Как я попал в Академгородок. Часть 4.
Продолжение. Начало см. 1, 2, 3.
Советский район города Новосибирска
Вскоре я узнал, что Бердское шоссе проходит близко от берега нового водохранилища, тоже построенного недавно. От нового Бердского шоссе сворачивавшего левее можно было проехать и на сохранившееся старое шоссе, но теперь оно шло прямиком в воду Обского водохранилища. Направо тоже шла дорога. По ней можно было через 300 м попасть в поселок гидростроителей Новосибирской ГЭС, который называли попросту «Правый берег», или «Шлюз», хотя правильнее было называть его поселком «Правые Чёмы». Дальше дорога вела через шлюз, потом через длинную плотину, а и вдоль здания ГЭС в поселок «Левый берег» - «Левые Чёмы».
У дома в Чербусах (Фото с сайта Тимыча). Здесь были когда-то земли колхоза им. С.М. Кирова. Деревня располагалась на месте нынешних улиц Демакова и Полевой.
Городские власти решили выделить в Советский район города Новосибирска Академгородок, оба поселка гидростроителей на левом и на правом берегах Оби и еще пару деревень рядом - «Чербусы» и «Нижняя Ельцовка», а на левом берегу Оби еще и поселок Огурцово. То, что этот район находится в 30 км от центра города, никого не смутило.
Сам Академгородок предполагалось построить на землях колхоза имени Свердлова Новосибирского района, который отдал «по решению колхозного собрания» 530 гектаров пахотной земли, и на землях Бердского гослесхоза, тоже отдавшего примерно 500 гектаров леса и 80 геткаров земель, находившихся во владении Новосибирска.
Вскоре был назначен и первый секретарь райкома КПСС. Им стал Егор Кузьмич Лигачев, впоследствии «прославившийся», как автор «сухого закона» в СССР в годы горбачевского руководства. Председателем райисполкома стал Лев Георгиевич Лавров, вскоре пересевший в кресло Заместителя Председателя СОАН по общим вопросам.
Интересно, что райком находился в таком же бараке, как УКС и Управление строительством, рядом с ними - прямо на строительной площадке. А райисполком поселили на левом берегу - в поселке строителей ГЭС - Левых Чёмах. По-моему такое разделение было крайней редкостью Обычно эти две организации всегда были рядом. Более того, обычно председатель райисполкома избирался членом бюро райкома КПСС, а 1-й секретарь райкома обязательно был членом райисполкома и строго "следил", чтобы Советская власмть "проводила в жизнь" политику партии.
По моим наблюдениям в первые годы райисполком больше занимался поселками левого берега. Дома ветшали. Жили скученно. Магазинов было недостаточно. Бытовых услуг было крайне мало. Дороги были плохие. Забот хватало. У райсполком на Академгородок времени и сил нехватало. Он поневоле отдал все в руки двух гигантов - СО АН СССР и Управление строительства "Сибакадемстрой" (вначале "Академстрой"). Это привело к усилению роли профсоюзных организаций - Объединенного комитета профсоюза СОАН и Постройкома - в налаживании нормальной жизни в Академгородке, каждой в своих микрорайонах.
А название "Академгородок" или "новосибирский академгородок" нигде и никогда не было официально закреплено. Но люди все-равно говорили: «Мы из Академгородка», реже - мы из новосибирского академгородка (это, когда появились академгородки в других местах). На конвертах же мы писали обратный адрес: Новосибирск, Академгородок, микрорайон «А», т.к. боялись что иначе письма к нам не дойдут. Письма доходили, я не помню потерянных.
мои города - Новосибирск и Ленинград
К Новосибирску я относился вначале с некоторым предубеждением, пока не перестал его сравнивать с Ленинградом. Ленинград я любил и продолжаю любить любой: и красивые ансамбли и рядовые дома, и чистый, и грязный, и зимний, и летний, и шумный, и тихий, и дождливый и солнечный. Это мой родной город. Я там родился. Я оттуда уехал в первых числах июля 1941-го под вой сирен и возвратился в него после войны в 1945-м. Все школьные годы с 4-го класса по 10-й, все студенческие годы с 1952 по 1959 я прожил в Ленинграде. Он у меня в сердце. Там я жил с моими незабвенными родителями. Там родились и жили с нами сестренка Аллочка в феврале 1941 г. и братишка Боренька в августе 1948.
Когда после девятилетней разлуки со страной и городом я приехал в Ленинград 2000-го года, я не узнал его - он был запущенным, грязным, с разбитыми дорогами, облезлыми фасадами домов, яркими пивными барами и многочисленными торговыми палатками. Я ходил по до боли знакомым местам, здоровался с домами и дворцами. Мысленно одевал их в цвета, оставшиеся в моей памяти. А мимо проходили полуразбитые ободранные трамваи. И нигде не было больших красивых автобусов, а по колдобинам дорог ходили «маршрутки» на 10-12 мест. И улицу перейти было очень трудно. Приходилось бежать бегом, чтобы не попасть под машину. Иначе не успевал на зеленый. Машины по одним дорогам гоняли, не считаясь с ограничением скорости, по другим - плелись в пробках. Причем ехали по всей ширине улицы, включая встречный трамвайный путь, встречные автомобильные полосы и даже тротуар на противоположной стороне улицы. Водитель, с которым я ехал, в потоке машин, не остановился перед светофором, на котором загорелся красный свет.
- Саша, - спросил я его, - как ты можешь спокойно ехать на красный?
- Это не красный, - ответствовал он мне, - это красненький.
Да, многое в этом новом облике города, было для меня непривычным, но он все-равно оставался родным. Ленинград - мой город, на всю жизнь.
Новосибирск не стал мне таким же родным городом, но все же со временем я стал его принимать таким, каким он был. В сравнении с Ленинградом он конечно сильно проигрывал и, естественно, вначале не показался мне таким красивым. Он и потом через 33 года, не стал таким красивым, как Ленинград, но я привык к нему, и он стал, по крайней мере в моих глазах, своеобразным, ни на кого не похожим. Прошло время, и мне захотелось, чтобы он стал красивее. Я уже радовался, если появлялись красивые здания, расширялись улицы, прокладывалось метро. А он, действительно, хорошел. И теперь я его люблю и не только новым, но и старым, таким, каким он принял меня в далеком 1959 году.
Ленинград был для меня символом культуры, - Новосибирск не стал вначале таким символом, но я начал гордиться теми островками культуры, которые его возвеличивали - Театром оперы и балета, театром «Красный факел, ТЮЗом, ГПНТБ, симфоническим оркетром филармонии Арнольда Каца. Академгородок стал со временем уже не островком, а островом культуры Новосибирска. И в конце концов, я - житель Академгородка, почувствовал себя жителем Новосибирска.
Ленинград был для меня городом интеллигентных, вежливых и предупредительных людей. Сам город Новосибирск не был и не стал таким городом для меня, хотя, разумеется, таких людей там было тоже много, но в Новосибирске был мой сверхинтеллигентный и суперинтеллектуальный Академгородок, в нем жило рядом много добрых людей, близких мне по духу.
Мне было 24, когда я стал там жить, и мне было уже 57, когда я его покинул. Целая жизнь моя прошла в нем. Там были со мной Любочка и Иринка - любимые жена и дочь. Там родились три мои внучки. Там я нашел друзей, и они там остались, когда я уехал. Там было много встреч с удивительными людьми. Там я жил и работал. Там осталось много памятных для меня мест. Я прирос к Академгородку. И оторвать его от меня - можно только с кровью.
Ленинград был для меня городом, где жили мои предки. Там их иогилы. Это мое отечество. Моя память о стране.
В Новосибирском Академгородке, увы, тоже остались могилы родных и друзей. Тоже моя память. Тоже мое отечество.
Место жительства можно изменить. Отечество - нет. Оно одно, раз и навсегда. И другого быть не может.
Академгородок - моя жизнь, моя поэма
И вот Академгородок я люблю, как Ленинград. И я могу только повторить, что я люблю его улицы и дворы, окружающие его леса и Обское «море», крупноблочные и панельные дома-хрущевки, какими бы плохими они мне теперь ни казались, его типовые магазины и зеленые деревья вдоль улиц, даже сами улицы, которые раньше казались широкими, а теперь кажутся довольно узкими. Люблю яблони в цвету на Золотодолинской улице. Люблю ДК «Академия», в прошлом кинотеатр «Москва», который собираются сносить, люблю и Дом Ученых. Даже гостиницу «Золотая долина», которая по проекту должна была быть двенадцатиэтажной, но по прихоти Хрущева стала восьмиэтажной, и ее люблю. Люблю университетские здания, где я занимался со студентами, и здания больницы, где я нечасто но лежал больным. Люблю ресторан «поганка», он так и не стал «Ермаком», как ни пытались внедрить в наше сознание это название, люблю и ТЦ, в который приезжали толпы людей из города за покупками, так что про Академгородок стали говорить: «Сначала был научный центр, а потом - торговый центр». Люблю «свободную» планировку, не потому, что она мне нравится, а потому что она моя, дома выросли на моих глазах, а многие здания в Академгородке и жилые дома я принимал в составе комиссии по приемке в 1963-1967 годах. А некоторые здания выросли, потому что я этого хотел, - предлагал, добивался, «доставал» деньги в Госпланах и Госэкономкомиссиях в Москве. Люблю то, к чему приложил руку и теперь оно живет. Продолжаю любить и то, чего уже нет: то, что выстрадал и создал, но потом кто-то посчитал ненужным и закрыл, как, например, детскую профсоюзную музыкальную школу и детскую художественную школу. Люблю мои КЮТ и Станцию юных натуралистов. Мои профсоюзную библиотеку, на формирование фонда которой профсоюзный комитет отдавал последние деньги. Люблю мою Картинную галерею, которую мы с огромным трудом создали и отстояли. Люблю созданные нами Дом физкультуры и конькобежную базу. Помню все спортивные секции, особенно детские, которые тогда появились. Как много сил вложено в развитие детского спорта и детского творчества, пионерлагеря Солнечный и детского лагеря в Бурмистрово, водно-спортивной базы и спортивных залов, дома отдыха на Иссык-Куле. В развитие культуры - музыки, театра, кино, клубов по интересам и кружков. Театральных и музыкальных коллективов. Какое количество путевок для лечения в санаториях Сочи и Крыма, Карачи и Белокурихи оказалось благодаря удаче, в распоряжении сотрудников СОАН на долгие годы. Какое количество квартир было выделено действительно тем, кому это было нужно, а не по блату. Меня радуют сохранившиеся названия улиц, которые я лично придумал, но никто и не догадывается об этом - Жемчужная улица, Весенний проезд, Цветной проезд, Детский проезд, улица Пирогова, Университетский проспект, улица Правды. Я помню и те названия, которых уже нет: улица Романтиков и улица Туристов, Бульвар отдыха, - это тоже мои названия. Я помню и старые названия, рождленные проектировщиками Академгородка и зафиксированные на его планах: Институтская, Академическая, Центральная улицы. Но я не переживаю по поводу того, что их нет. Жизнь идет вперед. Странно, что через 50 лет еще что-то сохранилось.
Я создавал Академгородок вместе с другими, и я сам рос вместе с ним. Я мужал, и он мужал, и я радовался его силе и красоте. Я жил в нем, я видел его страдания и страдал вместе с ним. Ему уже более полувека, и он теперь живет отдельно от меня и по другим законам. Но он остался в моей душе. И останется там навсегда.
Здесь родились все три мои внучки-сибирячки. Здесь я боролся и побеждал. Здесь я терпел поражения, и меня нещадно били и «убивали». Но я снова оживал и возрождался. А он рос и развивался. Мой Академгородок. Он был частью моей страны и в то же время был какой-то особенный. Я верил в мой Академгородок. И я знаю, что многие мои сверстники тоже считают Академгородок своим. Он не стал бы таким, если бы был только Академгородком Лаврентьева. Академгородок Лаврентьева - это Центр российской науки. Наш Академгородок - это Центр российской культуры. Это более удобное для жизни место - и духовной жизни в том числе. Мы все его строили, делали, холили и лелеяли. Мы все в него вкладывали душу и свою жизнь. Вот почему Академгородок стал таким, особенным. Своим для каждого его жителя. Я не хотел уезжать из него. Но жизнь меня выгнала и отправила в другие места, в чужую страну. И далеко от друзей.
А Академгородок остался для меня сладостным и одновременно горестным воспоминанием о молодости и зрелости, о мечтах и свершениях. О том что хотел сделать и что сделал или что мог бы, да не сделал. О стремлениях и препятствиях. О людской порядочности и низости. Смелости и трусости. Верности и измене. О друзьях и врагах. Пронзительном одиночестве и неожиданной поддержке. Все было. И мой дом там был почти тридцать три года. Я отдал Академгородку мои молодые и мои зрелые годы..Но я уже только жил в Академгородке, а работал в Новосибирске. Я уехал, когда мне уже было 57. А в Академгородке остались мои друзья, которые так там и живут. И вот это уже не забыть. Это кровит.
Когда моих и любочкиных родителей уже не стало, когда моя дочка Иринка выросла, когда у нее уже росли три замечательные дочки, мои внучки, я, глядя на них, неожиданно для себя сказал:
- 33 года тому назад я завез свою семью в Сибирь. Если я не вытащу вас отсюда, кто это сделает за меня? А сами вы не сможете. Я сказал это тогда, когда страна, благодаря новым вождям, обновлялась и одновременно гибла. Они сделали для возрождения страны очень много, но как неумело! Они ликвидировали коммунизм, но заменили его бандитским капитализмом. Они вернули институт частной собственности, но крупные предприятия оказались в руках новых капиталистов - олигархов. Закон и порядок отступили, и воцарилось право сильного. Промышленность, наука, сельскохозяйственные предприятия оказались разрушенными, но восстановить промышленное производство и науку не могут и спустя 20 лет. Я никогда не сумею простить этого ни Горбачеву, ни Ельцину. И распад страны не могу простить. Горбачев делал все, чтобы отвратить остальные республики от центральной власти, (вспомним Тбилиси и Вильнюс) а Ельцин устроил парад суверенитетов. Еще чуть-чуть и от России осталась бы одна Московия.
Все это происходило на моих глазах. И пусть на меня не обижаются сибиряки. Я никого не хотел обидеть. И я никого не предал, уезжая из Академгородка, из Новосибирска, из погибшей страны СССР и из новосозданной за месяц до отъезда страны Россия. Но пришло время, и я захотел вывести своих близких в родные мне места.
Тогда я еще и не думал об Америке. Я хотел вернуться с семьей в Ленинград. Мой родной город. Получилось по-другому. Но все это будет потом в моих воспоминаниях. Если успею написать. А сейчас, за 33 года до этого времени...
Полный сил, уверенный в себе молодой человек приехал в строящийся Город Науки творить будущее. Этот человек мечтал об открытиях в науке, которые он несомненно совершит.
Да, я был совершенно уверен, что так оно и будет. Хотелось бы побыстрее. У меня есть способности, и я трудолюбив и усидчив. У меня хорошая память и острый ум. В конце концов, у меня есть желание и воля! Что еще надо?
Продолжение следует