Перечитывая Толстого, обращаешь внимание на те места, мимо которых когда-то проскочил, не сочтя их почему-то важными ( Read more... )

В ночи квадратной, тёплый и живой,
Стоит Господь с отвёрткой крестовой
В кармане, в шапке, ожидая чуда,
Когда начнёт трамвай сороковой
По улице побрякивать оттуда.
У тишины костяшки домино
Расставлены, и стоит полотно
Трамвайное подёргать - и повалит,
Запрыгает по чашечке зерно,
И волны, волны поплывут в подвале.
Господь считает в темноте до ста,
Вокруг него ( Read more... )

Wir dürfen dich nicht eigenmächtig malen ( Read more... )

Начало было любопытным. Но потом автор поста попытался выйти на слишком широкие обобщения. Попытка проанализировать даже одну национальную литературу в целом требует толстого тома и хотя бы среднего уровня филологической компетенции. Квалифицированное же сравнение литературы двух великих народов - задача доступная немногим.
Самое опасное - ( Read more... )

Der blinde Mann, der auf der Brücke steht,
grau wie ein Markstein namenloser Reiche,
er ist vielleicht das Ding, das immer gleiche,
um das von fern die Sternenstunde geht,
und der Gestirne stiller Mittelpunkt.
Denn alles um ihn irrt und rinnt und prunkt.

Er ist der unbewegliche Gerechte ( Read more... )

В эту печальную дату мне вспоминается стихотворение замечательного фронтового поэта Юрия Белаша о том, как воевал их юный комбат, которому было всего 20 лет:

«На склад трофейные пулеметы он не сдает -

распределяет по ротам,

и если батальон поднимается в наступление,

шквал пулеметного огня высокой плотности

обрушивается на окопы противника:

хрен ( Read more... )

Мощный луч солнца отражается от окон многоэтажки напротив, проходит через мое окно, отражается от зеркал шкафа для одежды и разбегается по комнате мелкими радугами, такими яркими и веселыми, что аж в глазах рябит.

Вот так и божественный свет, через какие преграды и преломления он бы ни проходил, в каком бы искаженном виде перед нами ни представал ( Read more... )

В лесах и предгорных местах Адыгеи мне больше всего нравятся поляны, потому что там, где пространство ограничено деревьями и скалами, островки его свободы особенно милы сердцу.

В таких местах чувства обостряются, цвета и запахи становятся ярче. К сладковатому аромату цветов и горьковатому трав присоединяются и другие, мало привычные городскому ( Read more... )

По итогам прошедших праздников. Тут лучше всего подходит басня Крылова:

«...мы свой знатный род ведем от тех Гусей,

Которым некогда был должен Рим спасеньем:

Там даже праздники им в честь учреждены!»

«А вы хотите быть за что отличены?» -

Спросил прохожий их.

«Да наши предки...» - «Знаю,

И все читал; но ведать я желаю,

Вы сколько пользы принесли?»
( Read more... )

В одной советской повести восторженно описывается, как люди в поезде приближаются к Москве: «Матери сосредоточенно наряжали в лучшее платье детей, солдат-отпускник, еще в части припасший флакон цветочного одеколона, здесь его распечатал и, не жалея, почти умылся им. Даже заядлый старик сибиряк, который ничего, кроме Сибири, не признавал, и тот ( Read more... )