Это всё сказки. Глава III
Продолжение. Читать сначала: глава I, глава II.
III
Спуститься к вечернему чаю Василиса отказалась. Окно светлицы она закрыла и задернула занавесками, а дверь подперла изнутри лавкой. Кащей принес ей пучок наструганных лучинок, но Василиса не пожелала открыть ему дверь. Кащей оставил лучины у порога, однако стоило ему отойти на несколько шагов, как Василиса распахнула дверь и метнула лучины прямо ему в спину.
- У-у, узурпатор чахлый! - крикнула она и снова с грохотом захлопнула дверь. Кащей вздохнул, собрал лучины и снова положил их к порогу. Потом спустился по лестнице вниз, в комнату.
- Злится? - спросил Кот-Баюн.
Кащей кивнул.
- И чего тебе неймется, - сказал Кот.
Кот лежал на печи, свесив тяжелую морду вниз и полуприкрыв глаза. Он только что поужинал еще раз кусочком говядины на косточке, добытым из горшка с кашей, и теперь отчаянно боролся с сытостью.
- Ты ж немолодой уже, - сказал Кот. - А все с девками играешь.
- Положено мне так, - буркнул Кащей. - Я же Кащей.
Кот негромко рассмеялся.
- И вообще, - сказал Кащей. - Что хочу, то и делаю. Тебе-то что?..
Он взобрался на печь, укрылся пестрым лоскутным одеялом.
- Подвинься, - сказал он Коту. - Ишь, разлегся как барин.
Кот-Баюн зевнул и сел на печи.
- А я, пожалуй, пойду поохочусь, - сказал он и спрыгнул вниз. - Дверь открой мне.
Кащей выругался.
- Не мог раньше сказать, порося усатая? - ворчал он, снова спускаясь с печи. - Иди, гоняй своих мышей.
Кот ушел на улицу, а Кащей снова залез на печь. Некоторое время он лежал, размышляя и прислушиваясь к шорохам и скрипам, доносившимся сверху, из Василисиной светлицы, и к другим шорохам, из погреба, где Кот-Баюн выслеживал и ловил мышей. Потом он уснул беспокойным сном. Ему снилась Василиса. Во сне она гонялась за ним с коромыслом, бранила его за что-то и швырялась ведрами. Вздрогнув, он проснулся на самом краю печи, скомканное одеяло свалилось на пол, а печь давно остыла. Кащей зябко поежился.
За окошком было еще темно, первые лучики солнца только-только начинали подниматься над черным лесом. Кащей спрыгнул с печи вниз, спать ему больше не хотелось. Он сходил на улицу, принес с реки ведро воды и умылся. Потом набрал дров, вернулся в дом и неторопливо развел в печи огонь. Во дворе ему послышался какой-то шум, он вышел на крыльцо и обнаружил там старую толстую кикимору с крынкой в руках. Кикимора собиралась оставить крынку на лавке у крыльца, но, завидев Кащея, улыбнулась ему во все четыре зуба.
- Доброго утра, батюшко! - приветствовала она Кащея. Голос у нее был зычный, и она сильно «окала». - Чегось не спится в такую рань?
- Тихо ты! - шикнул он на кикимору. - Дом разбудишь.
Кикимора покачала головой.
- Опять девку привел? - понимающе спросила кикимора и хитро подмигнула. - Ой, бабни-ик!..
- Тихо, говорят тебе! - снова зашипел Кащей.
- Что за девка-то? - снизила голос кикимора. - Хороша ль?
- Все та же, - буркнул Кащей. - Не твоего ума дело, старая.
Лицо у кикиморы вытянулось, она неодобрительно посмотрела на Кащея.
- Опять Василиска? Тьфу! - в сердцах плюнула она. - Девки, что ль, на Руси перевелись? Аль свет на ней клином сошелся?.. Ты бы вон лучше на Черную речку сходил, там, по слухам, русалка новая, ох, хороша…
- Отстань, - проворчал Кащей. - Давай сюда крынку, да иди. Я тебе за молоко деньги плачу, а не за советы.
Кикимора опять покачала головой и сунула ему в руки крынку.
- Я же как лучше хочу, - сказала она. - На тебе твоё молоко. Завтра-то нести тебе, али как?
- Побольше принеси, - сказал Кащей.
- Хоть всю корову принесу, коли надо, - сказала кикимора и побрела к воротам.
- Федотовна! - окликнул ее Кащей.
- Чего?
- Не серчай! - попросил Кащей. - Я не со зла.
Кикимора отмахнулась от него.
- Ничего, - сказала она. - Живи, как знаешь, батюшко. Будь здоров.
- И ты будь здорова, Федотовна, - ответил Кащей.
Он вернулся в дом, перелил часть молока из крынки в чистый чугунок, отмерил туда же овсяной крупы из полотняного мешочка и засунул чугунок в печь. Остаток молока в крынке он прикрыл тряпицей и унес в прохладные сени, чтоб молоко не скисло. Потом поставил греться самовар. Пока каша томилась в печи, Кащей принялся чинить старую рыболовную сеть.
Вернулся Кот-Баюн, зацарапал дверь когтями, просясь внутрь. Кащей впустил его.
- М-м-м, пахнет вкусно, - сказал Кот. - Кашу не спалишь? Судя по запаху, готова.
Кащей бросился к печи, схватился за заслонку, обжег пальцы. Бранясь, подул себе на ладонь, потом взял тряпку и отодвинул заслонку в сторону. Из отверстия печи горячо запахло овсянкой.
- Скорее давай, - поторопил его Кот.
Кащей с кряхтением поднял чугунок на ухват, перенес его на стол, посолил, потом нарезал на ломти краюху хлеба.
- А Василиса где? - полюбопытствовал Кот.
- Спит, должно быть, - сказал Кащей. - Не выходила еще.
- Выйдет, - пообещал Кот.
Кащей пожал плечами. Он заварил в маленьком жестяном чайнике чай, бросил туда же несколько сушеных смородиновых листочков.
- Да кто ее знает. Очень уж осерчала, - сказал он.
Кот усмехнулся в усы.
- Конечно, выйдет. Как проснется, так первым делом на двор и выйдет, - сказал он. - Если понимаешь, о чем я.
Кот оказался прав. Не прошло и нескольких минут, как по лестнице сверху спустилась заспанная Василиса.
- С добрым утром, - сказал Кащей. - Кушать пожалуй, Василисушка.
Василиса окинула Кащея и Кота надменным взглядом, хмыкнула, и не говоря ни слова вышла за двери.
- Сердится, - заключил Кащей.
- Раскладывай кашу, - сказал Кот. - Есть охота, сил нет.
Кащей разложил кашу в три тарелки, бросил в каждую по кусочку масла. Одну из тарелок он опустил на лавку, и Кот сразу принялся дуть в нее.
- Как твоя-то? - спросил Кащей. Сам он к каше не притронулся - ждал, когда придет к завтраку Василиса.
- Дуется еще, - ответил Кот. - Принес ей мышей десятка полтора, да еще крысенка. Вот такой букет, - показал он лапами.
- А она что?
- Спросила, я к ней к первой с утра приперся, или сначала всех окрестных кошек обошел, - сказал Кот.
- Вот кошкина дочь! - сказал Кащей, хлопая себя рукой по колену.
- Это точно, вся в мамашу, - подтвердил Кот.
На улице послышался плеск и громкое фырканье. Василиса умывалась холодной водой из ведра.
- А крысенок здоровый был, - перевел разговор Кот. - У тебя там крысиное гнездо.
Кащей не ответил. Разговаривать о крысах ему не хотелось. Он налил в кружки чаю для себя и Василисы, выставил на стол сахарницу.
Открылась дверь, вошла Василиса. Секунду помедлила, решая, продолжать ли ей сердиться на всех и снова запереться в светлице, или сначала позавтракать, потом голод победил. Василиса молча уселась за стол, взяла расписную деревянную ложку.
- Кушай, Василисушка, - сказал Кащей. - На здоровьечко.
Пока Василиса ела, Кащей одобрительно смотрел на нее, сам он съел всего две или три ложки.
- А может, покататься съездим? - добродушно предложил Кащей. - Коня волшебного возьмем, он нас вмиг домчит, куда хочешь. Хочешь, Василисушка, горы посмотреть с высоты?
Василиса уронила ложку на стол.
- Домой отвези, - сердито сказала она. - Еще и спасибо скажу.
Кащей потупился.
- Всё, сытая, - сказала Василиса, отодвигая тарелку. - Можешь ехать, куда хочешь, я тебя не держу. Хоть насовсем уезжай. А мне твои горы даром не надо.
Она встала из-за стола.
- Погулять сходи, - сказал Кащей. - Солнце сегодня, хорошо.
Василиса фыркнула.
- Нет уж, - отозвалась она. - Я в заточении, между прочим.
Поднимаясь по лестнице в свою светлицу, она обернулась и показала Кащею язык.
- Ну и занозу ты себе нашел, - сказал Кот-Баюн.
Он уже начисто вылизал свою тарелку и теперь сидел на лавке, полуприкрыв глаза и умываясь лапой.
- На себя посмотри, - сердито отмахнулся от него Кащей. Он снова достал из-под лавки сеть и костяной челнок с накрученной на него нитью, и принялся чинить порванные ячейки сети.
- Я-то что, - сказал Кот. - А вот что ты будешь делать, ежели этот ее царевич за ней не приедет?
- Как это - не приедет? - удивился Кащей.
- А вот так, - лениво ответил Кот. - Я бы, положим, еще подумал, ехать за ней, или не ехать. Этакую украдут, и не знаешь, то ли за ней кинуться, то ли пирушку на радостях закатить.
Кащей покачал головой.
- Приедет, - негромко сказал он. - Приедет, чтоб ему пусто было.
Кот пристально поглядел на него.
- Ну, а все-таки? - спросил он. - Вот возьмет, и не приедет?
Кащей сердито швырнул челнок на лавку.
- Что ты заладил всё одно: не приедет, не приедет? Ну и пусть не приедет, сам себе дурень. Мне-то что за дело? Был бы он мне тут нужен - я б его и крал.
Он снова подобрал челнок, продел его в ячейку сети.
- Узелок из-за тебя испортил, - проворчал он. - Болтаешь под руку. Сеть кривая выйдет…
Кот покачал рыжей башкой.
- Понятно, - сказал он. - Седина в бороду…
- Ничего тебе не понятно! - рявкнул Кащей. - И хватит об этом! Я - Кащей, мне полагается девок красть. А им, царевичам этим, полагается вызволять. Традиция такая, ясно тебе? Нечего выдумывать всякое, чего нет!
В такт словам он стучал костлявым кулаком по краю стола, так что чугунок с остатками каши подпрыгивал на месте, а одна из ложек свалилась под лавку. Кащей полез поднимать ложку и стукнулся головой о стол.
- Ах, чтоб тебя! - выругался он и добавил, свирепо глянув на Кота: - Видишь, чего натворил?
Кот вздохнул.
- Да что я тебя учу? - сказал он. - Пойду, посплю лучше. Устал за ночь.
Он спрыгнул с лавки и вышел в неплотно закрытую дверь, потом из сеней послышался его голос:
- Это тут у тебя молоко, в горшке?
- Не тронь! - прикрикнул Кащей. - Это Василисе.
На всякий случай он решил проверить - не слопает ли Кот молоко, поднялся с лавки, вышел в сени. Кота уже не было, а молоко стояло нетронутым. Кащей проворчал:
- Ох, мошенник, - и вернулся в дом. Хотел было снова взяться за сеть, но передумал и вместо этого достал из ларя золотое заморское яблоко, поднялся по лестнице к дверям Василисиной светлицы и негромко постучался. Василиса не отвечала, тогда он постучал сильнее.
- Ну, чего тебе? - донесся недовольный голос Василисы.
- Да вот, - робко сказал Кащей. - Яблочко принес. Угостись…
Василиса распахнула дверь. Кащей протянул ей яблоко.
- А ну, зайди! - потребовала она.
Кащей вошел. Василиса взяла у него яблоко, уселась на лавку, впилась ногтями в золотую яблочную шкурку. Кащей остался стоять посреди светлицы.
- Ты меня за цветы прости, - виновато сказал он. - Я ведь это, поливал… В последние дни только забегался, вот и забыл. Дел-то невпроворот было. Баюн, опять же, жить попросился…
Оправдания звучали жалко, Кащей еще больше смутился, замолчал и уставился в пол.
- Дел невпроворот! - передразнила Василиса. - Уж конечно, девку украсть - это сколько ж забот, не до цветника!
Кащей покраснел.
- Ладно уж, - сжалилась над ним Василиса. - За цветы прощаю.
Кащей кивнул.
- Ты вот лучше скажи, чего вы там с Котом не поделили? - спросила Василиса. - Чего расшумелись?
- Да так, ничего, - соврал Кащей. - Молоко сожрать хотел, а я не позволил… А ты, может, молочка попьешь?
- Домой приеду - первым делом попью, - пообещала Василиса. - Ты мне зубы не заговаривай. Ты меня для чего украл, чтоб молоком напоить?
Кащей отвел глаза в сторону, ему было стыдно.
- Положено так, - пробурчал он под нос.
- Вот зарядил, как попугайская птица! - рассердилась Василиса. - Признавайся давай, о чем вы сейчас спорили! Что тебе Кот сказал?
- Ничего, - соврал Кащей.
- Врешь, - определила Василиса. - Я же по глазам вижу, когда ты врешь! И Кот туда же, недоговаривает чего-то. На что он вчера намекал, а?
- Да не слушай ты Кота! - нахмурился Кащей. - Он всякую чушь несет, а ты слушаешь. Оттого его и Баюном прозвали, что болтает без умолку, баять-то он горазд, да и врет - что песни поет.
Василиса отложила недочищенное яблочко на подоконник и отвернулась от Кащея.
- Уйди, - попросила она. - Уйди с глаз моих. Видеть вас обоих не желаю.
Кащей вздохнул и вышел, притворив за собою дверь.
( Окончание следует)
Этот блог нуждается в вашей поддержке!