Александр Елисеев. Метасоциальный аспект Русского эпоса (Часть II)
Часть I - https://a-eliseev.livejournal.com/2220544.html
Глава 3. Алёша Попович, богатырская троица и сверхварновое восстановление.
В случае с Алёшей Поповичем имеет место уже брахманское искажение. Данный богатырь-гусляр физически не силён, иногда даже говорится о его хромоте. Зато он весьма хитроумен, порой даже коварен. Так, Алёша обманывает своего названного брата Добрыню, сообщая «дезу» о его смерти. Сие было нужно для того, чтобы жениться на Добрыниной супруге.
Добрыня выражает архетип воина, кшатрия. Для него характерна некая инверсивность, он, как уже рассказывалось, бесстрашно бросается в опасные потоки Навьей реки, чтобы обрести Силу.
Алёша, напротив, выражает уже брахманский, жреческий архетип, не случайно он именно - «Попович». И в плане инверсивности он стремится обрести Хитрость. В первом случае имеет место «революция кшатриев», во втором - «революция жрецов». Авторы-традиционалисты предпочитают говорить о первой, часто замалчивая (сознательно или нет) вторую.
В коварстве «Поповича», направленного против Добрыни, можно увидеть противостояние жрецов и воинов. Обе эти революции раскалывают некогда единую Царскую сверхварну («Хамса», «Лебедь») которая холистически и органично сочетала в себе как священническое, так и воинское начала. Данное единство было характерно для всех жителей изначальной, полярно-нордической Гипербореи - Империи Золотого Века (вспомним, что Лебедь - птица Аполлона Гиперборейского). После трагического изначального Раскола на две варны указанную целостность сохраняли Цари, соединяющие в себе два начала и уподобляющиеся, тем самым, сверхличному принципу - Царю Мира (Вайшванаре, Мельхиседеку, Белобогу).
Царское единство, на своём уровне, воспроизводят и Герои-Богатыри, уподобляющиеся Царю. Наиболее полно Царский архетип, как уже было сказано, выражает богатырь Илья Муромец, который даже поднимает консервативно-революционное восстание против ветхого в Царском.
Добрыня и Алёша - это двоица, и она символизирует двойственность, раскол, множество. Но в Великой богатырской троице (Илья-Добрыня-Алёша) указанная дуальность снимается, преодолевается. Двоица - разделение единого, троица - его восстановление. К слову, для славенороссов была характерна мощнейшая религиозно-метафизическая диалектика троичности. («Тайны русской Троицы» - http://zavtra.ru/content/view/tajnyi-russkoj-troitsyi/)
Здесь весьма уместным будет затронуть вопрос о «революции кшатриев». Рене Генон считал, что именно с неё и начался процесс социальной деградации.Юлиус Эвола, в своём «Языческом империализме», представил такую схему: «Вначале произошел закат эпохи королевской божественности. Вожди, являвшиеся божественными существами, вожди, объединявшие в себе оба вида могущества, - королевскую и жреческую, понтификальную власть, - отошли в далекое, почти мифическое прошлое. Эта первая катастрофа произошла вследствие фальсификации культурной, творческой, нордическо-арийской силы. В германском идеале Священной Римской Империи мы видим последний отголосок этой традиции, этого «солнечного» уровня. После исчезновения этой верховной касты власть перешла к нижестоящей касте воинов». (М., Арктогея, 1994)
Здесь получается как-то нелогично. Во-первых, непонятно, почему и как произошла эта «катастрофа». Может, это и есть первая субверсивная революция? Во-вторых, непонятно, почему божественных королей (жрецов-воинов) заменили именно воины. А какова была роль жрецов? Ведь распад единой касты царей-священников должен быть распадом на священников и воинов. И некая страта внутри единой сверхкасты была инициатором этого раскола. При этом, надо учитывать, что, судя по всему, внутри изначального, гиперборейского социума существовали четыре протокасты, соответствующие четырем частям Гипербореи, изображенным на знаменитой карте Меркатора. («Четыре начала» - https://a-eliseev.livejournal.com/1877687.html)
Человек изначального, Золотого Века был максимально, насколько это только возможно после Грехопадения, открыт для влияния свыше, для Божественных энергий. И это благо оказалось, одновременно, и большим соблазном. Осознание и чувство максимальной близости к Абсолюту породило у некоторых представителей первой, священнической «протокасты» иллюзию того, что вот он - отдельный представитель - и есть Бог. В дальнейшем это заблуждение выродилось в метафизику манифестационализма, минимизирующего и даже отрицающего отличие творения от Творца. Можно предположить, что креационизм, который это различие подчеркивал был некоей реакцией на манифестационализм. Новую, великую Возможность соединения с Богом дал Христос, соединивший в своей Ипостаси Божественную и человеческую природы.
В иерархии традиционного общества священники-брахманы были первой кастой, поэтому логично предположить, что они первыми и начали субверсию («рыба гниёт с головы»). И вначале была не революция кшатриев, но революция брахманов. Кстати, это типично жреческий подход - подменять собой Божественное, хотя бы и в качестве Посредника.
Произошёл раскол единой Царской касты («Хамса», «Лебедь») на жрецов и воинов. И последние восстали против первых, что и было революцией кшатриев. В авангарде же восстания были совсем уже полные отморозки, которые практиковали звериную магию, магию крови. («Метафизика вампиризма» - http://www.varvar.ru/arhiv/texts/eliseev6.html)
В результате, на свет появились кровожадные зверолюди-рефаим, среди которых особенно выделялись змееподобные анаким. («Русский» Аника-воин и библейский Анаким» - https://a-eliseev.livejournal.com/1712609.html) Именно их имели ввиду эллинские мифы, повествующие о битве олимпийцев со змееногими гигантами. До этого сами олимпийцы подняли восстание против титанов, носителей гиперборейской Традиции, людей единой «божественно-королевской» сверкасты. Это и были первые жрецы, которые навязали веру во многих богов, возглавляемых верховным богом - одним из многих, просто самым величественным. У эллинов таким божеством был Зевс, выбранный «верховник».
Идея была такая - если есть много богов, то и каждый «продвинутый» может стать богом - сам, если захочет и сможет. («Древнее «эллинство»: искажение Традиции» (Часть I - https://a-eliseev.livejournal.com/2218853.html)
Кстати, из этого выросла власть множества, одной из разновидностей которой является западная, «партийно-парламентская» демократия. Напротив, Монархия соответствует единобожию, власть Одного символизирует Единого Бога.
Гиганты были побеждены, но не уничтожены. Жрецы как бы включили их в свою субверсивную, контринициатическую сеть. Дело в том, что любая контр-инициация предполагает Пародию (именно пародией на Христа будет анти-христ, он же станет пародировать и Царя). И здесь была создана пародия на единую, воинско-жреческую сверхкасту. Она основана на сочетании магических и боевых практик, причем, в каждом отдельном случае это сочетание разное. Где-то кшатрийский элемент сильнее, где-то - слабее. Так, у тамплиеров он был сильнее, чем у розенкрейцеров, и т. д.
Глава 4. Богатырь Михайло Поток и Змеиная кровь.
Богатырь Михайло Поток желает полностью слиться с Душой Мира (Авдотьей Белой Лебедью), что характерно для части кшатриев, наиболее устремленных к хаотической, психической, «эмоциональной» Силе. При этом, он использует магию Крови - именно змеиной. Здесь налицо самая настоящая контр-инициация, то есть душевная (психическая) пародия на духовное (райско-ангелическое). Когда умерла жена былинного богатыря Михайло Потока (Потыка) - Авдотья Белая Лебедь, то он отправился вместе с ней в могилу. Таков был их зарок - живой должен уйти из этого мира вслед за умершей. В могиле на богатыря нападает Змей, Михаил убивает его и кровью убитой рептилии оживляет супругу.
Смерть (символическая, но символ - содержит символизируемое) является необходимым условием для любой инициации, но только имеется ввиду смерть ветхого Я во имя Я нового. Здесь человек направляется к Духу, Раю, Прави. Но Михаил выбирает смерть ради Душевного, он отправляется куда-то в Подземелье, к Нави (региону «эмоций»), на встречу со Змеем. А сам Змей есть Периферия нашего мира, но отнюдь не Центр, не Полюс, который ведёт в райско-ангелические небеса.
Показательно, что Михайло оживляет жену кровью Змея. По сути, речь идёт о потреблении Змеиной крови, то есть, о поглощении навьих энергий. (Они и являют собой кровь мировой Рептилии). К слову, на поглощение крови Змея были ориентированы некоторые контр-инициатические сообщества, например, Орден Дракона. Тут, вообще, налицо очень показательная диалектика превращения Драконоборца в Дракона. В своё время мы, уже рассматривали данный процесс. («Обыкновенное Худо» - https://a-eliseev.livejournal.com/2165168.html) (*)
Инициация же предполагает не столько убийство Змея, сколько его усмирение. В конечном итоге, Михайло умирает сам, а его жена направляется вместе с ним в могилу. Налицо некий Апофеоз Смерти. (Встречается же богатырь не с ожившей женой, а с её призраком - информационным дубликатом из Нави, см. «Мир Людей и мир Теней»)
Михайло Поток - темный герой, точнее контр-герой. Таковыми контр-героям и были древнейшие «переродившиеся Стражи». Именно они и основали вышеуказанные «черные роды», практикующие, в частности, и вампирическую магию, которая предполагает приобщение к душевным энергиям, содержащимся в крови.
Авдотья Белая Лебедь символизирует сверхличностный женский Принцип (проекцию Принципа мужского), «Мировую Душу», взятую в её ветхом, повреждённом аспекте. В процессе оживления Змеиной кровью она только усиливает свою ветхую, больную сторону. Очень близок к подобной контр-инициации был Добрыня Никитич, но ему удалось бежать Змеиных соблазнов.
В других былинах Авдотья опаивает мужа и превращает его в камень. После этого она бежит с Кощеем, но её настигают друзья Потока. Они убивают и Кощея, и беглянку - последнюю раздирают конями на части. Тут уже мотив расчленения Мировой Души, которая пытается «убежать» от темного антигероя и его сподвижников.
Здесь просто необходимо затронуть «змеиный» аспект. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» (Ермолай-Еразм) содержит мощнейший змееборческий сюжет. У князя Петра был брат Павел, и «диавол, испокон веку ненавидящий благо человеческого рода, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея».
Этому сюжету давали такую трактовку - сам диавол принимает образ змея и отправляется соблазнять жену. Однако, сказано вполне однозначно «крылатый змей» был «послан» врагом рода человеческого. Сатана посылает Змея, то есть, в данном случае он - не Змей. Здесь сообщается о псевдоразумном Змее, Ермунганде, Роботе, космическом Болване и вселенском Компе. Он был темным зазором в райской Полноте Адама, Первочеловека, Тотального Субъекта. Это была возможность расчленения, и она была реализована Адамом, которому сбросил «дезу всех дез» («будете как боги» - ориентировка на Множество) сатана - через Змия.
Есть такое объяснение произошедшего: «Жена князя, видимо, подолгу находилась в разлуке со своим супругом. Князья тогда все время воевали и, отправляясь в продолжительные походы, надолго оставляли своих жен одних. Воспользовавшись этим, диавол подбрасывает ей искушение блудной похотью. Враг всегда сначала находит в человеке слабое звено, чтобы пробить брешь в его душе и далее погубить, пленив какой-нибудь страстью». (Протоиерей Павел Гумеров. «А был ли Змий? Загадочные места «Повести о Петре и Февронии Муромских» - http://www.pravoslavie.ru/101873.html). И тут можно вспомнит о феномене огненной тоски по любимому, которой и пользуется Змей, который как бы «материализует» сильнейшие желания.
Под конец Рептилия уже почти занимает место Князя, Правителя: «А посторонним людям казалось, что это сам князь с женою своею сидит». (Это заставляет вспомнить древнеиранский сюжет о змее-узурпаторе, Даххаке). Однако, княгиня понимает, что происходит и рассказывает всё своему настоящему супругу. Тот советует выведать у Змея, что может убить его. И тот (Болван, хоть и космический) проболтался - дескать погибну я от руки князя Петр. И Пётр действительно убивает Змея, разрубив того Агриковым мечом. (Очевидно, имеется некий священный меч, «кладенец»). Однако, издыхая, Змей обрызгал Петра своей кровью, после чего тот тяжело заболел.
Как представляется, здесь показана некая ущербность силового варианта. Змей есть Периферия не только «внешняя», но и внутренняя. И основная брань против него внутренняя, духовная. Силу, конечно, применять так же надо, но её недостаточно. Причем, это очень опасно для самого драконоборца, который рискует стать Драконом и, в некотором роде, обязательно им становится, что серьезно искажает его подвиг, создавая условия для перерождения (оно и произошло в случае с вышеупомянутым обществом). Поэтому, в Традиции упор делается на внутреннем делании, на смирении своего собственного «дракона», обвившего сердце. Этот дракон разносит человеческое «Я» на части, чем воспроизводится Большой Взрыв и космическое расчленение. Усмирения же Змея означает собирание «Я» - восстановление, пусть и частичное, взорванного Субъекта.
Князь страдает от крови Змея. И здесь можно увидеть указание на то, что сакральная кровь есть и кровь Дракона. В мироздании ведь два полюса - бытийный (сверхличностный Царь мира) и небытийный (собственно, Змей). И эти два полюса есть и внутри каждого человека, каждого существа, каждой «вещи». Но у носителя сакральной Крови эти два полюса взаимодействуют с особым напряжением.
Глава 5. Дунай Иванович и Настасья: разрушительный гиперкшатризм.
Наконец, богатырь Дунай Иванович пытается стать ещё более хаотичным и разрушительным, чем Мировая Душа (Настасья), взятая в своём ветхом, «больном» аспекте. И сие уже ведёт к предельной деструкции, к саморазрушению. Опять-таки, налицо Магия Крови, уже человеческой. Былины повествуют о трагической любви богатыря Дуная Ивановича и Настасьи. Последняя также является богатыршей, она имела тайную связь с Дунаем и даже вызволила любимого из плена, но тот забыл о ней. Более того, богатырь вступает с нею в поединок, правда, не зная, при этом, кому он бросает вызов. В результате, старые чувства пробуждаются вновь, и Дунай женится на Настасье.
На свадьбе Дунай хвастает своей храбростью, а Настасья показывает мастерство стрельбы из лука. Она трижды простреливает серебряное кольцо, которое лежит на голове у её супруга. Богатырь не может простить такого превосходства и проводит испытание в обратном порядке, положив кольцо на голову супруги. И его стрела попадает в Настасью, убивая её, после чего богатырь погибает, бросаясь на собственную саблю. Из его богатырской крови и берёт своё начало великая река Дунай.
Богатырь ведёт себя как некий гиперкшатрий, пытающийся максимально задействовать витальную, «яростно-желательную» Силу Мировой Души. Он являет собой некий апофеоз «психической» душевности, пренебрегая «пневматической», райско-ангелической духовностью. Здесь налицо выбор в пользу Силы, тогда как Бог находится в райско-ангелической Правде.
В этой оптике Настасья символизирует Мировую Душу, взятую в её хаотическом аспекте. Дунай пытается стать «круче» даже и самой душевной Силы, что приводит его не просто к разрушению, но и к саморазрушению.
Река Крови явно указывает на вампиризм, присущий древнейшим гиперкшатриям. Выше уже поднималась данная тема, но здесь она звучит громче, чем в предыдущих «сюжетах».
Показательно, что богатыря-гиперкшатрия, излившего реку Крови, звали Дунай. Очевидно, с Подунавьем связана некая древнейшая и темная черномагическая контр-традиция, завязанная на вампиризме. На это обратил внимание Александр Дугин в работе «Мистерии Евразии». В ней он рассматривает «Гиперборейскую Дакию», где находилась Трансильвания, как южную, нижнюю точку Солнечной Руси, Гардарики. «…Поразительно, - отмечает автор, - что легенды о вампирах (Дракуле - Драконе), зародились именно на западе от дельты Дуная, т.е. от точки зимнего солнцестояния на сакральном русском круге, в секторе наиболее темном и страшном в ходе солнечного спуска».
В древнерусском «Слове об идолах» (XII век) сообщается, что наши предки на первых порах «клали требы упырям и берегыням». Затем они «начали трапезу ставити Роду и рожаницам». А уж впоследствии начали поклоняться «проклятому Перуну и Хорсу и Мокши и Вилам».
Судя по всему, в глубокой древности, какая-то часть славян действительно поклонялась упырям, то есть, наиболее «продвинутым» гиперкшатриям, практикующим магию Крови и считающими себя богами. Обратимся к «Сказанию о Славене и Русе» («Хронограф 1679 года»). Оно сообщает: «В лето от сотворения света 3099 Словен и Рус с роды своими отлучишася от Ексинопонта… 14 лет пустыя страны обхождаху, дондеже дошедше езера некоего велика, Моикса зовомаго, последи же от Словена Илмер проименовася во имя сестры их Илмеры. И тогда волхвование повеле им быти населником места оного. И старейший, Словен, с родом своим и со всеми, иже под рукою его, седе на реце, зовомей тогда Мутная, последи ж Волхов проименовася во имя старейшаго сына Словенова, Волхова зовома. Начало Словенску граду, иже последи Новъград Великий проименовася. И поставиша град, и именоваша его по имени князя своего Словенеск Великий, той же ныне Новъград, от устия великаго езера Илмеря вниз по велицей реце, проименованием Волхов, полтора поприща. И от того времени новопришельцы скифстии начаху именоватися словяне… Болший сын оного князя Словена Волхов бесоугодный и чародей лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищренми и мечты творя и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодела, и залегаше в той реце Волхове водный путь и непокланяющихся ему овых пожираше, овых изверзая потопляше».
Перед нами некий кровавый культ, в центре которого находится знатный гиперкшатрий-чародей Волхов, требующий себе жертв. Судя по всему, он поедал людей, в прямом смысле слова, рассматривая это как некий магический ритуал.
Как видим из «Сказания», в те самые времена какая-то часть «скифов» только стала «именоватися» славянами. Славяне начали выделяться из некоей общности, которую можно назвать «скифской», а можно «арийской» или «восточно-индоевропейской». Речь идёт о потомках славян, иранцев и индийцев, которые долгое время были едины и составляли зону «Сатем» Индоевропы.
О миграции из скифских земель сообщает и «Иоакимовская летопись», которая указывает не только на северное, но и на западное, дунайское направление: «Славен с братом Скифом, ведя многие войны на востоке, идя к западу, многие земли у Черного моря и Дуная себе покорили».
«Повесть временных лет» также связывает этногенез славян с Подунавьем: «По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама - южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета - так называемые норики, которые и есть славяне. Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели».
На основании этого сообщения, некоторые исследователи делали вывод о том, что прародину славян надо искать именно в Подунавье. Однако, в тексте вполне однозначно утверждается - «спустя много лет сели славяне по Дунаю». То есть, к данной реке наши предки пришли в результате более-менее длительной миграции. Вероятно, здесь они испытали воздействие некоего древнейшего черномагического, «вампирического» культа. И какая-то часть кшатрийской прослойки данного культа придерживалась в течение очень длительного времени. Впрочем, подобное воздействие могло быть оказано не только в Подунавье.
Часть III - https://a-eliseev.livejournal.com/2221121.html
Глава 3. Алёша Попович, богатырская троица и сверхварновое восстановление.
В случае с Алёшей Поповичем имеет место уже брахманское искажение. Данный богатырь-гусляр физически не силён, иногда даже говорится о его хромоте. Зато он весьма хитроумен, порой даже коварен. Так, Алёша обманывает своего названного брата Добрыню, сообщая «дезу» о его смерти. Сие было нужно для того, чтобы жениться на Добрыниной супруге.
Добрыня выражает архетип воина, кшатрия. Для него характерна некая инверсивность, он, как уже рассказывалось, бесстрашно бросается в опасные потоки Навьей реки, чтобы обрести Силу.
Алёша, напротив, выражает уже брахманский, жреческий архетип, не случайно он именно - «Попович». И в плане инверсивности он стремится обрести Хитрость. В первом случае имеет место «революция кшатриев», во втором - «революция жрецов». Авторы-традиционалисты предпочитают говорить о первой, часто замалчивая (сознательно или нет) вторую.
В коварстве «Поповича», направленного против Добрыни, можно увидеть противостояние жрецов и воинов. Обе эти революции раскалывают некогда единую Царскую сверхварну («Хамса», «Лебедь») которая холистически и органично сочетала в себе как священническое, так и воинское начала. Данное единство было характерно для всех жителей изначальной, полярно-нордической Гипербореи - Империи Золотого Века (вспомним, что Лебедь - птица Аполлона Гиперборейского). После трагического изначального Раскола на две варны указанную целостность сохраняли Цари, соединяющие в себе два начала и уподобляющиеся, тем самым, сверхличному принципу - Царю Мира (Вайшванаре, Мельхиседеку, Белобогу).
Царское единство, на своём уровне, воспроизводят и Герои-Богатыри, уподобляющиеся Царю. Наиболее полно Царский архетип, как уже было сказано, выражает богатырь Илья Муромец, который даже поднимает консервативно-революционное восстание против ветхого в Царском.
Добрыня и Алёша - это двоица, и она символизирует двойственность, раскол, множество. Но в Великой богатырской троице (Илья-Добрыня-Алёша) указанная дуальность снимается, преодолевается. Двоица - разделение единого, троица - его восстановление. К слову, для славенороссов была характерна мощнейшая религиозно-метафизическая диалектика троичности. («Тайны русской Троицы» - http://zavtra.ru/content/view/tajnyi-russkoj-troitsyi/)
Здесь весьма уместным будет затронуть вопрос о «революции кшатриев». Рене Генон считал, что именно с неё и начался процесс социальной деградации.Юлиус Эвола, в своём «Языческом империализме», представил такую схему: «Вначале произошел закат эпохи королевской божественности. Вожди, являвшиеся божественными существами, вожди, объединявшие в себе оба вида могущества, - королевскую и жреческую, понтификальную власть, - отошли в далекое, почти мифическое прошлое. Эта первая катастрофа произошла вследствие фальсификации культурной, творческой, нордическо-арийской силы. В германском идеале Священной Римской Империи мы видим последний отголосок этой традиции, этого «солнечного» уровня. После исчезновения этой верховной касты власть перешла к нижестоящей касте воинов». (М., Арктогея, 1994)
Здесь получается как-то нелогично. Во-первых, непонятно, почему и как произошла эта «катастрофа». Может, это и есть первая субверсивная революция? Во-вторых, непонятно, почему божественных королей (жрецов-воинов) заменили именно воины. А какова была роль жрецов? Ведь распад единой касты царей-священников должен быть распадом на священников и воинов. И некая страта внутри единой сверхкасты была инициатором этого раскола. При этом, надо учитывать, что, судя по всему, внутри изначального, гиперборейского социума существовали четыре протокасты, соответствующие четырем частям Гипербореи, изображенным на знаменитой карте Меркатора. («Четыре начала» - https://a-eliseev.livejournal.com/1877687.html)
Человек изначального, Золотого Века был максимально, насколько это только возможно после Грехопадения, открыт для влияния свыше, для Божественных энергий. И это благо оказалось, одновременно, и большим соблазном. Осознание и чувство максимальной близости к Абсолюту породило у некоторых представителей первой, священнической «протокасты» иллюзию того, что вот он - отдельный представитель - и есть Бог. В дальнейшем это заблуждение выродилось в метафизику манифестационализма, минимизирующего и даже отрицающего отличие творения от Творца. Можно предположить, что креационизм, который это различие подчеркивал был некоей реакцией на манифестационализм. Новую, великую Возможность соединения с Богом дал Христос, соединивший в своей Ипостаси Божественную и человеческую природы.
В иерархии традиционного общества священники-брахманы были первой кастой, поэтому логично предположить, что они первыми и начали субверсию («рыба гниёт с головы»). И вначале была не революция кшатриев, но революция брахманов. Кстати, это типично жреческий подход - подменять собой Божественное, хотя бы и в качестве Посредника.
Произошёл раскол единой Царской касты («Хамса», «Лебедь») на жрецов и воинов. И последние восстали против первых, что и было революцией кшатриев. В авангарде же восстания были совсем уже полные отморозки, которые практиковали звериную магию, магию крови. («Метафизика вампиризма» - http://www.varvar.ru/arhiv/texts/eliseev6.html)
В результате, на свет появились кровожадные зверолюди-рефаим, среди которых особенно выделялись змееподобные анаким. («Русский» Аника-воин и библейский Анаким» - https://a-eliseev.livejournal.com/1712609.html) Именно их имели ввиду эллинские мифы, повествующие о битве олимпийцев со змееногими гигантами. До этого сами олимпийцы подняли восстание против титанов, носителей гиперборейской Традиции, людей единой «божественно-королевской» сверкасты. Это и были первые жрецы, которые навязали веру во многих богов, возглавляемых верховным богом - одним из многих, просто самым величественным. У эллинов таким божеством был Зевс, выбранный «верховник».
Идея была такая - если есть много богов, то и каждый «продвинутый» может стать богом - сам, если захочет и сможет. («Древнее «эллинство»: искажение Традиции» (Часть I - https://a-eliseev.livejournal.com/2218853.html)
Кстати, из этого выросла власть множества, одной из разновидностей которой является западная, «партийно-парламентская» демократия. Напротив, Монархия соответствует единобожию, власть Одного символизирует Единого Бога.
Гиганты были побеждены, но не уничтожены. Жрецы как бы включили их в свою субверсивную, контринициатическую сеть. Дело в том, что любая контр-инициация предполагает Пародию (именно пародией на Христа будет анти-христ, он же станет пародировать и Царя). И здесь была создана пародия на единую, воинско-жреческую сверхкасту. Она основана на сочетании магических и боевых практик, причем, в каждом отдельном случае это сочетание разное. Где-то кшатрийский элемент сильнее, где-то - слабее. Так, у тамплиеров он был сильнее, чем у розенкрейцеров, и т. д.
Глава 4. Богатырь Михайло Поток и Змеиная кровь.
Богатырь Михайло Поток желает полностью слиться с Душой Мира (Авдотьей Белой Лебедью), что характерно для части кшатриев, наиболее устремленных к хаотической, психической, «эмоциональной» Силе. При этом, он использует магию Крови - именно змеиной. Здесь налицо самая настоящая контр-инициация, то есть душевная (психическая) пародия на духовное (райско-ангелическое). Когда умерла жена былинного богатыря Михайло Потока (Потыка) - Авдотья Белая Лебедь, то он отправился вместе с ней в могилу. Таков был их зарок - живой должен уйти из этого мира вслед за умершей. В могиле на богатыря нападает Змей, Михаил убивает его и кровью убитой рептилии оживляет супругу.
Смерть (символическая, но символ - содержит символизируемое) является необходимым условием для любой инициации, но только имеется ввиду смерть ветхого Я во имя Я нового. Здесь человек направляется к Духу, Раю, Прави. Но Михаил выбирает смерть ради Душевного, он отправляется куда-то в Подземелье, к Нави (региону «эмоций»), на встречу со Змеем. А сам Змей есть Периферия нашего мира, но отнюдь не Центр, не Полюс, который ведёт в райско-ангелические небеса.
Показательно, что Михайло оживляет жену кровью Змея. По сути, речь идёт о потреблении Змеиной крови, то есть, о поглощении навьих энергий. (Они и являют собой кровь мировой Рептилии). К слову, на поглощение крови Змея были ориентированы некоторые контр-инициатические сообщества, например, Орден Дракона. Тут, вообще, налицо очень показательная диалектика превращения Драконоборца в Дракона. В своё время мы, уже рассматривали данный процесс. («Обыкновенное Худо» - https://a-eliseev.livejournal.com/2165168.html) (*)
Инициация же предполагает не столько убийство Змея, сколько его усмирение. В конечном итоге, Михайло умирает сам, а его жена направляется вместе с ним в могилу. Налицо некий Апофеоз Смерти. (Встречается же богатырь не с ожившей женой, а с её призраком - информационным дубликатом из Нави, см. «Мир Людей и мир Теней»)
Михайло Поток - темный герой, точнее контр-герой. Таковыми контр-героям и были древнейшие «переродившиеся Стражи». Именно они и основали вышеуказанные «черные роды», практикующие, в частности, и вампирическую магию, которая предполагает приобщение к душевным энергиям, содержащимся в крови.
Авдотья Белая Лебедь символизирует сверхличностный женский Принцип (проекцию Принципа мужского), «Мировую Душу», взятую в её ветхом, повреждённом аспекте. В процессе оживления Змеиной кровью она только усиливает свою ветхую, больную сторону. Очень близок к подобной контр-инициации был Добрыня Никитич, но ему удалось бежать Змеиных соблазнов.
В других былинах Авдотья опаивает мужа и превращает его в камень. После этого она бежит с Кощеем, но её настигают друзья Потока. Они убивают и Кощея, и беглянку - последнюю раздирают конями на части. Тут уже мотив расчленения Мировой Души, которая пытается «убежать» от темного антигероя и его сподвижников.
Здесь просто необходимо затронуть «змеиный» аспект. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» (Ермолай-Еразм) содержит мощнейший змееборческий сюжет. У князя Петра был брат Павел, и «диавол, испокон веку ненавидящий благо человеческого рода, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея».
Этому сюжету давали такую трактовку - сам диавол принимает образ змея и отправляется соблазнять жену. Однако, сказано вполне однозначно «крылатый змей» был «послан» врагом рода человеческого. Сатана посылает Змея, то есть, в данном случае он - не Змей. Здесь сообщается о псевдоразумном Змее, Ермунганде, Роботе, космическом Болване и вселенском Компе. Он был темным зазором в райской Полноте Адама, Первочеловека, Тотального Субъекта. Это была возможность расчленения, и она была реализована Адамом, которому сбросил «дезу всех дез» («будете как боги» - ориентировка на Множество) сатана - через Змия.
Есть такое объяснение произошедшего: «Жена князя, видимо, подолгу находилась в разлуке со своим супругом. Князья тогда все время воевали и, отправляясь в продолжительные походы, надолго оставляли своих жен одних. Воспользовавшись этим, диавол подбрасывает ей искушение блудной похотью. Враг всегда сначала находит в человеке слабое звено, чтобы пробить брешь в его душе и далее погубить, пленив какой-нибудь страстью». (Протоиерей Павел Гумеров. «А был ли Змий? Загадочные места «Повести о Петре и Февронии Муромских» - http://www.pravoslavie.ru/101873.html). И тут можно вспомнит о феномене огненной тоски по любимому, которой и пользуется Змей, который как бы «материализует» сильнейшие желания.
Под конец Рептилия уже почти занимает место Князя, Правителя: «А посторонним людям казалось, что это сам князь с женою своею сидит». (Это заставляет вспомнить древнеиранский сюжет о змее-узурпаторе, Даххаке). Однако, княгиня понимает, что происходит и рассказывает всё своему настоящему супругу. Тот советует выведать у Змея, что может убить его. И тот (Болван, хоть и космический) проболтался - дескать погибну я от руки князя Петр. И Пётр действительно убивает Змея, разрубив того Агриковым мечом. (Очевидно, имеется некий священный меч, «кладенец»). Однако, издыхая, Змей обрызгал Петра своей кровью, после чего тот тяжело заболел.
Как представляется, здесь показана некая ущербность силового варианта. Змей есть Периферия не только «внешняя», но и внутренняя. И основная брань против него внутренняя, духовная. Силу, конечно, применять так же надо, но её недостаточно. Причем, это очень опасно для самого драконоборца, который рискует стать Драконом и, в некотором роде, обязательно им становится, что серьезно искажает его подвиг, создавая условия для перерождения (оно и произошло в случае с вышеупомянутым обществом). Поэтому, в Традиции упор делается на внутреннем делании, на смирении своего собственного «дракона», обвившего сердце. Этот дракон разносит человеческое «Я» на части, чем воспроизводится Большой Взрыв и космическое расчленение. Усмирения же Змея означает собирание «Я» - восстановление, пусть и частичное, взорванного Субъекта.
Князь страдает от крови Змея. И здесь можно увидеть указание на то, что сакральная кровь есть и кровь Дракона. В мироздании ведь два полюса - бытийный (сверхличностный Царь мира) и небытийный (собственно, Змей). И эти два полюса есть и внутри каждого человека, каждого существа, каждой «вещи». Но у носителя сакральной Крови эти два полюса взаимодействуют с особым напряжением.
Глава 5. Дунай Иванович и Настасья: разрушительный гиперкшатризм.
Наконец, богатырь Дунай Иванович пытается стать ещё более хаотичным и разрушительным, чем Мировая Душа (Настасья), взятая в своём ветхом, «больном» аспекте. И сие уже ведёт к предельной деструкции, к саморазрушению. Опять-таки, налицо Магия Крови, уже человеческой. Былины повествуют о трагической любви богатыря Дуная Ивановича и Настасьи. Последняя также является богатыршей, она имела тайную связь с Дунаем и даже вызволила любимого из плена, но тот забыл о ней. Более того, богатырь вступает с нею в поединок, правда, не зная, при этом, кому он бросает вызов. В результате, старые чувства пробуждаются вновь, и Дунай женится на Настасье.
На свадьбе Дунай хвастает своей храбростью, а Настасья показывает мастерство стрельбы из лука. Она трижды простреливает серебряное кольцо, которое лежит на голове у её супруга. Богатырь не может простить такого превосходства и проводит испытание в обратном порядке, положив кольцо на голову супруги. И его стрела попадает в Настасью, убивая её, после чего богатырь погибает, бросаясь на собственную саблю. Из его богатырской крови и берёт своё начало великая река Дунай.
Богатырь ведёт себя как некий гиперкшатрий, пытающийся максимально задействовать витальную, «яростно-желательную» Силу Мировой Души. Он являет собой некий апофеоз «психической» душевности, пренебрегая «пневматической», райско-ангелической духовностью. Здесь налицо выбор в пользу Силы, тогда как Бог находится в райско-ангелической Правде.
В этой оптике Настасья символизирует Мировую Душу, взятую в её хаотическом аспекте. Дунай пытается стать «круче» даже и самой душевной Силы, что приводит его не просто к разрушению, но и к саморазрушению.
Река Крови явно указывает на вампиризм, присущий древнейшим гиперкшатриям. Выше уже поднималась данная тема, но здесь она звучит громче, чем в предыдущих «сюжетах».
Показательно, что богатыря-гиперкшатрия, излившего реку Крови, звали Дунай. Очевидно, с Подунавьем связана некая древнейшая и темная черномагическая контр-традиция, завязанная на вампиризме. На это обратил внимание Александр Дугин в работе «Мистерии Евразии». В ней он рассматривает «Гиперборейскую Дакию», где находилась Трансильвания, как южную, нижнюю точку Солнечной Руси, Гардарики. «…Поразительно, - отмечает автор, - что легенды о вампирах (Дракуле - Драконе), зародились именно на западе от дельты Дуная, т.е. от точки зимнего солнцестояния на сакральном русском круге, в секторе наиболее темном и страшном в ходе солнечного спуска».
В древнерусском «Слове об идолах» (XII век) сообщается, что наши предки на первых порах «клали требы упырям и берегыням». Затем они «начали трапезу ставити Роду и рожаницам». А уж впоследствии начали поклоняться «проклятому Перуну и Хорсу и Мокши и Вилам».
Судя по всему, в глубокой древности, какая-то часть славян действительно поклонялась упырям, то есть, наиболее «продвинутым» гиперкшатриям, практикующим магию Крови и считающими себя богами. Обратимся к «Сказанию о Славене и Русе» («Хронограф 1679 года»). Оно сообщает: «В лето от сотворения света 3099 Словен и Рус с роды своими отлучишася от Ексинопонта… 14 лет пустыя страны обхождаху, дондеже дошедше езера некоего велика, Моикса зовомаго, последи же от Словена Илмер проименовася во имя сестры их Илмеры. И тогда волхвование повеле им быти населником места оного. И старейший, Словен, с родом своим и со всеми, иже под рукою его, седе на реце, зовомей тогда Мутная, последи ж Волхов проименовася во имя старейшаго сына Словенова, Волхова зовома. Начало Словенску граду, иже последи Новъград Великий проименовася. И поставиша град, и именоваша его по имени князя своего Словенеск Великий, той же ныне Новъград, от устия великаго езера Илмеря вниз по велицей реце, проименованием Волхов, полтора поприща. И от того времени новопришельцы скифстии начаху именоватися словяне… Болший сын оного князя Словена Волхов бесоугодный и чародей лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищренми и мечты творя и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодела, и залегаше в той реце Волхове водный путь и непокланяющихся ему овых пожираше, овых изверзая потопляше».
Перед нами некий кровавый культ, в центре которого находится знатный гиперкшатрий-чародей Волхов, требующий себе жертв. Судя по всему, он поедал людей, в прямом смысле слова, рассматривая это как некий магический ритуал.
Как видим из «Сказания», в те самые времена какая-то часть «скифов» только стала «именоватися» славянами. Славяне начали выделяться из некоей общности, которую можно назвать «скифской», а можно «арийской» или «восточно-индоевропейской». Речь идёт о потомках славян, иранцев и индийцев, которые долгое время были едины и составляли зону «Сатем» Индоевропы.
О миграции из скифских земель сообщает и «Иоакимовская летопись», которая указывает не только на северное, но и на западное, дунайское направление: «Славен с братом Скифом, ведя многие войны на востоке, идя к западу, многие земли у Черного моря и Дуная себе покорили».
«Повесть временных лет» также связывает этногенез славян с Подунавьем: «По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама - южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета - так называемые норики, которые и есть славяне. Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели».
На основании этого сообщения, некоторые исследователи делали вывод о том, что прародину славян надо искать именно в Подунавье. Однако, в тексте вполне однозначно утверждается - «спустя много лет сели славяне по Дунаю». То есть, к данной реке наши предки пришли в результате более-менее длительной миграции. Вероятно, здесь они испытали воздействие некоего древнейшего черномагического, «вампирического» культа. И какая-то часть кшатрийской прослойки данного культа придерживалась в течение очень длительного времени. Впрочем, подобное воздействие могло быть оказано не только в Подунавье.
Часть III - https://a-eliseev.livejournal.com/2221121.html