О неписаных и писаных законах Арийского Запада
По ходу обсуждения темы служения следователей возник естественный вопрос - так из чего же всё-таки состоит противогаз?(с:)) - в том смысле, что так всё-таки на чём основано различение законных и незаконных категорий внутри следовательского сословия как такового?
Ответ на этот вопрос можно дать, только опираясь на представление о соотношении неписаных и писаных законов - которое, собственно, и составляет базовую парадигму общественного сознания Арийского Запада - и, стало быть, обеспечивает жизнь и возобновление соответствующих социальных конструкций.
Чтобы углубиться в предысторию вопроса, сделаем несколько последовательных шагов назад.
Что представляет собою Арийское государство последнего тысячелетия?
Для простоты восприятия напишем в столбик:
Арийское государство последнего тысячелетия, основанное Амаем Героем Эпоса,
является реформированным Арийским государством потомков приморских изгнанников и их единоверцев на землях изгнания,
которое, в свою очередь, наследует распавшейся Приморской Державе - сиречь Ветхозаветной Державе Верных,
которая сформировалась на Земле Обетованной, то есть в Приморье, на основании социальной структуры и социальных представлений странствовавшего до той поры Избранного Народа,
который сложился как новая, доселе не существовавшая социо-религиозная общность полиэтничного и поликультурного происхождения - возникшая в ответ на социо-религиозный кризис соответствующего периода (кому интересно - это было примерно за 6 тысяч лет до Черты Мира).
Если совсем вкратце - то:
Избранный Народ сложился как нечто новое,
потом странствовал по Северному материку,
потом владычествовал в Приморье,
потом его часть в изгнании основала Арийское государство,
потом Арийское государство реформировал Амай Герой Эпоса.
Какое основное противоречие можно усмотреть в качестве движущей силы развития всех вышеперечисленных социумов?
Об этом противоречии мы уже неоднократно писали, в частности, в посте "Противостояние Атлантики и Ортодоксии на просторах Арийского Запада" - который, кстати, мы всемерно рекомендуем перечитать: там и про историю Арийского государства, и про эти самые основные парадигмы, которые между собой борются - да и в комментах там разговор тоже важный.
Так вот, стало быть, о каком таком противоречии идёт речь?
Противоречие, которое мы обозначаем как противостояние Атлантики и Ортодоксии, содержит в себе следующий мировоззренческий конфликт:
- парадигма Атлантики подразумевает самоценность каждой личности и святость её границ - то есть свободу, независимость, полноправность в распоряжении самим собой, в пределе - онтологическое равенство отдельной личности не только другой личности, но и миру в целом
(о служении и законе Атлантики, о понятиях "равный" / "равенство" на Земле Алестры - вот здесь);
из этого подхода следует, что понятия типа "правильный /неправильный", "хороший /плохой", а также линейки ценностей и иерархические структуры -
имеют значение чисто техническое, применимы исключительно "по месту", а произведённые по ним оценки могут в любой момент быть отменены и заменены на противоположные или любые другие - никакого самодовлеющего онтологического и морально-нравственного значения они не имеют
(зонтик в дождь - хорошо, зонтик в тесном транспорте - плохо, зонтик на балу - как повезёт, "рыбке зонтик" - смешно);
- парадигма Ортодоксии подразумевает самоценность существующих социальных и/или ментальных структур -
из чего следует самодовлеющее значение понятий типа "правильный /неправильный", "хороший /плохой", которые выводятся на основании линеек ценностей, выросших на базе вышеозначенных социальных и/или ментальных структур -
ценность же каждой отдельной личности и её достояния измеряется с помощью этих самых понятий и линеек
(применять зонтик в соответствии с установленными правилами - онтологическое благо, тот кто так делает - хорош и заслуживает похвалы, применять зонтик вопреки установленным правилам - онтологическое зло, тот кто так делает - плох и заслуживает осуждения).
Нетрудно догадаться, что для существа, которое доверяет себе, понимает себя и умеет с собой обращаться - а значит, по дефолту предполагает соответствующие возможности и в других существах - адекватной является парадигма Атлантики (ключ - "чтобы общаться было интересно"),
а для существа, которое не доверяет себе, не понимает себя и не умеет с собой обращаться, а стало быть не верит и в соответствующие возможности других существ - адекватной является парадигма Ортодоксии (ключ - "чтобы общаться было безопасно").
Как это всё связано с темой законов, писаных и неписаных?
Из вышесказанного должно быть понятно, что в парадигме Атлантики законы отсчитываются от конкретных интересов отдельных личностей и основаны на их взаимных договорённостях, в полной мере участникам договора понятных -
в парадигме же Ортодоксии законы отсчитываются от сохранения существующих социальных и ментальных структур, но поскольку никакая структура не может оставаться неизменной, а изменения происходят на разных уровнях не одновременно - то и основанные на сохранении структур законы то и дело вступают друг с другом в противоречие, а понимание этих законов у существ, которые устраивают по ним свою жизнь, зачастую сильно не совпадает.
Из всего этого, в свою очередь, вполне логично следует, что в парадигме Атлантики имеет место примат неписаных законов, вытекающих из единого понимания равенства и самоценности каждой личности, поскольку это понимание является для каждого существа внутренним и всё необходимое легко высчитывается "по месту" исходя из него -
в парадигме же Ортодоксии имеет место примат писаных законов, с которыми необходимо побуквенно сличать запросы каждой личности, определяя её поведение внешним образом, поскольку оснований для единого понимания сравнительной ценности этих законов (и, стало быть, для выбора между ними) недостаточно или вовсе нет.
Как выглядит тема неписаных и писаных законов применительно к истории Избранного Народа?
Как было сказано выше, Избранный Народ Земли Алестры сложился как новая общность полиэтничного и поликультурного происхождения, возникшая в качестве ответа на мировоззренческий кризис соответствующего периода. Эпоха безмятежного упования на эис-прародителей миновала - перед ойкуменой встал ряд проблем, которые не могли быть решены за счёт обращения к богам, потому что это были проблемы общения людей друг с другом. Многие социумы и этносы на том этапе сознательно или бессознательно предпочитали жить по законам Ортодоксии - однако проблемы, поставленные жизнью, побудили тех, кто ещё не забыл Атлантику, поднять её знамя и напомнить о ней миру. Одним из отрядов знаменосцев Атлантики и стал новосложившийся Избранный Народ.
В странствиях по лицу Земли Алестры дети Избранного Народа в меру своего понимания стремились ориентироваться на законы Атлантики - однако влияние Ортодоксии ничуть не умалялось. Видеть и принимать себя и другого, осознанно обращаться с собой и нести за это ответственность, доверять в том же самом другому - всё это требует постоянного вложения сил и неизбежно содержит риски, поэтому если желание развиваться не превосходит стремления к комфорту - то существо рано или поздно начинает предпочитать пути Ортодоксии. Дети Избранного Народа помнили, что Бог, Который ведёт их в новую землю, пребывает в общении с каждым из них, поэтому они не должны иметь царей, господствующих над прочими, что все собратья равноправны, что судить следует по духу, а не по букве - однако примеры успеха народов с иными обычаями не могли не волновать их сердец. Особую роль это стало играть, когда странствия закончились, и Сыны Израилевы воцарились в Обетованной Земле - в Приморье.
Самым главным образцом тогдашней успешности была Волхвитская Империя, социальная жизнь которой внешним образом опиралась на законы Ортодоксии (по существу дела всё было хитрее, но сейчас речь не об этом). Волхвитская Держава выглядела весьма презентабельно, так что многим в Приморье её порядки импонировали, тем более что волхвы тоже чтили Единого Бога, Творца Всяческих. Принципиальную разницу между атлантическим и ортодоксальным монотеизмом при желании можно было проигнорировать, затереть - что и происходило исподволь, медленно, но верно; к концу существования Приморской Державы Верных она напоминала Волхвитскую Империю уже очень во многом. Бюрократия плодила крючкотворство, писаные законы разрастались, заглушая внутренний закон, который тем не менее продолжал жить в народе. Когда Приморская Держава рухнула, оказавшиеся в изгнании верные вновь открыто провозгласили закон Атлантики и создали Арийское государство - основанное на изначальных принципах свободы и полноправности каждого, оно должно было быть лишено недостатков старой державы.
Жизнь Арийского государства пред-Амайского и, соответственно, пост-Приморского периода (между 3-мя и 1 тысячей лет до Черты Мира; кое-что об этой эпохе можно прочитать вот здесь) во многом напоминала до-имперскую жизнь ойкумены - в соответствии с понятиями Атлантики тон задавали свободные союзы городов, так называемые "венки". Там было довольно много разнообразных и подвижных социальных структур, этнический состав тоже был довольно-таки пёстрым, вдобавок ко всему Арийский Запад активно общался с морем - океанские князья и торговцы добирались с Южного Побережья до самых лесов, брачевались, заключали альянсы, строили цитадели. Люди моря издревле исповедовали религию Таш, поклонение Всеобщей Матери - мировоззренческие принципы этой веры в полной мере соответствуют законам Атлантики, посему общение Запада и моря было союзом родственных душ. Короче говоря, до-Амайское Арийское государство было очень даже ничего, однако так и не смогло решить проблему общения с неарийцами - на то, чтобы увидеть в шаманском служении ветку той же самой Атлантики и принять неарийцев как братьев, у потомков горделивых сынов Израилевых широты не хватало. Бывали и другие проблемы - как уже было сказано, если желание развиваться не превосходит стремления к комфорту, то перед существом или обществом начинает маячить мягкий покатый путь Ортодоксии. Склонить на сей путь Арийское государство мечталось и многим вершителям тайной истории, прежде всего Артигемонам - которые наработали немало ухваток, как прибирать к рукам ортодоксальные сообщества, однако практически не имели оружия против сообществ атлантических. Поэтому для влияния на Арийское государство использовались все возможные рычаги - начиная с отсылок на Восток и Приморье, где, дескать-мол, гораздо выше уровень цивилизации, продолжая волхвитскими вздохами о реальных и вымышленных красотах их древней империи - ну и вплоть до "ползучей экспансии" восточной ветки христианства, Фоминитской Церкви. В среде фоминитов борьба Атлантики с Ортодоксией протекала с переменным успехом, однако экспансию логичным образом осуществляли именно те общины, где торжествовала Ортодоксия. По всему по этому можно смело сказать, что совершенно неизвестно, как сложилась бы судьба Арийского Запада и ойкумены в целом - если бы не те радикальные изменения, которые произвёл Амай.
Что же такое новое-необыкновенное сделал с Арийским государством Амай Герой Эпоса?
Не вдаваясь в исторические тонкости (которых за тысячелетие накопилось великое множество:)) и не затрагивая тему суперсистем Арийского Запада (о которых можно прочитать, например, вот здесь и вот здесь), можно самым грубым и приблизительным образом сформулировать так.
Разумеется, Амай не создавал государственного устройства "с нуля", в своих преобразованиях он опирался на то, что уже и так существовало, жило и являло надёжность - однако его реформы дали имеющемуся совершенно новую эффективность.
Прежде всего следует отметить вот что. Созданное Амаем Арийское государство - это подчёркнутым образом государство воинов, облечённых властью самостоятельно защищать себя и своё достояние, самостоятельно нести за это ответ перед Небесами - и притом имеющих возможность вместе с другими равными защищать общую землю, Терру Атлантику - и как географическую территорию, и как закон бытия.
Арийское государство есть государство воинов, то есть воины в нём не выделены из прочих, воинами по дефолту являются все - зато в нём существуют добровольно выделившиеся из прочих "люди мира". Все воины имеют право на любой мирный труд, но "люди мира" при этом имеют право никак не участвовать в делах войны - никто никогда не осудит человека из любого сословия, который объявляет себя пацифистом и далее честно не поднимает ни на кого оружия. Вопрос о том, в какой мере сей человек останется пребывать во властных структурах, если до того он был, к примеру, боевым генералом - несомненно сложный и решаться будет по месту, однако сам факт, что кто угодно имеет право стать "человеком мира", для арийского общества неоспорим.
По дефолту, стало быть, всякий имеет право и возможность носить оружие; всякий имеет право и возможность стать солдатом или офицером; всякий имеет право и возможность стать следователем - то есть для того, чтобы сделаться носителем власти в государстве воинов, любому человеку не требуется ничего, кроме желания, ответственности и усилий, потраченных на то чтобы пройти соответствующее обучение.
Вместе с тем, любой носящий оружие вовсе не обязан быть государству воинов подотчётным - он может быть фермером, торговцем, охотником, наёмным работником, странствующим одиночкой, вообще кем угодно - пока он не захотел стать солдатом или офицером, он государству воинов не подотчётен, зато и не имеет прямого доступа к государственной власти. Его власть распространяется лишь на его собственное хозяйство либо на хозяйство того или иного сообщества, в которое он добровольно может вступить.
Важный момент: для того чтобы стать военным и таким образом получить доступ к управлению государством, совершенно не требуется менять образа жизни - достаточно быть /оказаться полезным обществу и согласиться стать подотчётным военному гос.устройству. Этот выбор - становиться или не становиться подотчётным государству - абсолютно свободный и никакой моральной оценки со стороны общества не несёт. Практических затруднений в обычном случае всё это тоже не создаёт, хотя могут возникать весьма причудливые социальные сочленения - скажем, если важным производством руководит человек принципиально штатский, отказывающийся быть военным, то он не имеет права состоять в администрации, однако администрация может его нанять; если работающие на государственном производстве штатские требуют, чтобы у них был штатский начальник (потому что имеют полное право не исполнять приказов начальника-военного) - тогда штаб должен поставить им нанятого штатского начальника.
Власть в государстве воинов, которое основал Амай, делится на две равноправные и неподотчётные друг другу ветви, светскую и духовную - это власть офицеров и власть следователей, высшие органы которых - Штаб Центра и Школа Следователей.
Создание Школы Следователей и формирование всей соответствующей системы дало Арийскому Западу долгожданную возможность освободиться от вышеуказанной "ползучей экспансии" Фоминитской Церкви - ведь если арийцы-верные имели возможность решать свои религиозные дела посредством храмового богослужения Системы, то арийцы-христиане нередко оказывались в ситуации "религиозного дефицита" и не могли не обращать внимания на фоминитов - а фоминитские общины, как уже было сказано, зачастую продвигали весьма и весьма агрессивную Ортодоксию.
Будучи революционным преобразованием для Запада, создание Школы Следователей не было явлением вообще уникальным - череда так называемых "великих школ" в истории ойкумены начинается ещё с Младшего Пантеона. "Великие школы", в разное время создававшиеся для разных структур, всегда имели задачей подготовку самостоятельных универсальных специалистов - миссионеров того или иного движения, способных фактически "с нуля" организовать вокруг себя жизнь в соответствии с той или иной миссией.
То, что Амай положил в основу обучения в Школе Следователей одну из мистериальных таннитских практик, тоже было отчасти революционным, отчасти уже испытанным делом - ведь многие школы боевых искусств, как тайные, так и общедоступные, содержали в своей основе таннитские практики. Масштаб затеи, однако, поражает воображение и по сию пору - новая система, сердцем которой стала Школа, реально смогла охватить собою всю страну, закружить Юг и Север в неудержимом и крышесносном атлантическом танце.
Что касается светской ветви власти реформированного Амаем Арийского государства, то радикальное нововведение заключается в запрете на единоличное командование Штабом Центра - в других местах существуют начальники штаба, а в Центре нет (об этом уже было рассказано вот здесь - кстати, там и вообще вкратце дана картина социальной жизни Арийского Запада перед Чертой Мира). В остальном Штаб Центра принципиально не отличается от штабов всех других населённых пунктов - а вот о том, как устроена власть штаба как таковая, есть смысл сказать несколько слов отдельно.
Строго говоря, в состав любого местного штаба входят абсолютно все местные офицеры - солдаты не входят, то есть подразумевается, что на то они и солдаты, что участвовать в управленческих делах им неинтересно, иначе они сами сделались бы офицерами (что нетрудно). Однако это вовсе не означает, что на любое заседание штаба являются все офицеры данного населённого пункта поголовно. Совсем наоборот: в обычном случае в штабе постоянно пребывают собственно "штабные офицеры", то есть сотрудники администрации, которые там, в штабе, работают на ставке - а на заседания штаба собираются те, кого касается тема данного заседания. Иногда это начштаба с высшими офицерами, иногда начштаба со всей штабной администрацией, иногда - в случаях, когда решаются какие-то общезначимые, особо важные дела - действительно собираются все местные офицеры, сколько их ни на есть. Зато в таких случаях и солдаты в стороне не остаются - они собираются не в штабе, но где-то поблизости, например, на главной площади, обсуждают ситуацию, спорят, всемерно доводят своё мнение до офицеров - а уж те выражают общее мнение на заседании штаба. Те местные жители, которые ни солдатами, ни офицерами не являются (студенты, фермеры и пр.), принимают участие в обсуждении или на равных с солдатами правах, во время вышеуказанных митингов - или же могут быть привлечены штабом в качестве специалистов-консультантов (если, например, решаются дела, связанные с каким-то местным производством), тогда их голоса могут учитываться на равных с офицерами правах.
Подразумевается, что начштаба руководит штабом и, стало быть, жизнью населённого пункта отнюдь не самовластно - однако вопрос о том, в какой мере конкретный начштаба советуется с офицерами и всеми прочими, какую роль играет голосование по частным проблемам - этот вопрос решается по-разному и никоим образом не регламентируется извне. Как устраиваются отношения между начштаба, штабом и всем городом/фортом - так и устраиваются, если всё хорошо - то и хорошо, а если что не так - то население может воспротивиться, причём по-разному - могут офицеры восстать против начштаба, могут солдаты восстать против офицеров, может одна часть офицеров восстать против другой. Подразумевается, что если заваруха завершилась взаимной договорённостью - то это внутреннее дело населённого пункта, которое не должно волновать ни Центр, ни соседей. Однако если заваруха долгое время не успокаивается, если начинают страдать и погибать посторонние люди и / или столичные эмиссары - тогда волнения уже считаются за мятеж, что с вероятностью может вызвать со стороны Центра санкции. Войны между отдельными городами или фортами считаются делом категорически недопустимым.
О соотношении неписаных и писаных законов в жизни Арийского Запада
Из всего вышеизложенного должно быть понятно, что социальная жизнь Арийского Запада устраивается прежде всего по неписаным законам Атлантики, которые более-менее понятны всем, кто здесь живёт - но вместе с тем также и по конкретным обычаям и нравам частных локусов. Эти обычаи и нравы могут быть в гармонии с законами Атлантики, а могут им противоречить - что создаёт всевозможные загогулины общественного сознания, странности реальных сюжетов и абсурдизмы писаных законов-распоряжений. Тем не менее - с учётом всех этих оговорок - можно таки смело утверждать, что неписаные законы на Арийской Территории однозначно считаются важнее писаных.
Что представляют из себя писаные законы Арийского Запада?
Собственно говоря, писаные законы - это либо зафиксированные на бумаге и без того известные и понятные всем принципы (например, Кодекс Чести следователя), либо результаты конкретных договорённостей, фиксируемые на бумаге, чтобы не забыть, до чего договорились в последний раз - которые при необходимости легко корректируются и отменяются. Законы, издаваемые Штабом Центра, не намного важнее конкретных распоряжений / приказов местных начальников штаба - с одной стороны, они там в Центре подумали и решили, не дураки ведь там в Штабе Центра сидят! - а с другой стороны, они там в Центре местных условий не знают, а местный начштаба знает, поэтому может рассудить куда более справедливо, чем у них там в ихней столичной бумажке записано. Все противоречия между писаными законами и частными распоряжениями решаются исключительно по месту, основываясь на понятных всем сторонам конфликта неписаных законах.
На чём основано различение законных и незаконных категорий внутри следовательского сословия?
В общем-то, тут всё просто: вопрос исключительно в том, таки является рассматриваемое лицо настоящим следователем или не является? -
то есть, способен ли он свободно, основываясь только на совести, на внутреннем чувстве правды решать дела, связанные с человеческими жизнями и трагедиями? ценит ли он достоинство личности превыше всего? способен ли он держать себя в руках в бушующем море переживаний, связанных с обработкой, не погубит ли он подследственного и самого себя? -
если человек соответствует вышеуказанным критериям, то это настоящий следователь, а если нет - то нет.
Школа даёт своим воспитанникам соответствующую подготовку и тем самым минимально необходимую "гарантию качества" - однако по жизни бывает всякое, поэтому подразумевается, что следователь может допустить грубую ошибку / ряд ошибок и оказаться дисквалифицирован. В обычном случае для самого дисквалифье его неправота столь же очевидна, как и для тех, кто его дисквалифицировал - поэтому в дальнейшем этот человек держится адекватно случившемуся и за настоящего следователя себя не выдаёт. Иногда бывает обратное - человек считает, что ситуация была оценена неверно и что дисквалифицировали его несправедливо; при таком раскладе он далее может держаться того, что вообще-то он настоящий следователь, лишь формально не вполне законный. И в том, и в другом случае важнее всего именно самосознание, самоощущение человека: если он по-прежнему считает себя настоящим следователем, то и служение своё он исполняет так же качественно, как раньше; если же он чувствует себя сорвавшимся, сломавшимся - то работать так же качественно, как раньше, он не может. Поэтому он или будет честно воздерживаться - или, быть может, пойдёт на нарушение запрета в крайней ситуации, которую сам сочтёт из ряда вон важной - или, что тоже бывает, попадёт в какую-то психологическую ловушку, окончательно сломается и согласится работать на разбойничающую местную власть, то есть однозначно сделается незаконнопрактикующим. Подчеркнём ещё раз: самоощущение / самоопределение человека играет в вопросе его "законности" ключевую роль - и это самоопределение безошибочно улавливают все, кто его окружает. Именно поэтому недоучка-"беглец совести" может чувствовать себя настоящим следователем, как таковой опознаваться посторонними и в таковом качестве праведно исполнять своё служение.
В ситуациях, когда человек в Школе не учился, всё обстоит несколько сложнее, но суть остаётся той же: главное - самоощущение / самоопределение. Лицензиата учат настоящие следователи, они ставят ему руки и свидетельствуют о его законности прежде всего ему самому - и далее по ходу жизни он или удостоверяется, что находится на подобающем месте, или же делает вывод, что следователем его поставили в узкой ситуации, от нужды, а коли нужды нет - то лучше ему следователем и не быть. Строго говоря, вопрос подтверждения законности лицензиата в Школе тоже играет роль прежде всего психологическую - то, как его примут в Школе, гораздо важнее того, в какой список будет в дальнейшем вписано его имя. Всевозможные вольнопрактикующие, как уже говорилось, сами для себя - а стало быть, и для окружающих - жёстко держатся одного из двух: или что они всё равно что законные и несут служение в чистоте, или что они незаконные и святотатствуют.
Таким образом, законность / незаконность следователя в обычной ситуации легко определяется "на ощупь и на вкус" (с) - по поведению человека в деле совершенно не трудно понять, кто он такой и чем именно тут занят. Нормальное арийское общество интересуется, как правило, не формальностями, а сутью - и поэтому выдавать себя за следователя, не являясь таковым, может понадобиться кому-то лишь только в кратком эпизоде (типа как в анекдоте про то как охранник Ханс был подследственным), более длительный маскарад никакого смысла не имеет.
Несколько слов о современности
После Черты Мира ситуация по части писаных и неписаных законов на Арийском Западе не изменилась ничуть - разве что писаные законы стали куда быстрее проверяться на предмет годности-негодности, корректировки и пр. Управление государством претерпело ряд существенных изменений - скажем, штаб Северного Города был объявлен Общим Собранием и включил в себя представителей всех этносоциальных групп, обитающих в Северном и вокруг. В других штабах страны произошли аналогичные смещения - всюду в разной степени, всюду по месту, на живую нитку - проистекающие из того же самого принципа, что заседать и голосовать в штабе должны те, кто заинтересован и активен в построении жизни и быта. Следовательское сословие по-прежнему независимо от других властных структур, да, впрочем, и все остальные мало зависят друг от друга - и согласовывают свою деятельность не формализованно, а по конкретным необходимостям.
Ну а так ваще-то много всякого после Черты Мира переменилось, так что ежели кого что интересует - спрашивайте смело:)
Ответ на этот вопрос можно дать, только опираясь на представление о соотношении неписаных и писаных законов - которое, собственно, и составляет базовую парадигму общественного сознания Арийского Запада - и, стало быть, обеспечивает жизнь и возобновление соответствующих социальных конструкций.
Чтобы углубиться в предысторию вопроса, сделаем несколько последовательных шагов назад.
Что представляет собою Арийское государство последнего тысячелетия?
Для простоты восприятия напишем в столбик:
Арийское государство последнего тысячелетия, основанное Амаем Героем Эпоса,
является реформированным Арийским государством потомков приморских изгнанников и их единоверцев на землях изгнания,
которое, в свою очередь, наследует распавшейся Приморской Державе - сиречь Ветхозаветной Державе Верных,
которая сформировалась на Земле Обетованной, то есть в Приморье, на основании социальной структуры и социальных представлений странствовавшего до той поры Избранного Народа,
который сложился как новая, доселе не существовавшая социо-религиозная общность полиэтничного и поликультурного происхождения - возникшая в ответ на социо-религиозный кризис соответствующего периода (кому интересно - это было примерно за 6 тысяч лет до Черты Мира).
Если совсем вкратце - то:
Избранный Народ сложился как нечто новое,
потом странствовал по Северному материку,
потом владычествовал в Приморье,
потом его часть в изгнании основала Арийское государство,
потом Арийское государство реформировал Амай Герой Эпоса.
Какое основное противоречие можно усмотреть в качестве движущей силы развития всех вышеперечисленных социумов?
Об этом противоречии мы уже неоднократно писали, в частности, в посте "Противостояние Атлантики и Ортодоксии на просторах Арийского Запада" - который, кстати, мы всемерно рекомендуем перечитать: там и про историю Арийского государства, и про эти самые основные парадигмы, которые между собой борются - да и в комментах там разговор тоже важный.
Так вот, стало быть, о каком таком противоречии идёт речь?
Противоречие, которое мы обозначаем как противостояние Атлантики и Ортодоксии, содержит в себе следующий мировоззренческий конфликт:
- парадигма Атлантики подразумевает самоценность каждой личности и святость её границ - то есть свободу, независимость, полноправность в распоряжении самим собой, в пределе - онтологическое равенство отдельной личности не только другой личности, но и миру в целом
(о служении и законе Атлантики, о понятиях "равный" / "равенство" на Земле Алестры - вот здесь);
из этого подхода следует, что понятия типа "правильный /неправильный", "хороший /плохой", а также линейки ценностей и иерархические структуры -
имеют значение чисто техническое, применимы исключительно "по месту", а произведённые по ним оценки могут в любой момент быть отменены и заменены на противоположные или любые другие - никакого самодовлеющего онтологического и морально-нравственного значения они не имеют
(зонтик в дождь - хорошо, зонтик в тесном транспорте - плохо, зонтик на балу - как повезёт, "рыбке зонтик" - смешно);
- парадигма Ортодоксии подразумевает самоценность существующих социальных и/или ментальных структур -
из чего следует самодовлеющее значение понятий типа "правильный /неправильный", "хороший /плохой", которые выводятся на основании линеек ценностей, выросших на базе вышеозначенных социальных и/или ментальных структур -
ценность же каждой отдельной личности и её достояния измеряется с помощью этих самых понятий и линеек
(применять зонтик в соответствии с установленными правилами - онтологическое благо, тот кто так делает - хорош и заслуживает похвалы, применять зонтик вопреки установленным правилам - онтологическое зло, тот кто так делает - плох и заслуживает осуждения).
Нетрудно догадаться, что для существа, которое доверяет себе, понимает себя и умеет с собой обращаться - а значит, по дефолту предполагает соответствующие возможности и в других существах - адекватной является парадигма Атлантики (ключ - "чтобы общаться было интересно"),
а для существа, которое не доверяет себе, не понимает себя и не умеет с собой обращаться, а стало быть не верит и в соответствующие возможности других существ - адекватной является парадигма Ортодоксии (ключ - "чтобы общаться было безопасно").
Как это всё связано с темой законов, писаных и неписаных?
Из вышесказанного должно быть понятно, что в парадигме Атлантики законы отсчитываются от конкретных интересов отдельных личностей и основаны на их взаимных договорённостях, в полной мере участникам договора понятных -
в парадигме же Ортодоксии законы отсчитываются от сохранения существующих социальных и ментальных структур, но поскольку никакая структура не может оставаться неизменной, а изменения происходят на разных уровнях не одновременно - то и основанные на сохранении структур законы то и дело вступают друг с другом в противоречие, а понимание этих законов у существ, которые устраивают по ним свою жизнь, зачастую сильно не совпадает.
Из всего этого, в свою очередь, вполне логично следует, что в парадигме Атлантики имеет место примат неписаных законов, вытекающих из единого понимания равенства и самоценности каждой личности, поскольку это понимание является для каждого существа внутренним и всё необходимое легко высчитывается "по месту" исходя из него -
в парадигме же Ортодоксии имеет место примат писаных законов, с которыми необходимо побуквенно сличать запросы каждой личности, определяя её поведение внешним образом, поскольку оснований для единого понимания сравнительной ценности этих законов (и, стало быть, для выбора между ними) недостаточно или вовсе нет.
Как выглядит тема неписаных и писаных законов применительно к истории Избранного Народа?
Как было сказано выше, Избранный Народ Земли Алестры сложился как новая общность полиэтничного и поликультурного происхождения, возникшая в качестве ответа на мировоззренческий кризис соответствующего периода. Эпоха безмятежного упования на эис-прародителей миновала - перед ойкуменой встал ряд проблем, которые не могли быть решены за счёт обращения к богам, потому что это были проблемы общения людей друг с другом. Многие социумы и этносы на том этапе сознательно или бессознательно предпочитали жить по законам Ортодоксии - однако проблемы, поставленные жизнью, побудили тех, кто ещё не забыл Атлантику, поднять её знамя и напомнить о ней миру. Одним из отрядов знаменосцев Атлантики и стал новосложившийся Избранный Народ.
В странствиях по лицу Земли Алестры дети Избранного Народа в меру своего понимания стремились ориентироваться на законы Атлантики - однако влияние Ортодоксии ничуть не умалялось. Видеть и принимать себя и другого, осознанно обращаться с собой и нести за это ответственность, доверять в том же самом другому - всё это требует постоянного вложения сил и неизбежно содержит риски, поэтому если желание развиваться не превосходит стремления к комфорту - то существо рано или поздно начинает предпочитать пути Ортодоксии. Дети Избранного Народа помнили, что Бог, Который ведёт их в новую землю, пребывает в общении с каждым из них, поэтому они не должны иметь царей, господствующих над прочими, что все собратья равноправны, что судить следует по духу, а не по букве - однако примеры успеха народов с иными обычаями не могли не волновать их сердец. Особую роль это стало играть, когда странствия закончились, и Сыны Израилевы воцарились в Обетованной Земле - в Приморье.
Самым главным образцом тогдашней успешности была Волхвитская Империя, социальная жизнь которой внешним образом опиралась на законы Ортодоксии (по существу дела всё было хитрее, но сейчас речь не об этом). Волхвитская Держава выглядела весьма презентабельно, так что многим в Приморье её порядки импонировали, тем более что волхвы тоже чтили Единого Бога, Творца Всяческих. Принципиальную разницу между атлантическим и ортодоксальным монотеизмом при желании можно было проигнорировать, затереть - что и происходило исподволь, медленно, но верно; к концу существования Приморской Державы Верных она напоминала Волхвитскую Империю уже очень во многом. Бюрократия плодила крючкотворство, писаные законы разрастались, заглушая внутренний закон, который тем не менее продолжал жить в народе. Когда Приморская Держава рухнула, оказавшиеся в изгнании верные вновь открыто провозгласили закон Атлантики и создали Арийское государство - основанное на изначальных принципах свободы и полноправности каждого, оно должно было быть лишено недостатков старой державы.
Жизнь Арийского государства пред-Амайского и, соответственно, пост-Приморского периода (между 3-мя и 1 тысячей лет до Черты Мира; кое-что об этой эпохе можно прочитать вот здесь) во многом напоминала до-имперскую жизнь ойкумены - в соответствии с понятиями Атлантики тон задавали свободные союзы городов, так называемые "венки". Там было довольно много разнообразных и подвижных социальных структур, этнический состав тоже был довольно-таки пёстрым, вдобавок ко всему Арийский Запад активно общался с морем - океанские князья и торговцы добирались с Южного Побережья до самых лесов, брачевались, заключали альянсы, строили цитадели. Люди моря издревле исповедовали религию Таш, поклонение Всеобщей Матери - мировоззренческие принципы этой веры в полной мере соответствуют законам Атлантики, посему общение Запада и моря было союзом родственных душ. Короче говоря, до-Амайское Арийское государство было очень даже ничего, однако так и не смогло решить проблему общения с неарийцами - на то, чтобы увидеть в шаманском служении ветку той же самой Атлантики и принять неарийцев как братьев, у потомков горделивых сынов Израилевых широты не хватало. Бывали и другие проблемы - как уже было сказано, если желание развиваться не превосходит стремления к комфорту, то перед существом или обществом начинает маячить мягкий покатый путь Ортодоксии. Склонить на сей путь Арийское государство мечталось и многим вершителям тайной истории, прежде всего Артигемонам - которые наработали немало ухваток, как прибирать к рукам ортодоксальные сообщества, однако практически не имели оружия против сообществ атлантических. Поэтому для влияния на Арийское государство использовались все возможные рычаги - начиная с отсылок на Восток и Приморье, где, дескать-мол, гораздо выше уровень цивилизации, продолжая волхвитскими вздохами о реальных и вымышленных красотах их древней империи - ну и вплоть до "ползучей экспансии" восточной ветки христианства, Фоминитской Церкви. В среде фоминитов борьба Атлантики с Ортодоксией протекала с переменным успехом, однако экспансию логичным образом осуществляли именно те общины, где торжествовала Ортодоксия. По всему по этому можно смело сказать, что совершенно неизвестно, как сложилась бы судьба Арийского Запада и ойкумены в целом - если бы не те радикальные изменения, которые произвёл Амай.
Что же такое новое-необыкновенное сделал с Арийским государством Амай Герой Эпоса?
Не вдаваясь в исторические тонкости (которых за тысячелетие накопилось великое множество:)) и не затрагивая тему суперсистем Арийского Запада (о которых можно прочитать, например, вот здесь и вот здесь), можно самым грубым и приблизительным образом сформулировать так.
Разумеется, Амай не создавал государственного устройства "с нуля", в своих преобразованиях он опирался на то, что уже и так существовало, жило и являло надёжность - однако его реформы дали имеющемуся совершенно новую эффективность.
Прежде всего следует отметить вот что. Созданное Амаем Арийское государство - это подчёркнутым образом государство воинов, облечённых властью самостоятельно защищать себя и своё достояние, самостоятельно нести за это ответ перед Небесами - и притом имеющих возможность вместе с другими равными защищать общую землю, Терру Атлантику - и как географическую территорию, и как закон бытия.
Арийское государство есть государство воинов, то есть воины в нём не выделены из прочих, воинами по дефолту являются все - зато в нём существуют добровольно выделившиеся из прочих "люди мира". Все воины имеют право на любой мирный труд, но "люди мира" при этом имеют право никак не участвовать в делах войны - никто никогда не осудит человека из любого сословия, который объявляет себя пацифистом и далее честно не поднимает ни на кого оружия. Вопрос о том, в какой мере сей человек останется пребывать во властных структурах, если до того он был, к примеру, боевым генералом - несомненно сложный и решаться будет по месту, однако сам факт, что кто угодно имеет право стать "человеком мира", для арийского общества неоспорим.
По дефолту, стало быть, всякий имеет право и возможность носить оружие; всякий имеет право и возможность стать солдатом или офицером; всякий имеет право и возможность стать следователем - то есть для того, чтобы сделаться носителем власти в государстве воинов, любому человеку не требуется ничего, кроме желания, ответственности и усилий, потраченных на то чтобы пройти соответствующее обучение.
Вместе с тем, любой носящий оружие вовсе не обязан быть государству воинов подотчётным - он может быть фермером, торговцем, охотником, наёмным работником, странствующим одиночкой, вообще кем угодно - пока он не захотел стать солдатом или офицером, он государству воинов не подотчётен, зато и не имеет прямого доступа к государственной власти. Его власть распространяется лишь на его собственное хозяйство либо на хозяйство того или иного сообщества, в которое он добровольно может вступить.
Важный момент: для того чтобы стать военным и таким образом получить доступ к управлению государством, совершенно не требуется менять образа жизни - достаточно быть /оказаться полезным обществу и согласиться стать подотчётным военному гос.устройству. Этот выбор - становиться или не становиться подотчётным государству - абсолютно свободный и никакой моральной оценки со стороны общества не несёт. Практических затруднений в обычном случае всё это тоже не создаёт, хотя могут возникать весьма причудливые социальные сочленения - скажем, если важным производством руководит человек принципиально штатский, отказывающийся быть военным, то он не имеет права состоять в администрации, однако администрация может его нанять; если работающие на государственном производстве штатские требуют, чтобы у них был штатский начальник (потому что имеют полное право не исполнять приказов начальника-военного) - тогда штаб должен поставить им нанятого штатского начальника.
Власть в государстве воинов, которое основал Амай, делится на две равноправные и неподотчётные друг другу ветви, светскую и духовную - это власть офицеров и власть следователей, высшие органы которых - Штаб Центра и Школа Следователей.
Создание Школы Следователей и формирование всей соответствующей системы дало Арийскому Западу долгожданную возможность освободиться от вышеуказанной "ползучей экспансии" Фоминитской Церкви - ведь если арийцы-верные имели возможность решать свои религиозные дела посредством храмового богослужения Системы, то арийцы-христиане нередко оказывались в ситуации "религиозного дефицита" и не могли не обращать внимания на фоминитов - а фоминитские общины, как уже было сказано, зачастую продвигали весьма и весьма агрессивную Ортодоксию.
Будучи революционным преобразованием для Запада, создание Школы Следователей не было явлением вообще уникальным - череда так называемых "великих школ" в истории ойкумены начинается ещё с Младшего Пантеона. "Великие школы", в разное время создававшиеся для разных структур, всегда имели задачей подготовку самостоятельных универсальных специалистов - миссионеров того или иного движения, способных фактически "с нуля" организовать вокруг себя жизнь в соответствии с той или иной миссией.
То, что Амай положил в основу обучения в Школе Следователей одну из мистериальных таннитских практик, тоже было отчасти революционным, отчасти уже испытанным делом - ведь многие школы боевых искусств, как тайные, так и общедоступные, содержали в своей основе таннитские практики. Масштаб затеи, однако, поражает воображение и по сию пору - новая система, сердцем которой стала Школа, реально смогла охватить собою всю страну, закружить Юг и Север в неудержимом и крышесносном атлантическом танце.
Что касается светской ветви власти реформированного Амаем Арийского государства, то радикальное нововведение заключается в запрете на единоличное командование Штабом Центра - в других местах существуют начальники штаба, а в Центре нет (об этом уже было рассказано вот здесь - кстати, там и вообще вкратце дана картина социальной жизни Арийского Запада перед Чертой Мира). В остальном Штаб Центра принципиально не отличается от штабов всех других населённых пунктов - а вот о том, как устроена власть штаба как таковая, есть смысл сказать несколько слов отдельно.
Строго говоря, в состав любого местного штаба входят абсолютно все местные офицеры - солдаты не входят, то есть подразумевается, что на то они и солдаты, что участвовать в управленческих делах им неинтересно, иначе они сами сделались бы офицерами (что нетрудно). Однако это вовсе не означает, что на любое заседание штаба являются все офицеры данного населённого пункта поголовно. Совсем наоборот: в обычном случае в штабе постоянно пребывают собственно "штабные офицеры", то есть сотрудники администрации, которые там, в штабе, работают на ставке - а на заседания штаба собираются те, кого касается тема данного заседания. Иногда это начштаба с высшими офицерами, иногда начштаба со всей штабной администрацией, иногда - в случаях, когда решаются какие-то общезначимые, особо важные дела - действительно собираются все местные офицеры, сколько их ни на есть. Зато в таких случаях и солдаты в стороне не остаются - они собираются не в штабе, но где-то поблизости, например, на главной площади, обсуждают ситуацию, спорят, всемерно доводят своё мнение до офицеров - а уж те выражают общее мнение на заседании штаба. Те местные жители, которые ни солдатами, ни офицерами не являются (студенты, фермеры и пр.), принимают участие в обсуждении или на равных с солдатами правах, во время вышеуказанных митингов - или же могут быть привлечены штабом в качестве специалистов-консультантов (если, например, решаются дела, связанные с каким-то местным производством), тогда их голоса могут учитываться на равных с офицерами правах.
Подразумевается, что начштаба руководит штабом и, стало быть, жизнью населённого пункта отнюдь не самовластно - однако вопрос о том, в какой мере конкретный начштаба советуется с офицерами и всеми прочими, какую роль играет голосование по частным проблемам - этот вопрос решается по-разному и никоим образом не регламентируется извне. Как устраиваются отношения между начштаба, штабом и всем городом/фортом - так и устраиваются, если всё хорошо - то и хорошо, а если что не так - то население может воспротивиться, причём по-разному - могут офицеры восстать против начштаба, могут солдаты восстать против офицеров, может одна часть офицеров восстать против другой. Подразумевается, что если заваруха завершилась взаимной договорённостью - то это внутреннее дело населённого пункта, которое не должно волновать ни Центр, ни соседей. Однако если заваруха долгое время не успокаивается, если начинают страдать и погибать посторонние люди и / или столичные эмиссары - тогда волнения уже считаются за мятеж, что с вероятностью может вызвать со стороны Центра санкции. Войны между отдельными городами или фортами считаются делом категорически недопустимым.
О соотношении неписаных и писаных законов в жизни Арийского Запада
Из всего вышеизложенного должно быть понятно, что социальная жизнь Арийского Запада устраивается прежде всего по неписаным законам Атлантики, которые более-менее понятны всем, кто здесь живёт - но вместе с тем также и по конкретным обычаям и нравам частных локусов. Эти обычаи и нравы могут быть в гармонии с законами Атлантики, а могут им противоречить - что создаёт всевозможные загогулины общественного сознания, странности реальных сюжетов и абсурдизмы писаных законов-распоряжений. Тем не менее - с учётом всех этих оговорок - можно таки смело утверждать, что неписаные законы на Арийской Территории однозначно считаются важнее писаных.
Что представляют из себя писаные законы Арийского Запада?
Собственно говоря, писаные законы - это либо зафиксированные на бумаге и без того известные и понятные всем принципы (например, Кодекс Чести следователя), либо результаты конкретных договорённостей, фиксируемые на бумаге, чтобы не забыть, до чего договорились в последний раз - которые при необходимости легко корректируются и отменяются. Законы, издаваемые Штабом Центра, не намного важнее конкретных распоряжений / приказов местных начальников штаба - с одной стороны, они там в Центре подумали и решили, не дураки ведь там в Штабе Центра сидят! - а с другой стороны, они там в Центре местных условий не знают, а местный начштаба знает, поэтому может рассудить куда более справедливо, чем у них там в ихней столичной бумажке записано. Все противоречия между писаными законами и частными распоряжениями решаются исключительно по месту, основываясь на понятных всем сторонам конфликта неписаных законах.
На чём основано различение законных и незаконных категорий внутри следовательского сословия?
В общем-то, тут всё просто: вопрос исключительно в том, таки является рассматриваемое лицо настоящим следователем или не является? -
то есть, способен ли он свободно, основываясь только на совести, на внутреннем чувстве правды решать дела, связанные с человеческими жизнями и трагедиями? ценит ли он достоинство личности превыше всего? способен ли он держать себя в руках в бушующем море переживаний, связанных с обработкой, не погубит ли он подследственного и самого себя? -
если человек соответствует вышеуказанным критериям, то это настоящий следователь, а если нет - то нет.
Школа даёт своим воспитанникам соответствующую подготовку и тем самым минимально необходимую "гарантию качества" - однако по жизни бывает всякое, поэтому подразумевается, что следователь может допустить грубую ошибку / ряд ошибок и оказаться дисквалифицирован. В обычном случае для самого дисквалифье его неправота столь же очевидна, как и для тех, кто его дисквалифицировал - поэтому в дальнейшем этот человек держится адекватно случившемуся и за настоящего следователя себя не выдаёт. Иногда бывает обратное - человек считает, что ситуация была оценена неверно и что дисквалифицировали его несправедливо; при таком раскладе он далее может держаться того, что вообще-то он настоящий следователь, лишь формально не вполне законный. И в том, и в другом случае важнее всего именно самосознание, самоощущение человека: если он по-прежнему считает себя настоящим следователем, то и служение своё он исполняет так же качественно, как раньше; если же он чувствует себя сорвавшимся, сломавшимся - то работать так же качественно, как раньше, он не может. Поэтому он или будет честно воздерживаться - или, быть может, пойдёт на нарушение запрета в крайней ситуации, которую сам сочтёт из ряда вон важной - или, что тоже бывает, попадёт в какую-то психологическую ловушку, окончательно сломается и согласится работать на разбойничающую местную власть, то есть однозначно сделается незаконнопрактикующим. Подчеркнём ещё раз: самоощущение / самоопределение человека играет в вопросе его "законности" ключевую роль - и это самоопределение безошибочно улавливают все, кто его окружает. Именно поэтому недоучка-"беглец совести" может чувствовать себя настоящим следователем, как таковой опознаваться посторонними и в таковом качестве праведно исполнять своё служение.
В ситуациях, когда человек в Школе не учился, всё обстоит несколько сложнее, но суть остаётся той же: главное - самоощущение / самоопределение. Лицензиата учат настоящие следователи, они ставят ему руки и свидетельствуют о его законности прежде всего ему самому - и далее по ходу жизни он или удостоверяется, что находится на подобающем месте, или же делает вывод, что следователем его поставили в узкой ситуации, от нужды, а коли нужды нет - то лучше ему следователем и не быть. Строго говоря, вопрос подтверждения законности лицензиата в Школе тоже играет роль прежде всего психологическую - то, как его примут в Школе, гораздо важнее того, в какой список будет в дальнейшем вписано его имя. Всевозможные вольнопрактикующие, как уже говорилось, сами для себя - а стало быть, и для окружающих - жёстко держатся одного из двух: или что они всё равно что законные и несут служение в чистоте, или что они незаконные и святотатствуют.
Таким образом, законность / незаконность следователя в обычной ситуации легко определяется "на ощупь и на вкус" (с) - по поведению человека в деле совершенно не трудно понять, кто он такой и чем именно тут занят. Нормальное арийское общество интересуется, как правило, не формальностями, а сутью - и поэтому выдавать себя за следователя, не являясь таковым, может понадобиться кому-то лишь только в кратком эпизоде (типа как в анекдоте про то как охранник Ханс был подследственным), более длительный маскарад никакого смысла не имеет.
Несколько слов о современности
После Черты Мира ситуация по части писаных и неписаных законов на Арийском Западе не изменилась ничуть - разве что писаные законы стали куда быстрее проверяться на предмет годности-негодности, корректировки и пр. Управление государством претерпело ряд существенных изменений - скажем, штаб Северного Города был объявлен Общим Собранием и включил в себя представителей всех этносоциальных групп, обитающих в Северном и вокруг. В других штабах страны произошли аналогичные смещения - всюду в разной степени, всюду по месту, на живую нитку - проистекающие из того же самого принципа, что заседать и голосовать в штабе должны те, кто заинтересован и активен в построении жизни и быта. Следовательское сословие по-прежнему независимо от других властных структур, да, впрочем, и все остальные мало зависят друг от друга - и согласовывают свою деятельность не формализованно, а по конкретным необходимостям.
Ну а так ваще-то много всякого после Черты Мира переменилось, так что ежели кого что интересует - спрашивайте смело:)