Куда спрятали голядь?
Ну раз уж последние посты про Оку, то самое время и это запостить. Хотел бы сохранить пару статей про голядь.
Укоренилось мнение, что в Подмосковье существовало целое племя западных балтов - голядь. Их название перекликается с названием западнобалтского племени галиндов, родственного пруссам.
Это мнение кочует из работы в работу и зачастую подразумевается как само собой разумеющееся. Однако не всё так просто с голядью на Протве. Есть мнение, что это не более, чем историографический миф. По крайней мере, в реальности сведений о существовании реальных западных балтов на Протве либо нет, либо они спорны и неоднозначны.
Поможет с этим пара статей. Одна из них:
ГАЛИНДЫ НА ПРОСТОРАХ ЕВРОПЫ - АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ, ИСТОРИЧЕСКАЯ, ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ВЫМЫСЕЛ?
А. ЛУХТАНАС , О. В. ПОЛЯКОВ.
http://prussia.online/Data/Book/ga/galindi-na-prostorah-evropi/Лухтанас%20А.,%20Поляков%20О.%20Галинды%20на%20просторах%20Европы%20(2018),%20OCR.pdf
В статье рассматривается гипотеза о якобы имевших место в I тыс. н. э. миграциях западнобалтского племени галиндов в Европе на пространстве от Прибалтики до Подмосковья и Пиренейского п-ова. Эта гипотеза В. Б. Вилинбахова и Н. В. Энговатова (1963), разработанная в 1970-1980-х гг. В. Н. Топоровым, никогда не подвергалась верификации, однако ее идеи до сих пор встречаются в работах археологов и лингвистов. Доказательная база гипотезы построена на использовании «этнонимической основы *Galind-» в удаленно схожих по звучанию формах при полном отсутствии достоверных следов пребывания галиндов где-либо в Европе в исторических и археологических источниках, за исключением
их исторической родины в области Мазурского поозерья.
Работа посвящена разбору вопроса о галиндах и голяди. В частности, оспаривается мнение о широком участии западных балтов в Великом переселении народов. Некоторые исследователи усматривали их следы даже в Иберии. В статье довольно много об историографии как галиндской проблемы, так и проблемы голяди. Выделю самое знаковое. Касаться вопроса собственно галиндов не буду, желающие могут прочитать статью. А вот про голядь сохраню.
Собственно, о голяди в Подмосковье мы знаем очень мало. Это одно упоминание в летописи. Однако мы знаем, что похожие названия распространены на очень большой территории, далеко за пределами предполагаемой голяди. Можно увидеть их на карте ниже.
"Говоря о голядском фоне ранней Москвы, В. Н. Топоров, по примеру его предшественников, локализовал голядь русских летописей в верховьях Протвы и перечислял те же самые «топонимы, образованные от имени голядь» (Топоров 1981:113-116; ср.: Вилинбахов, Энговатов 1963: 235, 243-247, 254). При этом он сузил ареал перечисленных схожих названий, который на карте Вилинбахова и Энговатова (рис. 1) показан как к югу от Москвы, так и далеко на север от нее. Учитывая их однотипность, остается непонятным, почему в одних случаях автор усматривает в них этноним голядь/галинд, а в других - нет?"
То есть, довольно странно, что похожие названия распространены далеко не только на Протве, где традиционно помещают голядь. Тем не менее, они служат одним из аргументов существования голяди на Протве. Эта избирательность непонятна. Почему именно на Протве они должны свидетельствовать о существовании голяди, а в других местах игнорируются?
Сюда же можно добавить и другие данные, этнографические, антропонимические:
"...Скудный материал о голяди В. Н. Топоров дополнил фамилиями Голядов (1570, Москва), Голядко (1651) и Голядкин (герой повести Ф. М. Достоевского «Двойник») (Топоров 1981: 116). Упомянул он и о «сохранении поверий о богатырях-Голядах». Правда, Голяда из богатыря почему-то превратился у него в разбойника (Там же: 115-116; ср.: Вилинбахов, Энговатов 1963: 235, 261). Сделанный автором вывод, что «голядский топонимический элемент, окружавший Москву в середине ХII в., имел свое соответствие в голядском этносе по Протве» (Топоров 1981: 115), в сущности, является голословным. Как будет показано ниже, само существование «голядского этноса», с которым якобы «приходилось считаться как киевскому князю, так и ростовско-суздальским князьям» (Там же), не подкреплено историческими фактами...."
Далее авторы рассматривают собственно исторические источники. В частности, русские летописи. Первое упоминание связано, вероятно, как раз с голядью-галиндами.
"В начале ІI тыс. н. э. в письменных источниках появляется и славянская форма наименования этого племени: «В год 6566 (1058). Победил Изяслав голядь.» (ПСРЛ. 1908. Т. 2: 106). Летописный контекст включает известия о походах киевских князей на ятвягов, связываемых с судинами Птолемея и Петра Дусбургского (Sudovitae). Поэтому представляется, что речь идет именно о прусских галиндах (ср.: Пашуто 1959: 11), хотя в трудах историков имеется альтернативное мнение, связывающее поход Изяслава Киевского с событиями в Смоленской земле (Насонов 1951: 159, 166). На наш взгляд, мнение В. Т. Пашуто более убедительно. Оно находит подтверждение как в письменных источниках (походы киевских князей в X-ХI вв. на ятвягов (например, в 974, 983, 1038 гг. и др.)) и Литву (в 1040, 1044 гг. и др.), так и в материалах исследований польских археологов на территории Прусской Галиндии. Согласно им, в середине ХI в. галиндские поселения в районе озера Салент подверглись разрушению и более не восстанавливались. В слое пожара обнаружены «варяжские» наконечники стрел (Nowakiewicz 2006: 167, 170, przyp. 21; Nowakiewicz, Wróblewski 2003: 313-322). Авторы склонны связывать эти события с военной активностью киевских князей и именно в них усматривать анонимных христиан Петра Дусбургского, уничтоживших галиндов."
А вот второе, с той самой "голядью" на Протве:
"Второе упоминание голяди приурочено к р. Протве, левому притоку Оки: " Въ лъто 6655.(1147)] Иде Гюрги воевать Новгорочкои волости . и пришедъ взѧ Новъıи Торгъ . и Мьстоу всю взѧ а ко Ст҃ославоу присла . Юрьи повелѣ емоу Смоленьскоую волостъ воевати . и шедъ Ст҃ославъ . и взѧ люди Голѧдь верхъ Поротве и тако ωполонишасѧ дроужина Ст҃ославлѧ . и приславъ Гюргии . рече приди ко мнѣ брате въ Московъ В Ст҃ославъ же ѣха к нему .»
Из сообщения следует, что черниговский князь Святослав Ольгович пополнил войско свое людьми голядью, жившими на Протве. Обычно это интерпретируется вне контекста, на том основании, что там проживало балтское племя галиндов/голяди. Весь спектр мнений по данному вопросу представил В. В. Седов (Седов 2000: 75- 76), считавший, что голядь - потомки балтского населения, проживавшего на этой территории с древнейших времен. Гибель московского князя Михаила Ярославича в сражении с Литвой на р. Протве (1248 г.) он тоже связывает с восточными галиндами.
Утверждая, что литва на р. Протве в середине ХIII в. - это потомки голяди (Там же: 75), ученый как бы забывает, что в одной лишь Новгородской I летописи упомянуты походы Литвы на Шелонь (1217 г.), Торопец (1223 г.), Торжок (1225 г.), Любну (1229 г.), Русу и Клин (1234 г.), Торжок и Бежицу (1245 г.) и др. (ПСРЛ 2004. Т. 43: 83, 85-87, 89-90, 94-95). Вне контекста р. Протвы никто не связывает эти походы с племенем голядь. Слово «Литва» в Ипатьевской летописи (ПСРЛ 1908. Т. 2) упоминается 73 раза, в Лаврентьевской летописи (ПСРЛ 1926-1928. Т. 1) - 25 раз, в Западнорусских летописях (ПСРЛ 1907. Т. 17) - 252 раза!
Сообщение 1147 г. о голяди на Протве позволяет засомневаться в том, что голядь в данном случае является этнонимом. Проанализировав контекст слова «люди» в Ипатьевской, Лаврентьевской и Западнорусских летописях, мы нигде не обнаружили его употребления с каким-либо этнонимом. В редких случаях с этим словом употребляются прилагательные принадлежности, ср. в Ипатьевской летописи: людии Руськоє земли (945 г.), люди Татарьскы" (1257 г.), людие Миндогови (1258 г.), Василковымъ людемь (1259 г.); в Лаврентьевской летописи - люди Жидовьски" (986 г.) и др.
Кроме этого - люди вѣрнъ", люди добръıи, люди си" новы", 12 люди многы и т. п., но никак не люди Литва, люди Чудь, люди Ятвѧзь / Ятвѧзи13 или люди Замѣгола, Лѣтьгола и т. п.
Следует отметить, что народ голядь не упоминается в летописи ни в перечне славянских племен, ни в списке иных племен, населявших Русь или плативших дань (ср.: Насонов 1951: 211). Напрашивается логический вывод: а не имел ли летописец здесь в виду «люди голѧдь» в значении людей зависимых, малоимущих?
В дальнейшем этот термин трансформировался в ‘бедняка, нищего, бедности, нищеты’ - ср. голядá, голя́дка, голендýха, голендáй (‘оборванец’), голыдьбá, голотьбá (Даль 1978: 382). То, что упомянутая голядь не есть этноним, подтверждают разночтения в списках летописей. Переписчики, не понимая слова голядь, в меру своего разумения представили всевозможные версии: «възя Людиголядь, верхъ Поротвы» (Воскресенская), «взя Людиголядь въверхъ Поротвы» (Типографская), «възя Люди, Голядъ» (Тверская), «взя градъ Голеди» (Никоновская), «взя Людголядь» (Ермолинская).14
Следы «восточной голяди» некоторые ученые склонны усматривать в этнониме Coldas, упомянутом Иорданом (Иордан 2001). В. Н. Топоров (1980б: 132) произвольно исправляет эту форму на Goldas, то ли редактируя Иордана, то ли исправляя А. Л. Погодина (1940: 24), впервые в 1940 г. заметившего сходство этнонима Coldas со славянским голядь. Однако лингвистически данное предположение абсурдно (из-за полного искажения звуковых соответствий), а исторически - маловероятно (Щукин 2005: 215). Вряд ли Германарих во время рейдов в лесную зону Восточной Европы (третья четв. IV в.) слышал данный этноним в славянской огласовке".
Таким образом, письменные и этнографические источники о подмосковной голяди крайне малочисленные, мутные, неоднозначные, допускающие и другие трактовки, зачастую более аргументированные.
Однако есть и другие источники, не письменные. Например, археология. Что она говорит о голяди? Во-первых, какой-либо связи с богачёвской культурой, которую связывают с галиндами, тут не прослеживается. Зато подмосковную голядь традиционно связывали с мощинцами, мощинской культурой.
"Подмосковную голядь некоторые археологи - В. В. Седов (2000), а в последнее время и Э. Йовайша (Jovaiša 2014: 55-87) безоговорочно связывают с мощинской культурой. Исследовавшая данную культуру в середине ХХ в. Т. Н. Никольская отмечала ее близость зарубинецкой культуре Десны и Верхнего Поднепровья и связывала со славянскими древностями (Никольская 1959: 306).
Ныне мощинская культура детально исследована российским археологом А. М. Воронцовым (Воронцов 2013). Из картографированных им 117 памятников данной культуры лишь семь находятся в бассейне р. Протвы (Там же: 83, рис. 3), который, несомненно, являлся окраиной ареала данной культуры (рис. 3).
Выделение хронологических горизонтов мощинской культуры показывает, что, возникнув в середине - второй половине III в. н. э., она исчезает в конце IV-V в. Лишь отдельные ее памятники, расположенные на малых притоках р. Оки, доживают до VI-VII вв. Исчезновение мощинской культуры отделяет от летописного упоминания людей Голѧди полтысячелетия".
В. В. Седов (Седов 2000: 80) отмечал, что на р. Протве известны только немногочисленные курганные могильники, состоящие всего из нескольких насыпей, причем и они практически не исследованы. Все остальные «голядские следы» прослеживаются на бывшей территории мощинской культуры на рубеже I-II тыс. н. э. и ассоциируются с балтским наследием в широком смысле (количество перстней в погребениях, бытование шейных гривен на вятичской территории, северная ориентация погребенных, изредка встречающиеся остатки конских захоронений, наличие при погребенном топора и копья и т. п.) (Там же: 78-82).
Как характеристики собственно голяди они выглядят малоубедительно. Это заметно и по опубликованной В. В. Седовым объективной карте этнокультурной ситуации на Оке в ХI-ХII вв. (Там же: рис. 3). На ней голядь помещена на межплеменной пустоши между густонаселенными вятичскими и кривичскими
территориями (рис. 4).
Объективности ради отметим, что на археологической карте средней Оки между массивами мощинской, позднедьяковской и рязано-окской культур встречаются отдельные могильники с кремациями последней четверти I тыс. н. э. (Потемкина и др. 2013: 260-266; Сыроватко 2014: 214). Исследователи допускают возможность существования здесь автохтонного населения, происхождение которого восходит к эпохе переселения народов или даже к раннему железному веку (Сыроватко 2014:74). Допускается не только принадлежность этих памятников к новой культурной группе, но и наличие иной формы обрядности для уже известных культур - мощинской или позднедьяковской (Там же: 73)".
Касательно последнего абзаца о памятниках с кремациями, довольно интересен комментарий ув. umbren. Вот этот.
В общем, голядь так и остаётся археологически неуловимой. Мощинцы, связанные с позднезарубинецкими памятниками, уж точно не западные балты. Вообще, в свете последних исследования мощинской культуры весьма затруднительно видеть в них голядь. Да и хронологический аргумент весьма убедителен. Между голядью и мощинцами примерно столько же, сколько между нами и Иваном Грозным.
А в более поздний период Седов довольно удобно поместил голядь на пустырь без значимых археологических памятников. Вроде как здесь где-то и жили. Осталось только найти.
Особенно занятно, что Седов, обосновывая миграцию галиндов в земли предпогаемой голяди, связывал с ними почепскую культуру или горизонт Рахны-Почеп. На данный момент ясно, что это памятники постзарубинецкого круга, не связанные с балтами, тем более западными..
Итак, что исторические, что археологические источники так и не позволяют сказать ничего определённого про подмосковную голядь. Возможно, лингвистика поможет? Голядь, как мы помним, должна быть связана с галиндами, западнобалтским племенем. Может здесь какие-нибудь западнобалтские топонимы или гидронимы есть?
"Сведения о «восточной голяди» В. Н. Топоров пытался пополнить данными гидронимики рассматриваемого региона (Топоров 1972a; 1972б; 1982a; 1982б; 1988; 1989; 1997). Анализ гидронимов и отчасти топонимов ограничивался у него простым перечислением форм, без их локализации, датировки и сравнения со схожими формами в балтийских, славянских и финно-угорских языках (например: Алтынист, Алчанка, Батынка, Белеийка, Бесенка… далее следует список из 170 названий; Шанка, Шанкинка, Шипуленка, Шусть, Шутинка, Якоть и др.) (Топоров 1982б: 6-7).
Приведенные этимологизации редки и неудачны. Так, название р. Ушбица (левый приток Ведомы) он возводит к *Ушба и связывает с Užupis, Užupės, Užupiai, Užupėnai, которые в литовском языке обозначают населенные пункты, в основе названий которых лежит распространенный географический апеллятив заречье» (ср. литов. už ‘за’+ upė ‘река’),16 что исключает название реки Заречье (*Ушба) от населенного пункта Заречье.
Следами галиндов/голяди В. Н. Топоров считал формы типа Голедянка, Голядь, Голядинка, Голяди и т. д., относя их к галиндским этнонимам. Однако подобные формы встречаются и там, где никаких галиндов не было и быть не могло, на что указывал уже Е. Антоневич (Antoniewicz 1979: 77, сноска 357). Иных следов голяди в обширном гидро- и топонимическом материале не обнаружено."
Я не лингвист и не дока в лингвистических вопросах, но решил покопаться в Трубачеве и обнаружил, что он вообще голт/голтв интерпретирует вполне себе по славянски:
"Что касается происхождения гидронима Голта/Голтва, то вполне допустима исконно славянская этимология, как на это уже обратил недавно внимание Безлай в своем анализе словенского гидронима Golt, название источника, которое он сближает, с одной строны, со словенским апеллативом golt 'пропасть', с другой - с днепровскими гидронимами Голта/Голтва, отмечая редкость данной основы в гидронимии и топонимии4 4. Значит, у этих словенских и восточнославянских (днепровских) форм общая основа - праслав. *glbt-/*gblt-, ср. русск. глотать и родственные. Малое распространение гидронимов такого происхождения (Словения и оазис на днепровском левобережье) повышает значение приведенного западного соответствия для днепровской Голты/ Голтвы - словен. Golt, с той разницей, что на этот раз нет повода предполагать дославянское или заимствованное происхождение гидронима."
С. 476
ТРУДЫ ПО ЭТИМОЛОГИИ. СЛОВО. ИСТОРИЯ. КУЛЬТУРА [Том 4] (О.Н. Трубачёв, Москва, 2009 г.).pdf
https://vk.com/doc-91387930_522959150
Лингвистическим данным по региона посвящена другая статья. Вопрос голяди там рассматривается очень косвенно, но данные, безусловно, полезны.
Полезны они будут и для уточнения общей картины. Например, вышеизложенное не означает, что везде, где раньше были балты теперь стоить видеть славян. Ну или отрицать балтскую гидронимию вообще. Просто их стоит разграничивать.
Гусенков П. А. Еще раз о гидронимии «западнобалтийского» типа в средней полосе России / П. А. Гусенков // Вопросы ономастики. - 2021. - Т. 18, № 2. - С. 67-87.
В статье рассмотрена субстратная гидронимия Поочья и Поднепровья (с финалями -ва, -да и др.), обычно относимая к западнобалтийскому топонимическому слою и связываемая с языком носителей мощинской археологической культуры и близких к ней групп памятников. Автором проведен анализ ее пространственного распределения на Восточно-Европейской равнине. Исследование показало, что: 1) гидронимия на -ва соотносится с ареалом субстратной балтийской гидронимии в целом и регионами распространения памятников днепро-двинской, юхновской, позднедьяковской культур раннего железного века; 2) ареалы гидронимов с меной ж/з и гидронимов, различающихся только этими звуками, соотносятся с ареалами древностей кривичей и радимичей, областями неразличения свистящих и шипящих и шепелявого произношения свистящих в русских диалектах; 3) балтийская гидронимия с финальным компонентом -да отсутствует на территории мощинской культуры и связанных с ней групп памятников; 4) из достоверных названий с корнем ape-/upe- в мощинском ареале отмечены лишь содержащие восточнобалтийский вариант; 5) восточнобалтийское объяснение названий с корнем stab- не уступает западно-балтийскому; 6) отсутствуют достаточные основания для возведения названий некоторых рек к прусским словам pannean и suge: бóльшая часть этих гидронимов носит поздний характер, а для меньшей более вероятны иные объяснения; 7) гипотеза о принадлежности некоторых гидронимов к числу субстратных (Зерна, Опочинка, Поня, Сежиковка и др.) не подтверждается. Исходя из вышеперечисленных наблюдений оспорена гипотеза о наличии западнобалтийского слоя гидронимии в Поочье и вытекающее из нее предположение о западнобалтийской идентичности носителей мощинской культуры.
https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/100545/1/vopon_2021_2_04.pdf
В общем, лингвистические данные о западнобалтской топонимике в регионе, как минимум, не однозначны. Как максимум, отсутствуют.
Довольно интересные некоторые моменты статьи, выделю их. Например, когда автор рассматривает группу гидронимов на -ва, которую Седов использовал как аргумент западнобалтского присутствия, то приводит такие заключения:
"В пределах балтийского ареала гидронимы на -ва локализованы в основном между Березиной и Сеймом (36 единиц), а находящиеся в Верхнем Поочье (6 единиц) тяготеют к Окско-Днепровскому водоразделу; вблизи Оки фиксируется лишь название оврага Недвинка. Гидронимы на -ва полностью отсутствуют в Подонье; на правобережье Оки выше устья Остра обнаруживается лишь один - Смедова, да и тот лежит вблизи подмосковного ареала.
Балтийская гидронимия в целом соотносится с днепро-двинской, юхновской, верхнеокской археологическими культурами и культурой штрихованной керамики [Седов, 1970, 12, 14]. Гидронимия на -ва при наложении на археологическую карту попадает в основном на земли балтийских днепро-двинской (на нее же накладывается южнопсковская группа гидронимов) и юхновской культур и позднедьяковской культуры, в составе которой предполагается балтийский элемент [Кренке, 2011, 222-223].
Совпадения же в ареалах с зарубинецкой культурой, горизонтом РахныПочеп или мощинской культурой, чего следовало бы ожидать, исходя из гипотезы В. В. Седова, не наблюдается. Более того, создается впечатление «стертости» гидронимии на -ва на мощинской и почепской территориях, а в местах максимальной концентрации мощинских памятников, а также в местах расположения позднейших из них (нижнее течение Угры, берега Оки и Упы [Воронцов, 2013, 23, 38, 83]) гидронимия данного типа вообще отсутствует".
Гидронимия на -ва и -да в Восточной Европе
Заключение статьи довольно интересное:
"Из проведенного нами анализа следует, что существование «западнобалтийского» гидронимического слоя на территории распространения памятников мощинского круга не подтверждается. Единственное, что объединяет ареалы относимых к нему групп гидронимов между собой и с областью распространения памятников мощинского круга, - схожие природные условия. Фитогеографически это зона смешанных и широколиственных лесов (за исключением Днепро-Донской лесостепи, где локализовано небольшое количество гидронимов), физиографически - Восточно-Европейская равнина (за исключением карпатского ареала названий на -ва). Ареал гидронимии на -ва совпадает с областью распространения балтийских гидронимов в целом. Ареал распространения названий с меной ж/з и названий, предположительно к ним восходящих, соотносится с областями фиксации шепелявого произношения свистящих и неразличения шипящих и свистящих в русских говорах. Гидронимы на -да с балтийской этимологией, как и названия с западнобалтийскими корнями ape- и stab-, на мощинской территории отсутствуют, а на лежащих за ее пределами территориях ареала балтийской гидронимии По днепровья, Подвинья и Поочья либо эпизодичны (ape-), либо могут соответствовать восточнобалтийским корням (stab-).
Восточнобалтийский характер фонетического строя субстратной гидронимии Поочья отмечает и М. И. Лекомцева [1982, 90, 96]. Таким образом, предполагать проживание на изучаемой территории заметного числа носителей западнобалтийских языков нет оснований, и для населения мощинской культуры следует искать иную языковую и этническую идентичность. Поскольку преемственности между мощинцами и предшествующими им окскими балтийскими общностями (верхнеокской культурой и группой памятников Упа-2) не наблюдается [Воронцов, 2013, 16], наибольшее сходство мощинской культуры отмечается с постзарубинецкими памятниками типа Почеп, а другие культуры, наследующие зарубинецкой, - пражская, пеньковская, колочинская - в современной литературе считаются раннеславянскими, перспективным, на наш взгляд, является рассмотрение мощинской культуры как п а р а с л а в я н с к о й (в терминологии В. В. Напольских [2018, 163-165]), т. е. культуры раннеславянского круга, не оставившей потомков и являвшейся побочной ветвью славянской линии развития древностей".
В итоге получается, что никаих западнобалтских лингвистических следов на территории не фиксируется. Есть следы восточных балтов, но связывать их следует скорее не с "голядью", а с гораздо более ранней верхне-окской культурой. Её сменили мощинцы, для которых вероятна славянская или параславянская языковая атрибуция. Но и она со временем исчезает. Ко времени первого появления голяди на Протве, пятьсот лет спустя, в исторических источниках, здесь фиксируются только славянские культуры кривичей и вятичей + пустое пятно на Протве, где якобы и должна быть голядь.
Так были или не была та самая голядь на Протве? Можно убедиться, что аргументы в пользу её существования выглядят натяжками с многочисленными допущениями.