На велосипеде по Кольскому Полуострову, август 2019, утро первого дня - буддизм и рудники
предыдущий пост
Состоялась очередная «сбыча мечт» - я за 12 дней проехал на велосипеде (с веселыми приключениями и несколькими однодневными пешими прогулками) от центра Хибинского горного массива до крайней северо-западной точки Кольского Полуострова - поселка Лиинахамари, Печенгской губы (бывшего Петсамо-Фьорда) и бухты Малонемецкой на границе с Королевством Норвегия…
А началось все на станции Апатиты в три часа утра, восьмого августа 2019 года…
Я решил не калечить ноги понапрасну «альпинистскими» маршрутами в самом начале пути, а просто прогуляться налегке по заполярным горам, пользуясь истоптанными туристическими тропами. Но для этого мне предстояло для начала приехать в город Кировск, то есть, грубо говоря, подняться метров на 300 от исходной точки и проехать при этом что-то около 30 километров. Дорога между Кировском и Апатитами мне была уже знакома наизусть - страшно сказать, сколько уже раз я ее проезжал. Если не ошибся в арифметике, то это уже пятая, что ли, попытка.
На этот раз я подъезжал к Апатитовому шоссе из центра города. Впереди возвышались южные склоны Хибин, и утренний туман смешивался с дымом из трубы АНОФ-2. Аббревиатура эта означает «апатито-нефелиновая обогатительная фабрика», их там сейчас осталось две - вторая и третья, самая современная, с безотходным производством и замкнутым циклом водоснабжения, в поселке Титан. Первая фабрика в Кировске была закрыта из-за неэкологичности и устаревания технологии еще лет двадцать пять назад.
Так вот, а в предыдущий прогон на велосипеде из Кировска в Апатиты в 2017 году, когда я возвращался из пробной поездки на горно-спасательную станцию Куэльпорр «налегке», то есть без «велорюкзака», который весит килограммов 25, в два раза тяжелее, чем велосипед, и ехал по этой самой дороге примерно в полночь, то увидел там нечто совершенно необычное…
В общем, я сразу же вполне правильно идентифицировал увиденный объект как буддистскую Ступу Просветления, но, поскольку никак не мог соотнести наш суровый северный край с буддизмом махаяны, решил тогда, что это есть не что иное, как галлюцинация, вызванная общим переутомлением.
Однако, к моему изумлению, Ступа Просветления оказалась вполне даже материальным объектом. А уж на фоне Хибин смотрелась она более чем уместно - совершенно «по-тибетски»…
На всякий случай я сфотографировал Ступу в различных ракурсах, чтобы потом дома «погуглить» и все в подробностях выяснить. Как я помнил из прошлой жизни, для получения просветления Ступу надо обойти по часовой, что ли, стрелке, не помню уже сколько раз, а после, с почтенным поклоном, оставить у ее подножия дары. Однако из «даров» у меня имелась лишь копченая колбаса и коньяк, что было бы совсем уж не по-буддистски. Да и вообще негоже православному отправлять иноверческие обряды! Между тем на часах еще только пять утра, температура воздуха где-то там, «внизу», если верить вокзальному градуснику в Апатитах, составляла всего-то +7 по Цельсию, а дорога, однако, неумолимо поднималась все выше и выше. И становилось все холоднее и холоднее. Ехать в шортах как-то зябко, а в штанах - неудобно! Однако я решил, что холод вытерпеть легче, чем неудобство, и переодеваться не стал. Ничего, постепенно привыкну!
В конце концов дорога совсем ушла в облака… Меня это весьма огорчило, и вовсе даже не из-за холода - я ведь намеревался сделать красивые фотографии такого совершенно феерического города, как Кировск, идеально вписанного в горный массив, на рассвете, во всей его красе! Но вместо этого я увидел только лишь возникший как призрак в тумане дорожный указатель - «Кировск».
Добравшись до окраины, я немного посидел на конечной остановке городского автобуса (с которой меня, насквозь промокшего и продрогшего, в лютый шторм в августе 2014 года забрали добрые люди и уложили спать в теплой квартире…), отхлебнул немножко согревающего напитка и отправился дальше. Я уже четвертый раз Кировске, но в такое раннее время - впервые! Впрочем, дорогу я знал и быстро покатил по Апатитовому шоссе в сторону северных окраин города - станции Юкспоррйок и микрорайону Кукисвумчорр, или, как называют их местные, «22-й километр» и «25-й километр».
Пока я крутился по не проснувшимся еще улицам, ветерок неожиданно разогнал облака на восточной стороне, и с виадука над железной дорогой мне открылся-таки рассветный Кировск, прекрасный город, очень похожий на Иерусалим, но только - в «арктическом исполнении», так сказать.
Там главное было не прозевать поворот на апатитовый рудник Расвумчорр. Место это весьма знаменитое, ударная комсомольская стройка начала 50-х годов, на высоте более 600 метров. Я помню, как будучи совсем маленьким, смотрел телеспектакль нашего мурманского телевидения по новелле Юрия Визбора «Ночь на плато», и вот уже полвека как мечтал там побывать. Я как-то боялся этого предстоящего подъема на груженом велосипеде, вспоминая и впечатления героев Визбора, и рассказы старшего брата о том, как он еще в начале 70-х ездил на Расвумчорр на мотоцикле! Перспектива и правда намечалась довольно серьезная, опять же - облака…
Впрочем, ноги были еще совсем «свежие» и я как-то без проблем доехал до Расвумчорра «на педалях», даже не пришлось тащить в гору велосипед. Сил мне придавала хорошая идея откушать в столовой рудника, а то позавтракать не пришлось, и я наивно надеялся, что меня, как в стародавние времена, запросто пропустят «на предприятие». Там теперь совсем все не так, как во времена Визбора, там нынче цивилизация, индустриализация и преобразование природы!
Я подкатил к проходной, зашел внутрь и обратился к охранникам примерно с такой речью - «Товарищи охранники, проявите гуманизм - пропустите сходить в столовую!» Однако охранники, заверив меня в том, что они - убежденнейшие гуманисты, все же наотрез отказались пропустить - у них «инструкция», и если они ее нарушат, то с работы сразу же вылетят… Это, если честно, был серьезный удар. Видя мое огорчение, один из охранников сжалился и совершенно безвозмездно отдал мне свой прихваченный из дома «паёк», сказав - «Парень, это всё, чем я могу тебе помочь!». Ну - тоже неплохо! Теперь предстояло где-то пристроить велосипед, так как тащить его почти 10 километров по руинам старой дороги в ущелье Гакмана, где располагался первый пункт моего маршрута - заброшенный ловчорритовый рудник - не имело ни малейшего смысла. Кто-то из рабочих показал мне место «на задворках», сказав - ставь там, и никто тут ничего не тронет.
Я же отправился искать старую «рудовозную» дорогу, которая оказалась более чем приличной, и даже - свежерасчищенной! Ну, не до конца, конечно, но на первом, самом важном, этапе.
Поскольку все было затянуто то ли туманом, то ли облаками, то я никак не мог понять, что за отдаленный грохот, напоминающий звук горного обвала, раздается где-то совсем рядом. Но решил, что после все выясню, а пока что дорога начала подниматься вверх по ущелью, судя по навигатору - тому самому, которое было мне нужно.
Там было где-то метров 600 высоты, судя по панораме окрестностей. Видно было озеро Большой Вудъвр и городские кварталы центра Кировска, но - очень как-то неотчетливо.
И ущелье, и река, текущая в нем, имеют весьма нехарактерное название - имени Гакмана, тогда как прочие здешние топонимы в массе своей суть не что иное, как транслитерированные русскими буквами названия, которыми издавна пользовался народ саами. Впрочем, Гакман - знаменитый финский геолог, швед по происхождению, взнос которого в исследование Хибинского горного массива никто не оспаривает. Так вот, в этом ущелье в 30-х годах были разработаны перспективные (как тогда казалось) месторождения минерала, называемого «ловчоррит» - по названию соседней горы Ловчорр. Места здешние более чем суровые, если верить метеонаблюдениям, то 237 суток году тут идет снег, 98 суток - дождь, и 285 суток дует ветер. Высота снежного покрова к концу зимы достигает 2,5 метров! А еще ущелье Гакмана зимой по несколько раз накрывают снежные лавины. Да и этот день там полно было снега.
А река так и вообще местами уходила под снежный тоннель.
Странно, но мне в шортах и легкой ветровке было почему-то совсем даже не холодно. Успел привыкнуть за четыре часа, проведенные на Севере… Снег тут, видимо, нанесло зимними лавинами - судя по искореженному деревцу.
Дорога между тем существенно ухудшилась, свежая расчистка закончилась и все приобрело вид, характерный для северного объекта, заброшенного 80 лет назад. Включая деревянные опоры ЛЭП. Тут мой фотоаппарат слегка сглючил и «не навел» фокус, однако же в таком виде картинка, как мне кажется, получилась даже несколько более выразительная…
Упомянутый мною минерал ловчоррит содержит соединения редкоземельных металлов, а также тория и урана, причем не в качестве «вредных радиоактивных примесей», а вполне даже в товарной кондиции - концентрация того же урана в местной руде доходила по полупроцента! Так что, с известными «вольными допущениями», данный объект можно назвать «сталинским урановым рудником», руины которого вскоре я и увидел.
Рудник действовал с 1933 по 1939 годы, и являлся тогда практически единственным источником редкоземельных металлов в СССР. Условия труда там были поистине запредельные, даже без учета климатических особенностей - штольни располагались над крутым склоном высотой более 200 метров от дна ущелья! Очевидно, туда раньше вели какие-то ступеньки, что ли, но их совершенно размолотило лавинами, и только где-то очень-очень высоко, под козырьком южной стены горы Юкспорр, на высоте более 800 метров над уровнем моря, еще можно разглядеть остатки лестницы, некогда ведущей в верхнюю штольню. Вот, чуть левее центра картинки!
Разумеется, мне непременно захотелось подняться в штольни! Однако подняться на 200 метров по сыпучему склону, где когда-то имелась лестница, у меня не получилось - кроссовки совсем «не держались». Тогда я стал искать «рудоспуск», где вроде-как сохранилась «колея» и тросы от технологических подъемников. Крутоват рудоспуск!
Там и правда сохранились какие-то стальные направляющие и тросы.
Там даже сохранились деревянные детали - спустя 80 лет! Однако - только в самом низу.
Но я честно полез наверх! Одолеть же мне удалось только первые метров 20-30 (из 200 с лишним…), порода стала осыпаться под ногами, и пришлось уже думать даже не над тем, как подняться дальше вверх, а как бы спуститься вниз на своих ногах, а не, простите, на заднице. Пришлось немного посидеть и подумать, как бы так это сделать с наименьшими потерями - порвать шорты в первый же день совсем даже не хотелось.
Кстати, про самую популярную гламурную страшилку в Хибинах - «радиацию». Пишут, что в штольнях она доходит до 500 микрорентген в час, а максимума достигает как раз на этом самом рудоспуске, где я и сидел на заднице. Впрочем, несмотря на «устрашающие» цифры, уровень радиации на самом-то деле не слишком высокий - примерно такой же, как в самолете на высоте 10 километров.
Разумеется, спустился я вполне удачно (только несколько перемазавшись) и отправился осматривать окрестности. Там валяется немало всякого железа, среди которых детали нескольких устройств для спуска руды и вполне целые тракторные сани - как новые!
Из всех сооружений рудничного городка, в котором работало более 150 человек, в более-менее узнаваемом состоянии сохранилось только здание электроподстанции. То ли построили его достаточно крепко, то ли помог «лавинорез» - видите небольшую дамбу из камней чуть выше по склону? Выглядит все это весьма, надо сказать, «киногенично», и где-то тут и снимали американцы свой «The Dyatlov Pass Incident», 2013 год, в нашем прокате фильм этот назывался «Тайна Перевала Дятлова», видел кто?
Как раз возле этой подстанции я и попытался, спрятавшись за стеной от сильного ветра, разогреть на таблетках баночку «мяса цыпленка в собственном соку». И которая, в совокупности с содержимым того самого, говоря теперешним языком, «ланчбокса», что подарил мне гуманный охранник на руднике Расвумчорр, столь прекрасно подкрепила мои физические силы, что я вполне бодро отправился в обратный путь. Вот такая там дорога, по которой вывозили руду на обогатительную фабрику, вы будете смеяться - конными подводами! Слева - дорога, справа - река!
На прощание я еще раз взглянул на первый из посещенных мною в этой поездке объект - заброшенный ловчорритовый рудник. Видите вот там, прямо над покосившимися деревянными столбами бывшей ЛЭП, белые пятна под козырьком горы? На высоте 850 метров? Это и есть заваленные снегом входы в заброшенные штольни. Наклонная полоса по склону, та, что ближе к нам - это тропы к штольням, а две дальние - рудоспуски.
Что интересно - на руднике трудились исключительно Свободные Граждане Великой Империи. Никаких следов «лагеря» - колючей проволоки, заборов, вышек и т.п. - я там не видел. Мне потом, уже в Кировском музее, рассказали, что никогда заключенные не работали на рудниках, только на расчистке территории и строительстве дорог.
Тут уместно упомянуть о старом обывательском мифе - якобы «на урановых рудниках работали приговоренные к смертной казни». Чушь! Работа на рудниках, во-первых, требовала высочайшей квалификации, которой не обладали уголовники, а во-вторых, опасность, в нашем случае, была связана вовсе даже не с «радиацией», а с гораздо более прозаическим природным явлением - снежными лавинами. Именно из-за лавин, несколько раз сносивших рудничный городок, перекрывавших дорогу и нарушающих доставку руды на обогатительную фабрику, ну и в связи с открытием новых, более перспективных месторождений, разработки в ущелье Гакмана в 1939 году были прекращены. Но это вовсе еще не значит, что они прекращены навсегда. Неспроста ведь начало дороги по ущелью недавно расчищено - там подготовлен проход для современной геологоразведочной техники.
Я же около часа дня опять вышел на Расвумчорр, облака несколько рассеялись, и я наконец-то получил возможность сфотографировать треснувшую гору во всей ее красе. Я спросил у охранника - а это так с самого начала было, или же - в результате разработки апатитового месторождения? Он ответил, что, конечно же, в результате разработки - так как копают там и сверху, и снизу. Я поинтересовался - а не упадет ли часть горы, высотой 500 метров, шириной 150 и вдоль почти на километр? На что мне было сообщено, что, по уверениям инженеров, «пока не должна». Но потом все же непременно упадет, и вот тогда-то и случится по своим последствиям что-то вроде атомного взрыва или землетрясения… Впрочем, ведь Будда учил, что все в этом Мире преходяще, а Смерть - неизбежный факт Жизни. И надо в любой момент быть готовым к тому, что гора Расвумчорр упадет. Интересно, что по этому поводу скажут саамские шаманы - они ведь где-то еще существуют?
На прощание охранник спросил меня, снова показывая на гору: «Но ты мне честно скажи - красиво ведь получилось, правда?»
Разумеется, я согласился, и, изрядно подтормаживая на поворотах, помчался вниз, в несколько более теплый мир, в «микрорайон Кукисвумчорр», он же бывший «Поселок 25-й километр», с намерением там наконец-то пообедать по-человечески и отправиться дальше в Хибины - насколько позволит погода.
следующий пост
Состоялась очередная «сбыча мечт» - я за 12 дней проехал на велосипеде (с веселыми приключениями и несколькими однодневными пешими прогулками) от центра Хибинского горного массива до крайней северо-западной точки Кольского Полуострова - поселка Лиинахамари, Печенгской губы (бывшего Петсамо-Фьорда) и бухты Малонемецкой на границе с Королевством Норвегия…
А началось все на станции Апатиты в три часа утра, восьмого августа 2019 года…
Я решил не калечить ноги понапрасну «альпинистскими» маршрутами в самом начале пути, а просто прогуляться налегке по заполярным горам, пользуясь истоптанными туристическими тропами. Но для этого мне предстояло для начала приехать в город Кировск, то есть, грубо говоря, подняться метров на 300 от исходной точки и проехать при этом что-то около 30 километров. Дорога между Кировском и Апатитами мне была уже знакома наизусть - страшно сказать, сколько уже раз я ее проезжал. Если не ошибся в арифметике, то это уже пятая, что ли, попытка.
На этот раз я подъезжал к Апатитовому шоссе из центра города. Впереди возвышались южные склоны Хибин, и утренний туман смешивался с дымом из трубы АНОФ-2. Аббревиатура эта означает «апатито-нефелиновая обогатительная фабрика», их там сейчас осталось две - вторая и третья, самая современная, с безотходным производством и замкнутым циклом водоснабжения, в поселке Титан. Первая фабрика в Кировске была закрыта из-за неэкологичности и устаревания технологии еще лет двадцать пять назад.
Так вот, а в предыдущий прогон на велосипеде из Кировска в Апатиты в 2017 году, когда я возвращался из пробной поездки на горно-спасательную станцию Куэльпорр «налегке», то есть без «велорюкзака», который весит килограммов 25, в два раза тяжелее, чем велосипед, и ехал по этой самой дороге примерно в полночь, то увидел там нечто совершенно необычное…
В общем, я сразу же вполне правильно идентифицировал увиденный объект как буддистскую Ступу Просветления, но, поскольку никак не мог соотнести наш суровый северный край с буддизмом махаяны, решил тогда, что это есть не что иное, как галлюцинация, вызванная общим переутомлением.
Однако, к моему изумлению, Ступа Просветления оказалась вполне даже материальным объектом. А уж на фоне Хибин смотрелась она более чем уместно - совершенно «по-тибетски»…
На всякий случай я сфотографировал Ступу в различных ракурсах, чтобы потом дома «погуглить» и все в подробностях выяснить. Как я помнил из прошлой жизни, для получения просветления Ступу надо обойти по часовой, что ли, стрелке, не помню уже сколько раз, а после, с почтенным поклоном, оставить у ее подножия дары. Однако из «даров» у меня имелась лишь копченая колбаса и коньяк, что было бы совсем уж не по-буддистски. Да и вообще негоже православному отправлять иноверческие обряды! Между тем на часах еще только пять утра, температура воздуха где-то там, «внизу», если верить вокзальному градуснику в Апатитах, составляла всего-то +7 по Цельсию, а дорога, однако, неумолимо поднималась все выше и выше. И становилось все холоднее и холоднее. Ехать в шортах как-то зябко, а в штанах - неудобно! Однако я решил, что холод вытерпеть легче, чем неудобство, и переодеваться не стал. Ничего, постепенно привыкну!
В конце концов дорога совсем ушла в облака… Меня это весьма огорчило, и вовсе даже не из-за холода - я ведь намеревался сделать красивые фотографии такого совершенно феерического города, как Кировск, идеально вписанного в горный массив, на рассвете, во всей его красе! Но вместо этого я увидел только лишь возникший как призрак в тумане дорожный указатель - «Кировск».
Добравшись до окраины, я немного посидел на конечной остановке городского автобуса (с которой меня, насквозь промокшего и продрогшего, в лютый шторм в августе 2014 года забрали добрые люди и уложили спать в теплой квартире…), отхлебнул немножко согревающего напитка и отправился дальше. Я уже четвертый раз Кировске, но в такое раннее время - впервые! Впрочем, дорогу я знал и быстро покатил по Апатитовому шоссе в сторону северных окраин города - станции Юкспоррйок и микрорайону Кукисвумчорр, или, как называют их местные, «22-й километр» и «25-й километр».
Пока я крутился по не проснувшимся еще улицам, ветерок неожиданно разогнал облака на восточной стороне, и с виадука над железной дорогой мне открылся-таки рассветный Кировск, прекрасный город, очень похожий на Иерусалим, но только - в «арктическом исполнении», так сказать.
Там главное было не прозевать поворот на апатитовый рудник Расвумчорр. Место это весьма знаменитое, ударная комсомольская стройка начала 50-х годов, на высоте более 600 метров. Я помню, как будучи совсем маленьким, смотрел телеспектакль нашего мурманского телевидения по новелле Юрия Визбора «Ночь на плато», и вот уже полвека как мечтал там побывать. Я как-то боялся этого предстоящего подъема на груженом велосипеде, вспоминая и впечатления героев Визбора, и рассказы старшего брата о том, как он еще в начале 70-х ездил на Расвумчорр на мотоцикле! Перспектива и правда намечалась довольно серьезная, опять же - облака…
Впрочем, ноги были еще совсем «свежие» и я как-то без проблем доехал до Расвумчорра «на педалях», даже не пришлось тащить в гору велосипед. Сил мне придавала хорошая идея откушать в столовой рудника, а то позавтракать не пришлось, и я наивно надеялся, что меня, как в стародавние времена, запросто пропустят «на предприятие». Там теперь совсем все не так, как во времена Визбора, там нынче цивилизация, индустриализация и преобразование природы!
Я подкатил к проходной, зашел внутрь и обратился к охранникам примерно с такой речью - «Товарищи охранники, проявите гуманизм - пропустите сходить в столовую!» Однако охранники, заверив меня в том, что они - убежденнейшие гуманисты, все же наотрез отказались пропустить - у них «инструкция», и если они ее нарушат, то с работы сразу же вылетят… Это, если честно, был серьезный удар. Видя мое огорчение, один из охранников сжалился и совершенно безвозмездно отдал мне свой прихваченный из дома «паёк», сказав - «Парень, это всё, чем я могу тебе помочь!». Ну - тоже неплохо! Теперь предстояло где-то пристроить велосипед, так как тащить его почти 10 километров по руинам старой дороги в ущелье Гакмана, где располагался первый пункт моего маршрута - заброшенный ловчорритовый рудник - не имело ни малейшего смысла. Кто-то из рабочих показал мне место «на задворках», сказав - ставь там, и никто тут ничего не тронет.
Я же отправился искать старую «рудовозную» дорогу, которая оказалась более чем приличной, и даже - свежерасчищенной! Ну, не до конца, конечно, но на первом, самом важном, этапе.
Поскольку все было затянуто то ли туманом, то ли облаками, то я никак не мог понять, что за отдаленный грохот, напоминающий звук горного обвала, раздается где-то совсем рядом. Но решил, что после все выясню, а пока что дорога начала подниматься вверх по ущелью, судя по навигатору - тому самому, которое было мне нужно.
Там было где-то метров 600 высоты, судя по панораме окрестностей. Видно было озеро Большой Вудъвр и городские кварталы центра Кировска, но - очень как-то неотчетливо.
И ущелье, и река, текущая в нем, имеют весьма нехарактерное название - имени Гакмана, тогда как прочие здешние топонимы в массе своей суть не что иное, как транслитерированные русскими буквами названия, которыми издавна пользовался народ саами. Впрочем, Гакман - знаменитый финский геолог, швед по происхождению, взнос которого в исследование Хибинского горного массива никто не оспаривает. Так вот, в этом ущелье в 30-х годах были разработаны перспективные (как тогда казалось) месторождения минерала, называемого «ловчоррит» - по названию соседней горы Ловчорр. Места здешние более чем суровые, если верить метеонаблюдениям, то 237 суток году тут идет снег, 98 суток - дождь, и 285 суток дует ветер. Высота снежного покрова к концу зимы достигает 2,5 метров! А еще ущелье Гакмана зимой по несколько раз накрывают снежные лавины. Да и этот день там полно было снега.
А река так и вообще местами уходила под снежный тоннель.
Странно, но мне в шортах и легкой ветровке было почему-то совсем даже не холодно. Успел привыкнуть за четыре часа, проведенные на Севере… Снег тут, видимо, нанесло зимними лавинами - судя по искореженному деревцу.
Дорога между тем существенно ухудшилась, свежая расчистка закончилась и все приобрело вид, характерный для северного объекта, заброшенного 80 лет назад. Включая деревянные опоры ЛЭП. Тут мой фотоаппарат слегка сглючил и «не навел» фокус, однако же в таком виде картинка, как мне кажется, получилась даже несколько более выразительная…
Упомянутый мною минерал ловчоррит содержит соединения редкоземельных металлов, а также тория и урана, причем не в качестве «вредных радиоактивных примесей», а вполне даже в товарной кондиции - концентрация того же урана в местной руде доходила по полупроцента! Так что, с известными «вольными допущениями», данный объект можно назвать «сталинским урановым рудником», руины которого вскоре я и увидел.
Рудник действовал с 1933 по 1939 годы, и являлся тогда практически единственным источником редкоземельных металлов в СССР. Условия труда там были поистине запредельные, даже без учета климатических особенностей - штольни располагались над крутым склоном высотой более 200 метров от дна ущелья! Очевидно, туда раньше вели какие-то ступеньки, что ли, но их совершенно размолотило лавинами, и только где-то очень-очень высоко, под козырьком южной стены горы Юкспорр, на высоте более 800 метров над уровнем моря, еще можно разглядеть остатки лестницы, некогда ведущей в верхнюю штольню. Вот, чуть левее центра картинки!
Разумеется, мне непременно захотелось подняться в штольни! Однако подняться на 200 метров по сыпучему склону, где когда-то имелась лестница, у меня не получилось - кроссовки совсем «не держались». Тогда я стал искать «рудоспуск», где вроде-как сохранилась «колея» и тросы от технологических подъемников. Крутоват рудоспуск!
Там и правда сохранились какие-то стальные направляющие и тросы.
Там даже сохранились деревянные детали - спустя 80 лет! Однако - только в самом низу.
Но я честно полез наверх! Одолеть же мне удалось только первые метров 20-30 (из 200 с лишним…), порода стала осыпаться под ногами, и пришлось уже думать даже не над тем, как подняться дальше вверх, а как бы спуститься вниз на своих ногах, а не, простите, на заднице. Пришлось немного посидеть и подумать, как бы так это сделать с наименьшими потерями - порвать шорты в первый же день совсем даже не хотелось.
Кстати, про самую популярную гламурную страшилку в Хибинах - «радиацию». Пишут, что в штольнях она доходит до 500 микрорентген в час, а максимума достигает как раз на этом самом рудоспуске, где я и сидел на заднице. Впрочем, несмотря на «устрашающие» цифры, уровень радиации на самом-то деле не слишком высокий - примерно такой же, как в самолете на высоте 10 километров.
Разумеется, спустился я вполне удачно (только несколько перемазавшись) и отправился осматривать окрестности. Там валяется немало всякого железа, среди которых детали нескольких устройств для спуска руды и вполне целые тракторные сани - как новые!
Из всех сооружений рудничного городка, в котором работало более 150 человек, в более-менее узнаваемом состоянии сохранилось только здание электроподстанции. То ли построили его достаточно крепко, то ли помог «лавинорез» - видите небольшую дамбу из камней чуть выше по склону? Выглядит все это весьма, надо сказать, «киногенично», и где-то тут и снимали американцы свой «The Dyatlov Pass Incident», 2013 год, в нашем прокате фильм этот назывался «Тайна Перевала Дятлова», видел кто?
Как раз возле этой подстанции я и попытался, спрятавшись за стеной от сильного ветра, разогреть на таблетках баночку «мяса цыпленка в собственном соку». И которая, в совокупности с содержимым того самого, говоря теперешним языком, «ланчбокса», что подарил мне гуманный охранник на руднике Расвумчорр, столь прекрасно подкрепила мои физические силы, что я вполне бодро отправился в обратный путь. Вот такая там дорога, по которой вывозили руду на обогатительную фабрику, вы будете смеяться - конными подводами! Слева - дорога, справа - река!
На прощание я еще раз взглянул на первый из посещенных мною в этой поездке объект - заброшенный ловчорритовый рудник. Видите вот там, прямо над покосившимися деревянными столбами бывшей ЛЭП, белые пятна под козырьком горы? На высоте 850 метров? Это и есть заваленные снегом входы в заброшенные штольни. Наклонная полоса по склону, та, что ближе к нам - это тропы к штольням, а две дальние - рудоспуски.
Что интересно - на руднике трудились исключительно Свободные Граждане Великой Империи. Никаких следов «лагеря» - колючей проволоки, заборов, вышек и т.п. - я там не видел. Мне потом, уже в Кировском музее, рассказали, что никогда заключенные не работали на рудниках, только на расчистке территории и строительстве дорог.
Тут уместно упомянуть о старом обывательском мифе - якобы «на урановых рудниках работали приговоренные к смертной казни». Чушь! Работа на рудниках, во-первых, требовала высочайшей квалификации, которой не обладали уголовники, а во-вторых, опасность, в нашем случае, была связана вовсе даже не с «радиацией», а с гораздо более прозаическим природным явлением - снежными лавинами. Именно из-за лавин, несколько раз сносивших рудничный городок, перекрывавших дорогу и нарушающих доставку руды на обогатительную фабрику, ну и в связи с открытием новых, более перспективных месторождений, разработки в ущелье Гакмана в 1939 году были прекращены. Но это вовсе еще не значит, что они прекращены навсегда. Неспроста ведь начало дороги по ущелью недавно расчищено - там подготовлен проход для современной геологоразведочной техники.
Я же около часа дня опять вышел на Расвумчорр, облака несколько рассеялись, и я наконец-то получил возможность сфотографировать треснувшую гору во всей ее красе. Я спросил у охранника - а это так с самого начала было, или же - в результате разработки апатитового месторождения? Он ответил, что, конечно же, в результате разработки - так как копают там и сверху, и снизу. Я поинтересовался - а не упадет ли часть горы, высотой 500 метров, шириной 150 и вдоль почти на километр? На что мне было сообщено, что, по уверениям инженеров, «пока не должна». Но потом все же непременно упадет, и вот тогда-то и случится по своим последствиям что-то вроде атомного взрыва или землетрясения… Впрочем, ведь Будда учил, что все в этом Мире преходяще, а Смерть - неизбежный факт Жизни. И надо в любой момент быть готовым к тому, что гора Расвумчорр упадет. Интересно, что по этому поводу скажут саамские шаманы - они ведь где-то еще существуют?
На прощание охранник спросил меня, снова показывая на гору: «Но ты мне честно скажи - красиво ведь получилось, правда?»
Разумеется, я согласился, и, изрядно подтормаживая на поворотах, помчался вниз, в несколько более теплый мир, в «микрорайон Кукисвумчорр», он же бывший «Поселок 25-й километр», с намерением там наконец-то пообедать по-человечески и отправиться дальше в Хибины - насколько позволит погода.
следующий пост