татьяны, и Нионелы - блестящи и сухи.
Попрежнему не спуская глаз с фашистов, вперебой рассказывают они, только что вернувшиеся из немецкого тыла наши партизанки.
- В Волоколамске уже не одну неделю висят девять повешенных советских людей. Они уже почернели и замерзли и все висят. Меж ними девушка пятнадцати лет.
- В Лотошине на виселицах висят сорок человек. Тут и мужчины, и женщины. Одна женщина - коммунистка, председатель правления колхоза. После нее сиротой остался ребенок.
- Немецкие солдаты грабят все. Белье все забирают. Валенки снимают с ног. С женщин на дороге снимают пальто, головные платки.
- Враги все население забирают, сгоняют в сараи, держат там, пока сами не продвинутся. Держат по многу дней! Не кормят, отбирают последний кусок хлеба.
Подруги говорят тихо. На лицах - молодых и хороших - глубокие насечки морщин. Глаза их - сухие. Нет таких слез у подруг, чтобы выплакать все горе, все ужасы, все обиды, которые вынесли от немецких захватчиков обе эти подруги и - на их глазах - многие советские люди...
Немцы настороженно слушают переводчика, и у черного фельдфебеля на лбу, на лице появляются капли пота, а лицо его сереет от смертельного страха. Тонкими посиневшими губами шепчет он:
- Может ли это быть?
Рыжий фельдфебель злобно огрызается:
- Я об этом не слышал, я этого не видел!
Чувство жгучей ненависти и презрения цепко хватает за горло. Что же это за «рыцари», у которых нехватает духу хоть на мгновенье глянуть правде в лицо и самим не лгать, а сказать, как оно было...
В сердце, в душе звенят священные слова:
- Истребить всех немецких оккупантов до единого, пробравшихся на нашу родину для ее порабощения.
Немецкие летчики, сгорбившись, молчат. И так ясно чувствуется: трупным смрадом несет от них, дьявольских слуг своего кровавого «фюрера». // В.Ставский.
_______________________________
Д.Заславский: Грамота фашистских подлецов* ("Правда", СССР)
И.Луковский: Облик фашистского бандита** ("Красная звезда", СССР)
*****************************************************************************************************************
В 1-й Гвардейской танковой бригаде. Командир бригады генерал-майор М.Е.Катуков, старший батальонный комиссар М.Ф.Бойко и батальонный комиссар К.М.Мельник на командном пункте.
Фото М.Калашникова.
*****************************************************************************************************************
Воины Красной Армии! Крепче бейте фашистских извергов, отомстите за пролитую кровь наших жен и детей, отцов и матерей!
☆ ☆ ☆
ГИТЛЕРОВСКАЯ ПЛЯСКА СМЕРТИ
Германское радио передавало 4 декабря воззвание Геббельса, в котором тот жалобно скулил по поводу тяжелых условий борьбы германской армии на Восточном фронте. Геббельс призвал жертвовать для фронта граммофонные пластинки, «предпочтительно с легкой музыкой», чтобы « отвлечь солдат от мрачных мыслей».
Немецкие солдаты жестоко мерзнут на русском морозе. Гитлер не может тепло одеть свою армию. Кампания зимней помощи солдатам провалилась в фашистской Германии. Грабежом населения долго не проживешь. Перспективы зимней кампании тревожат немцев. На морозе понижается боевой дух гитлеровской грабьармии, возникают мрачные мысли.
О «мрачных мыслях» немецкого солдата шла речь в воззвании Геббельса, переданном по радио 4 декабря. Геббельс говорил, что необходимо отвлечь солдата от мрачных мыслей. Эти мысли опасны. О чем думает немецкий солдат, когда коченеют его руки и ноги, когда леденящий холод пронизывает насквозь его тощее тело, едва прикрытое дерюгой из заменителей шерсти и сукна? Он думает о Гитлере, который завел немцев в далекие снежные русские равнины, где они обречены на смерть. Он думает о хвастливых заявлениях Геббельса и об их провале. Он думает о конце войны и додумывается до конца Гитлера.
Чем можно отвлечь немецкого солдата от мрачных мыслей о Гитлере и о смерти? Геббельс нашел выход. Он призывает немцев жертвовать для фронта «граммофонные пластинки с легкой музыкой». Немецкий солдат и сейчас пляшет на морозе. Но ему нехватает музыки. Геббельс предлагает снабдить солдата вместо валенок вальсами, вместо шубы - фокстротами, вместо руковиц - полькой «Ах, майн либер Августин!».
Под веселую музыку немецкий солдат допляшется до смерти.
Фашисты любят средневековье. Они из него черпают самые дикие свои идеи. «Пляска смерти» - это один из любимых мотивов средневековья. Гольбейн оставил замечательные рисунки пляшущих под скрипку смерти людей.
Если Геббельсу нужна соответствующая легкая музыка, можно ему рекомендовать «Пляску смерти» Сен-Санса. Там есть все: и визг метели, и стук костей, и стоны умирающих. Это все, что фашистское руководство может преподнести немецким солдатам, обреченным на смерть. Мрачным мыслям германского народа гитлеровские бандиты стараются придать цинический оттенок. Если помирать, то с музыкой!
Немецкие солдаты замерзают на Восточном фронте. Геббельс делает веселые гримасы над их трупами под легкую музыку. От этого не проходят, а еще более сгущаются мрачные мысли немецкого народа. // Д.Заславский.
________________________________________________
Фашистский солдат* ("Правда", СССР)
П.Антокольский: Это не люди ("Известия", СССР)**
Г.Рыклин: Их невесты и супруги* ("Правда", СССР)*
Вл.Ставский: Лицо фашистского солдата* ("Правда", СССР)*
Д.Заславский: Облик фашистской армии* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Правда» №339 (8747), 7 декабря 1941 года