В преддверии лета || «Известия» 19.05.1943
В.Полторацкий || « Известия» №116, 19 мая 1943 года
СЕГОДНЯ В ГАЗЕТЕ: Постановление Совнаркома СССР о присвоении воинских званий высшему начальствующему составу Красной Армии. (1 стр.). Указы Президиума Верховного Совета СССР: О присвоении звания Героя Советского, Союза начальствующему и рядовому составу Красной Армии; О награждении орденами и медалями начальствующего и вольнонаёмного состава 1 Ленинградского Краснознамённого пехотного училища имени С.М.Кирова; О награждении орденами и медалями работников связи, начальствующего и рядового состава военно-восстановительных частей Народного комиссариата связи СССР. (1 стр.). A.Ефимов. - Сельсоветы - организаторы борьбы за высокий урожай. (2 стр.). B.Федоров. - Дадим больше стратегических металлов. (3 стр.). В.Кузнецов. - Роль маневра. (3 стр.). Вл.Лидин. - Звезда. (3 стр.). В.Полторацкий. - В преддверии лета. (3 стр.). А.Чаковский. - Один дом. (4 стр.). Действия союзной авиации. (4 стр.). Прибытие Маккензи Кинга в Вашингтон. (4 стр.). Выступление Эттли в палате общин. (4 стр.).
# Все статьи за 19 мая 1943 года.
Соловей осторожно щёлкнул, замер, как бы прислушиваясь, и вдруг запел самозабвенно и жарко. То смело бросал он серебряную трель, то щеголял нежными переходами на верхах. Каким-то восторгом гремел его голос.
- Замолчи, - умолял Рыбаков и сжимал кулаки, - ну, перестань же!
Он очень любил соловьиное пение и в другое время не задумался бы пройти пяток, а то и десяток километров ради того, чтобы послушать редкостного певца. Но сейчас соловей мешал Рыбакову, и уж лучше бы он замолчал.
Рыбаков лежал в неглубоком окопчике боевого охранения. Высоко над ним сиял опрокинутый ковш Большой Медведицы. Казалось, из этого золотого ковша струится на землю молодая весенняя ночь.
В ней было всё, что знакомо с раннего детства и что не перестает удивлять и радовать: терпкий запах черёмухи, шорох растущей травы, ветерок, долетевший с реки, мерцание звёзд.
Но было в ней и другое - тревожный, прерывистый гул самолётов, отдалённый грохот бомбёжки, отблеск сигнальных ракет и торопливый, невнятный говорок пулемёта.
Полк, в котором служил Алексей Рыбаков, занимал оборону. Прошло несколько недель с тех пор, как полк вышел сюда, и за это время успел устояться окопный быт.
Люди уже привыкли к тому, что утро начиналось артиллерийской стрельбой, что в полдень над окопами появлялась проклятая «рама» - немецкий самолет-разведчик, а потом немцы кричали:
- Русс, не стреляй, будем обедать!
Но в ответ наши «давали огонька», и бойцы, прислушиваясь к свисту снарядов, шутили:
- Фрицам на закуску пошло!
Так было вчера, и позавчера, и каждый день. Но за всей обыденностью окопной жизни чувствовалось предгрозье, ожидание чего-то значительного, что непременно должно начаться. Может быть, завтра, а может быть, через час. Неизвестно когда, но вот-вот.
Об этом говорили в окопах, в командирских землянках, на артиллерийских позициях и даже у ручья, где в минуты затишья стирали бельё.
Рыбаков второй год на фронте, его считают бывалым солдатом. Сейчас он лежал в окопчике, отрытом на склоне зазеленевшей высотки. Впереди, в какой-нибудь сотне метров от него, были немцы, и Рыбаков ловил каждый шорох, доносившийся с той стороны. Память, зрение, слух - всё было в нём напряжено до предела и отдано тому, ради чего лежал он здесь, на переднем крае. А соловей, как на зло, гремел в соседних кустах, заливался, прищёлкивал, замирал на высоких нотах и снова рассыпал серебряную трель.
…Немцы пошли перед утром. Первым увидел их земляк и товарищ Рыбакова сержант Новосельцев. Они ползли по росистой траве, как тёмнозелёные черви.
Новосельцев подтянулся к Рыбакову и шепнул:
- Лезут!
- Я вижу, - также шопотом ответил ему Рыбаков, не отрывая взгляда от ползущих солдат.
Теперь немцев заметили все одиннадцать красноармейцев, охранявших высотку. Люди приготовились к бою, но никто ещё не стрелял, выжидая, когда противник подползёт поближе и когда можно будет бить его наверняка.
Рыбаков принялся было считать немцев, но, дойдя до тридцати, сбился, а из темноты подползали ещё и ещё. Чувство нервной настороженности, не покидавшее его с тех пор, как он вышел сюда, исчезло. Всё вдруг стало ясным, простым, приобрело конкретную форму. Он знал, что ему нужно делать, и уже не думал ни о чём ином. Он даже не заметил, когда замолчал соловей.
После того, как старшина Дубиков почти в упор застрелил подползшего слишком близко долговязого немца, а в воздухе повисла ракета, озарив луг, и кусты черёмухи, и чёрные язвы воронок, Рыбаков нажал гашетку своего пулемёта, целясь туда, где немцы лезли особенно густо.
Навстречу ему хлестнули частые выстрелы, а справа, шагах в двадцати, разорвалась ручная граната.
- Дубикова убило! - услышал он и, вдруг заметив впереди офицера с занесенной кверху рукой, почти не целясь, пересек его длинной очередью. Немец упал в траву.
Рыбаков стрелял и видел, как падали убитые им немцы. Но другие продолжали бежать и ползти, стараясь достигнуть высотки, которую защищали теперь только десять бойцов.
Этот зелёный пригорок вдруг показался Рыбакову чем-то необычайно большим и значительным, что он, солдат Рыбаков, должен защищать огнём и кровью своей до последнего дыхания. И если бы немцев было даже в десять раз больше, он всё равно не ушёл бы отсюда.
- Давай, давай, подходи! - исступлённо кричал он и стрелял в приближавшихся врагов.
Очевидно, и другие бойцы испытывали то же чувство приподнятости, когда солдат забывает обо всём и остаётся у него лишь одно стремление - убить врага.
Они не заметили, как пришёл рассвет и поднялось из-за рощи большое тёплое солнце. Но зато в третий раз, не выдержав их огня, отхлынули немцы, и лишь те, что были мертвы, остались лежать на траве серыми горбатыми кочками.
Только тут, оглянувшись, увидели бойцы, что трое из них уже убиты, что истекает кровью раненый Новосельцев, что потемнели лица живых.
А немцы уже стреляли по высотке из двух миномётов. Чёрный дым клубился над окопами. Рыбаков почувствовал резкий удар в плечо и увидел кровь на рукаве гимнастёрки. Но, когда кто-то окликнул его: «Алёша, живой?», он ответил:
- Живём помаленьку.
Сквозь дым увидел он утреннее розовое небо и обрызганный пулями куст черёмухи и был рад, что выстоял под небом своей родины.
После обстрела немцы снова пошли в атаку. Опять с высотки встретили их огнём, хотя держали её теперь всего шестеро красноармейцев. Но оттого, что всё это были старые, опытные солдаты, знавшие повадку противника, а главное, оттого, что защищали они родную землю и правда была на их стороне, они держались стойко и мужественно.
А на помощь им от овражка, вдоль которого тянулись окопы основной линии, уже спешили товарищи. Они обошли пригорок и со свежими силами ударили на противника с фланга.
…Вечером Рыбаков отпросился в санбат навестить Новосельцева. Он нашёл его в балочке, возле зелёного фургона с красным крестом.
- Ну, что, земляк? - спросил Рыбаков.
- Да вот, говорят, дня три здесь промаяться надо. Ты, Лёша, сверни-ка мне покурить. Никак я ещё левшой-то не приспособлюсь.
- А я счастливо отделался. Плечо чуть-чуть поцарапало, - говорил Рыбаков, свёртывая папироску.
Они закурили.
В балке было прохладно и, как нынешней ночью на пригорке, пахло черёмухой. Много её здесь было, и так буйно цвела она, что запах её заглушал больничные запахи санбатовского фургона.
- В этих местах после войны побывать бы, - мечтательно проговорил Новосельцев. - Слышал, как здесь соловьи поют?
- Курские! - сказал Рыбаков. - А что высотку мы отстояли, это, брат, великое дело. Оттуда просмотр открывается. Ударим мы немца с этой позиции и пойдём, и пойдём.
- Я тоже так думаю, - согласился с ним Новосельцев.
И оба они замолчали и глядели куда-то в даль, словно старались разглядеть то большое, что уже угадывалось по тысяче разных примет, то, чего они ждали. // В.Полторацкий, спец. корреспондент «Известий». ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 18 мая.
**************************************************************************************************************************************************
От Советского Информбюро*
Утреннее сообщение 18 мая
B течение ночи на 18 мая на фронте ничего существенного не произошло.
* * *
На Кубани, северо-восточнее Новороссийска, бойцы Н-ской части отбили атаку противника и отбросили его на исходные позиции. В этом бою уничтожено несколько танков и более 100 немецких солдат и офицеров. В низовьях Кубани наши отряды подавили огонь 13 пулемётных точек, 3 миномётных батарей и уничтожили до роты гитлеровцев.
* * *
На Западном фронте наши части уничтожили до 300 немецких солдат и офицеров, разбили 9 пулемётов и подавили огонь 4 артиллерийских батарей противника. На отдельных участках отряды немцев пытались вести разведку, но были рассеяны огнём нашей артиллерии.
* * *
В районе Севска огневыми налётами нашей артиллерии разрушено 5 вражеских дзотов, подбито 2 немецких танка и уничтожено 15 автомашин и повозок. В воздушных боях наши лётчики сбили 3 немецких самолёта «Юнкерс-87».
* * *
На Ленинградском фронте группа автоматчиков под командованием сержанта Кондратьева, выполняя боевую задачу, уничтожила 26 немцев. На другом участке группа наших разведчиков внезапно ворвалась в траншеи противника и в рукопашной схватке перебила 20 белофиннов. Снайперы Н-ского соединения за день истребили 60 гитлеровцев. В воздушном бою на подступах к Ленинграду наши лётчики сбили немецкий самолёт. Другой вражеский самолёт уничтожен огнём зенитной артиллерии.
* * *
Партизанский отряд «За власть Советов», действующий в одном из районов Орловской области, совершил налёт на немецкий гарнизон. Уничтожив 20 гитлеровцев, партизаны сожгли склады с продовольствием и обмундированием. Через несколько дней партизаны ночью напали на другой немецкий гарнизон и истребили 80 вражеских солдат и офицеров. Захвачены у противника 5 пулемётов, несколько тысяч патронов и другие трофеи.
* * *
Участившиеся налеты англо-американской авиации на промышленные центры Германии вызывают тревогу среди населения. Письма, найденные у убитых и пленных немецких солдат, свидетельствуют о том, что налеты авиации союзников причиняют противнику значительный ущерб. Доктор Шмитфранц из Кельна пишет ефрейтору Паулю Шмитфранцу: «У нас почти ежедневно воздушные тревоги. Правда, в центре города падают только единичные бомбы. В основном налетают на окраины, где расположены крупные заводы». Ингеберт Мюнг из Аахена сообщает солдату Гансу: «...Летчики опять порядочно насолили нам. Дюссельдорф, Аахен сильно пострадали. Чувствуешь полную беспомощность перед ужасной неизбежностью трагического конца». Рут Радке пишет вахмистру Фрицу Радке: «...Томми опять хозяйничали в Эссене. За одну эту ночь было 45 крупных пожаров. Это просто ужасно! С каждым месяцем налеты становятся все более интенсивными... В последнее время англичане бросают воздушные мины. Дома валятся, как спичечные коробки. Подвесная дорога повреждена и сейчас не действует».
Обер-ефрейтору Гейнцу Курцвечу пишет его мать из Берлина: «...У нас был воздушный налет. Берлину порядочно досталось. Англичане наделали тут дела. Ужасно». Фриц Кюне пишет ефрейтору Георгу Егер: «Мы в Берлине получили представление о войне. После налета по всему городу были пожары. Пожарные несколько дней не могли справиться с работой по тушению пожаров».
* * *
Греческие патриоты усиливают борьбу против итало-немецких захватчиков. Близ Саламио греческие партизаны заманили в горы немецкий карательный отряд и целиком его уничтожили. На участке железной дороги Афины-Пирей железнодорожники организовали столкновение двух воинских поездов. Как сообщают, во время крушения поездов погибло не менее 400 итальянских и немецких солдат.
Вечернее сообщение 18 мая
В течение 18 мая на фронте существенных изменений не произошло.
* * *
17 мая частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено не менее 30 немецких автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 10 артиллерийских и миномётных батарей, взорвано два склада противника с боеприпасами.
* * *
Северо-восточнее Новороссийска части Н-ского соединения вели огневой бой с противником. Наши артиллеристы подавили огонь 4 немецких артиллерийских батарей, разрушили 9 дзотов и блиндажей, уничтожили 2 орудия и несколько автомашин с грузом. На другом участке разведчики Н-ской части взорвали склад боеприпасов противника.
* * *
B районе Севска группа разведчиков под командованием старшего сержанта Петракова скрытно пробралась в тыл противника и вступила в бой с отрядом немцев. Наши бойцы уничтожили немецкий отряд и, захватив важные документы, без потерь вернулись в свою часть.
* * *
Западнее Ростова-на-Дону Н-ское гвардейское миномётное соединение истребило более 200 немецких солдат и офицеров, уничтожило 2 орудия и 14 автомашин противника.
* * *
На Ленинградском фронте наши подразделения и снайперы за два дня уничтожили до 400 вражеских солдат и офицеров. Огнём артиллерии и миномётов разрушено 22 дзота, 21 землянка, 6 наблюдательных пунктов, уничтожено 5 орудий и 12 пулемётов.
На подступах к Ленинграду огнём зенитной артиллерии сбито 4 немецких самолёта. Лётчики Краснознамённого Балтийского флота потопили сторожевой катер и баржу противника.
* * *
Группа ровенских партизан 12 мая пустила под откос два немецких воинских эшелона с вооружением. Разбито 2 паровоза и 25 вагонов. Через несколько дней на минах, установленных партизанами, подорвался ещё один поезд противника. Партизаны отряда имени Богдана Хмельницкого уничтожили на шоссе вражескую штабную автомашину и истребили трёх немецких офицеров.
* * *
Пленный радист сбитого немецкого самолета «Юнкерс-88» фельдфебель Ганс Хаузер рассказал: «Тяжелые поражения немецкой армии на фронтах подорвали у многих веру в победу Германии. Не только солдаты, но и летчики чрезвычайно устали. Некоторые открыто говорят о неизбежном поражении немецкой армии. Лейтенант П. недавно заявил мне: «Теперь, когда у Германии уже нет никаких шансов на победу, бессмысленно продолжать войну и приносить новые жертвы».
Два месяца назад я был в Вене. В городе свирепствует террор. Гестапо жестоко расправляется с недовольными. Еженедельно в газетах сообщается о казнях за пораженчество и саботаж. Однако, несмотря на это, люди все громче выражают недовольство войной и гитлеровским режимом. Полицейский обер-фельдфебель Наас из 17 военного округа,охватывающего Австрию, сообщил мне, что в этом округе скрывается очень много дезертиров из немецкой армии. Подавляющее большинство населения Австрии хочет поражения Германии и связывает с этим все свои надежды на избавление от тирании Гитлера».
* * *
Каждый день выявляются все новые и новые злодеяния, совершенные гитлеровскими мерзавцами в районах Воронежской области, подвергавшихся немецкой оккупации. На-днях конюх колхоза имени Буденного обнаружил в Поповом Логу торчащую из земли человеческую руку. В присутствии специальной комиссии из представителей местных организаций яма была вскрыта. Из нее извлечено 47 мужских трупов, 20 женских трупов и 10 трупов детей в возрасте от полутора до 12 лет. Расследованием установлено, что осенью прошлого года гитлеровцы арестовали большую группу мирных жителей и на грузовых автомашинах увезли их в Попов Лог. Здесь фашистские убийцы учинили кровавую расправу над арестованными. Многие трупы изуродованы до неузнаваемости. Среди убитых опознаны жители города Воронежа: зубной врач Мария Жарковская, рабочий завода им. Дзержинского - Александр Сигаев, портниха Софья Козловская и другие. // Совинформбюро.
________________________________________________________
Бр. Тур: Золотые руки* || «Известия» №120, 23 мая 1943 года
В.Антонов: Пуля найдет* || «Известия» №118, 21 мая 1943 года
А.Первенцев: Мы - русские!* || «Известия» №122, 26 мая 1943 года
С.Голованивский: Бессмертны храбрые* || «Известия» №117, 20 мая 1943 года
Газета «Известия» №116 (8109), 19 мая 1943 года