Кровавые преступления немцев в Керчи
Б.Вольфсон || «Исторический журнал», № 8, Август 1942, C. 33-36
Ранним утром 30 декабря 1941 г. перед высадившимся на Керченском полуострове десантом красных моряков развернулась страшная картина: в четырех километрах от города, в Багеровском рву, лежало семь тысяч граждан города и его окрестностей, растерзанных германскими фашистами и их приспешниками - полицейскими и шпионами. Ров на протяжении километра, шириной в четыре метра, на глубину в два метра был полон трупами женщин, детей, стариков, подростков. Возле рва были замерзшие лужи крови. Там же валялась детские шапочки, игрушки, ленточки, вырванные пуговицы, перчатки, бутылочки с сосками, обрубки рук, ног и других частей тела. Все это было забрызгано кровью, мозгами. На краю рва лежит истерзанная молодая женщина. В ее предсмертных объятиях аккуратно завернутый в белое кружевное одеяло грудной младенец. Рядом с нею лежат простреленные разрывными пулями 8-летняя девочка и мальчик лет 5. Их ручки вцепились в платье матери. Рядом с этой женщиной лежит труп еще одной женщины. Как бы ища спасения, в ее колени уткнулся лицом 10-летний мальчик. Вот лежит труп молодой красивой женщины лет 30. Ее руки судорожно уцепились за косы. Перед смертью в отчаянии она рвала свои роскошные волосы. Рядом с нею лежит седая старушка - очевидно, мать убитой, - обе они застыли на морозе после долгих мучений от полученных ран. Видавшие виды на фронтах отечественной войны бойцы Красной Армии были потрясены нечеловеческой жестокостью и кровожадностью немецких фашистов.
Тов. Молотов в ноте о чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах охарактеризовал злодеяния фашистов в Керчи как «одно из самых кровавых преступлений германской армии на советской земле».
За что же гитлеровские бандиты так зверски расправились с мирными жителями Керчи? За что гитлеровские негодяи расстреляли слепую 65-летнюю Замлинскую и ее 2-месячного внука? За что они убили 70-летнего Александра Сазонова, 70-летнего калеку Сулеймана Аширова, 96-летнего Ивана Федорова, 94-летнюю Маркман Д. и много тысяч других?
Как указывает в ноте тов. Молотов, истребление мирного населения - явление не случайное, а проводится в жизнь по указанию германского командования, сверху. Истребление населения оккупированных районов является одним из основных пунктов «программы» германского фашизма. «Нужно уничтожить двадцать миллионов человек. Начиная с настоящего времени это будет одной из основных задач германской политики, задач, рассчитанных на длительный срок: остановить всеми силами плодовитость славян» - вот программная установка, данная маниаком Гитлером своим тупым и жестоким солдатам.
* * *
Через несколько дней после вторжения немцев в Керчь германское командование организовало городскую управу. Оно вытащило на свет некоего Токарева, 60-летнего грязного старика, бывшего при царизме городским головой, и назначило его на эту же должность. Затем был укомплектован аппарат городской полиции - исключительно из уголовных преступников, осужденных советской властью за хулиганство, грабежи, воровство и бывших в тюремном заключении не меньше пяти лет. В управу были приглашены старый шпион, осужденный советским судом по делу Промпартии, некий Яншин, и другие негодяи. Первым шагом этой управы был приказ: жителям города сдать немецкому коменданту все продовольствие, имеющееся в каждой семье. За обнаруженное несданное продовольствие свыше «нормы» владелец подлежал расстрелу. Приказом №2 городская управа приказала жителям немедленно зарегистрировать всех кур, петухов, уток, индеек, овец, коров, быков, телят и весь рабочий скот. Всем владельцам домашней птицы было строго запрещено пользоваться ею для своих нужд без особого разрешения немецкого коменданта. После опубликования этих приказов начались повальные обыски по всем домам и квартирам. Гестаповцы бесчинствовали. За каждый лишний килограмм фасоли или мяса негодяи расстреливали главу семьи. В городе, на базаре никакой торговли не производилось. Магазины были пусты. По улицам ходили только солдаты и гестаповцы. Мирное население попряталось, город замер.
Прибывший в Керчь со специальными полномочиями берлинского гестапо начальник отдела по истреблению мирного населения (существует такой отдел в берлинском гестапо) некий Фельдман* 24 ноября приказал всем жителям Керчи и ее окрестностей зарегистрироваться в трехдневный срок. Регистрация происходила в помещениях городской управы и гестапо по советским паспортам. Уже при самой регистрации гестаповцы грабили людей, приходивших к ним. У многих женщин регистратор снимал с рук понравившиеся ему часики.
Свои зверства немцы начали с расстрела 245 детей школьного возраста. Согласно приказу немецкого коменданта, все школьники обязаны были явиться в школу в указанный срок. Явившиеся 245 школьников с учебниками в руках были отправлены немецким директором за город, в заводскую школу, якобы на прогулку. Там озябшим и проголодавшимся детям директор предложил горячий кофе с пирожками, отравленный ядом. Тех детей, которым кофе нехватило, немецкий фельдшер вызвал в «амбулаторию» и смазал им верхние губы сильнодействующим ядом. Через 10-15 минут все дети младших возрастов были умерщвлены. Школьники же старших классов были вывезены на грузовиках за восемь километров от города и расстреляны из пулеметов. Туда же были впоследствии увезены и свалены отравленные дети.
28 ноября, вечером, по городу был вывешен приказ гестапо №4, по которому жители города, зарегистрированные в гестапо, должны были 29 ноября, с 8 часов утра до 12 часов дня, явиться на Сенную площадь, имея с собой трехдневный запас продовольствия. Явиться было приказано всем, без различия пола, возраста, независимо от состояния здоровья. За неявку на площадь немцы угрожали публичным расстрелом. К 12 часам дня на Сенную площадь собралось около 5 тысяч человек: беременные женщины, юноши и девушки, дети всех возрастов и глубокие старики. Они думали, что немцы вызвали их для направления на работу в колхоз Мариенталь. Только отдельные смельчаки не явились на вызов гестапо. Всех явившихся на Сенную площадь отправили в городскую тюрьму, и здесь, в тюремном застенке, немецкие звери показали, на что они способны, когда в их власти находятся безоружные и беззащитные люди. Фашисты отобрали у всех заключенных ножи, бритвы, иголки, булавки и все железные предметы - все то, что в минуту отчаянья человек может использовать в целях самозащиты. Но этого было мало гнусным фашистским убийцам: они решили довести обреченную толпу несчастных до полного изнеможения. С этой целью они несколько дней подряд морили их жаждой, кормили соленой хамсой, не давая ни капли воды. Лишь немногие, находившиеся у окон, ухитрялись утолять жажду снегом, добытым через решотку, а вся многотысячная толпа была осуждена на мучительную пытку.
Истребление мирного населения, обманом заключенного в тюрьму, проводилось немцами по заранее разработанной инструкции гестапо. Всех заключенных немцы предварительно ограбили. Сначала заключенным было предложено сдать коменданту тюрьмы ключи от своих квартир с указанием точного адреса. Затем всех арестованных ограбили в самой тюрьме. Немцы отобрали у них все ценные вещи: часы, деньги, кольца, украшения и т.д.; сапоги, валенки, ботинки, костюмы, пальто - все было снято с заключенных. Красивых женщин и девочек-подростков фашистские негодяи отделили от общей массы заключенных и заперли в отдельную камеру. Их гитлеровцы подвергли особо утонченным пыткам. Изнасиловав полуживых женщин и подростков, надругавшись над своими жертвами, негодяи отрезали им груди, вспарывали животы, отрубали руки, ноги, выкалывали глаза. Во дворе тюрьмы в первые дни изгнания немцев из Керчи нашими бойцами была обнаружена комната, где лежала груда девичьих тел, изуродованных фашистами. Молодые девушки были до того дико и цинично истерзаны, что фотограф не решился наводить аппарат на это страшное зрелище. В тюрьме, в специальных камерах пыток, немецкие палачи подвергали людей всевозможным мучениям. Заключенным ломали руки, ноги, вспарывали животы и т.д. Однако и этого немецким фашистам было недостаточно: они оборудовали сарайчик, в котором содержали немецких овчарок, моря их голодом. В сарай фашисты вталкивали несчастных обреченных, которых свирепые и голодные собаки тут же загрызали. Местом казни керчан гитлеровцы избрали противотанковый ров, вырытый осенью прошлого года в четырех километрах от города. Первыми вывозили на расстрел измученных и изнуренных женщин с грудными детьми и стариков. Они еле передвигались от слабости, многие из них падали в обморок. Здоровых мужчин, юношей и людей с крепким телосложением фашисты оставили на последнюю очередь.
Уничтожив мирное население в городе, фашисты приступили к истреблению населения колхозов, совхозов, рабочих поселков. В поселке Самострой №1, находящемся в 12 км от Керчи, бандиты расстреляли свыше 400 человек, в районах Камыш-Буруна, Рудстроя и ГРЭС - несколько сот человек, в небольшом поселке Ени-Кале, Аджимушкае, Старом Карантине и других населенных пунктах фашисты замучили несколько тысяч человек. В поселке Старый Карантин, где не было тюрьмы, немецкие бандиты уничтожали людей в их собственных квартирах. 26 ноября немецкие бандиты подложили противотанковую мину под дом, в котором проживала семья колхозника Остапенко. Обитатели дома об этом не были предупреждены. В 2 часа дня дом взлетел на воздух, а под его обломками были заживо погребены: Остапенко Емельян Яковлевич, 50 лет, его жена Екатерина Анисимовна, 49 лет, и их внучата: Анна, 3 лет, и Миша, 8 лет. Таким способом фашисты уничтожили свыше 40 семей; фашисты расстреляли учительницу средней школы Александру Николаевну Зинченко только за то, что она отказалась служить переводчицей у немцев, ссылаясь на плохое знание немецкого языка.
Фашисты истребляли всех: русских, евреев, украинцев, татар, караимов, крымчаков и греков. Евреев истребляли с особым ожесточением, подвергая особо унизительным и зверским пыткам перед казнью. Возле станции Семь Колодезей на двух высотках было обнаружено свыше 360 расстрелянных керчан, которых немцы первоначально пытались увезти с собой. Вся дорога от Керчи до Феодосии и дальше была усеяна трупами жителей города и районов.
* * *
Из 7-тысячной массы расстрелянных людей случайно уцелело несколько десятков человек. Автору этих строк удалось отыскать некоторых из них и побеседовать с ними. Приводим несколько небольших отрывков из рассказов этих людей.
Рабочий рыбзавода И.С.Вайнгардт, которому удалось выбраться из могилы, рассказывает: «Не доезжая Багерово, перед противотанковым рвом машина стала. Фашисты велели нам выходить. У машины нас ждали трое полицейских и 8-9 немцев с автоматами. Они окружили нас и погнали в направлении рва. Когда подошли ближе, мы увидели полный ров убитых людей. Началось страшное. Женщины стали кричать, прижимать к себе детей, умолять палачей не трогать крошек, но немцы стали их бить прикладами и загонять в ров. Фашисты загонят человек пять, расстреляют, а остальные ждут своей очереди. Мы с женой отошли немного в сторону. Жена говорит мне: давай попрощаемся. Мы обнялись и обнявшись вошли в ров, под расстрел. Раздались выстрелы - и мы упали. Чувствую, что одна пуля попала мне в руку, другая в бок. Боли не чувствовал, но кровь крепко лилась. Жене пули попали в голову. Потом чувствовал, что фашисты начали засыпать нас землей и утаптывать ногами. Тут я потерял сознание».
Вот отрывок из рассказа тов. Ярового Митрофана Игнатьевича, 42 лет, рабочего совхоза Мариенталь: «Часов в 8 утра из камеры немцы вывели 10 человек арестованных, минут через 10-15 еще 20 человек, через полчаса - еще 20. Нас в камере осталось 12. Через полчаса немцы вызвали нас, оставшихся, вывели во двор, велели нам отвести руки назад. Выстроили нас по 3 человека, к нашей группе пригнали из другой камеры 10 евреев и подвели к машине. Нас повезли в Багерово. Немцы нас предупредили, что кто оглянется назад, тому без предупреждения пуля в лоб. Вслед за нашим грузовиком шла машина с конвоем автоматчиков. Привезли нас немцы к противотанковому рву, остановили машину на шоссе и погнали на место казни. Фашисты поставили нас лицом ко рву для того, чтобы расстреливать в затылок. Когда им была подана команда стрелять, я потерял сознание и упал в ров. Сколько времени я был без памяти, не знаю. Но когда я пришел в себя, лежа во рву под трупами, я слышал крики женщин и детей, которых фашисты привозили ко рву и так же расстреливали, как нас. К вечеру стало тихо. Это немцы уехали обедать».
Следующий отрывок из рассказа Софии Лифшиц нельзя читать без глубокого волнения; «1 декабря с утра комендант тюрьмы вызвал меня, детей и мужа в коридор. Там он отобрал у нас вещи, ключи от квартиры, записал наш адрес и посадил в грузовую машину. Когда в грузовике набралось 20 человек, немцы повезли нас к противотанковому Багеровскому рву. Как только машина подъехала туда, полиция стала стягивать нас с грузовика: кого за руки, кого за ноги. Меня фашисты тоже стянули с машины. Я упала на землю и стала умолять полицейского со слезами, чтобы он отпустил моих детей. Но он стал гнать меня за толпой ко рву. В это время прибежал второй полицейский и стал снимать с меня пальто. Я ему говорю: «Зачем с меня снимаешь пальто? На что оно тебе? Тысячу лет жить не будешь». В ответ на эту реплику полицейский сильно ударил меня резиновой палкой по голове. У меня потемнело в глазах, и я свалилась в ров, потеряв сознание. Дети, которые были возле меня, держась за мою юбку, тоже свалились со мною в ров. Когда немцы стали раздевать моего мужа, он стал кричать «Караул!» и отбиваться от них. Ему удалось вырваться от этих бандитов и прибежать ко мне и детям. За ним гнались полицейские и били его резиновыми палками по голове. Одежда на нем была изорвана. Весь он был в крови. Стоя возле меня, он кричал: «Деточки мои, куда вы идете? Куда вас ведут? Вот вам дорога, бегите и спасайтесь!..» В это время я вторично потеряла сознание. Затем я очнулась, стала грызть снег. Лежала я долго. Все время я слышала крики расстреливаемых женщин, плач детей. Одна девочка все кричала: «Ой, дядя, за что вы меня бьете!» После расстрела каждой группы немцы подходами ко рву и достреливали маленьких детей, которые были еще живы. Я лежала на снегу вверх спиной, не шевелясь. Вдруг я услышала выстрел и почувствовала острую боль в ногах. Меня ранило в икры обеих ног. Я закусила губы и не дрогнула. Когда стемнело, я почувствовала, что меня засыпают землей. Я стала задыхаться и тогда осторожно и тихо освободила голову. Я увидела, что уже ночь и светит луна. Когда почувствовала, что замерзаю окончательно, я вылезла из-под земли, но мои раненые ноги меня плохо слушались. Я подползла к детям. Абраша мой лежал с открытыми глазами. Я думала, что он живой, и стала шопотом звать его: «Абраша, Абраша!», - но он не отвечал мне. Абраша и Марик были мертвы. Деткам моим фашисты прострелили головы. Чтобы согреться, я сняла с Абраши пальто, надела его на себя, поцеловала детей и пошла, не зная куда».
У рва и в самом рву ежеминутно происходили сцены одна трагичнее другой. Дети прощались с родителями, мужья - с женами. Вот что рассказывает 20-летний Анатолий Игнатьевич Бондаренко, ныне боец Красной Армии, которому посчастливилось выбраться невредимым из немецкого рва смерти: «Когда нас подвезли к противотанковому рву и выстроили возле этой ужасной могилы, мы еще думали, что нас привезли сюда для того, чтобы засыпать ров замлей и закопать трупы. Я даже думал, что полицейский скоро даст нам лопаты. Мы не верили, что нас расстреляют. За что? Но когда раздались выстрелы из наведенных на нас автоматов, то я понял, что расстреливают нас. Я моментально кинулся в яму и притаился между двумя трупами. Так, невредимым, в полуобморочном состоянии, я пролежал долго, почти до вечера. Лежа в яме, я слышал, как некоторые раненые кричали жандармам, достреливающим живых: «Добей и меня, мерзавец!», «Ох, не попал, негодяй, еще бей!» Затем, когда немцы уехали на обед, один наш односельчанин из ямы крикнул: «Подымайтесь, русские, кто живой!» Я встал, и вдвоем мы стали раскидывать трупы и вытаскивать живых. Я был весь в крови. Над рвом стоял легкий туман или пар от остывающей теплой груды тел, дыхания умирающих и пролитой крови. Мы вытащили Науменко Федора и моего отца, но отец был убит наповал разрывной пулей в сердце. Поздней ночью я добрался к своим знакомым в деревню Багерово и там дождался прихода Красной Армии. На днях я ухожу в Красную Армию, куда меня призывает военкомат. Там, на фронте, я отплачу немцам за все, за моего отца, за родных, за соседей и за всех».
Вот отрывки из рассказа 18-летнего татарина Ибрагима Газиева: «Пролежал я так во рву часа 3-4. В это время привозили еще несколько машин с людьми, которых также немцы расстреляли. Там были мужчины, были женщины с маленькими, даже грудными детьми. В перерыве между отходом одной машины и приходом другой я слышал, как одни палач говорил другому: «О! Вон баб везут, сейчас будет свадьба!» Вскоре действительно к яме подошли машины с женщинами. Они стали кричать, плакать, держат ребят на руках и не пускают их к яме, а немцы стали хватать детей, кидать в яму и расстреливать».
Кто назовет нам зверя, свирепее гитлеровского бандита?! Такого зверя в природе нет. Какие бешеные суки вскормили этих двуногих зверей? Что это за скоты, которые наслаждаются и упиваются смертью тысяч беззащитных женщин и детей?
Неугасима ненависть каждого честного человека к этим кровопийцам; ответом на кровавые зверства этого отребья человечества может быть только их беспощадное истребление. Мы никогда не забудем и не простим этим людоедам моря крови, пролитой ими в Керчи**. // Б.Вольфсон.
______________________________________________________________
* Как установлено, Фельдман прибыл из Берлина со специальным заданием из гестапо - организовать массовое истребление населения Керченского полуострова.
** Небезынтересна судьба предателей, выслужившихся у германских фашистов своими зверствами в Керчи. 29 декабря, вечером, в связи с наступлением наших доблестных частей на Керчь, немецкий комендант города любезно предоставил для полицейских и их вещей грузовую машину и одну легковую для «господина городского головы» Токарева и его близких для срочного выезда из Керчи.
Всем предателям уместиться в одном грузовике нельзя было. Многие тащились пешком вслед за машиной. Но долго итти им не пришлось: в 7 км от Керчи их нагнал немецкий комендант и предложил немедленно освободить грузовик для раненых немцев, а легковую машину «господина Токарева» очистить для господ офицеров. Прибывшие на грузовике 24 негодяя вместе с подошедшими 97 предателями, по приказанию немецкого коменданта, были завлечены в балку и все, до единого, расстреляны из пулеметов. Очевидно, боясь разоблачений, немцы решили от них избавиться. Предатель Токарев и его ближайшие друзья, увидя, какую расправу учинили немцы над своими лакеями, предпочли сбежать от них, оставив свои чемоданы в машине. Токарев вернулся в Керчь. Двое суток он прятался у соседки под кроватью. На третьи сутки пионеры, увидев во дворе кровавого изменника, сообщили об этом милиции. В тот же день он был водворен в тюрьму, а позднее судим со всей бандой керченских негодяев. Все они понесли заслуженную кару.
* * *
Источник: Б.Вольфсон. Кровавые преступления немцев в Керчи. «Исторический журнал», № 8, Август 1942, C. 33-36
___________________
Вл.Лидин: Плевелы* ("Известия", СССР)
Кровавые зверства немцев в Керчи* ("Правда", СССР)
Р.Белоцерковская: Будем мстить фашистам!* ("Красная звезда", СССР)
В.Митрофанов: Крым перед объективом || «Литература и искусство» №12, 21 марта 1942 года
Ранним утром 30 декабря 1941 г. перед высадившимся на Керченском полуострове десантом красных моряков развернулась страшная картина: в четырех километрах от города, в Багеровском рву, лежало семь тысяч граждан города и его окрестностей, растерзанных германскими фашистами и их приспешниками - полицейскими и шпионами. Ров на протяжении километра, шириной в четыре метра, на глубину в два метра был полон трупами женщин, детей, стариков, подростков. Возле рва были замерзшие лужи крови. Там же валялась детские шапочки, игрушки, ленточки, вырванные пуговицы, перчатки, бутылочки с сосками, обрубки рук, ног и других частей тела. Все это было забрызгано кровью, мозгами. На краю рва лежит истерзанная молодая женщина. В ее предсмертных объятиях аккуратно завернутый в белое кружевное одеяло грудной младенец. Рядом с нею лежат простреленные разрывными пулями 8-летняя девочка и мальчик лет 5. Их ручки вцепились в платье матери. Рядом с этой женщиной лежит труп еще одной женщины. Как бы ища спасения, в ее колени уткнулся лицом 10-летний мальчик. Вот лежит труп молодой красивой женщины лет 30. Ее руки судорожно уцепились за косы. Перед смертью в отчаянии она рвала свои роскошные волосы. Рядом с нею лежит седая старушка - очевидно, мать убитой, - обе они застыли на морозе после долгих мучений от полученных ран. Видавшие виды на фронтах отечественной войны бойцы Красной Армии были потрясены нечеловеческой жестокостью и кровожадностью немецких фашистов.
Тов. Молотов в ноте о чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах охарактеризовал злодеяния фашистов в Керчи как «одно из самых кровавых преступлений германской армии на советской земле».
За что же гитлеровские бандиты так зверски расправились с мирными жителями Керчи? За что гитлеровские негодяи расстреляли слепую 65-летнюю Замлинскую и ее 2-месячного внука? За что они убили 70-летнего Александра Сазонова, 70-летнего калеку Сулеймана Аширова, 96-летнего Ивана Федорова, 94-летнюю Маркман Д. и много тысяч других?
Как указывает в ноте тов. Молотов, истребление мирного населения - явление не случайное, а проводится в жизнь по указанию германского командования, сверху. Истребление населения оккупированных районов является одним из основных пунктов «программы» германского фашизма. «Нужно уничтожить двадцать миллионов человек. Начиная с настоящего времени это будет одной из основных задач германской политики, задач, рассчитанных на длительный срок: остановить всеми силами плодовитость славян» - вот программная установка, данная маниаком Гитлером своим тупым и жестоким солдатам.
* * *
Через несколько дней после вторжения немцев в Керчь германское командование организовало городскую управу. Оно вытащило на свет некоего Токарева, 60-летнего грязного старика, бывшего при царизме городским головой, и назначило его на эту же должность. Затем был укомплектован аппарат городской полиции - исключительно из уголовных преступников, осужденных советской властью за хулиганство, грабежи, воровство и бывших в тюремном заключении не меньше пяти лет. В управу были приглашены старый шпион, осужденный советским судом по делу Промпартии, некий Яншин, и другие негодяи. Первым шагом этой управы был приказ: жителям города сдать немецкому коменданту все продовольствие, имеющееся в каждой семье. За обнаруженное несданное продовольствие свыше «нормы» владелец подлежал расстрелу. Приказом №2 городская управа приказала жителям немедленно зарегистрировать всех кур, петухов, уток, индеек, овец, коров, быков, телят и весь рабочий скот. Всем владельцам домашней птицы было строго запрещено пользоваться ею для своих нужд без особого разрешения немецкого коменданта. После опубликования этих приказов начались повальные обыски по всем домам и квартирам. Гестаповцы бесчинствовали. За каждый лишний килограмм фасоли или мяса негодяи расстреливали главу семьи. В городе, на базаре никакой торговли не производилось. Магазины были пусты. По улицам ходили только солдаты и гестаповцы. Мирное население попряталось, город замер.
Прибывший в Керчь со специальными полномочиями берлинского гестапо начальник отдела по истреблению мирного населения (существует такой отдел в берлинском гестапо) некий Фельдман* 24 ноября приказал всем жителям Керчи и ее окрестностей зарегистрироваться в трехдневный срок. Регистрация происходила в помещениях городской управы и гестапо по советским паспортам. Уже при самой регистрации гестаповцы грабили людей, приходивших к ним. У многих женщин регистратор снимал с рук понравившиеся ему часики.
Свои зверства немцы начали с расстрела 245 детей школьного возраста. Согласно приказу немецкого коменданта, все школьники обязаны были явиться в школу в указанный срок. Явившиеся 245 школьников с учебниками в руках были отправлены немецким директором за город, в заводскую школу, якобы на прогулку. Там озябшим и проголодавшимся детям директор предложил горячий кофе с пирожками, отравленный ядом. Тех детей, которым кофе нехватило, немецкий фельдшер вызвал в «амбулаторию» и смазал им верхние губы сильнодействующим ядом. Через 10-15 минут все дети младших возрастов были умерщвлены. Школьники же старших классов были вывезены на грузовиках за восемь километров от города и расстреляны из пулеметов. Туда же были впоследствии увезены и свалены отравленные дети.
28 ноября, вечером, по городу был вывешен приказ гестапо №4, по которому жители города, зарегистрированные в гестапо, должны были 29 ноября, с 8 часов утра до 12 часов дня, явиться на Сенную площадь, имея с собой трехдневный запас продовольствия. Явиться было приказано всем, без различия пола, возраста, независимо от состояния здоровья. За неявку на площадь немцы угрожали публичным расстрелом. К 12 часам дня на Сенную площадь собралось около 5 тысяч человек: беременные женщины, юноши и девушки, дети всех возрастов и глубокие старики. Они думали, что немцы вызвали их для направления на работу в колхоз Мариенталь. Только отдельные смельчаки не явились на вызов гестапо. Всех явившихся на Сенную площадь отправили в городскую тюрьму, и здесь, в тюремном застенке, немецкие звери показали, на что они способны, когда в их власти находятся безоружные и беззащитные люди. Фашисты отобрали у всех заключенных ножи, бритвы, иголки, булавки и все железные предметы - все то, что в минуту отчаянья человек может использовать в целях самозащиты. Но этого было мало гнусным фашистским убийцам: они решили довести обреченную толпу несчастных до полного изнеможения. С этой целью они несколько дней подряд морили их жаждой, кормили соленой хамсой, не давая ни капли воды. Лишь немногие, находившиеся у окон, ухитрялись утолять жажду снегом, добытым через решотку, а вся многотысячная толпа была осуждена на мучительную пытку.
Истребление мирного населения, обманом заключенного в тюрьму, проводилось немцами по заранее разработанной инструкции гестапо. Всех заключенных немцы предварительно ограбили. Сначала заключенным было предложено сдать коменданту тюрьмы ключи от своих квартир с указанием точного адреса. Затем всех арестованных ограбили в самой тюрьме. Немцы отобрали у них все ценные вещи: часы, деньги, кольца, украшения и т.д.; сапоги, валенки, ботинки, костюмы, пальто - все было снято с заключенных. Красивых женщин и девочек-подростков фашистские негодяи отделили от общей массы заключенных и заперли в отдельную камеру. Их гитлеровцы подвергли особо утонченным пыткам. Изнасиловав полуживых женщин и подростков, надругавшись над своими жертвами, негодяи отрезали им груди, вспарывали животы, отрубали руки, ноги, выкалывали глаза. Во дворе тюрьмы в первые дни изгнания немцев из Керчи нашими бойцами была обнаружена комната, где лежала груда девичьих тел, изуродованных фашистами. Молодые девушки были до того дико и цинично истерзаны, что фотограф не решился наводить аппарат на это страшное зрелище. В тюрьме, в специальных камерах пыток, немецкие палачи подвергали людей всевозможным мучениям. Заключенным ломали руки, ноги, вспарывали животы и т.д. Однако и этого немецким фашистам было недостаточно: они оборудовали сарайчик, в котором содержали немецких овчарок, моря их голодом. В сарай фашисты вталкивали несчастных обреченных, которых свирепые и голодные собаки тут же загрызали. Местом казни керчан гитлеровцы избрали противотанковый ров, вырытый осенью прошлого года в четырех километрах от города. Первыми вывозили на расстрел измученных и изнуренных женщин с грудными детьми и стариков. Они еле передвигались от слабости, многие из них падали в обморок. Здоровых мужчин, юношей и людей с крепким телосложением фашисты оставили на последнюю очередь.
Уничтожив мирное население в городе, фашисты приступили к истреблению населения колхозов, совхозов, рабочих поселков. В поселке Самострой №1, находящемся в 12 км от Керчи, бандиты расстреляли свыше 400 человек, в районах Камыш-Буруна, Рудстроя и ГРЭС - несколько сот человек, в небольшом поселке Ени-Кале, Аджимушкае, Старом Карантине и других населенных пунктах фашисты замучили несколько тысяч человек. В поселке Старый Карантин, где не было тюрьмы, немецкие бандиты уничтожали людей в их собственных квартирах. 26 ноября немецкие бандиты подложили противотанковую мину под дом, в котором проживала семья колхозника Остапенко. Обитатели дома об этом не были предупреждены. В 2 часа дня дом взлетел на воздух, а под его обломками были заживо погребены: Остапенко Емельян Яковлевич, 50 лет, его жена Екатерина Анисимовна, 49 лет, и их внучата: Анна, 3 лет, и Миша, 8 лет. Таким способом фашисты уничтожили свыше 40 семей; фашисты расстреляли учительницу средней школы Александру Николаевну Зинченко только за то, что она отказалась служить переводчицей у немцев, ссылаясь на плохое знание немецкого языка.
Фашисты истребляли всех: русских, евреев, украинцев, татар, караимов, крымчаков и греков. Евреев истребляли с особым ожесточением, подвергая особо унизительным и зверским пыткам перед казнью. Возле станции Семь Колодезей на двух высотках было обнаружено свыше 360 расстрелянных керчан, которых немцы первоначально пытались увезти с собой. Вся дорога от Керчи до Феодосии и дальше была усеяна трупами жителей города и районов.
* * *
Из 7-тысячной массы расстрелянных людей случайно уцелело несколько десятков человек. Автору этих строк удалось отыскать некоторых из них и побеседовать с ними. Приводим несколько небольших отрывков из рассказов этих людей.
Рабочий рыбзавода И.С.Вайнгардт, которому удалось выбраться из могилы, рассказывает: «Не доезжая Багерово, перед противотанковым рвом машина стала. Фашисты велели нам выходить. У машины нас ждали трое полицейских и 8-9 немцев с автоматами. Они окружили нас и погнали в направлении рва. Когда подошли ближе, мы увидели полный ров убитых людей. Началось страшное. Женщины стали кричать, прижимать к себе детей, умолять палачей не трогать крошек, но немцы стали их бить прикладами и загонять в ров. Фашисты загонят человек пять, расстреляют, а остальные ждут своей очереди. Мы с женой отошли немного в сторону. Жена говорит мне: давай попрощаемся. Мы обнялись и обнявшись вошли в ров, под расстрел. Раздались выстрелы - и мы упали. Чувствую, что одна пуля попала мне в руку, другая в бок. Боли не чувствовал, но кровь крепко лилась. Жене пули попали в голову. Потом чувствовал, что фашисты начали засыпать нас землей и утаптывать ногами. Тут я потерял сознание».
Вот отрывок из рассказа тов. Ярового Митрофана Игнатьевича, 42 лет, рабочего совхоза Мариенталь: «Часов в 8 утра из камеры немцы вывели 10 человек арестованных, минут через 10-15 еще 20 человек, через полчаса - еще 20. Нас в камере осталось 12. Через полчаса немцы вызвали нас, оставшихся, вывели во двор, велели нам отвести руки назад. Выстроили нас по 3 человека, к нашей группе пригнали из другой камеры 10 евреев и подвели к машине. Нас повезли в Багерово. Немцы нас предупредили, что кто оглянется назад, тому без предупреждения пуля в лоб. Вслед за нашим грузовиком шла машина с конвоем автоматчиков. Привезли нас немцы к противотанковому рву, остановили машину на шоссе и погнали на место казни. Фашисты поставили нас лицом ко рву для того, чтобы расстреливать в затылок. Когда им была подана команда стрелять, я потерял сознание и упал в ров. Сколько времени я был без памяти, не знаю. Но когда я пришел в себя, лежа во рву под трупами, я слышал крики женщин и детей, которых фашисты привозили ко рву и так же расстреливали, как нас. К вечеру стало тихо. Это немцы уехали обедать».
Следующий отрывок из рассказа Софии Лифшиц нельзя читать без глубокого волнения; «1 декабря с утра комендант тюрьмы вызвал меня, детей и мужа в коридор. Там он отобрал у нас вещи, ключи от квартиры, записал наш адрес и посадил в грузовую машину. Когда в грузовике набралось 20 человек, немцы повезли нас к противотанковому Багеровскому рву. Как только машина подъехала туда, полиция стала стягивать нас с грузовика: кого за руки, кого за ноги. Меня фашисты тоже стянули с машины. Я упала на землю и стала умолять полицейского со слезами, чтобы он отпустил моих детей. Но он стал гнать меня за толпой ко рву. В это время прибежал второй полицейский и стал снимать с меня пальто. Я ему говорю: «Зачем с меня снимаешь пальто? На что оно тебе? Тысячу лет жить не будешь». В ответ на эту реплику полицейский сильно ударил меня резиновой палкой по голове. У меня потемнело в глазах, и я свалилась в ров, потеряв сознание. Дети, которые были возле меня, держась за мою юбку, тоже свалились со мною в ров. Когда немцы стали раздевать моего мужа, он стал кричать «Караул!» и отбиваться от них. Ему удалось вырваться от этих бандитов и прибежать ко мне и детям. За ним гнались полицейские и били его резиновыми палками по голове. Одежда на нем была изорвана. Весь он был в крови. Стоя возле меня, он кричал: «Деточки мои, куда вы идете? Куда вас ведут? Вот вам дорога, бегите и спасайтесь!..» В это время я вторично потеряла сознание. Затем я очнулась, стала грызть снег. Лежала я долго. Все время я слышала крики расстреливаемых женщин, плач детей. Одна девочка все кричала: «Ой, дядя, за что вы меня бьете!» После расстрела каждой группы немцы подходами ко рву и достреливали маленьких детей, которые были еще живы. Я лежала на снегу вверх спиной, не шевелясь. Вдруг я услышала выстрел и почувствовала острую боль в ногах. Меня ранило в икры обеих ног. Я закусила губы и не дрогнула. Когда стемнело, я почувствовала, что меня засыпают землей. Я стала задыхаться и тогда осторожно и тихо освободила голову. Я увидела, что уже ночь и светит луна. Когда почувствовала, что замерзаю окончательно, я вылезла из-под земли, но мои раненые ноги меня плохо слушались. Я подползла к детям. Абраша мой лежал с открытыми глазами. Я думала, что он живой, и стала шопотом звать его: «Абраша, Абраша!», - но он не отвечал мне. Абраша и Марик были мертвы. Деткам моим фашисты прострелили головы. Чтобы согреться, я сняла с Абраши пальто, надела его на себя, поцеловала детей и пошла, не зная куда».
У рва и в самом рву ежеминутно происходили сцены одна трагичнее другой. Дети прощались с родителями, мужья - с женами. Вот что рассказывает 20-летний Анатолий Игнатьевич Бондаренко, ныне боец Красной Армии, которому посчастливилось выбраться невредимым из немецкого рва смерти: «Когда нас подвезли к противотанковому рву и выстроили возле этой ужасной могилы, мы еще думали, что нас привезли сюда для того, чтобы засыпать ров замлей и закопать трупы. Я даже думал, что полицейский скоро даст нам лопаты. Мы не верили, что нас расстреляют. За что? Но когда раздались выстрелы из наведенных на нас автоматов, то я понял, что расстреливают нас. Я моментально кинулся в яму и притаился между двумя трупами. Так, невредимым, в полуобморочном состоянии, я пролежал долго, почти до вечера. Лежа в яме, я слышал, как некоторые раненые кричали жандармам, достреливающим живых: «Добей и меня, мерзавец!», «Ох, не попал, негодяй, еще бей!» Затем, когда немцы уехали на обед, один наш односельчанин из ямы крикнул: «Подымайтесь, русские, кто живой!» Я встал, и вдвоем мы стали раскидывать трупы и вытаскивать живых. Я был весь в крови. Над рвом стоял легкий туман или пар от остывающей теплой груды тел, дыхания умирающих и пролитой крови. Мы вытащили Науменко Федора и моего отца, но отец был убит наповал разрывной пулей в сердце. Поздней ночью я добрался к своим знакомым в деревню Багерово и там дождался прихода Красной Армии. На днях я ухожу в Красную Армию, куда меня призывает военкомат. Там, на фронте, я отплачу немцам за все, за моего отца, за родных, за соседей и за всех».
Вот отрывки из рассказа 18-летнего татарина Ибрагима Газиева: «Пролежал я так во рву часа 3-4. В это время привозили еще несколько машин с людьми, которых также немцы расстреляли. Там были мужчины, были женщины с маленькими, даже грудными детьми. В перерыве между отходом одной машины и приходом другой я слышал, как одни палач говорил другому: «О! Вон баб везут, сейчас будет свадьба!» Вскоре действительно к яме подошли машины с женщинами. Они стали кричать, плакать, держат ребят на руках и не пускают их к яме, а немцы стали хватать детей, кидать в яму и расстреливать».
Кто назовет нам зверя, свирепее гитлеровского бандита?! Такого зверя в природе нет. Какие бешеные суки вскормили этих двуногих зверей? Что это за скоты, которые наслаждаются и упиваются смертью тысяч беззащитных женщин и детей?
Неугасима ненависть каждого честного человека к этим кровопийцам; ответом на кровавые зверства этого отребья человечества может быть только их беспощадное истребление. Мы никогда не забудем и не простим этим людоедам моря крови, пролитой ими в Керчи**. // Б.Вольфсон.
______________________________________________________________
* Как установлено, Фельдман прибыл из Берлина со специальным заданием из гестапо - организовать массовое истребление населения Керченского полуострова.
** Небезынтересна судьба предателей, выслужившихся у германских фашистов своими зверствами в Керчи. 29 декабря, вечером, в связи с наступлением наших доблестных частей на Керчь, немецкий комендант города любезно предоставил для полицейских и их вещей грузовую машину и одну легковую для «господина городского головы» Токарева и его близких для срочного выезда из Керчи.
Всем предателям уместиться в одном грузовике нельзя было. Многие тащились пешком вслед за машиной. Но долго итти им не пришлось: в 7 км от Керчи их нагнал немецкий комендант и предложил немедленно освободить грузовик для раненых немцев, а легковую машину «господина Токарева» очистить для господ офицеров. Прибывшие на грузовике 24 негодяя вместе с подошедшими 97 предателями, по приказанию немецкого коменданта, были завлечены в балку и все, до единого, расстреляны из пулеметов. Очевидно, боясь разоблачений, немцы решили от них избавиться. Предатель Токарев и его ближайшие друзья, увидя, какую расправу учинили немцы над своими лакеями, предпочли сбежать от них, оставив свои чемоданы в машине. Токарев вернулся в Керчь. Двое суток он прятался у соседки под кроватью. На третьи сутки пионеры, увидев во дворе кровавого изменника, сообщили об этом милиции. В тот же день он был водворен в тюрьму, а позднее судим со всей бандой керченских негодяев. Все они понесли заслуженную кару.
* * *
Источник: Б.Вольфсон. Кровавые преступления немцев в Керчи. «Исторический журнал», № 8, Август 1942, C. 33-36
___________________
Вл.Лидин: Плевелы* ("Известия", СССР)
Кровавые зверства немцев в Керчи* ("Правда", СССР)
Р.Белоцерковская: Будем мстить фашистам!* ("Красная звезда", СССР)
В.Митрофанов: Крым перед объективом || «Литература и искусство» №12, 21 марта 1942 года