О человеческом забвении (сокращенный вариант)
Несмотря на то, что преобладающий сейчас тип мышления взрослого человека - фрагментированный, упрощённый, в частности словесный, «символьный», «аналитический» и т.п., всё же изначально человек обладает задатками мышления целостными неповреждёнными образами, неограниченного творческого воображения, каковые способности обыкновенно слабеют и деградируют с годами жизни. Например, есть много указаний, что человек от лона материнского обладает абсолютной памятью, то есть способностью мгновенно схватывать, неограниченно хранить и свободно извлекать из хранилища образы сколь полные, широкоохватные, столь же и подробные, притом нисколько не теряющие детальности с течением времени. За редчайшим исключением, эта способность у громадного большинства людей либо теряется вовсе, либо деградирует до уровня памяти, пусть очень неплохой и цепкой, но всё же отнюдь не абсолютной.
Как уже говорилось ранее, эта деградация, или растление, связано, скорее всего, с нераскаянным грехопадением, именно с самым первым личным грехом, с первородным. Личный же выбор в пользу дальнейшего растления претворяется в жизнь, по всей видимости, так.
На самом деле, эйдетическая память никуда не девается и не пропадает. В памяти навсегда остаётся, и многообразно проявляется в поведении всех людей и человеческих сообществ, особенно в прослеживаемых универсалиях религиозных систем, затуманенное воспоминание о Боге, о первоначальном блаженстве с Ним, о нераздельности и неслиянности с матерью, и об этом грехе, которым всё это так плохо кончилось. Абсолютная память - это конечно благо, но с того момента, как она начинает причинять мучения лично носителю этой памяти, начинаются и поиски способа избежать их. Первые месяцы и годы полны всяческих хлопот и трудов новорожденного по приспособлению к жизни в новых тяжких условиях - и сами эти труды, поскольку требуют полного сосредоточения и напряжения (пота лица), способствуют отодвиганию на второстепенный план и мучений, и их причины - воспоминаний. О полном забвении ещё речи нет, и в любую минуту отдыха и покоя эти беспокоящие воспоминания могут вновь нахлынуть Всё же, жизнь идёт дальше, приобретается новый опыт, и с течением времени всё бОльшая часть этого опыта, этих свежих воспоминаний оказывается свободной от образных связей с этим грехом и с внутриутробным бытием вообще. Скоро выявляется список нежелательных образных связей, обращение к которым неминуемо ведёт к мучительному воспоминанию. При этом, со временем всё увеличивается количество располагаемых свежих образов, обращение к которым не ведёт к этому последствию - и, если грех не прощён, понятно, что вызывание именно этих образов из хранилища памяти становится занятием предпочтительным. Точно так же, становятся предпочтительными практические занятия по развитию вновь открытых в себе способностей и возможностей, которые в свою очередь, становятся источником всё новых воспоминаний. Чтобы избежать болезненного воспоминания, следует пресекать его, а это реализуется с помощью дисциплины, свойственной абсолютной памяти. Ведь она включает возможность очень быстрого, мгновенного и полного переключения от одного образа к другому. Заложенная способность мгновенно и полностью переключать внимание, переконцентрировать его с одного образа на другой начинает развиваться и применяться. Дело, по всей видимости, оканчивается молитвенным призывом делать так всегда, а это ни что иное, как призывание нового беса, демона забвения, каковой молитвенный призыв происходит, обыкновенно, года в три от рождения. Поскольку содержание молитвы - в просьбе забыть Бога, а это решение отнюдь не второстепенное, то внешне это очень явно проявляется в известном наблюдательным родителям и воспитателям сломе личности, особенно заметном, естественно, у мальчиков, как более свободных изначально от плотского начала.
Призвав этого беса, человек подпадает под его власть, и бес пользуется ей, заставляя забывать что требует человек и что не требует, и к склону жизни это может проявляться как прогрессирующая потеря памяти, т.наз. «маразм», и т.п.
Итак, т.наз. забвение обеспечивается активным и довольно хитро организованным использованием возможностей абсолютной памяти, фактически это лукавая симуляции забвения, причём на самом деле «забытые» образы остаются неповреждёнными, но как бы недоступными. Этим можно объяснить известный феномен "услужливой", выборочной памяти, когда она сохраняет приятные, добрые воспоминания, а неприятные забывает. По наблюдениям за самим характером этой селективности у человека можно делать довольно далеко идущие выводы о нём.<...>
***
В ходе обсуждения текста О внутриутробном опыте... в ЖЖ одним из участников было высказано следующее: "Вы бы ... хоть немного почитали медицинскую литературу. Для начала серотониновый цикл".
В самом деле, было такое направление в исследованиях, пытались дать объяснение с привлечением "серотонинового цикла", но, сколько можно судить по обзорной литературе на эту тему, попытки не увенчались заметными успехами, и это направление, как будто, вышло из моды.
Тем не менее, как мне кажется, исследователи подошли здесь довольно близко (относительно других медицинских теорий) к предложенной модели на основе внутриутробного опыта, хотя и двигались они в совершенно другую сторону. Материалистические убеждения не позволили им рассмотреть вопрос под несколько иным углом.
Именно, господствующий в науке о человеке подход предписывает искать объяснение если не всему, то многому, на основе "внутреннего химизма", "деятельности желез внутренней секреции", "гормональной регуляции". Гипотезу о сбое гормональной регуляции во внутриутробный период пытались привлечь для объяснения причин появления искажений половой ориентации и, как и можно было ожидать, никуда не продвинулись.
Серотонины рассматриваются в этом подходе как субстанции, гормоны, "секреты", выделяемые т.наз "пинеальным телом", иначе "шишковидной железой", иначе эпифизом. Эпифиз это орган величиной, обыкновенно, с чечевичку, непарный, находится у человека в самой сердцевине головного мозга. Также, встречаются мнения, что эпифиз это даже не железа внутренней секреции (ибо, надо думать, совокупные результаты исследований не оправдали возлагавшихся надежд), а не более чем рудимент.
Между тем, во многих древних традициях (в этой связи упоминаются, например, древние Эллада, Египет, Индия) этому органу отводится весьма важное место, отнюдь не сводимое к "внутренней секреции". Выглядит довольно странным, что официальная медицинская наука столь старательно игнорирует эти источники, тем более что христианское целительство столь подчеркнуто не в чести у этой медицины, в противоположность нехристианским источникам.
Сами названия и эпитеты, под которыми этот орган фигурирует в этих традициях, уже сами по себе способны подсказать направление приложения исследовательских усилий. Например, Рене Декарт, отнюдь не первопроходец в этой области, счёл обоснованным именовать его "седлом души". В Индии он назывался, ни много, ни мало, "третьим глазом Шивы" (также и Будды), и общепринятое там рисование тилака между бровей это отзвук традиционного воззрения. Среди современных эзотериков (которые, понятно, в лучшем случае могут претендовать на ученический статус, по сравнению с мистиками прошлых эпох), он упоминается как "орган ясновидения". Утверждается, что, при некотором навыке, человек может отчетливо чувствовать свой эпифиз, управлять им и развивать, при этом он может увеличиваться, даже до размеров вишни. Отмечается его высокая подвижность, наподобие глаза.
В таком случае о предназначении серотониновой субстанции естественно предположить, что это вспомогательное выделение, служащее, например, как бы "слезой" для этого "глаза". Но изучать зрение живого существа по химическому составу слёз занятие не самое разумное. Хотя, несомненно, слезовыделение как-то связано, и даже циклично, с деятельностью зрения (если вспомнить разговоры о "серотониновых циклах").
Таким образом, если бы исследователи не заточили себя в плен представлений сколь авторитетных в своей среде, столь очевидно ошибочных, а хотя бы попытались более внимательно отнестись к истории вопроса, то, гипотетически, нельзя исключить, что от "секрета" и его "цикличности" они могли бы перейти к более широкому взгляду на функциональные проявления - почему и сказано в начале заметки, что проходили они довольно близко, но шли не туда.
Понятно, что в христианском учении ясновидению и подобным способностям отвечают дары духовные, прежде всего дар пророческий, о которых велит ревновать Апостол Христов (1Кор.14). Соответственно, в корректной терминологии, если подобные способности не дарованы Богом, а получены какими-то окольными путями помимо Бога, то их следует классифицировать как лжепророческие. (То есть, говоря "лжепророчество", мы подразумеваем не притворное пророчество, не иллюзию, не лицедейскую имитацию, но способность, весьма подобную пророческой, но полученную не от Бога истинного, а от лукавого, со всеми вытекающими отсюда прискорбными последствиями).
Итак если дар пророческий и, шире, дары духовные, связаны с эпифизом (подобно тому, как дар зрения связан с глазами), то при задействовании пророческого дара (или того, что от него осталось у данного человека) в самом деле этот орган начинает какую-то свою сокрытую работу, как бы "включает" это внутреннее зрение. При этом естественно ожидать и активизации вспомогательных процессов, например выделения того же вспомогательного вещества, называемого серотонином. То есть, во времени эти действия могут совпадать, тогда выделение этого "секрета" это не более чем сопутствующее обстоятельство, но отнюдь не первопричина и не движущая сила. То есть, осмелюсь утверждать, что выработка того, что называется "серотонином" и т.п., была отнюдь не главной заадачей, возложенной на эпифиз, при сотворении человека.
Тут следует заметить, что, по современному выражению, "шестое чувство", связываемое с эпифизом, должно осуществляться в комплексе и в привязке с остальными органами чувств, органолептическими, уж поскольку они даны человеку. То есть, "внутреннее зрение" и "внутренний глаз", рассматриваемое как дополнительный орган чувств, уж во всяком случае должен работать совместно с глазами светового зрения, взаимно дополняя друг друга, обогащая видимую картину и даже, например при повреждении глаз светового зрения, заменяя их. Впрочем, как отмечено в другом месте, по-видимому, для данной способности важны и другие образования тела человеческого, см. в Библии о необычайных способностях Самсона.
Кажется не лишенным правдоподобия предположение, что изначально (и так оно было до грехопадения прародителей в Эдеме) эти три глаза составляли как бы единый орган зрения, каковое предположение находит некоторое подтверждение из анатомических штудий: эпифиз связан телесными связями с т.наз. "зрительными бугорками", насколько можно довериться этим сведениям. И лишь впоследствии, по очень понятной причине доставляемых внутренним зрением страданий, переживаний после грехопадения и наказания, человек сам, по своему добровольному выбору, приложил значительные усилия и подавил эту связь, выучившись пользоваться двумя глазами светового зрения при подавленной связи с третьим глазом.
Понятно, что материальные тела не могут быть препятствием для такого зрения. Например, способность видеть вод сквозь толщу земли, как видели Моисей, Сергий Радонежский и многие другие.
В Евангелии от Матфея есть слова:
"Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?" (Мф.6, 22, 23). Нисколько не отвергая имеющихся толкований этого места, предположу, что Господь имеет в виду здесь в том числе и даже прежде всего зрение внутреннее, которое, по-видимому, связано с оком внутреннего зрения. Которое тоже нужно держать в чистоте.
Из этих слов Спасителя явствует. что свет этот даётся прежде всего для того, чтобы нелицеприятно смотреть на себя. Чтобы решиться просветить себя таким светом, нужна смелость и решимость. которые не у всякого сыщутся. А если нет, то это значит, что человек сам в сердце своём решает оставить в себе нетронутой тьму своих тёмных дел и мыслей. Прежде такой способности нужна решимость встретить свою скверну лицом в лицу и бросить ей вызов. Явить, для начала самому себе, решимость к рождению в жизнь новую. В христианской традиции более привычно слово об этом: "покаяние".
Вот эта самая тьма препятствует нам, например, видеть насквозь своё тело и тем более владеть им. В такой тьме нечего делать, кроме как досадовать на своё столь непослушную плоть, игнорирующую наше желание немедленно заживить банальный неосторожный порез кожи. (Помним, что случайно, бессмысленно, без воли на то Божьей, и волос не падает с нашей головы.) И остаётся только завидовать какой-нибудь ящерице, которая способна между делом отрастить потерянную лапку или хвост, а между тем вовсе не ящерка, а человек - венец Творения.
Если этот внутренний свет позволяет разглядеть, что именно, какая именно тьма препятствует владычеству человека над своей плотью, то не является ли он тем ключом, который открывает дверь к такому явному владычеству? Тем боле, что сейчас достаточно примеров так называемых сверхспособностей человека в этом отношении, если для кого-то примеры из Св. Писания и Предания, житийной литературы кажутся неправдоподобными.
Надо думать, именно этот внутренний свет проявляется у Святых, и нимб изображается на иконах не символически, а во свидетельство, потому что были свидетели, видевшие воочию сияние этого света. Сияние это настолько явно и не призрачно, что видевшие сияющее таким светом лицо Моисея упросили его закрыть лицо.
Может возникнуть вопрос, почему Спаситель не оговорил особо, что помимо глаз внешних, Он под упомянутым у ап. Матфея оком подразумевает также око внутреннее, которое предположительно отождествляется здесь с пинеальным телом? Дело может быть в том, что Бог отнюдь не поощряет любопытство в отношении внутреннего устройства человека. Анатомические штудии не поощрялись в лучшие времена христианства, даже случайное прикосновение к мертвому человеческому телу оскверняло прикоснувшегося. Смысл в этом запрете может быть такой, что существует понятное логическое ограничение такого рода, что понимать творение досконально может только Тот, Который заведомо выше творения и твари, то есть Творец. А поскольку результатам таких штудий, тем более слабо опирающихся на сведения от Творца, суждено нести на себе печать предположительности, то большого смысла они не имеют и, стало быть, изучение устройства тела через препарирование трупов остаётся и в новозаветную эпоху занятием ненадлежащим. Тем не менее, множество сведений о внутреннем устройстве живого существа, включая и человека, можно получить например при разделке употребляемых в пищу животных, и начальные сведения об их внутреннем устройстве приведены в Священным Писании. Имея в виду известное внешнее телесное сходство человека и высших животных, можно делать достаточные предположения и выводы об внутреннем строении человека. Например, пинеальное тело, даже явно напоминающее глаз, и помещённое под прозрачную чешуйку, и притом чувствительное к свету, имеется у весьма многих животных. Это обстоятельство, вкупе с наблюдениями над их поведением, уже само по себе может дать достаточный повод для обдумывания очерченного здесь круга вопросов. Но не стоит для подтверждения своих догадок копаться с инструментами в черепной коробке умерших людей, ибо: если есть власть оживлять безвременно умерших и несправедливо умерщвлённых - оживи, если нет такой власти - то не исключай возможности, что придёт кто-то другой и оживит, а портить непогребённое тело в угоду своему любопытству в любом случае не должно. А если дано дойти в своём восхождении до внутреннего света, о котором говорит Господь, если тело стало светлеть, то изучай прежде себя живого. Тогда и будет дано почувствовать и свой эпифиз, и всё остальное, и как оно всё работает и взаимосвязано. Сведения же, которые были получены в анатомических театрах, это тоже опыт человеческой истории, пусть и полученный зачастую предосудительными способами, и он обладает некоторой познавательной ценностью. Его можно принять к сведению, но всегда стоит отделять данные непосредственных наблюдений от выводов, поскольку сплошь и рядом, и во многих науках, выводы делаются с привлечением ошибочных предположений, часто прямо опровергающих библейскую картину.
Разумеется я отнюдь не призываю заниматься развитием, тренировками эпифиза - хотя какие-то рекомендации по этим занятиям встречаются в интернете, а в т.наз. восточных практиках это довольно обычное дело, насколько можно видеть.
В христианстве по-другому: гнать искушения, чистить себя от грехов перед Господом. Только тогда, если приступил у извлечению бревна из своего глаза и исправлению своего взгляда на себя, на людей, на мироздание, можно надеяться на честное восхождение по этому пути, на преодоление этой внутренней тьмы и обращение к свету.
Если речь идёт о даре, тем более Даре от Бога, то дар даруется, и уж только потом можно говорить об усовершенствовании дарованных способностей. Не стоит пытаться взять награду самовольно, не стоит искушать Господа.