Неопрошенные свидетели
А.Первенцев || « Известия» №254, 27 октября 1945 года
СЕГОДНЯ В ГАЗЕТЕ: Посещение Председателя Совета Народных Комиссаров СССР И.В.Сталина г-ном Гарриманом. (1 стр.). А.Эвентов. Антигосударственная практика не пресекается. (2 стр.). А.Славутский. Почему не строится часовой завод в Челябинске? (2 стр.). А.Распевин. Актив районного Совета. (2 стр.). О.Готлиб. Первые беседы. (2 стр.). Н.Загородный. Комиссия Ленсовета проверяет качество товаров. (2 стр.). Перед выборами в Академию медицинских наук СССР. Выдающиеся ученые-медики. (3 стр.). О.Форш. Инженерный замок. (3 стр.). Н.Никольский. На месте древнего Минска. (3 стр.). Фельетон. Братья Тур. Подайте цифру! (3 стр.). А.Первенцев. Неопрошенные свидетели. (4 стр.). Вручение советских орденов французским летчикам полка «Нормандия-Неман». (4 стр.). Выступление Бенина. (4 стр.). Положение в Индо-Китае. (4 стр.).
# Все статьи за 27 октября 1945 года
В Дрездене, в бывшем замке гофмаршала фон-Шток Хаузена, меня познакомили с двумя девушками, бывшими узницами Освенцима, - Валентиной Кутиловой и Женей Брук. Встреча состоялась при входе в главные апартаменты замка. Четыре статуи - Наполеона, Фридриха - короля Пруссии, Шекспира и Вагнера - смотрели на нас. В простенках висели рога туров, убитых, может быть, самим фон-Штоком, а может быть, последующими владельцами - коммерции советником Линднером или одним из акционеров фирмы Лео Верке, изготовляющей известную зубную пасту « Хлородонт».
Бывший управляющий замком, сухой и хитроватый немец в тирольской шляпе с зеленым перышком, услужливо изогнувшись, об’яснял нам историю замка. Конечно, в свидетели были привлечены и мраморные Вагнер и Шекспир.
Валя Кутилова, высокая, строгая девушка, недоверчиво смотрела на немца, Женя Брук переводила на русский язык то, что он говорил. Ей казалось непонятным, зачем нам знать историю этого ординарного замка, зачем набивать голову ненужными биографическими подробностями о его владельцах. Мы оставили немца и вышли в парк. Золотые листья берез и кленов лежали на срезанной специальными садовыми машинками траве. Цвели георгины и хризантемы. В дымке южной осени на той стороне Эльбы виднелись полуразрушенные готические шпили разваленного бомбардировкой Дрездена. На мраморной лестнице стоял часовой-казах с автоматом. Нам сказали, что боец-казах начинал свою боевую службу в тяжелую сталинградскую зиму 1942 года. Теперь он по-хозяйски стоял на лестнице гофмаршальского замка, и над ним, выше столетних вязов было поднято красное знамя.
- Как все стало просто и ясно, - сказала Валя Кутилова, прихмуривая брови, - как будто ничего с тобой и не было. И все прожитое - ужасный сон. С 1941 года по 1945 год - вне родины. Сколько оскорбительного отношения, сколько издевательств! Если сказать правду, я не боялась физических страданий, я даже призывала их, но я не выносила, когда каждый вот на этой земле, каждая нечисть могла топтаться в моей душе. Легко было потерять человеческое достоинство, нетрудно было и продаться им. Вот такому старику, как тот управляющий, или похожему на него. Вы были в Люнебурге. Вы видели на скамье подсудимых Крамера, это - наш бывший лагерфюрер Аушвитца, видели Борман, Гесслера, Клейна... Как бы мы хотели посмотреть на них сейчас, как они выглядят, как они теперь ведут себя. Мы Женей просились, чтобы нас допустили на судебный процесс в Люнебурге, как только узнали, что Крамер пойман англичанами. Но, очевидно, обойдутся и без нас.
- Вы были в Освенциме?
- Да.
Валя закатала рукав кофточки. На левой руке была вытатуирована цифра «58287».
- Пожизненный знак Аушвитца, - сказала Валя, - в концлагере имя и фамилия забывались. Оставался только номер, и все. Мне сказали, что татуировку можно каким-то химическим способом вытравить. Пока не хочу этого делать... Хочу показать это своей маме, если только она жива...
У Жени Брук на руке были вытатуированы номер «50176» и треугольник. Треугольник - знак национальности.
Click to view- Я прибыла в Аушвитц немного раньше Вали, - сказала Женя, - поэтому у меня номер поменьше. Перед Освенцимом я успела побывать в гамбургской тюрьме «Фюльстбюттель», в берлинской тюрьме на Александерплац и в знаменитом концлагере Равенсбрюк, под Берлином.
II.
Двадцать один год назад в двух разных частях Европы две матери - русская и немка - родили двух девочек. Одна из них, рожденная под Ленинградом, была названа Валентиной, вторая, окрещенная в лютеранской кирке, получила имя Ирма. Шли годы. Девочки подрастали, учились. Валя ходила в школу по тропке над болотистой речкой. Ирму по асфальтовой дорожке возила в школу сухая, постная немка с сильными ногами, натренированными на велосипедной езде. Потом Ирма приобрела собственный велосипед и на нем каждое утро отправлялась на курсы сестер милосердия, а Валя поездом прибыла в город Пушкин, поселилась в общежитии и начала учиться в сельскохозяйственном техникуме. В то время, когда будущий лагерный врач Кениг показывал белокурой Ирме, как потрошить подопытного кролика, светловолосая русская девушка Валя разрыхляла руками грядки на опытном поле, увлекалась опытами чудесного садовода Мичурина, проводила селекцию растений, готовилась стать агрономом. Она любила Островского, его книги «Как закалялась сталь», «Рожденные бурей», читала стихи Пушкина, подолгу бродила по аллеям царскосельских дворцов. Прошлое и настоящее гармонично увязывались в этой светловолосой, высокой девушке. Она понимала, врастала в то, что называется словом Родина. Она умела веселиться, танцовала, любила наряды, внимательно осматривала после вечеринок подошвы туфель и, протирая обувь суконкой, прятала в фибровый чемоданчик.
Говорят, Ирма в детстве была богобоязненной и часто посещала кирку. Воспитанная в духе гитлерюнг, она все реже и реже обращалась к богу. Постепенно все заменяла толстая, хорошо изданная в Лейпциге книга с фотографией фюрера на супер-обложке. Сумасшедше злые, водянистые глаза, нервно пульсирующие на висках жилки, плотно сжатые губы...
Подобной ему постепенно становилась немецкая девушка Ирма. Ей намекнули: почему бы не вступить в «СС»? Найдется подходящая работа. Ирма не колебалась и принесла торжественную присягу. Черный бархатный воротник ее нового мундира любовно осматривали домашние, поздравляли. Мать несколько осторожно пододвигала дочке тарелку с кроличьим рагу. Теперь мать не только гордилась, но и несколько боялась своей дочки. Она, конечно, не могла еще предвидеть, что когда-то весь мир назовет ее дочь «белокурой бестией», но расчетливая немецкая мамаша знала - дочка пойдет далеко.
Ирме предложили работу в концентрационных лагерях, и она охотно согласилась. Плотно сжав узкие губы и зачесав вверх волосы, надзирательница «СС» Ирма Грезе появилась на лагерштрассе с пистолетом на бедре, с резиновой палкой или плеткой, висевшей на руке, на ременной браслетке. К ней сразу же пришла жестокость. Она не привыкала, не страдала. Еще будучи сестрой милосердия, она изучала анатомию женщины к поэтому звала, где можно ударить. Глупцы применяли, когда надо и когда не надо, оружие. Зачем? Белокурая Ирма умело наносила удар резиновой палкой, и жертва без стона падала к ее ногам. Это она называла: «Наказать без применения оружия. Действовать холодным способом». Ирма любила хорошую обувь, хемницкие чулки, даже сейчас, в тюрьме, она одета лучше всех своих товарок. Она любила ухаживать за своими волосами. Но Ирма требовательно следила, чтобы все женщины, переступившие порог лагеря, были острижены наголо, и обычно сама присутствовала, когда ножницы отхватывали косы ее пленниц и когда волосы тюковались и маркировались для отправки на германские фабрики. Ирме нравилось обезобразить красивую девушку, выбить ей зубы или рассечь лицо до шрамов. Часто она заходила в «ривер» - больничный блок, там были устроены трехэтажные койки. На каждой из их, рассчитанной на одного человека, лежали три или четыре обязательно голых женщины. Ирма выискивала тех, кто наиболее жаждет жизни, тех, кто пытался обратиться к ней за помощью, и, улыбаясь, не разжимая губ, брала клещи с длинными ручками, хватала несчастную жертву за соски и буквально вытаскивала с койки. Ирма делала знак глазами, и больную отправляли на сожжение.
Так выращивалось чудовище, брошенное в термостат гитлеризма. Крамер, начальник Грезе, ездивший в Берлин, к Гиммлеру за получением ордена - креста второго класса «За военные заслуги», сказал Ирме: «Там тобой довольны, малютка».
III.
И вот пришло время встретиться двум девушкам.
Генерал Иодль по заранее разработанному плану начертил путь движения охватывающей группировке немецких войск левого фланга Восточного фронта. Тогда каменный Бисмарк стоял на своем холме в Гамбурге, окруженный еще целыми домами, и смотрел на оживленный порт, взборожденный шедшими в восточный поход подводными лодками гросс-адмирала Деница. Тогда было весело в Гамбурге, и пьяные матросы, после побитые у Керчи, на Херсонесе, или у Мурманска нашими моряками, распевали новую песенку: «Ой, Вили, друг! Лови подруг! Тащи их в рай! Бахчисарай, Бахчисарай!» Немцам было не до каменного, озабоченного железного канцлера, предупредившего в свое время лихих соотечественников не соваться в Россию. Немцы шли завоевывать и грабить наши земли, уничтожать Санкт-Петербург, неугодный ни фюреру, ни его финским союзникам.
Движение германских войск отразилось на судьбе русской девушки Вали Бутиловой. Ее семья спешно выбралась из своего Раутовского района. Последняя телеграмма, посланная родителями дочери, была помечена 17 августа, из Шлиссельбурга: «Выехали на восток по Мариинской системе».
Немцы подходили к городу Пушкину. Несколько раз Валя добровольно ходила в разведку, просачиваясь под видом беженки через линию фронта. Она помогала Красной Армии, как могла. На этой опасной работе она познакомилась с хорошей девушкой Еленой Якушевой, ленинградкой. Схваченные немцами в общем потоке беженцев, две девушки были отправлены Кингисепп. Валя и Лена бежали из Кингисеппского лагеря, решив прорваться через линию фронта к Ленинграду. Их задержали. Предатель из техникума, где училась Валя, некто Колтышев, пригрозил своей ученице выдачей и зачислил в так называемый караван восточных рабов, куда вербовщики - цивильные немцы подбирали здоровых девушек и девочек, начиная с двенадцатилетнего возраста. В закрытых товарных вагонах караван проследовал в Австрию. В 16-м районе Вены, в карантинном лагере восточных рабов, расположенном в низинке возле железной дороги, девушек продержали полтора месяца. Ежедневно в бараки приходили специально приставленные работорговцами надсмотрщики, проверяли заключенных, осматривали. Девушек кормили, следили, чтобы никто не терял в весе.
Когда карантин окончился, двор лагеря чисто вымели, полторы тысячи девушек были выведены из бараков и построены в две шеренги. Валя потеряла свою подругу Якушеву. Ее оставили в тюрьме, в Вильно. В пути Валя сдружилась с киевлянкой Тамарой Ермаченко, красивой украинской дивчиной, и полюбила ее за правдивость и твердость характера. Догадавшись, что их привезли на работу, Валя и Тамара организовали группу из 52 человек, решивших отказаться от любой работы. Они знали, что родина мобилизовалась для борьбы с врагом, что родине приходится очень тяжело и все сделанное руками советских людей для Германии помогает немцам в борьбе против родной страны. Свое решение девушки скрепили клятвой и, расцеловавшись, вышли во двор на поверку.
Хозяин, тот, который их купил и привез сюда, прошелся по рядам и сказал, что сейчас придут жены немецких офицеров и бауэры, чтобы забрать на работу. «Держите себя прилично и постарайтесь понравиться. На кого сегодня падет выбор, тому будет получше. Остальные пойдут на заводы, а там будет похуже...»
Во дворе был поставлен стол-конторка, раскрыты расчетные книги. Открылись ворота. Во дворе появились немцы. Жены военных приходили с отцами, с детьми. Девушек ощупывали, заставляли показывать зубы, осматривали тело. Бауэры, приехавшие на повозках или автомобилях, заставляли бегать, поднимать тяжести. Вербовщики расхваливали свой товар, исподтишка совали кулаками в бока девушек, щипали или щекотали, чтобы вызвать на лице пленниц улыбки. Бауэры покупали по три, по пяти, а иногда и по десяти человек. Тут же оформлялась сделка. В конторке получали деньги, часто торговались и спорили, как на рынке. Беззастенчивый торг шел до самого вечера. Покупали наших колхозниц, звеньевых, участниц всесоюзных соревнований, студенток, школьниц. Их покупали, как рабочий скот, и, плачущих, раз’единенных с землячками, с подругами, сажали на повозки или грузовики и увозили.
Группа, организованная Кутиловой и Ермаченко, вела себя так с покупателями, что из них никто не пришелся по вкусу. Под вечер рассерженные «хозяева» загнали их палками в бараки. Ночь прошла тревожно. Ранним утром оставшихся девушек выгнали во двор и быстро, очевидно, по заранее договоренным ценам, распределили по предприятиям. Валя и Тамара и еще несколько человек из группы попали на стекольный завод «Симпери». Твердо выполняя свою клятву, девушки отказались выйти на работу. Администрация вызвала агентов гестапо.
- Вы почему не хотите работать? - спросили Валю.
- Потому, что вы воюете против моей страны, против СССР, и я не хочу помогать вам...
Так же ясно и просто ответила Тамара.
- Вожаки, - сказал один из агентов гестапо. - Арестовать!
Валю и Тамару посадили в тюрьму. Вызывали на допросы. Их били резиновой палкой, били кулаками. Всегда при каждом допросе, били до тех пор, пока лица допрашиваемых не заливались кровью. У девушек были длинные волосы. Следователь наматывал косы на кулак и ударял головой о стенку.
Сейчас в разных заграничных газетах говорят о якобы стоическом поведении Ирмы Грезе на люнебургском процессе. Еще бы: она просиживает на скамье подсудимых целых шесть часов. Действительно, подвиг!
Четыре месяца в тюрьме. Сто двадцать суток - допросы, побои, издевательства. Валю и Тамару в конце-концов решили отправить в лагерь смерти, в самый страшный лагерь Аушвитц-Биркенау. Во главе лагеря стоял старый эсэсовец, мюнхенец - Иозеф Крамер, один из коричневых молодцов, проложивших пистолетами и кинжалами дорогу Гитлеру к власти. Вместе с Крамером «работала» спаянная шайка убийц и садистов - пятидесятивосьмилетний «доктор» Клейн, Таубер - еще поныне не пойманный убийца женщин и детей, Ирма Грезе, перекочевавшая из концлагерей Центральной Германии в Польшу, Борман - в начале заведующая складом одежды, снимаемой с убитых, а затем главная надзирательница, Гесслер - начальник женского отделения лагеря, преступник №5 на люнебургском процессе, надзирательница Дрекслер, «доктора» Кениг, Менгеле...
IV.
Заключенных везли в тюремных вагонах. Мужчины были скованы. В коридорах прогуливались специально надрессированные овчарки. Эшелон увеличился в Брно и в Бреслау. В Аушвитц привезли ночью 1 сентября 1942 года. Шел дождь с мокрым снегом. Заключенных встретили эсэсовцы с собаками. Выстроили, пересчитали и повели по широкому шоссе, через мост. Темно, грязь. Вышедших из рядов или отстававших кусали собаки. Валя и Тамара шли рядом, тесно прижавшись друг к другу. Вместе с ними шагали женщины из Чехословакии, Югославии, Болгарии. Все они могли шопотом переговариваться на языке, родственном им всем. И вот все увидели на далеком еще расстоянии большую освещенную площадь. Казалось, это большой и красивый город, возникший в темноте ненастной ночи. Послышался шопот в рядах: «Аушвитц! Аушвитц!» Но ведь в Аушвитце их сгрузили, значит, это не Аушвитц.
Приблизившись, они увидели лампы на столбах, бараки и вышки с часовыми. Хотя колючая проволока была замаскирована, все догадались - лагерь. Колонна остановилась у барака, расположенного направо после входной арки. Пока никто не знал, что предстоит им впереди.
- Все же лучше, чем в гестаповской тюрьме, - сказала Валя Тамаре, - как-нибудь переживем.
Колонновожатый постучал в окошечко барака. Вскоре оттуда вышла молодая, красивая, как показалось Вале, стройная, белокурая женщина, одетая в военную форму «СС» - мундир с галстуком, юбка-клеш, пилотка, пистолет. Женщина насмешливыми и пытливо-строгими глазами оглядела близко стоявших заключенных, остановила взор на Вале и Тамаре.
- Цуганг (новоприбывшие)?
- Да, - ответил вожатый колонны.
- Документы!
- Вот документы.
- Ишь, сколько приперли всякой швали, - презрительно выдавила эсэсовка, одновременно пытливо наблюдая за лицом Вали, стоявшей близко возле нее. // Аркадий Первенцев, спец. корр. «Известий».
# ( Окончание следует).
***********************************************************************************************
Суд над палачами из гитлеровского концлагеря в Бельзене
ЛЮНЕБУРГ, 26 октября (ТАСС). На последних своих заседаниях суд уделил много внимания выяснению всех обстоятельств, связанных с переходом колонны заключенных в Бельзен. Почти два дня длился допрос начальника этой колонны Штофель, его помощника Дор и двух свидетелей. Вчерашнее утреннее заседание началось допросом вызванной в качестве свидетельницы эсэсовки Ильзы Штейнбуш, которая, как попутчица, следовала до Бельзена в автомобиле эсэсовской охраны. Более часа защитник задавал свидетельнице многочисленные вопросы, но ее ответы мало дополняют то, что уже известно суду из допроса подсудимых Штофель и Дор. На ряд вопросов прокурора и членов суда свидетельница не дает ясных ответов, ссылаясь на то, что она «ничего не видела», так как была больна.
Вслед за Штейнбуш суд допрашивает свидетеля защиты - эсэсовца, гауптштурмфюрера Эрнста Гейнриха Шмидт. Этот «свидетель» всячески пытался выгородить подсудимого Барш, которого суд еще не допрашивал. Выясняется, что Шмидт сам в течение долгого времени работал врачом эсэсовских команд, которые охраняли различные немецкие концлагери. На все вопросы прокурора о состоянии бельзенского лагеря и о судьбе заключенных в нем Шмидт отвечает, что ничего о лагере не знает.
На вечернем заседании суд, по ходатайству защиты, допросил еще одного свидетеля, дававшего свои показания в пользу подсудимого Барш.
В конце вечернего заседания начался допрос подсудимого Эриха Зоддель. Последний в 1941 году был осужден за кражу и после отбытия тюремного заключения в 1942 году был переведен в концлагерь Заксенхаузен. В Бельзене Зоддель выполнял уже обязанности старосты барака. Ему пред’является обвинение в избиении заключенных. Свидетель Глиновицкий раньше показал суду, что подсудимый его лично жестоко избил толстой палкой. Давая показания, Зоддель признает, что действительно он избивал заключенных в лагере. Он «мотивирует» это тем, что при раздаче пищи заключенные бросались на него, «как голодные звери, и в этих случаях для водворения порядка иногда приходилось пускать в ход кулак или палку».
«Но, - цинично добавляет этот палач, - я никогда не бил по-настоящему, до потери сознания, а только для водворения порядка»,
После допроса подсудимого защитником суд об’являет перерыв до следующего дня.
★
Новые факты гитлеровских злодеяний над советскими пленными в Норвегии
ОСЛО, 25 октября. (ТАСС). Норвежские газеты сообщают о ставших сейчас известными новых фактах убийств советских военнопленных гитлеровцами в Норвегии во время немецкой оккупации.
Газета «Арбедербладет» сообщает: «Недавно на кладбище около Бергена были отрыты могилы, в которые немцы зарывали убитых. Обнаружено 30 могил с останками русских, которые были частью расстреляны, частью зверски убиты другим способом. Так, например, у одного из убитых разбита голова».
Газета «Дагбладет» сообщает о производимом в Кристиансанне расследовании. «Полиция в Кристиансанне, - пишет газета, - долго подозревала, что немцы казнили и закапывали русских пленных на небольшом острове неподалеку от города. Теперь это подтверждено допросом двух сотрудников гестапо Глемба и Майера. Расследование ведет английский капитан Вудс совместно с норвежским полицеймейстером Бюнинг-Иеннесеном, заведующим медицинским отделом города и другими лицами. Присутствует также ряд английских офицеров и полицейских».
По сведениям полиции, на острове находятся 25 могил с останками русских военнопленных, из них 17 были убиты самим Глембом, остальные - Майером. По их показаниям, пленных сначала раздевали, а затем расстреливали пулей в затылок на краю могилы.
Как сообщает газета, на вскрытии могил работает десять немецких солдат.
★
Арест Абеца
ЛОНДОН, 26 октября. (ТАСС). Лондонское радио передает, что во французской зоне оккупации Германии вблизи швейцарской границы арестован бывший гитлеровский представитель во Франции в период ее оккупации Абец.
☆ ☆ ☆
27.10.45: Большевики Красной Армии ("Правда", СССР)
25.10.45: Н.Сергеева: Из парижских впечатлений ("Правда", СССР)
25.10.45: А.Трайнин: Мистер Винвуд «имеет честь» ("Правда", СССР)
25.10.45: В.Бурносов: Мать || «Правда» №255, 25 октября 1945 года
24.10.45: Л.Леонов: Поездка в Дрезден || «Правда» №254, 24 октября 1945 года
23.10.45: А.Первенцев: Не пора ли кончать? ("Известия", СССР)
22.10.45: И.Эренбург: Путь Болгарии ("Правда", СССР)
22.10.45: Накануне зимнего спортивного сезона ("Правда", СССР)
21.10.45: А.Борисов: Забота о детях-сиротах ("Известия", СССР)
21.10.45: Обозреватель: Международное обозрение ("Правда", СССР)
20.10.45: Р.Хмельницкий: На выставке трофеев ("Правда", СССР)
20.10.45: К.Горшенин: Главные военные преступники перед судом народов ("Известия", СССР)
19.10.45: Германский фашизм перед судом народов ("Правда", СССР)
19.10.45: Гитлеровские главари перед судом народов ("Известия", СССР)
19.10.45: Судебный процесс в Люнебурге || «Известия» №247, 19 октября 1945 года
19.10.45: Первое заседание Международного Военного Трибунала по делу главных немецких военных преступников ("Правда", СССР)
18.10.45: Советский инженер ("Известия", СССР)
18.10.45: Судебный процесс в Люнебурге ("Известия", СССР)
17.10.45: Под знаменем советской демократии ("Известия", СССР)
15.10.45: Служение народу - высший долг работника Советского государства ("Правда", СССР)
13.10.45: И.Золин: Проводы победителей ("Правда", СССР)
13.10.45: Суд над палачами из гитлеровского концлагеря в Бельзене ("Правда", СССР)
12.10.45: О.Курганов: Процесс в Люнебурге. Допрос Крамера ("Правда", СССР)
12.10.45: Избирательный закон Советского государства ("Известия", СССР)
11.10.45: Забота о защитниках Родины и их семьях ("Правда", СССР)
11.10.45: Суд над палачами из гитлеровского концлагеря в Бельзене ("Правда", СССР)
09.10.45: В.Полторацкий: Под Шенграбеном ("Известия", СССР)
09.10.45: Лечение инвалидов Отечественной войны ("Известия", СССР)
07.10.45: О.Курганов: Суд над бельзенскими палачами ("Правда", СССР)
07.10.45: И.Бачелис: На процессе в Люнебурге ("Известия", СССР)
07.10.45: Ф.Каменский: Дороги побед ("Известия", СССР)
07.10.45: С.Боровкова: Кремлевские звезды ("Известия", СССР)
07.10.45: Выборы в Верховный Совет СССР || «Известия» №237, 7 октября 1945 года
05.10.45: И.Бачелис: На процессе в Люнебурге ("Известия", СССР)
04.10.45: Л.Леонов: Когда заплачет Ирма ("Правда", СССР)
04.10.45: Ф.Голиков: Год работы по репатриации советских граждан ("Правда", СССР)
03.10.45: А.Первенцев: На люнебургском процессе ("Известия", СССР)
02.10.45: В честь великих побед советского народа ("Известия", СССР)
02.10.45: А.Полторацкий: Памяти героев Кенигсберга ("Известия", СССР)
02.10.45: И.Анисимов: Лаваль и другие || «Известия» №232, 2 октября 1945 года
01.10.45: Память о великой победе || «Правда» №235, 1 октября 1945 года
Сентябрь 1945 года:
30.09.45: Суд над палачами из гитлеровского концлагеря в Бепьзене ("Правда", СССР)
29.09.45: К.Симонов: Встреча на чужбине ("Правда", СССР)
29.09.45: Быстрее переселить колхозников из землянок в благоустроенные жилища! ("Правда", СССР)
28.09.45: Суд над палачами из гитлеровского концлагеря в Бельзене ("Известия", СССР)
27.09.45: Суд над палачами из гитлеровского концлагеря в Бельзене ("Правда", СССР)
27.09.45: Демобилизация второй очереди личного состава Красной Армии ("Правда", СССР)
Газета «Известия» №254 (8864), 27 октября 1945 года