О частной собственности на средства производства
Энтомологического интересу ради решил ознакомиться с книгой «Социализм. Экономический и социологический анализ» известного либерального экономиста Мизеса.
Как известно, лучший способ опорочить либерала - дать ему слово. Например, такое
Физическое обладание экономическими благами, что в экономическом плане образует существо отношений собственности, могло стать владением только в результате захвата. Поскольку собственность не является чем-то независимым от воли и действий человека, невозможно представить себе иного способа возникновения собственности, как присвоение ничьих благ. Однажды установившись, собственность длится, пока не исчезнет ее объект, пока его либо уступят добровольно, либо он покинет своего владельца против его воли. Первое случается, когда владелец добровольно уступает свою собственность, второе - когда он расстается с ней вынужденно, например, когда стадо разбежится, либо если кто-нибудь силой отнимет собственность.
Вся собственность имеет начало в захвате и насилии. Когда мы рассматриваем природные составляющие благ, не принимая во внимание входящий в них труд, и когда мы прослеживаем назад во времени юридические права, мы с необходимостью приходим к моменту, в который это право возникло из захвата чего-либо, к чему доступ имели все. И до этого момента мы можем обнаружить насильственную экспроприацию у предыдущего владельца, право которого можно проследить до еще более раннего присвоения или грабежа. Перед лицом тех, кто отрицает собственность из соображений естественного права, мы можем спокойно признать, что все права имеют своим первоисточником насилие, что вся собственность есть наследие присвоения или грабежа.
Прелестно. То есть автор делает чистосердечное признание в том, что получение чего-либо в частную собственность - это ограбление всех остальных. Тем не менее, тут же делает вывод, будто бы «отсюда вовсе не следует, что устранение собственности есть дело необходимое, разумное и морально оправданное».
Здесь граждане, которые не то, что Мизеса не читали, но даже с идеями Энгельса знакомы исключительно в трактовке Шарикова, начинают толсто и уныло троллить оппонента вопросами на тему «почему вы тогда не приютите у себя в квартире десяток бомжей», после чего отправляются понимать различия между частной собственностью и «имуществом, находящимся в личном пользовании».
Но сейчас я хочу поговорить о самом проблемном виде частной собственности - о частной собственности на средства производства.
Как известно, либералы любят рассуждать о том, что «социализм - это когда бездельники требуют перераспределения доходов труженников».
Хорошо, теперь давайте посмотрим на этот процесс повнимательнее. Так вот, для существования «рынка труда», основанного на купле-продаже рабочей силы, необходимо следующее:
А. Пролетарии, которые обладают необходимыми трудовыми навыками и желанием трудиться, но не имеют возможности ввиду отсутствия в своём распоряжении орудий труда. Первая часть условия истинна потому, что в противном случае никто бы не взял его на работу. Вторая часть условия истинна потому, что в противном случае они бы не искали работу. Третья часть условий истинна потому, что в противном случае умелый и трудолюбивый человек спокойно работал бы сам на себя.
Б. Частные собственники, которые имеют в своём распоряжении орудия труда, но не используют их самостоятельно, потому что не могут, либо не хотят, либо физически не способны задействовать их одновременно. Последнее условие соответствует ситуации, когда хозяин завода не может работать на всех его станках.
Из этих двух составляющих следует, что смысл частной собственности на средства производства заключается в том, чтобы отнять средства производства у тех, кто трудится, и поделить их между теми, кто не трудится. В результате прибыль от труда получают не трудящиеся, а те самые бездельники. Это первый момент, целиком и полностью противорещачий мнению «противников перераспределения».
Второй момент заключается в следующем.
«Да», - говорят нам либералы, - «частный собственник завода не может трудиться на всех станках, зато он занят организацией производства». Этот тезис правильный, но только до определённого предела. В качестве примера можно рассмотреть модель, которую привёл товарищ Кравецкий
Допустим, что на заводе трудится тысяча простых работников, которые получают за свой труд определённый оклад, равный половине приносимой прибыли. То есть, на каждый рубль выплаченный зарплаты собственник недоплачивает каждому работнику ещё один рубль. Да, кто-то из работников может получать двойной или тройной оклад, но в итоге владелец имеет почти тысячу окладов чистой прибыли, которую может инвестировать в расширение производства, а может потратить на удовлетворение своих потребностей в качестве вознаграждения за тяжкий труд по организации производства.
Затем владелец нанимает десять мастеров для контроля за рабочими и десять инженеров для разработки новинок с десятикратным окладом каждому. Таким образом он имеет уже восемьсот окладов, зато существенно облегчает свой труд по управлению предприятием.
И наконец, владелец за целых сто окладов нанимает для своего завода управляющего. Вот и всё - человек может вообще ничем не заниматься, но всё равно будет иметь на ровном месте в сотни раз больше дохода только потому, что является частным собственником этого завода.
Скажете, что так не бывает? Бывает. Более того, сейчас оно чаще всего именно так и выглядит, поскольку большинство предприятий являются «акционерными обществами», которыми управляют работающие по найму «генеральные директора», а владеют «акционеры», которыми всё чаще становятся банки, как основные места концентрации капитала. И вот эти «труженники» наладонников с Уолл-стрит, где сейчас совсем ничего не происходит, вместе с обитателями Рублёвки и сочувствующими им гражданами объясняют труженникам-пролетариям, что они - «бездельники», которые «не хотят трудиться»
Очевидно, что на этом этапе предприятие можно спокойно изъять у частного собственника и передать в общественную собственность. Рабочие будут продолжать работать, мастера - контролировать производство, инженеры - внедрять новые технологии, руководитель - руководить. Зато доход от деятельности предприятия перестанет тратиться на куршавелях, а будет инвестирован в дальнейшее развитие производства и обеспечение общественных благ (вроде системы всеобщего образования)
Третий момент - почему «частный собственник» обязательно должен быть «эффективным»?
Очевидно, что если человек смог правильно распорядиться появившейся у него собственностью (источники получения собственности смотри в начале текста) и преумножить её, то он оказался более умелым собственником чем те, кто пришли к нему пролетариями, потому что потеряли свою собственность. Соответственно, чем дольше он ей владеет, тем больше познаёт её суть и лучше распоряжается.
Но ведь преумножение является не единственным источником получения собственности. Ведь человек - смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И в таких случаях эта собственность передаётся по наследству людям, временами совершенно далёким от производства, которые не то, что преумножить - сохранить эту собственность в целости не смогут. Конечно же, конкуренты постараются этим воспользоваться по полной программе - переманят постоянных клиентов и специалистов, перекупят оборудование и другие активы. Вот только это всё займёт время, на период которого в обществе понизится количество материальных благ и повысится безработица, не говоря уже о расходах на восстановление производства.
Если при общественной собственности в случае смерти либо недееспособности руководителя предприятия общество выбирает нового руководителя из числа самых опытных начальников производства, то при капитализме всё достаётся наследникам, и людям остаётся только уповать, что они будут достаточно компетентны для владения.
Конечно, в идеале по настоящему эффективным собственникам было бы лучше жить вечно, и здесь выражение «Страна эльфов» обретает буквальное выражение.
Ну и в четвёртых. Принято считать, что чем больше человек трудится при капитализме, тем больше он сможет купить произведённых материальных благ. Тем не менее, это не так.
Дело в том, что рынок рабочей силы и рынок материальных благ - это разные рынки. На обоих действует одинаковое правило - товар стоит столько, чтобы его хватило тем, у кого хватает денег - но различаются стороны, определяющие «оптимальное» количество товара: на рынке материальных благ всё решает продавец товаров, а на рынке труда - покупатель «рабочей силы».
Точнее говоря, в обоих случаях свои условия диктует одно и то же лицо - собственник средств производства, который одновременно становится собственником произведённых материальных благ. Труженник-пролетарий в обоих случаях оказывается подчинённой стороной - он может трудиться сколь угодно много, но платить ему будут по минимальному из выдвиннутых предложений. Да, если собственник будет уверен, что другой человек сможет столь же успешно сделать ту же работу за меньшую цену, он поставит работника перед выбором - увольнение либо согласие на уменьшение оклада. Ведь такой выбор уменьшит расходы предприятия, а значит повысит его эффективность.
В свою очередь, собственник предприятия получает в собственность товар, который для наибольшей эффективности будет продавать по максимальной из предложенных цен. При этом производить он будет ровно столько товара, чтобы при умножении на цену, определяемую кривой спроса и предложения, получить наибольший доход. Всё: больше товара он произвести не захочет, а принудить его к этому никто не вправе. Более того, если внезапно товара станет «слишком много», эффективный собственник предпочтёт его просто уничтожить, дабы не «обрушить рынок», и опять никто не в праве помешать этому. Процитирую слова самого Мизеса.
Блага первого порядка, т. е. потребительские блага, служат непосредственному удовлетворению желаний. Если это блага, используемые одномоментно, т. е. такие, которые по своей природе могут быть использованы только единожды и теряют свои полезные свойства после использования, то весь смысл собственности практически сводится к возможности их потребить. Собственник может также сгноить их, не используя, либо сознательно уничтожить, либо обменять, либо отдать. В любом случае он распоряжается их принципиально неделимым употреблением.
Напоминаю, что в сталинские времена попытка «сгноить или сознательно уничтожить» зерно и прочие материальные блага могла закончиться попаданием в число «невинных жертв кровавых репрессий». А вот на Западе подобные меры для «регулирования рынка» применяются регулярно.
Таким образом следует, что для улучшения жизни общества нужно больше производить материальных благ, а для этого средства производства должны принадлежать обществу, чтобы приносить максимально большую общественную пользу.
Запись опубликована Логово скорпиона. You can comment here or there.