Плёночная жизнь. Плёнка №3: Зенит-ЕТ и Свема ЦО50Д
На путешествии в потустороннее с древней чёрно-белой "Тасмой" мои эксперименты с не в меру просроченной фотоплёнкой не закончились. На очереди была ещё одна коробочка из глубин шкафа, и это - гораздо более экзотичный артефакт.
Цветастая упаковка имеет габариты, сравнимые с таковой от современной плёнки. Маркировка сообщает: "Свема ЦО50Д" и "проявить до 1991 года". Завод Свема, выпустивший эту фотоплёнку, находится на земле Украинской, и производил он чёрно-белую фотоплёнку как минимум до начала 2000-х. Название же плёнки я могу расшифровать так: "Цветная Обращаемая", 50 ISO, "Дневной свет".
Загадочная "Цветная Обращаемая" - это ни что иное, как слайдовая плёнка. В отличие от негативной, изображение на такой сразу получается в естественных цветах: после проявки такие плёнки в советские времена обычно не печатали, а вставляли в диапроектор и смотрели на экране. Ныне слайдовую плёнку редко можно встретить в продаже - обычно все пользуются негативной. Слайдовая плёнка при этом окружена неким ареолом квазиэлитарности: с одной стороны, она считается более требовательной к точности экспозиции, чем негативная цветная (что роднит слайдовую плёнку и современные цифровые фотоаппараты), и, таким образом, съёмка, особенно успешная, на обращаемую плёнку является демонстрацией крутости и мастерства фотографа, а с другой - всякий необычный, и особенно редкий тип плёнки или матрицы ныне сразу обрастает ореолом легендарности и мнениями о том, что картинка с него особо прекрасна.
50 ISO - обычное значение чувствительности для тех лет. По опыту съёмки на чёрно-белую просроченную плёнку я предположил, что на текущий момент её чувствительность находится в районе 12 ISO, если не меньше.
Срок годности обескураживает: производитель считает, что её следовало бы выкинуть 27 лет тому назад. Но кого это останавливает? Да, конечно, все эти 27 лет она хранилась при комнатной температуре вместо положенного холодильника. Казалось бы, у меня снова нет шансов.
Кстати, помимо собственно возрождённого интереса к фотоплёнке в последнее время неожиданно процвела особая дисциплина - съёмка именно на просроченную плёнку. Некоторые, подобно мне, находят в шкафах и закромах старые советские катушки, хранившиеся непонятно как, и отснимают их скорее из научного, чем практического интереса; другие же специально охотятся за особыми сортами плёнки, давно уже не выпускающимися, но бережно сохранёнными в холодильниках ради их неповторимых свойств. Есть и те, кто использует современную, но несколько просроченную плёнку холодильного хранения исходя из принципов экономии - по свойствам она ещё не должна проиграть значительно, а по цене уже упала.
Появилась особая категория людей - это специалисты, способные с помощью хитрых шаманско-алхимических приёмов проявить плёнку любой давности. Довольно часто у таких людей есть дополнительное хобби - находить забытые людьми катушки плёнки, отснятые десятки лет назад и лежавшие всё это время либо в пыльном чулане, либо в неиспользовавшемся с тех пор фотоаппрате. Такие плёнки проявляются, возвращая миру забытые моменты прошлого. Фактически, это уже отдельный вид искусства, гармонично вписывающийся в ряд жанров пост- и пост-пост-модернизма, но не будем уходить от темы настолько далеко.
В найденной мною коробочке оказался герметичный пакетик из фольгированного целлофана. Внутри пакетика - катушка пусть простого, но вполне современного вида. Что ж, заправляю её в Зенит-ЕТ и отправляюсь на съёмки.
На дворе была весна - конец мая и начало июня, время довольно благоприятное для фотосъёмки, поэтому я снимал городские пейзажи, пробуждающуюся природу в саду, а также сцены из жизни своих балконных растений и немного интерьеров. Зная, что плёнка может оказаться пустой, я старался не придавать слишком большого значения процессу съёмки, но всё же брал фотоаппарат с собой на прогулки и снимал с использованием нескольких разных объективов. Все кадры я записывал в блокнот: дату съёмки, время, сюжет, объектив и экспозиционные параметры - теперь это вошло у меня в привычку, да и потом так интереснее рассматривать и анализировать результат.
Когда плёнка подошла к концу (в своём блокноте я при этом насчитал аж 39 кадров), оказалось, что такой артефакт, как эту плёнку, в городе проявить никто не в состоянии. Ни один фотосалон вообще не проявлял слайдовую плёнку, тем более 27-летней давности. Специалистов по проявке раритетов как-то тоже не нашлось под рукой. Хранители утрачных знаний были выявлены в Москве, и мне ничего не оставалось, кроме как отправить плёнку туда. Долго, очень долго пришлось ждать мне возвращения катушки обратно, но я дождался.
Когда же она, наконец, вернулась, предо мной предстала на первый вгляд прозрачная лента из полимерных материалов и я был готов расстроиться, но, приглядевшись, обнаружил, что на плёнке всё же есть фотографии! Зыбкие, эфемерные образы едва проступали на прозрачном фоне. Даже края плёнки, в районе перфорации, которые у слайдовой цветной фотоплёнки обычно получаются чёрными, оказались прозрачными - соответственно, маркировка и номера кадров исчезли полностью.
При попытке отсканировать эти миражи выяснилось, что сканер гораздо явственнее различает шероховатость матового стекла, скрывающего лампу подсветки, чем изображение на плёнке. Так что пришлось мне заняться сооружением своего "пересъёмочного устройства" из подручных средств - двух штативов, цифрового фотоаппарата, детали от диапроектора, канцелярского зажима особо крупных размеров и монитора с развёрнутым на нём белым фоном.
Даже и таким способом переведённые в цифровой вид изображения было трудно рассматривать, поэтому я довольно сильно увеличил их контраст и применил некоторые другие методы обработки в графическом редакторе. В результате сюжеты стало видно. Цена этого - очень сильные шумы - как проступившее зерно плёнки, так и выявившийся в результате повышения контраста шум матрицы цифрового фотоаппарата, а также психоделично-кислотные цвета. Впрочем, по опыту сканирования советских слайдовых плёнок, отснятых и проявленных 30 - 40-лет назад, я знаю, что они либо от времени, либо от дефекта химического состава нередко оказываются самых странных оттенков, например, ярко-фиолетовых или загадочно-бирюзовых.
Всего из 39 отмеченных в моём блокноте кадров я сумел уверенно распознать сюжет на 31-м кадре, и ещё на 3-х - 4-х проступают те или иные элементы изображения, которые сложно опознать, но которые явно имеют искусственное происхождение. Довольно неплохой результат для 27-летней просрочки!
Общие закономерности следующие: хуже всего получились кадры в начале и в конце плёнки, среди них больше всего таких, на которых изображения нет или его распознать невозможно. При этом на всех кадрах изображение сформировалось лучше ближе к середине плёнки, а вблизи перфорации - почти отсутствует. Несмотря на то, что считается, что слайдовая плёнка гораздо требовательнее к точности экспозиции, чем негативная, сильной разницы в качестве изображения между экспонированными по-разному кадрами я не заметил (на самом деле, они все получились плохо). Причём иногда я специально делал пары кадров с одинаковым или близким сюжетом, но с разной экспозицией. Впрочем, разница могла быть нивелирована тем, что я вручную "вытягивал" все изображения в графическом редакторе настолько, насколько это было возможно.
Итак, рассмотрим результаты эксперимента подробнее.
Первую часть кадров я отснял с объективом " Индустар-50П 3,5/50", входившим в комплект поставки " Зоркого-6". С объектива откручен дальномерный удлиннитель рабочего отрезка и толкатель дальномера и установлен переходник с резьбы 39 на 42. Почему именно Индустар-50? Всё просто - мне нужна была компактность, чтобы камера поместилась в небольшую наплечную сумку.
Первые два кадра получились скорее абстрактными. Тем не менее внимательный зритель угадает угловатые контуры новых офисных зданий на улице 8 марта, возле Цирка: более тёмный, заострённый сверху - высотка "Саммит" и малоэтажный с белыми контурами - "Арена". Это больше похоже на какую-то экспрессионистскую живопись, или даже на гравюру, нежели на фотографию.
На втором кадре среди дефектов не то плёнки, не то проявки прячется силуэт старинной угловой башни Ново-Тихвинского монастыря и окружающих её деревьев. Ещё один образец авангарда.
Два следующих кадра, снятых мной в парке, содержат лишь отдельные пятна и части фигур, сложить которые в опознаваемый силуэт не удаётся.
Панельные 16этажки на Московской горке получились узнаваемо, весьма стильно и атмосферно.
Автомобильная эстакада на ул. Московской получилась какой-то размытой. То-ли я ошибся с фокусом, то-ли это последствие суровой обработки.
Ещё два кадра, сделанных на аллее и содержащих виды газона и деревьев, не получились. Почему-то природные виды на этой части катушки не удались.
Гелиос 44-2 2/58. Так получилось, что на этот объектив я снимал только в интерьерах. Для начала я повторил опыт с чёрно-белой просроченной плёнкой и сфотографировал лампу, а именно самодельный фонарь в форме правильного додекаедра. Я ожидал, что если у меня не получатся другие кадры, то хотя-бы лампочка от этого фонаря будет видна на кадрах. Снимков фонаря я сделал два: оба на открытой диафрагме, но один на выдержке 1/30, а другой - на 1/125. На удивление получились оба кадра. Конечно, на том, что сделан с более длинной выдержкой, видно больше подробностей. Один кадр я сделал в вертиальной ориентации, а другой - в горизонтальной, но теперь понять, какой где уже невозможно.
1/125
1/30
Ещё несколько кадров на "Гелиос" я сделал с участием растений своего балкона - два кадра в районе середины катушки, и четыре - в самом конце. Они получились в виде различных силуэтов, среди которых порой можно различить цветы, ветки и листья. Кадры в конце закономерно оказались трудноразличимы, последний оказался вообще пустым.
После этого я отправился в сад с объективом МС Мир-24М 2/35. В саду цвела прекрасная уссурийская груша. Это дерево одним из первых зацветает на Среднем Урале и бывает усыпано крупными белыми цветками. Оно цветёт не очень долго - лепестки опадают, покрывая окрестности дерева подобием снега. Грушу я фотографировал, с каждым кадром увеличивая экспозицию. Первым был общий план и значения выдержки и диафрагмы, подобранные по экспонометру для номинального значения чувствительности плёнки. Дерево здесь предстало скорее в виде собственного абстрактно-импрессионистского образа. На последующих кадрах - крупные планы отдельных цветков и ветвей, они напоминают какие-то очень-очень древние фотографии из 19-го века. Лучше всего закономерно получился кадр с самой длинной экспозицией (1/30 с), но разница не слишком принципиальна.
Поскольку этот объектив на плёнке является вполне себе широкоугольным, я также заснял на него серию интерьеров собственного жилища.
Ещё один широкоугольник этого же класса, Мир-1В 2,8/37 я взял с собой на прогулку. Два одинаковых кадра старого двухэтажного домика на перекрёстке я сделал с разными выдержками: 1/125 у первого и 1/60 у второго. Так как оба кадра обработаны, разница не очень большая, но на кадре с большей выдержкой закономерно вылезло чуть меньше шумов. Интересно, что эти кадры - одни из немногих, на которых можно различить некоторые цвета (ведь у нас цветная плёнка): кислотно-жёлтая окантовка дорожных знаков вполне различима, хоть и потускнела; также угадывается персиковый цвет стен дома.
1/125
1/60
Вид улицы Машинной с заводами, небоскрёбами и фонарным столбом дополнился какими-то непонятными кляксами и превратился в арт-объект. Можно использовать для обложки какой-нибуть инди-группы.
Силуэт высоток-новостроек вдали удачно вписался в среднюю часть кадра, где эмульсия ещё хоть в какой-то мере сохранилась. Получился образ будто из сновидения.
Кормушку в парке Маяковского я снимал на свой страх и риск: кругом было много деревьев, и уже наступил вечер, так что освещения было недостаточно. Я выставил самую длинную выдержку, на которую способен Зенит-ЕТ: 1/30с, при этом зная, что она у него через раз не срабатывает - вторая шторка может не закрыться. Но всё получилось, кормушка видна на фоне крон деревьев. Хорошо видно, что вдоль длинных краёв кадра плёнка потеряла практически всю чувствительность.
Буквально пару кадров я сделал на объектив МС Мир-20 М 2,5/20. Этот объектив для плёнки является уже сверхширокоугольным. На него я запечатлел виды города на закате со своего балкона. Красивые облака, подсвеченные закатным солнцем, видны, но не очень хорошо, а их цвет и вовсе почти не читается. Зато хорошо виден силует городских зданий.
Вид на перекрёсток изобилует странными оттенками и напоминает работы основоположников фотографии времён начала-середины 19 века, которые снимали на пластинки, покрытые асфальтом.
Единственный кадр, сделанный на Гелиос 40-2 1,5/85, демонстрирует цветок рудбекии на подоконнике, и это ещё один из тех редких кадров, где видны истинные цвета - в данном случае это жёлтый цвет лепестков.
Два кадра я сделал с помощью фишая Belomo EWP 3.5/8 A MC. Это всё те же виды с балкона. Я снова экспериментировал: первый кадр я сделал в соответствии с указаниями экспонометра, с некой поправкой на уменьшившуюся чувствительность плёнки, а второй я сделал на выдержке "В", то есть от руки: я держал затвор открытым примерно секунду. Так как объектив очень-очень широкоуголен, я надеялся, что сильного смаза не будет. Так и вышло: изображение есть на обоих кадрах, но на втором оно проработалось гораздо лучше. На нём меньше вылезли шумы при обработке, гораздо больше мелких подробностей и даже есть кое-какие детали на краях кадра, в зонах с почти потерянной чувствительностью эмульсии. При этом небо чуть-чуть будто бы пересвечено. В целом оба кадра как будто сняты автоматическим зондом на далёкой планете.
Ну и наконец я немного поснимал на длиннофокусный " Телезенитар-М 2,8/135", стоя на собственном балконе. Результаты напоминают деятельность какой-нибуть инфракрасной камеры или прибора ночного видения, хотя кадр с тем же закатным небом получился немного насыщеннее прочих.
Что же можно сказать по итогам анализа всего этого? Самый удивительный результат - это то, что на столь древней, капризной изначально и неправильно хранившейся фотоплёнке в принципе получилось немалое количество фотографий. Конечно, только современные технологии в виде цифрового фотоаппарата и компьютера как средства пост-обработки позволили эти самые фотографии увидеть. В какой-то степени это напоминало процесс реставрации каких-нибуть суперраритетных кадров из позапрошлого века, которые стоило спасти любой ценой, за исключением того, что мои кадры, конечно, того не стоили, кроме как забавы ради.
Особой разницы между кадрами, снятыми с различным превышением длительности выдержки над корректной для данных условий съёмки и изначальной чуствительности, не наблюдается. Невооружённым взглядом все они выглядят почти прозрачными, и только после жёсткой пост-обработки может быть заметна некая разница в уровне шума, который в любом случае с точки зрения нормальной фотографии остаётся неприемлемым. Только кадр с выдержкой около 1 секунды при открытой диафрагме в солнечный день отличается - на нём удалось получить изображение по краям.
Ни особенности оптики, ни точность фокусировки, ни условия освещённости не оказали заметного влияния на эти фотографии. Всё затмила плёнка и её дефекты. Бешеные шумы, съеденная детализация, потерянные края, низкий контраст, безумные цвета (на цветной-то плёнке), артефакты неизвестного происхождения - вот что определяет характер снимков. Это не то работы безумного экспрессиониста, не то повреждённые космическим пространством сигналы из глубин далёкой галактики, не то отпечатанные необычным образом древние гравюры, не то вынутые прямо из подсознания с помощью загадочной машины обрывки сновидений.
Одним словом, чистое искусство.