Кто в теремочке живёт? Продолжение
Отрывок из ненаписанной части "Черты Мира". Предыдущий кусочек текста - вот здесь.
******************************
Управление Северным было подобно управлению южными городами, а не Центром: в столице начальника штаба не должно было быть, а в остальных местах, в том числе в Северном, он непременно требовался - и либо выбирался из местных, либо назначался сверху. Рассуждая о власти и подчинении, следует напомнить о некоторых нюансах жизни Запада, играющих для ситуации в Северном особую роль; я говорю о соотношении военных и штатских, а также о соотношении писаных и неписаных законов. Начнём с последнего.
Как известно, Арийский Запад живёт не параграфами уложений, а неписаными законами, основанными на общезначимых понятиях о справедливости. Все писаные законы, а уж тем более конкретные распоряжения, проверяются на практике в свете этих понятий и запросто могут отменяться-видоизменяться. Это даёт высокие шансы на проведение любых реформ - важно лишь представлять себе, чего желает общество соответствующими реформами добиться.
Теперь о военных и штатских. Из того, что Арийское государство есть государство военное, естественно следует, что полнотой власти в нём обладают военные, а не штатские - однако же прикол в том, что военным при желании может стать каждый: менять образ жизни для этого не нужно, достаточно лишь быть/оказаться полезным обществу и согласиться стать подотчётным военно-административной структуре. Любому значимому хозяйственнику, технарю, учёному и т.д. охотно пришпилят погоны и назначат довольствие - лишь бы он сам согласился вписаться в сетку. А вот с этим-то и бывает затык, поскольку деятель такого рода легко может оказаться студентом, то есть человеком принципиально штатским, по убеждению отрекающимся от военной карьеры. В этих случаях государство оказывается вынуждено описывать вокруг нужного лица или группы лиц достаточно сложные фигуры - чтобы и законы чести соблюсти, и реальной выгоды не утерять.
Именно такова была ситуация в Северном незадолго до Черты Мира. Сложилось так, что местное студенчество держало ключевые места в стратегически значимых производствах (прежде всего в изготовлении электрооборудования и оптических приборов) и посему было уважаемым, активным и при всём том достаточно мирным. Военная администрация шла навстречу требованиям студентов в аспекте организации производств, дети и подростки из военных и студенческих семей то и дело оказывались вместе и могли дружить; увенчивала сию идиллию весомая часть населения Города, которая совокупно именовалась "мирными неарийцами из неарийских кварталов" - фактически же являла собою смесь местных городских неарийцев, залётных восточников и штатских арийцев-южан. Казалось бы, вот уже и готовая почва для братства народов, религий, сословий! - ан нет, и даже наоборот: вышеозначенная специфика Северного послужила причиной того, что накануне Черты Мира здесь сконцентрировалось роковое количество интеллектуалов-радикалов, готовых пролить братскую и соседскую кровь ради желанных изменений в жизни общества. Чего не хватало этим радикалам, чего они хотели? Чтобы ответить на сей вопрос, мы должны обратиться не к мистике и не к идеологии - а к весьма приземлённым экономическим причинам.
Суть дела в том, что развитие экономики Арийского Запада тормозилось нестабильным положением - вечной угрозой неарийских нападений. С одной стороны, разрозненность неарийцев позволяла арийцам локально подолгу мирно жить с ними рядом - с другой же стороны, надёжно договориться насчёт больших территорий и длительных сроков не удавалось. Это создавало затруднения для разработки месторождений и для торговли, что приводило к нарастающему дефициту качественного металла, причинявшему ущерб как промышленности, так и сельскому хозяйству. Всё вышеозначенное продуцировало социальные напряжения, которые в конечном итоге вылились в формирование так называемого "Чёрного Дела" - идейно-философского движения "техников цивилизации", мечтающих навести в "общем доме" жёсткий порядок, основанный на власти арийцев как высшей расы.
Исключительно важно понимать, что сторонники указанной философии отнюдь не были едины ни в отношении стратегии, ни в отношении тактики: в течение десятилетия перед Чертой Мира, пока нарастали напряжения и набирало силу движение "чёрных делателей" ("меланургов"), по стране то возникали, то исчезали кружки, исповедовавшие совершенно разные подходы к данной теме. Кружки эти местами до боли напоминали студенческие сообщества, и неспроста - ведь фактически и те, и другие пользовались одним и тем же источником кадров. Недовольные ситуацией молодые интеллектуалы зачастую выбирали между студентами и меланургами, руководствуясь произвольными побуждениями, под влиянием момента; и студенты, и "чёрные техники" бывали разные. Иные "чёрные техники" могли оказаться куда более мирными, чем иные студенты, хотя чаще, конечно, бывало наоборот - и посему не удивительно, что если первый шквал кровопролития обрушили на Северный "чёрные делатели", то следующую волну конфликта, едва не затопившую кровью всю страну, возбудили запевалы радикального студенчества. Однако это я забежал далеко вперёд; вернёмся-ка лучше обратно и будем рассказывать по порядку.
На этапе нашего прибытия панорама была такова: северногородская администрация силилась вытеснить студентов с занятых ими позиций, там и сям заменяя их военными специалистами; интеллектуалы-военные, в массе своей симпатизировавшие идеям меланургов, стекались в Северный в надеждах создать здесь нечто Нового Центра - столицы в очередной раз обновлённой Великой Державы; наблюдающие за процессом неарийцы думали разное, одни склонялись к тому чтобы замириться, другие мечтали о захвате производственных мощностей - короче говоря, напряжения росли, котелок побулькивал, каша тихо, но вполне зловеще варилась. Мы ни хрена не понимали в тонкостях производительных сил и производственных отношений, да в общем-то и не пытались в них разобраться; студенты и неарийцы показались нам наиболее правой и наиболее обижаемой стороной - мы чисто интуитивно (что называется, "на ощупь и на вкус":)) определили их как "своих" и вступили в войну на их стороне.
Для начала Организация Троек была воспринята как новая разновидность боевых меланургов: бестрепетно жестокие интели, вооружённые техническими прибамбасами - кем бы им ещё быть?.. Озадачивал тот факт, что сами мы объявляли себя неарийцами; как я уже говорил, на Арийском Западе принято признавать человека тем, кем он себя именует, и наш выбор быть неарийцами свидетельствовал, что мы не меланурги и в общем-то даже не студенты. Кто ж тогда?.. Особо сведущие люди не без оснований почитали нас за восточников - однако, напомню, в добропорядочном обществе полагалось игнорировать даже и само существование Восточного государства, не говоря уже о его сладострастно тянущихся через Хребет щупальцах.
Дополнительную пикантность привносил следующий момент. По целому ряду причин сложилось так, что разговоры на тему Чёрного Дела в столичных кругах той поры оказались почти такими же неприличными, как разговоры о Востоке; это равно касалось и Северного, и Центра - поэтому, даже обзаведясь друзьями из числа образованных арийских военных, мы умудрились прохлопать сию тему напрочь. О существовании "чёрных делателей" мы услышали от них самих в трагическую ночь Чёрного Мятежа, то есть год с лишним спустя нашего прибытия - ну а уж о том, что Организацию Троек по-первости принимали за модификацию того же явления, мы узнали вообще несколько лет спустя, когда обратились к исследованию эпохи с исторической точки зрения.
В целом на этапе нашего прибытия жизнь внутри Города была более-менее мирной, трупы на улицах так просто не валялись, резни в неарийских и студенческих кварталах не случалось, люди спокойно ходили на работу и т.п. - однако покидать городские пределы менее чем отрядом было нельзя: партизаны считали окрестности Северного своими и патрулировали их не менее тщательно, чем армейские - Город. Организацию Троек партизаны приняли в качестве союзников не сразу, поначалу благоразумно держали вооружённый нейтралитет; наша иномирческая удаль вызывала в них смешанные чувства. Нападать на Северный всерьёз партизаны не пытались, хотя отдельные разовые акции случались и до нас, и с нами вместе. Отношения партизан с обитателями неарийских кварталов были сложные; с одной стороны, публика помаленьку тасовалась из города в лесные отряды и наоборот, с другой - дискуссий о стратегии и тактике в этой среде было ничуть не меньше, чем внутри меланургов.
Динамика власти в Северном того периода была своеобразная; попросту говоря, начальники штаба менялись как перчатки. В течение года - с мая 02 по май 01 до ЧМ - на означенном посту перебывало четыре человека.
Первая замена была произведена как раз тогда, когда мы прибыли: в начале мая 02 до ЧМ был снят и казнён Хармодиус (Армус, Хариус), прослуживший начштабом Северного год, с весны 03 до ЧМ - либерал, друг студентов и сторонник мирного урегулирования. Результатом политических интриг врагов Армуса явился приказ из Центра о его смещении и расстреле - в подтверждение известного тезиса о том, что наилучшей наградой за добрые намерения является расстрел ("ведь, в самом деле, не петля же и не стенка?!")
В те же самые дни Центром был назначен новый начштаба, Эммануил - человек старой закалки, приверженец традиционной морали и т.д.; Эммануил пытался нормализовать ситуацию устрожением дисциплины, настаивал, что ничего особенного не происходит - трудовые будни военного города, вот и всё. Политика игнорирования реальности ни к чему хорошему не привела; в начале февраля 01 до ЧМ Эммануил погиб по нашей вине, а место начштаба занял его бывший заместитель - прожжённый аферист с тысячей имён по кличке "Шеф".
Сам по себе факт, что столь одиозный тип (мы будем называть его Модест) оказался на посту начштаба, характеризует ситуацию предельно чётко: как-никак Северный - столица, а не водевильный форт, где злодей-заместитель, захватив власть мятежом, отплясывает на косточках старых генералов, покуда его не застрелит проезжий ревизор. Приход Шефа к власти знаменовал наступление эры беспредела. Криминальный талант, выходец из княжеской семьи, Модест был овеян славой отморозка, которому никто не указ, вдобавок неотлучно держал при себе названого брата по прозвищу Исполнитель или Харон - молчаливого мрачного убийцу, беззаветно ему преданного. Вдвоём они успели постранствовать по Югу и Северу, затевая интриги и афёры, порой искромётно-остроумные, нередко очень жестокие - и прибыли в Город, когда там отчётливо запахло жареным. На посту начштаба Шеф пробыл крайне мало: в конце марта 01 до ЧМ он был захвачен в плен Организацией Троек, после чего вскорости погиб по нашей вине. Исполнитель погиб по нашей же вине ещё раньше. Обоих оживили вскоре после установления мира в Северном, и они успели по новой покуролесить, прежде чем всерьёз поссорились и расстались - Шеф получил срок и сел, а Исполнитель застрелился. Лично мне пришлось оживлять его поздней осенью 01 по ЧМ, выводить из депрессухи и в обнимку с ним шляться по местам их с Шефом боевой славы; однако же это я опять забегаю далеко вперёд.
Едва лишь только мы сместили Шефа, штаб Северного с облегчённым вздохом назначил комичную и притом удобную для всех фигуру. Имя сего незаурядного господина - Шат (Катулл); он происходит из особой аристократической фамилии, несущей древнюю кровь морских князей и составляющей брачные партии с представителями экстравагантных кровей, встречающимися на её пути. Чада означенной фамилии - люди мирные, однако понимающие толк в лукавстве, фарсе, розыгрыше и масках; в штабе Северного Шат держал роль придурковатого и пугливого аристократа с чересчур длинным языком и почитай что блестяще преуспел - пока радикалы расслаблялись, новый начштаба прехитрым образом вступил в отношения с Организацией Троек, в результате чего было установлено так называемое Первое Перемирие, которое касалось тотально всех, включая окрестных партизан. Первое Перемирие началось на третьей декаде мая 01 до ЧМ и продержалось около двух недель; в ночь на 7 июня 01 до ЧМ произошёл Чёрный Мятеж - Город был залит кровью, Катулл погиб в числе первых.
Сие лаконичное изложение событий должно, по моему замыслу, послужить увертюрой к повествованию о начальном периоде нашего здешнего пребывания - от выхода из кладки до собственно Чёрного Мятежа. Однако прежде чем приступать к рассказу, я хочу поделиться с читателем анекдотом, достойно увенчивающим историю последних начштабов Северного Города.
* * *
Господь призывает героя, готового спасти Его возлюбленный Град Северный, обещает помощь, если она потребуется, и награждение за труд.
Отзывается Хариус: "Я спасу Твой Град!" Бог делает его начштаба, тот трудится, но погибает не преуспев и приходит на суд. Господь спрашивает его: "Чего же тебе не достало, и почему ты не попросил помощи?" Хариус отвечает: "Мне не хватало уверенности в своей правоте и жёсткости, но я не стал просить, потому что пожалел население, понадеялся и так справиться."
Снова призывает Господь героя для спасения Своего города. Отзывается Эммануил: "Я спасу Твой Град!" Бог спрашивает: "А хватит тебе уверенности в своей правоте и жёсткости?" - "О, вот чего достаточно!.." - Эммануил становится начштабом, держится сколько может, но тоже гибнет и приходит на суд. "А тебе чего не хватило, и почему ты не обратился за помощью?" - "Мне не хватило доверия к людям и их доверия ко мне. А просить Тебя я не стал - во-первых, это не в моих привычках, а во-вторых…" - "Молчать! Достаточно первой причины! Марш за наградой! Следующий!"
Отзывается Модест: "Я очень хочу спасти Город, я постараюсь, мне не надо наград, но если не получится, Ты меня простишь?" - "Прощу, помогу, скорей начинай, времени осталось мало!" - Господь позволяет ему пройти в начштабы, на другой же день начинаются просьбы: "денег!" "машину!" "новый автомат!" "новый мундир!" "убери этого куда-нибудь, не даёт работать!", снова "денег!" У Бога кончается терпение, поскольку дела явно идут всё хуже, и Он смещает Модеста, а потом и призывает для разбирательства: "???!!!" - "Господи, Ты обещал меня не наказывать за неудачу! Можешь не награждать, если что!" - "Но чего тебе не доставало? Правоты, прямоты, доверия?" - "А, у меня этого отродясь не водилось!" - "А почему не попросил?" - "Нафига?! На посту начштаба это не помогает, Сам видишь, а любое своё собственное дело я с этими качествами и вовсе запорю!" - "Да Я тебя сейчас же в ад!" - "Тю, испугал! я так и так туда собирался" - "Вот и шёл бы! зачем тогда вообще полез в это дело?" - "Ну, знаешь! а как же долг арийца? великая миссия?"
(Вариант: "Ну и ступай в ад!" - "Ага, нарушаешь обещание не карать? всем расскажу, что Ты не человек чести!" - "Да Я же не за провал дела, а за принципы!" - "Ха, да кто у нас станет вникать, за провал или за принципы!")
Уверяют, что это - анекдот времён Первого Перемирия. У этого анекдота существует продолжение, которое появилось сильно спустя - уже после установления мира и начала массовых оживлений.
…Больше нет кандидатов. Время уходит. Бог расстраивается: "Да Я бы всё для них сделал, лишь бы хоть капля инициативы! Самому что ли идти спасать - но тогда это уже будет начало армагеддона!" Тут Катулл: "Что Вы-что Вы, как можно Самому, не извольте-с! Уж лучше тогда я пойду спасать, мы всё ж малость менее родовитые, чем Вы…" - "Что тебе для этого надо?" - "В нашей фамилии у посторонних просить не полагается…" - "Ну, какие у тебя есть достоинства?" - "Да никаких, положа руку на сердце…" - "Сейчас тебе все доблести дам!" - "Не извольте-с, я такое ничтожество, что не смогу ими воспользоваться… лучше по ходу как-нибудь договоримся…"
Сделался Шат начштаба, и началось нытьё: "Ой, они все кушать просят, лечения просят, а я и не знаю, где взять, как организовать…" Бог устроил, чтобы все насытились и вылечились. "Ой, переговоры, а я не расторопный, не политесный, всех раздражаю… вот бы все без меня договорились…" Господь и это устроил. "Ой, опять стреляют, по городу какие-то рыщут, я боюсь, хоть бы перемирие что ли…" Бог благословил перемирие.
Катулл не унимается: "Ох, зачем я только согласился, вот теперь мятеж начинается… забери Ты меня отсюда, я устал! И половину людей забери, все только мешают друг другу, ведут себя грубо, никакого бонтона не соблюдают…" Господь и это сделал, из последних сил сдерживается: "Чего тебе ещё?!" - "Погодите-с… вот уже вроде получше… армагеддон проехали… ну, теперь отпускай всех назад помаленьку…"
******************************
Примечания:
Об арийском студенчестве - специфическом сословии учащих и учащихся штатских - можно прочитать вот здесь;
про Начштаба-Эммануила и его друзей - в повести "История одной компании";
о крылатом выражении "на ощупь и на вкус":
сие присловье происходит из общеизвестной похабной песенки; цитата:
"Кругом палят, и просто жалость,
Что командиры разбежались -
Поскольку их полно, то занят каждый куст;
А мы в землянки залезаем
И ищем ихних партизанок -
Поскольку там темно, на ощупь и на вкус."
О том, что наилучшей наградой за добрые намерения является расстрел:
В правительственных кругах Центра, особенно в Школе, бытовала мрачная шутка, что наиболее достойной наградой за добрые намерения является расстрел - в самом деле, ведь не петля же и не стенка!.. Суть шутки в следующем: смертная казнь через повешение традиционно полагалась за уголовные преступления, а так называемой "стенкой" - смертной казнью наподобие распятия - карались тяжёлые политические преступления, прежде всего - предательство в отношении боевых товарищей, но также и вообще любого свойства "государственная измена" (о так называемых "чёрных звёздочках" - блоках для приведения в исполнение этой самой "стенки" - упоминалось как раз давеча, вот здесь.).
Надо полагать, из вышеизложенного очевидно, что расстрел таки и впрямь предпочтительнее:)
Ну а вообще о том, что это за Северный Город такой, для спасения которого требуются герои, один другого краше - мы специально выложили материалы позапрошлым постом.
******************************
Управление Северным было подобно управлению южными городами, а не Центром: в столице начальника штаба не должно было быть, а в остальных местах, в том числе в Северном, он непременно требовался - и либо выбирался из местных, либо назначался сверху. Рассуждая о власти и подчинении, следует напомнить о некоторых нюансах жизни Запада, играющих для ситуации в Северном особую роль; я говорю о соотношении военных и штатских, а также о соотношении писаных и неписаных законов. Начнём с последнего.
Как известно, Арийский Запад живёт не параграфами уложений, а неписаными законами, основанными на общезначимых понятиях о справедливости. Все писаные законы, а уж тем более конкретные распоряжения, проверяются на практике в свете этих понятий и запросто могут отменяться-видоизменяться. Это даёт высокие шансы на проведение любых реформ - важно лишь представлять себе, чего желает общество соответствующими реформами добиться.
Теперь о военных и штатских. Из того, что Арийское государство есть государство военное, естественно следует, что полнотой власти в нём обладают военные, а не штатские - однако же прикол в том, что военным при желании может стать каждый: менять образ жизни для этого не нужно, достаточно лишь быть/оказаться полезным обществу и согласиться стать подотчётным военно-административной структуре. Любому значимому хозяйственнику, технарю, учёному и т.д. охотно пришпилят погоны и назначат довольствие - лишь бы он сам согласился вписаться в сетку. А вот с этим-то и бывает затык, поскольку деятель такого рода легко может оказаться студентом, то есть человеком принципиально штатским, по убеждению отрекающимся от военной карьеры. В этих случаях государство оказывается вынуждено описывать вокруг нужного лица или группы лиц достаточно сложные фигуры - чтобы и законы чести соблюсти, и реальной выгоды не утерять.
Именно такова была ситуация в Северном незадолго до Черты Мира. Сложилось так, что местное студенчество держало ключевые места в стратегически значимых производствах (прежде всего в изготовлении электрооборудования и оптических приборов) и посему было уважаемым, активным и при всём том достаточно мирным. Военная администрация шла навстречу требованиям студентов в аспекте организации производств, дети и подростки из военных и студенческих семей то и дело оказывались вместе и могли дружить; увенчивала сию идиллию весомая часть населения Города, которая совокупно именовалась "мирными неарийцами из неарийских кварталов" - фактически же являла собою смесь местных городских неарийцев, залётных восточников и штатских арийцев-южан. Казалось бы, вот уже и готовая почва для братства народов, религий, сословий! - ан нет, и даже наоборот: вышеозначенная специфика Северного послужила причиной того, что накануне Черты Мира здесь сконцентрировалось роковое количество интеллектуалов-радикалов, готовых пролить братскую и соседскую кровь ради желанных изменений в жизни общества. Чего не хватало этим радикалам, чего они хотели? Чтобы ответить на сей вопрос, мы должны обратиться не к мистике и не к идеологии - а к весьма приземлённым экономическим причинам.
Суть дела в том, что развитие экономики Арийского Запада тормозилось нестабильным положением - вечной угрозой неарийских нападений. С одной стороны, разрозненность неарийцев позволяла арийцам локально подолгу мирно жить с ними рядом - с другой же стороны, надёжно договориться насчёт больших территорий и длительных сроков не удавалось. Это создавало затруднения для разработки месторождений и для торговли, что приводило к нарастающему дефициту качественного металла, причинявшему ущерб как промышленности, так и сельскому хозяйству. Всё вышеозначенное продуцировало социальные напряжения, которые в конечном итоге вылились в формирование так называемого "Чёрного Дела" - идейно-философского движения "техников цивилизации", мечтающих навести в "общем доме" жёсткий порядок, основанный на власти арийцев как высшей расы.
Исключительно важно понимать, что сторонники указанной философии отнюдь не были едины ни в отношении стратегии, ни в отношении тактики: в течение десятилетия перед Чертой Мира, пока нарастали напряжения и набирало силу движение "чёрных делателей" ("меланургов"), по стране то возникали, то исчезали кружки, исповедовавшие совершенно разные подходы к данной теме. Кружки эти местами до боли напоминали студенческие сообщества, и неспроста - ведь фактически и те, и другие пользовались одним и тем же источником кадров. Недовольные ситуацией молодые интеллектуалы зачастую выбирали между студентами и меланургами, руководствуясь произвольными побуждениями, под влиянием момента; и студенты, и "чёрные техники" бывали разные. Иные "чёрные техники" могли оказаться куда более мирными, чем иные студенты, хотя чаще, конечно, бывало наоборот - и посему не удивительно, что если первый шквал кровопролития обрушили на Северный "чёрные делатели", то следующую волну конфликта, едва не затопившую кровью всю страну, возбудили запевалы радикального студенчества. Однако это я забежал далеко вперёд; вернёмся-ка лучше обратно и будем рассказывать по порядку.
На этапе нашего прибытия панорама была такова: северногородская администрация силилась вытеснить студентов с занятых ими позиций, там и сям заменяя их военными специалистами; интеллектуалы-военные, в массе своей симпатизировавшие идеям меланургов, стекались в Северный в надеждах создать здесь нечто Нового Центра - столицы в очередной раз обновлённой Великой Державы; наблюдающие за процессом неарийцы думали разное, одни склонялись к тому чтобы замириться, другие мечтали о захвате производственных мощностей - короче говоря, напряжения росли, котелок побулькивал, каша тихо, но вполне зловеще варилась. Мы ни хрена не понимали в тонкостях производительных сил и производственных отношений, да в общем-то и не пытались в них разобраться; студенты и неарийцы показались нам наиболее правой и наиболее обижаемой стороной - мы чисто интуитивно (что называется, "на ощупь и на вкус":)) определили их как "своих" и вступили в войну на их стороне.
Для начала Организация Троек была воспринята как новая разновидность боевых меланургов: бестрепетно жестокие интели, вооружённые техническими прибамбасами - кем бы им ещё быть?.. Озадачивал тот факт, что сами мы объявляли себя неарийцами; как я уже говорил, на Арийском Западе принято признавать человека тем, кем он себя именует, и наш выбор быть неарийцами свидетельствовал, что мы не меланурги и в общем-то даже не студенты. Кто ж тогда?.. Особо сведущие люди не без оснований почитали нас за восточников - однако, напомню, в добропорядочном обществе полагалось игнорировать даже и само существование Восточного государства, не говоря уже о его сладострастно тянущихся через Хребет щупальцах.
Дополнительную пикантность привносил следующий момент. По целому ряду причин сложилось так, что разговоры на тему Чёрного Дела в столичных кругах той поры оказались почти такими же неприличными, как разговоры о Востоке; это равно касалось и Северного, и Центра - поэтому, даже обзаведясь друзьями из числа образованных арийских военных, мы умудрились прохлопать сию тему напрочь. О существовании "чёрных делателей" мы услышали от них самих в трагическую ночь Чёрного Мятежа, то есть год с лишним спустя нашего прибытия - ну а уж о том, что Организацию Троек по-первости принимали за модификацию того же явления, мы узнали вообще несколько лет спустя, когда обратились к исследованию эпохи с исторической точки зрения.
В целом на этапе нашего прибытия жизнь внутри Города была более-менее мирной, трупы на улицах так просто не валялись, резни в неарийских и студенческих кварталах не случалось, люди спокойно ходили на работу и т.п. - однако покидать городские пределы менее чем отрядом было нельзя: партизаны считали окрестности Северного своими и патрулировали их не менее тщательно, чем армейские - Город. Организацию Троек партизаны приняли в качестве союзников не сразу, поначалу благоразумно держали вооружённый нейтралитет; наша иномирческая удаль вызывала в них смешанные чувства. Нападать на Северный всерьёз партизаны не пытались, хотя отдельные разовые акции случались и до нас, и с нами вместе. Отношения партизан с обитателями неарийских кварталов были сложные; с одной стороны, публика помаленьку тасовалась из города в лесные отряды и наоборот, с другой - дискуссий о стратегии и тактике в этой среде было ничуть не меньше, чем внутри меланургов.
Динамика власти в Северном того периода была своеобразная; попросту говоря, начальники штаба менялись как перчатки. В течение года - с мая 02 по май 01 до ЧМ - на означенном посту перебывало четыре человека.
Первая замена была произведена как раз тогда, когда мы прибыли: в начале мая 02 до ЧМ был снят и казнён Хармодиус (Армус, Хариус), прослуживший начштабом Северного год, с весны 03 до ЧМ - либерал, друг студентов и сторонник мирного урегулирования. Результатом политических интриг врагов Армуса явился приказ из Центра о его смещении и расстреле - в подтверждение известного тезиса о том, что наилучшей наградой за добрые намерения является расстрел ("ведь, в самом деле, не петля же и не стенка?!")
В те же самые дни Центром был назначен новый начштаба, Эммануил - человек старой закалки, приверженец традиционной морали и т.д.; Эммануил пытался нормализовать ситуацию устрожением дисциплины, настаивал, что ничего особенного не происходит - трудовые будни военного города, вот и всё. Политика игнорирования реальности ни к чему хорошему не привела; в начале февраля 01 до ЧМ Эммануил погиб по нашей вине, а место начштаба занял его бывший заместитель - прожжённый аферист с тысячей имён по кличке "Шеф".
Сам по себе факт, что столь одиозный тип (мы будем называть его Модест) оказался на посту начштаба, характеризует ситуацию предельно чётко: как-никак Северный - столица, а не водевильный форт, где злодей-заместитель, захватив власть мятежом, отплясывает на косточках старых генералов, покуда его не застрелит проезжий ревизор. Приход Шефа к власти знаменовал наступление эры беспредела. Криминальный талант, выходец из княжеской семьи, Модест был овеян славой отморозка, которому никто не указ, вдобавок неотлучно держал при себе названого брата по прозвищу Исполнитель или Харон - молчаливого мрачного убийцу, беззаветно ему преданного. Вдвоём они успели постранствовать по Югу и Северу, затевая интриги и афёры, порой искромётно-остроумные, нередко очень жестокие - и прибыли в Город, когда там отчётливо запахло жареным. На посту начштаба Шеф пробыл крайне мало: в конце марта 01 до ЧМ он был захвачен в плен Организацией Троек, после чего вскорости погиб по нашей вине. Исполнитель погиб по нашей же вине ещё раньше. Обоих оживили вскоре после установления мира в Северном, и они успели по новой покуролесить, прежде чем всерьёз поссорились и расстались - Шеф получил срок и сел, а Исполнитель застрелился. Лично мне пришлось оживлять его поздней осенью 01 по ЧМ, выводить из депрессухи и в обнимку с ним шляться по местам их с Шефом боевой славы; однако же это я опять забегаю далеко вперёд.
Едва лишь только мы сместили Шефа, штаб Северного с облегчённым вздохом назначил комичную и притом удобную для всех фигуру. Имя сего незаурядного господина - Шат (Катулл); он происходит из особой аристократической фамилии, несущей древнюю кровь морских князей и составляющей брачные партии с представителями экстравагантных кровей, встречающимися на её пути. Чада означенной фамилии - люди мирные, однако понимающие толк в лукавстве, фарсе, розыгрыше и масках; в штабе Северного Шат держал роль придурковатого и пугливого аристократа с чересчур длинным языком и почитай что блестяще преуспел - пока радикалы расслаблялись, новый начштаба прехитрым образом вступил в отношения с Организацией Троек, в результате чего было установлено так называемое Первое Перемирие, которое касалось тотально всех, включая окрестных партизан. Первое Перемирие началось на третьей декаде мая 01 до ЧМ и продержалось около двух недель; в ночь на 7 июня 01 до ЧМ произошёл Чёрный Мятеж - Город был залит кровью, Катулл погиб в числе первых.
Сие лаконичное изложение событий должно, по моему замыслу, послужить увертюрой к повествованию о начальном периоде нашего здешнего пребывания - от выхода из кладки до собственно Чёрного Мятежа. Однако прежде чем приступать к рассказу, я хочу поделиться с читателем анекдотом, достойно увенчивающим историю последних начштабов Северного Города.
* * *
Господь призывает героя, готового спасти Его возлюбленный Град Северный, обещает помощь, если она потребуется, и награждение за труд.
Отзывается Хариус: "Я спасу Твой Град!" Бог делает его начштаба, тот трудится, но погибает не преуспев и приходит на суд. Господь спрашивает его: "Чего же тебе не достало, и почему ты не попросил помощи?" Хариус отвечает: "Мне не хватало уверенности в своей правоте и жёсткости, но я не стал просить, потому что пожалел население, понадеялся и так справиться."
Снова призывает Господь героя для спасения Своего города. Отзывается Эммануил: "Я спасу Твой Град!" Бог спрашивает: "А хватит тебе уверенности в своей правоте и жёсткости?" - "О, вот чего достаточно!.." - Эммануил становится начштабом, держится сколько может, но тоже гибнет и приходит на суд. "А тебе чего не хватило, и почему ты не обратился за помощью?" - "Мне не хватило доверия к людям и их доверия ко мне. А просить Тебя я не стал - во-первых, это не в моих привычках, а во-вторых…" - "Молчать! Достаточно первой причины! Марш за наградой! Следующий!"
Отзывается Модест: "Я очень хочу спасти Город, я постараюсь, мне не надо наград, но если не получится, Ты меня простишь?" - "Прощу, помогу, скорей начинай, времени осталось мало!" - Господь позволяет ему пройти в начштабы, на другой же день начинаются просьбы: "денег!" "машину!" "новый автомат!" "новый мундир!" "убери этого куда-нибудь, не даёт работать!", снова "денег!" У Бога кончается терпение, поскольку дела явно идут всё хуже, и Он смещает Модеста, а потом и призывает для разбирательства: "???!!!" - "Господи, Ты обещал меня не наказывать за неудачу! Можешь не награждать, если что!" - "Но чего тебе не доставало? Правоты, прямоты, доверия?" - "А, у меня этого отродясь не водилось!" - "А почему не попросил?" - "Нафига?! На посту начштаба это не помогает, Сам видишь, а любое своё собственное дело я с этими качествами и вовсе запорю!" - "Да Я тебя сейчас же в ад!" - "Тю, испугал! я так и так туда собирался" - "Вот и шёл бы! зачем тогда вообще полез в это дело?" - "Ну, знаешь! а как же долг арийца? великая миссия?"
(Вариант: "Ну и ступай в ад!" - "Ага, нарушаешь обещание не карать? всем расскажу, что Ты не человек чести!" - "Да Я же не за провал дела, а за принципы!" - "Ха, да кто у нас станет вникать, за провал или за принципы!")
Уверяют, что это - анекдот времён Первого Перемирия. У этого анекдота существует продолжение, которое появилось сильно спустя - уже после установления мира и начала массовых оживлений.
…Больше нет кандидатов. Время уходит. Бог расстраивается: "Да Я бы всё для них сделал, лишь бы хоть капля инициативы! Самому что ли идти спасать - но тогда это уже будет начало армагеддона!" Тут Катулл: "Что Вы-что Вы, как можно Самому, не извольте-с! Уж лучше тогда я пойду спасать, мы всё ж малость менее родовитые, чем Вы…" - "Что тебе для этого надо?" - "В нашей фамилии у посторонних просить не полагается…" - "Ну, какие у тебя есть достоинства?" - "Да никаких, положа руку на сердце…" - "Сейчас тебе все доблести дам!" - "Не извольте-с, я такое ничтожество, что не смогу ими воспользоваться… лучше по ходу как-нибудь договоримся…"
Сделался Шат начштаба, и началось нытьё: "Ой, они все кушать просят, лечения просят, а я и не знаю, где взять, как организовать…" Бог устроил, чтобы все насытились и вылечились. "Ой, переговоры, а я не расторопный, не политесный, всех раздражаю… вот бы все без меня договорились…" Господь и это устроил. "Ой, опять стреляют, по городу какие-то рыщут, я боюсь, хоть бы перемирие что ли…" Бог благословил перемирие.
Катулл не унимается: "Ох, зачем я только согласился, вот теперь мятеж начинается… забери Ты меня отсюда, я устал! И половину людей забери, все только мешают друг другу, ведут себя грубо, никакого бонтона не соблюдают…" Господь и это сделал, из последних сил сдерживается: "Чего тебе ещё?!" - "Погодите-с… вот уже вроде получше… армагеддон проехали… ну, теперь отпускай всех назад помаленьку…"
******************************
Примечания:
Об арийском студенчестве - специфическом сословии учащих и учащихся штатских - можно прочитать вот здесь;
про Начштаба-Эммануила и его друзей - в повести "История одной компании";
о крылатом выражении "на ощупь и на вкус":
сие присловье происходит из общеизвестной похабной песенки; цитата:
"Кругом палят, и просто жалость,
Что командиры разбежались -
Поскольку их полно, то занят каждый куст;
А мы в землянки залезаем
И ищем ихних партизанок -
Поскольку там темно, на ощупь и на вкус."
О том, что наилучшей наградой за добрые намерения является расстрел:
В правительственных кругах Центра, особенно в Школе, бытовала мрачная шутка, что наиболее достойной наградой за добрые намерения является расстрел - в самом деле, ведь не петля же и не стенка!.. Суть шутки в следующем: смертная казнь через повешение традиционно полагалась за уголовные преступления, а так называемой "стенкой" - смертной казнью наподобие распятия - карались тяжёлые политические преступления, прежде всего - предательство в отношении боевых товарищей, но также и вообще любого свойства "государственная измена" (о так называемых "чёрных звёздочках" - блоках для приведения в исполнение этой самой "стенки" - упоминалось как раз давеча, вот здесь.).
Надо полагать, из вышеизложенного очевидно, что расстрел таки и впрямь предпочтительнее:)
Ну а вообще о том, что это за Северный Город такой, для спасения которого требуются герои, один другого краше - мы специально выложили материалы позапрошлым постом.