Об одной рецензии на "Смоленскую войну" -2
Продолжение - еще несколько примеров полемических некорректных приёмов рецензента.
"Непаразуменнем выглядае заўвага пра механізм правядзення попісу войска 1528 г. На думку Лобіна, перапісчыкі аб’язджалі “имения державцев”, дзе фіксавалі колькасць сялян (34).На самай жа справе шляхта і іншыя землеўласнікі самі падавалі звесткі пра памеры сваіх уладанняў, а дзяржаўцы ўваходзілі ў склад камісій, якія гэтыя звесткі прымалі. І толькі перапіс баяр і слуг у гаспадарскіх уладаннях праводзіўся шляхам агляду на месцы"
для корректности все же приведу мою фразу на с.34: "Группа переписчиков тогда объезжала имения державцев и собирала все сведения относительно «маетности» каждого человека". Все-таки не "фіксавалі колькасць сялян", а группа "собирала все сведения".
Ответ на следующее замечание рецензента разобьем на две части:
"Гэтыя заганы могуць падацца нязначнымі ў параўнанні з тым, што сустракаем у апісанні гармат (тым цікавей, што гісторыя артылерыі - гэта спецыялізацыя Лобіна): “Великое княжество Литовское в полевых сражениях стало активно применять полевые орудия - фельдшланги. Известно, что на начало 1503 г. в войске ВКЛ было 20 полевых орудий (фельдшлангов)”. Гэта цытата завяршаецца спасылкай на артыкул Кшыштафа Пяткевіча пра двор вялікага князя літоўскага Аляксандра. Па-першае, калі б аўтар зрабіў агляд палявых бітваў за пачатак XVI ст., ён наўрад ці змог бы падмацаваць свой тэзіс прыкладамі акрамя ўласна Аршанскай бітвы".
Данное замечание довольно странное. Во-первых, рецензент почему-то считает, что я вряд ли могу подкрепить свой тезис (такой вот приёмчик - утверждение за оппонента). Из крупных полевых битв ВКЛ "до Орши-1514" возьмем две - Клецк 1506 и под Лопушным (или Вишневцем, 1512) - и в них отмечено применение артиллерии (хоть и в малых количествах), но это никак не противоречит тезису ("стало активно применять полевые орудия"). Самое интересное - рецензент противоречит сам себе. В своей статье "Wojsko Wielkiego Księstwa Litewskiego w epoce bitwy pod Kleckiem" А.Казаков писал: "Zgodnie z niektórymi źródłami Gliński miał pod Kleckiem nieznaną bliżej liczbę dział. Artyleria nie była jeszcze wówczas samodzielnym rodzajem broni.
Puszkarze, których obowiązkiem było nie tylko strzelanie z dział, ale również ich obsługa i naprawa, byli cywilami. W Wielkim Księstwie Litewskim działa wykorzystano od końca XIV w., na początku XVI stulecia był to więc znany już typ uzbrojenia. Artyleria różnych typów służyła wówczas głównie zniszczeniu nieprzyjacielskich fortyfikacji. Jednak jeszcze wielki książę Witold w bitwie z Tatarami nad Worsklą w 1399 r. miał działa umieszczone na wozach. Wraz z rozwojem lawet powiększyła się mobilność dział, a więc i możliwość wykorzystania ich przeciwko nieprzyjacielowi w bitwach polowych" (выделено мной).
Из источников не совсем понятно, это были фельдшланги или гуфницы. Хорошо, можно принять за уточнение - не только фельдшланги - полевые пушки, но и полевые гуфницы.
"Па-другое, ніякія фельдшлангі Пяткевіч не згадвае, а колькасць гармат ён падае не на пачатак 1503 г., а за час усёй вайны".
Пяткевич писал о полевых орудиях - про пушки в войске (и у меня было не прямое цитирование, и "фельдшланги" я взял в скобки - это и есть полевые орудия, букв."полевые змеи"). Фразу Пяткевича можно перевести как "В отчетах за 1503 год упоминается 11 пушкарей на конец войны, что с учетом данных предыдущих лет можно утверждать, что в войске было примерно 20 пушек».
Благовещенское перемирие произошло в начале 1503 г., поэтому я и написал "на начало 1503 г."
И вот все это позволяет рецензенту заключить, что "Фрагмент пра Вялікае Княства Літоўскае стракаціць памылкамі"! - при том видим, что два из приведенных А.Казаковым примеров вообще связаны с искажением рецензентом моих слов (про господарских дворян и "зброи бляховой")
Еще одна особенность - рецензент цепляется за некоторые недочеты и ошибки (спасибо ему за внимательность), но преподносит это как системное явление, ограничившись одним примером.
Вот для наглядности, Казаков пишет:
"Аднак ужо ў аглядзе крыніц можна заўважыць “хваробу”, якая шматкроць праяўляецца ў кнізе: розныя яе часткі, калі-нікалі нават абзацы на адной старонцы, не ўзгоднены паміж сабой. Напрыклад, рускі пераклад аповеду Джовіа названы неапублікаваным, тады як спасылка на публікацыю даецца абзацам вышэй (13, сп. 59)".
Приведенный пример "хваробы" не такой уж существенный, если посмотреть, когда вышла книга "Смоленская война" и когда вышел перевод И.Дубровским текста Джовио - это год 2021-й. Понятно, что когда я писал свой текст, статья И.Дубровского еще не была опубликована (исследователь любезно со мной поделился ею) - и вышла в свет, когда была готова верстка монографии. Единственно, что я смог сделать - внести правки в ссылку, заменив фразу "в печати" выходными данными только что вышедшей статьи. В тексте убрать фразу "Описание сражения у Джовио, стоит надеяться, в ближайшее время увидит свет в публикации И.В. Дубровского" не получилось - иначе бы полетела вся верстка.
"Акрамя таго, Лобін паказвае ў цэлым слабое знаёмства з гістарычнымі рэаліямі Вялікага Княства Літоўскага і Польшчы " - пишет рецензент, и сноска №13 ведет к комментарию рецензента: "Колькі прыкладаў чытач знойдзе ніжэй, тут жа я прывяду яшчэ два. Так, Міхалон Літвін названы “літоўскім агентам”, а яго трактат - “данясеннем” (35). Перыяд 1512-1535 г. - гэта час кіравання Жыгімонта Старога і Жыгімонта ІІ Аўгуста (10)".
Открываем страницу 35 моего текста и читаем: "«А ныне князь их страшен нам, поскольку он постоянно обучает людей своих воинскому искусству», - так писал о «великом князе Московском» литовский агент, скрывшийся под именем Михалон Литвин. Донесения подобного содержания можно найти в литовских дипломатических бумагах того времени. "
Как видим, здесь еще один пример некорректного цитирования со стороны рецензента - я нигде не называл, как вы можете убедиться, трактат "донесением". Ну и замечание относительно "агента Михалона Литвина" мне непонятно - или А.Казаков считает, что "Михалон Литвин" не был агентом? Кто это был, Венцлав Николаевич или Михаил Тишкевич, историки до сих пор спорят ("донесения дьяка Михайлы", с которыми некоторые исследователя связывают Михалона Литвина, в связи с крымскими и другими делами есть в Метрике), и как писал еще К.Мельник "можно предположить, что составителем записок был один из дипломатических агентов, часто посылаемых в Крым литовским правительством".
Про "период 1512-1535" - да, замечание правильное, моя описка/ошибка, связанная с тем, что С.Гурский собрал "Acta Tomiciana" до правления Сигимунда II Августа, но в настоящее время издано только 18 томов (до 1535-36 гг) - а это время княжения еще Сигизмунда Старого.
Ещё хочется один забавный пример привести про то, как "Здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачивали" (с)
Так, рецензент пишет: "Агульназемскія нормы службы, г. зн. суадносіны памеру зямлі ў трыманні аднаго памешчыка і колькасці яго баявых слуг, вядомыя толькі за другую палову XVI ст. Гэта пакідае шырокае поле для спекуляцый".
Тут автор цитаты как-бы намекает, что дальше будет лобинская спекуляция, и продолжает:
"Як ужо адзначалася, Лобін лічыць суадносіны адзін памешчык / адзін баявы халоп максімальнымі. Дзіўна, што пры такім дэфіцыце крыніц рэдкія звесткі за першую палову XVI ст. аўтар ігнаруе".
Какие же я "рэдкія звесткі" игнорирую? Барабанная дробь! - и вот какие:
"У 1535 г. палонны з Вялікіх Лук Васіль Хрушчоў сказаў на допыце, што яго аддзел налічваў 300 чалавек, з якіх 90 - дзеці баярскія, а 210 - іх людзі. Такім чынам, атрымліваем прапорцыю 2,33 баявыя халопы на аднаго памешчыка".
И всё? Ох уж эти "показания Василия Хрущова" - еще с приснопамятной дискуссии 2009 г. с М.М.Кромом разбирали их - и большинство исследователей относятся к этим показаниям скептически. Почему? - потому что в них содержатся гиперболические данные:
«…войско московское велико - нам, молодым людем, ведати о нем нельзе; которое войско новгородское и псковское - то ведаем, колько его есть: потом, яко войско московское было зиме в земли литовской, в тот час того войска новгородского и псковского было с князем Борисом Горбатым пятьдесят тисяч, а которое войско великое московское было... того деи есми не видал, бо есми в том войску не был: был есми при князи Борисе в том войску новгородском».
У Хрущова войско меньшее - 50 000 (!), а московское еще больше. Казаков опускает его фантастические показания, а берет только то, что подходит для его тезиса, что, дескать, "боевых холопов" было более чем 2 на дворянина.
И в конце-концов Хрущов все же говорит о "людях" детей боярских, куда, помимо комбатантов, также входили такие категории некомбатантов, как "человек в кошу", "человек с юком" - а это отнюдь уже не "боевые холопы". Мы видим типичную "памылку" тех, кто не знаком со структурой поместного войска.
Здесь можно точно сказать, что А.Казаков, строя свое мнение на весьма недостоверных показаниях пленника, игнорирует или просто не замечает современные данные историографии по двум крупным землям - по Новгородской земле и Твери. Процитирую себя же: "Можно обратиться к фундаментальной «Аграрной истории Северо-Запада России» - количество помещиков Новгородской земли (новгородская корпорация - самая крупная из служилых городов!) в первой половине XVI в. насчитывало чуть более 2000 чел., и с большинства поместий могло быть выставлено по самым оптимистическим вычислениям не более 1 боевого слуги. Так, в трех пятинах Новгородской земли (Водской, Шелонской и Деревской) после земельных конфискаций и поместных раздач конца 90х гг. насчитывалось почти 700 поместий, из которых 147 имели размеры 100 четвертей и менее, 214 - до 200 четвертей, 160 - до 300 четвертей, 85 - до 400 четвертей и 83 - свыше 400 четвертей земли. В итоге с этих земель могло быть выставлено около 1700 помещиков и их боевых слуг.
То же мы видим и в тверской служилой корпорации. В писцовой книге 1539-40 гг. в Тверском уезде упомянуты 302 поместья, на которых было испомещено 412 человек. Н.В.Смирнов посчитал, что если вычесть из этого числа владения тверского наместника, вдов с недорослями и мелких дворцовых чинов (псарей, конюхов и пр.), то в итоге получается 340 помещиков, во владении которых находилось свыше 38 000 четвертей населенной земли. Историк посчитал, что всего должно было быть выставлено 252 человека. «То есть соотношение едва дотягивало до 0,75 боевого холопа на одного помещика. Следует также учесть, что 84 боевых холопа должны были выставляться всего восемью самими богатыми землевладельцами, большинство из которых входило в правящую элиту страны и не имело отношения к городовому дворянству. В итоге можно сделать вывод, что при идеальном выполнении норм русские помещики могли выставлять в поход по одному боевому холопу на двоих»".
И вот этому абзацу про размеры наделов и выставление боевых слуг противопоставляется одно свидетельство пленного очень мутного содержания.
Автор рецензии "под микроскопом" рассматривает основные тезисы некоторых глав (в основном - 3-й главы), но при этом половина (или более) книги практически не критикуется (а жаль) - так, по четвертой главе А.Казаков заявляет: "Не будучы спецыялістам па гісторыі дыпламатыі, ацэнку зместу гэтай часткі кнігі я пакіну іншым".
Вот пока как-то так. Конечно, спасибо рецензенту за указание неточностей и ошибок, однако в рецензии видна пристрастность автора в попытках скомпрометировать книгу с целью формирования определенного вывода у читателей рецензии.
"Непаразуменнем выглядае заўвага пра механізм правядзення попісу войска 1528 г. На думку Лобіна, перапісчыкі аб’язджалі “имения державцев”, дзе фіксавалі колькасць сялян (34).На самай жа справе шляхта і іншыя землеўласнікі самі падавалі звесткі пра памеры сваіх уладанняў, а дзяржаўцы ўваходзілі ў склад камісій, якія гэтыя звесткі прымалі. І толькі перапіс баяр і слуг у гаспадарскіх уладаннях праводзіўся шляхам агляду на месцы"
для корректности все же приведу мою фразу на с.34: "Группа переписчиков тогда объезжала имения державцев и собирала все сведения относительно «маетности» каждого человека". Все-таки не "фіксавалі колькасць сялян", а группа "собирала все сведения".
Ответ на следующее замечание рецензента разобьем на две части:
"Гэтыя заганы могуць падацца нязначнымі ў параўнанні з тым, што сустракаем у апісанні гармат (тым цікавей, што гісторыя артылерыі - гэта спецыялізацыя Лобіна): “Великое княжество Литовское в полевых сражениях стало активно применять полевые орудия - фельдшланги. Известно, что на начало 1503 г. в войске ВКЛ было 20 полевых орудий (фельдшлангов)”. Гэта цытата завяршаецца спасылкай на артыкул Кшыштафа Пяткевіча пра двор вялікага князя літоўскага Аляксандра. Па-першае, калі б аўтар зрабіў агляд палявых бітваў за пачатак XVI ст., ён наўрад ці змог бы падмацаваць свой тэзіс прыкладамі акрамя ўласна Аршанскай бітвы".
Данное замечание довольно странное. Во-первых, рецензент почему-то считает, что я вряд ли могу подкрепить свой тезис (такой вот приёмчик - утверждение за оппонента). Из крупных полевых битв ВКЛ "до Орши-1514" возьмем две - Клецк 1506 и под Лопушным (или Вишневцем, 1512) - и в них отмечено применение артиллерии (хоть и в малых количествах), но это никак не противоречит тезису ("стало активно применять полевые орудия"). Самое интересное - рецензент противоречит сам себе. В своей статье "Wojsko Wielkiego Księstwa Litewskiego w epoce bitwy pod Kleckiem" А.Казаков писал: "Zgodnie z niektórymi źródłami Gliński miał pod Kleckiem nieznaną bliżej liczbę dział. Artyleria nie była jeszcze wówczas samodzielnym rodzajem broni.
Puszkarze, których obowiązkiem było nie tylko strzelanie z dział, ale również ich obsługa i naprawa, byli cywilami. W Wielkim Księstwie Litewskim działa wykorzystano od końca XIV w., na początku XVI stulecia był to więc znany już typ uzbrojenia. Artyleria różnych typów służyła wówczas głównie zniszczeniu nieprzyjacielskich fortyfikacji. Jednak jeszcze wielki książę Witold w bitwie z Tatarami nad Worsklą w 1399 r. miał działa umieszczone na wozach. Wraz z rozwojem lawet powiększyła się mobilność dział, a więc i możliwość wykorzystania ich przeciwko nieprzyjacielowi w bitwach polowych" (выделено мной).
Из источников не совсем понятно, это были фельдшланги или гуфницы. Хорошо, можно принять за уточнение - не только фельдшланги - полевые пушки, но и полевые гуфницы.
"Па-другое, ніякія фельдшлангі Пяткевіч не згадвае, а колькасць гармат ён падае не на пачатак 1503 г., а за час усёй вайны".
Пяткевич писал о полевых орудиях - про пушки в войске (и у меня было не прямое цитирование, и "фельдшланги" я взял в скобки - это и есть полевые орудия, букв."полевые змеи"). Фразу Пяткевича можно перевести как "В отчетах за 1503 год упоминается 11 пушкарей на конец войны, что с учетом данных предыдущих лет можно утверждать, что в войске было примерно 20 пушек».
Благовещенское перемирие произошло в начале 1503 г., поэтому я и написал "на начало 1503 г."
И вот все это позволяет рецензенту заключить, что "Фрагмент пра Вялікае Княства Літоўскае стракаціць памылкамі"! - при том видим, что два из приведенных А.Казаковым примеров вообще связаны с искажением рецензентом моих слов (про господарских дворян и "зброи бляховой")
Еще одна особенность - рецензент цепляется за некоторые недочеты и ошибки (спасибо ему за внимательность), но преподносит это как системное явление, ограничившись одним примером.
Вот для наглядности, Казаков пишет:
"Аднак ужо ў аглядзе крыніц можна заўважыць “хваробу”, якая шматкроць праяўляецца ў кнізе: розныя яе часткі, калі-нікалі нават абзацы на адной старонцы, не ўзгоднены паміж сабой. Напрыклад, рускі пераклад аповеду Джовіа названы неапублікаваным, тады як спасылка на публікацыю даецца абзацам вышэй (13, сп. 59)".
Приведенный пример "хваробы" не такой уж существенный, если посмотреть, когда вышла книга "Смоленская война" и когда вышел перевод И.Дубровским текста Джовио - это год 2021-й. Понятно, что когда я писал свой текст, статья И.Дубровского еще не была опубликована (исследователь любезно со мной поделился ею) - и вышла в свет, когда была готова верстка монографии. Единственно, что я смог сделать - внести правки в ссылку, заменив фразу "в печати" выходными данными только что вышедшей статьи. В тексте убрать фразу "Описание сражения у Джовио, стоит надеяться, в ближайшее время увидит свет в публикации И.В. Дубровского" не получилось - иначе бы полетела вся верстка.
"Акрамя таго, Лобін паказвае ў цэлым слабое знаёмства з гістарычнымі рэаліямі Вялікага Княства Літоўскага і Польшчы " - пишет рецензент, и сноска №13 ведет к комментарию рецензента: "Колькі прыкладаў чытач знойдзе ніжэй, тут жа я прывяду яшчэ два. Так, Міхалон Літвін названы “літоўскім агентам”, а яго трактат - “данясеннем” (35). Перыяд 1512-1535 г. - гэта час кіравання Жыгімонта Старога і Жыгімонта ІІ Аўгуста (10)".
Открываем страницу 35 моего текста и читаем: "«А ныне князь их страшен нам, поскольку он постоянно обучает людей своих воинскому искусству», - так писал о «великом князе Московском» литовский агент, скрывшийся под именем Михалон Литвин. Донесения подобного содержания можно найти в литовских дипломатических бумагах того времени. "
Как видим, здесь еще один пример некорректного цитирования со стороны рецензента - я нигде не называл, как вы можете убедиться, трактат "донесением". Ну и замечание относительно "агента Михалона Литвина" мне непонятно - или А.Казаков считает, что "Михалон Литвин" не был агентом? Кто это был, Венцлав Николаевич или Михаил Тишкевич, историки до сих пор спорят ("донесения дьяка Михайлы", с которыми некоторые исследователя связывают Михалона Литвина, в связи с крымскими и другими делами есть в Метрике), и как писал еще К.Мельник "можно предположить, что составителем записок был один из дипломатических агентов, часто посылаемых в Крым литовским правительством".
Про "период 1512-1535" - да, замечание правильное, моя описка/ошибка, связанная с тем, что С.Гурский собрал "Acta Tomiciana" до правления Сигимунда II Августа, но в настоящее время издано только 18 томов (до 1535-36 гг) - а это время княжения еще Сигизмунда Старого.
Ещё хочется один забавный пример привести про то, как "Здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачивали" (с)
Так, рецензент пишет: "Агульназемскія нормы службы, г. зн. суадносіны памеру зямлі ў трыманні аднаго памешчыка і колькасці яго баявых слуг, вядомыя толькі за другую палову XVI ст. Гэта пакідае шырокае поле для спекуляцый".
Тут автор цитаты как-бы намекает, что дальше будет лобинская спекуляция, и продолжает:
"Як ужо адзначалася, Лобін лічыць суадносіны адзін памешчык / адзін баявы халоп максімальнымі. Дзіўна, што пры такім дэфіцыце крыніц рэдкія звесткі за першую палову XVI ст. аўтар ігнаруе".
Какие же я "рэдкія звесткі" игнорирую? Барабанная дробь! - и вот какие:
"У 1535 г. палонны з Вялікіх Лук Васіль Хрушчоў сказаў на допыце, што яго аддзел налічваў 300 чалавек, з якіх 90 - дзеці баярскія, а 210 - іх людзі. Такім чынам, атрымліваем прапорцыю 2,33 баявыя халопы на аднаго памешчыка".
И всё? Ох уж эти "показания Василия Хрущова" - еще с приснопамятной дискуссии 2009 г. с М.М.Кромом разбирали их - и большинство исследователей относятся к этим показаниям скептически. Почему? - потому что в них содержатся гиперболические данные:
«…войско московское велико - нам, молодым людем, ведати о нем нельзе; которое войско новгородское и псковское - то ведаем, колько его есть: потом, яко войско московское было зиме в земли литовской, в тот час того войска новгородского и псковского было с князем Борисом Горбатым пятьдесят тисяч, а которое войско великое московское было... того деи есми не видал, бо есми в том войску не был: был есми при князи Борисе в том войску новгородском».
У Хрущова войско меньшее - 50 000 (!), а московское еще больше. Казаков опускает его фантастические показания, а берет только то, что подходит для его тезиса, что, дескать, "боевых холопов" было более чем 2 на дворянина.
И в конце-концов Хрущов все же говорит о "людях" детей боярских, куда, помимо комбатантов, также входили такие категории некомбатантов, как "человек в кошу", "человек с юком" - а это отнюдь уже не "боевые холопы". Мы видим типичную "памылку" тех, кто не знаком со структурой поместного войска.
Здесь можно точно сказать, что А.Казаков, строя свое мнение на весьма недостоверных показаниях пленника, игнорирует или просто не замечает современные данные историографии по двум крупным землям - по Новгородской земле и Твери. Процитирую себя же: "Можно обратиться к фундаментальной «Аграрной истории Северо-Запада России» - количество помещиков Новгородской земли (новгородская корпорация - самая крупная из служилых городов!) в первой половине XVI в. насчитывало чуть более 2000 чел., и с большинства поместий могло быть выставлено по самым оптимистическим вычислениям не более 1 боевого слуги. Так, в трех пятинах Новгородской земли (Водской, Шелонской и Деревской) после земельных конфискаций и поместных раздач конца 90х гг. насчитывалось почти 700 поместий, из которых 147 имели размеры 100 четвертей и менее, 214 - до 200 четвертей, 160 - до 300 четвертей, 85 - до 400 четвертей и 83 - свыше 400 четвертей земли. В итоге с этих земель могло быть выставлено около 1700 помещиков и их боевых слуг.
То же мы видим и в тверской служилой корпорации. В писцовой книге 1539-40 гг. в Тверском уезде упомянуты 302 поместья, на которых было испомещено 412 человек. Н.В.Смирнов посчитал, что если вычесть из этого числа владения тверского наместника, вдов с недорослями и мелких дворцовых чинов (псарей, конюхов и пр.), то в итоге получается 340 помещиков, во владении которых находилось свыше 38 000 четвертей населенной земли. Историк посчитал, что всего должно было быть выставлено 252 человека. «То есть соотношение едва дотягивало до 0,75 боевого холопа на одного помещика. Следует также учесть, что 84 боевых холопа должны были выставляться всего восемью самими богатыми землевладельцами, большинство из которых входило в правящую элиту страны и не имело отношения к городовому дворянству. В итоге можно сделать вывод, что при идеальном выполнении норм русские помещики могли выставлять в поход по одному боевому холопу на двоих»".
И вот этому абзацу про размеры наделов и выставление боевых слуг противопоставляется одно свидетельство пленного очень мутного содержания.
Автор рецензии "под микроскопом" рассматривает основные тезисы некоторых глав (в основном - 3-й главы), но при этом половина (или более) книги практически не критикуется (а жаль) - так, по четвертой главе А.Казаков заявляет: "Не будучы спецыялістам па гісторыі дыпламатыі, ацэнку зместу гэтай часткі кнігі я пакіну іншым".
Вот пока как-то так. Конечно, спасибо рецензенту за указание неточностей и ошибок, однако в рецензии видна пристрастность автора в попытках скомпрометировать книгу с целью формирования определенного вывода у читателей рецензии.