13. Двинск. Госпиталь. Погулянка. Сентябрь 1944 - Январь 1945 г.
(Военные воспоминания моего дедушки - генерал-лейтенанта Омельянчука Алексея Тихоновича)
(Военный рисунок дедушки, сделанный 23 февраля 1945 года)
(предыдущая глава - 12. В Прибалтике. Зарасай. Акнисте. Биржай. Елгава. Добеле. Ауце. Третье ранение. Лето-Осень 1944 г.)
Ранение было слепое осколочное, проникло до центрального нерва левой ноги и перерубило его на одну треть. Я потерял много крови - 1,8 литра. Осколок был ржавый и хирурги сделали рассечение ткани до 16 см, при размере осколка в 3 см Г-образной формы. Так как возникла опасность инфекции, то рану не зашили, а оставили открытой и засыпали белым стрептоцидом. Итак, все перевязки, каждые сутки сопровождались присыпкой стрептоцидом и периодическим облучением кварцем при помощи ртутной лампы, от которой, кстати, сильно росли волосы вокруг раны.
Через неделю мне влили 800 г крови, потом через месяц еще 800 г. Донором моим была медсестра Журавлева, группа крови у которой совпала с моей. Интересно, что после каждого вливания крови я был очень возбужден и не мог спать 2-3 суток подряд. Вливания видимо быстро восстановили мои силы и я был бодр, несмотря на большую потерю крови. Рана заживала успешно, пока не возникла инфекция на месте, где был раньше осколок. Образовался свищь и пошел гной. Решили резать повторно. После операции меня понесли на носилках в палату две девчонки. До палаты было не больше 200 метров, я чувствовал себя хорошо и, остановив носилки встал на костыли и пошел сам, попрощавшись с медсестрами. Я уже дошел до дверей палаты и взялся за ручку двери, как тут вдруг отпустил наркоз и я всей массой тела рухнул на крыльцо, потеряв сознание от боли.
Нас очень развлекала сестра-хозяйка Анюта Писарева, очень энергичная женщина лет под 45. Она была душой всего медперсонала. От ее шуток нельзя было грустить. Смех и хохот везде сопровождали ее, где бы она не находилась, а она успевала быть везде и повсюду. Однажды она принесла нам две бутылки самогону, какого-то сине-фиолетового цвета, пить его было невозможно, а запах-вонь слышно было на сотню метров. Оказалось он сделан из мерзлой свеклы. Но мы все же выпили, правда с привеликим трудом. И ходили обалделые целые сутки.
Случилось так, что дежурная медсестра принесла в палату и дала одному офицеру, вместо порошка-лекарства, порошок-яд. Я был в это время в палате и увидел недоброе. Больной начал задыхаться и закатил уже глаза. Что делать? Я подтащил его к окну и с трудом заставил выпить и вырвать два литра воды, целый графин. За это время прибежал врач и оказал более квалифицированную помощь и его спасли. Но главная помощь была моя и во время.
Возле одной из палат наши сестры обнаружили на заброшенной грядке корневища столового хрена. Мы конечно взяли его на учет и пополняли свое витаминное меню, прямо в сыром виде, как морковку, чуть присаливая.
На новый год к нам из Двинска приехали гости, много молоденьких девчат, мы конечно же были очень рады, тем более тому что их пустили прямо к нам в палаты, ведь мы ходили еще на костылях. Выпили, закусили и поиграли в карты, до позднего вечера и даже до утра, ведь шел Новый Год. Не хотелось расставаться, ведь мы были молодые и чушь различную несли и женщины нам уже снились по ночам.
(следующая глава - 14. Поставы. Гумбинен. Запасный артполк. Январь-Март 1945 г.)
(Военный рисунок дедушки, сделанный 23 февраля 1945 года)
(предыдущая глава - 12. В Прибалтике. Зарасай. Акнисте. Биржай. Елгава. Добеле. Ауце. Третье ранение. Лето-Осень 1944 г.)
Ранение было слепое осколочное, проникло до центрального нерва левой ноги и перерубило его на одну треть. Я потерял много крови - 1,8 литра. Осколок был ржавый и хирурги сделали рассечение ткани до 16 см, при размере осколка в 3 см Г-образной формы. Так как возникла опасность инфекции, то рану не зашили, а оставили открытой и засыпали белым стрептоцидом. Итак, все перевязки, каждые сутки сопровождались присыпкой стрептоцидом и периодическим облучением кварцем при помощи ртутной лампы, от которой, кстати, сильно росли волосы вокруг раны.
Через неделю мне влили 800 г крови, потом через месяц еще 800 г. Донором моим была медсестра Журавлева, группа крови у которой совпала с моей. Интересно, что после каждого вливания крови я был очень возбужден и не мог спать 2-3 суток подряд. Вливания видимо быстро восстановили мои силы и я был бодр, несмотря на большую потерю крови. Рана заживала успешно, пока не возникла инфекция на месте, где был раньше осколок. Образовался свищь и пошел гной. Решили резать повторно. После операции меня понесли на носилках в палату две девчонки. До палаты было не больше 200 метров, я чувствовал себя хорошо и, остановив носилки встал на костыли и пошел сам, попрощавшись с медсестрами. Я уже дошел до дверей палаты и взялся за ручку двери, как тут вдруг отпустил наркоз и я всей массой тела рухнул на крыльцо, потеряв сознание от боли.
Нас очень развлекала сестра-хозяйка Анюта Писарева, очень энергичная женщина лет под 45. Она была душой всего медперсонала. От ее шуток нельзя было грустить. Смех и хохот везде сопровождали ее, где бы она не находилась, а она успевала быть везде и повсюду. Однажды она принесла нам две бутылки самогону, какого-то сине-фиолетового цвета, пить его было невозможно, а запах-вонь слышно было на сотню метров. Оказалось он сделан из мерзлой свеклы. Но мы все же выпили, правда с привеликим трудом. И ходили обалделые целые сутки.
Случилось так, что дежурная медсестра принесла в палату и дала одному офицеру, вместо порошка-лекарства, порошок-яд. Я был в это время в палате и увидел недоброе. Больной начал задыхаться и закатил уже глаза. Что делать? Я подтащил его к окну и с трудом заставил выпить и вырвать два литра воды, целый графин. За это время прибежал врач и оказал более квалифицированную помощь и его спасли. Но главная помощь была моя и во время.
Возле одной из палат наши сестры обнаружили на заброшенной грядке корневища столового хрена. Мы конечно взяли его на учет и пополняли свое витаминное меню, прямо в сыром виде, как морковку, чуть присаливая.
На новый год к нам из Двинска приехали гости, много молоденьких девчат, мы конечно же были очень рады, тем более тому что их пустили прямо к нам в палаты, ведь мы ходили еще на костылях. Выпили, закусили и поиграли в карты, до позднего вечера и даже до утра, ведь шел Новый Год. Не хотелось расставаться, ведь мы были молодые и чушь различную несли и женщины нам уже снились по ночам.
(следующая глава - 14. Поставы. Гумбинен. Запасный артполк. Январь-Март 1945 г.)