(no subject)
- Что есть дружба?
Какой только чепухи не услышишь в тех кругах ада, где грешников не макают головой в смолу. Тень обернулась, не сразу сфокусировав взгляд: вот он. Весь в чёрном. По-прежнему молод, как и сто лет назад, когда они встречались в последний раз. Нечасто их тянет на диалоги - все кружат, кружат друг вокруг друга, не решаясь взглянуть в глаза. Впрочем, тут не стареют - но и лучше ничего не становится.
- Ты обратился не по адресу. Только греки хорошо знали, что такое друг, и только они считали дружбу достойной многостороннего исследования. Я не грек, я римлянин.
- Я знаю, кто ты. Ты философ.
Тот усмехнулся.
- Но разве люди помнят меня как философа? Или они знают меня как оратора, юриста, политика? Разве они сохранили мою славу в веках как талантливого литератора? Может быть, они помнят меня как военачальника, в конце концов?..
- И моя слава досталась другому. Величайшая угроза для нашей веры... веры, дававшей нам надежду - единственное, что у нас оставалось!.. Что, если бы я не остановил его?!..
- Не объясняй - я знаю, что такое угроза. Тот, кого я считал своим отцом, мог стать величайшим диктатором на земле. Он был близок, слишком близок, это планировавшееся крещение стало бы нашей гибелью, я не мог этого допустить...
- Значит, это была не личная месть?
- Что ты имеешь в виду?
- Маленького египтянина... Ведь он его хотел признать сыном - его, а не тебя...
Старший нахмурился.
- Что ж. Иногда в нашем отношении к другому человеку восстанавливается надлежащее равновесие дружбы, когда на нашу собственную чашу весов мы кладем несколько крупиц несправедливости. Кстати, Ницше просил передавать привет. Сказал, что ты зря отказался от денег - они бы давали тебе ощущение, что твой труд проделан не зря. Маленький кусочек земли... виноградник... Ты бы забылся, дожил до старости, вырастил внуков...
- Утопить вину в вине?.. Они и так обогатили этого презренного горшечника за мой счет.
Помолчали.
- Знаешь... Наверное, дружить действительно нужно так, как если бы когда-либо тебе этого человека пришлось ненавидеть. Биант был прав...
- Но прав был и Сципион, утверждавший, что ни одни слова не могут быть более враждебными дружбе, чем эти.
- Ты тоже неплохо разбираешься в философии.
- У меня было много времени. Но большинство философов говорят о дружбе только то, что им подсказывает личный опыт - опыт каких-то семидесяти-восьмидесяти лет, подумать только. Сейчас же они забывают, что сами были людьми.
- Что ж, в одном они более-менее согласны. Дорогой друг, друзей не существует.
- Оставь в покое старину Канта...
- Почему же. Он до сих пор гордится этой фразой.
Помолчали еще. Тот, что помоложе, продолжил.
- Во всяком случае, дар иметь хороших друзей во многих людях более велик, чем дар быть хорошим другом. Да, передавай Ницше поклон от меня.
- Всенепременно.
- А как тебе этот польский красавчик, Бруно Ясенский? - не бойтесь друзей: худшее, что они могут сделать, это предать вас; не бойтесь врагов: худшее, что могут сделать они - это убить вас; бойтесь равнодушных - именно с их молчаливого согласия предают и убивают...
- Блаженны равнодушные - их имен не запоминает история.
- Не напоминай мне слов про блаженство.
- Прости.
- Я не нуждаюсь в твоих извинениях и в твоей жалости. Как не нуждаюсь в прощении.
- Забудем.
- Забудем?! Но в том-то и наказание, что мы не в силах!.. Да я бы лучше выбрал вечно жариться на какой-нибудь сковородке, чем вечно помнить его глаза... А ты? Ты можешь забыть?..
- Как он прикрылся покрывалом, увидев меня, и сразу перестал сопротивляться?.. ты слишком многого просишь...
- Знаешь, я нахожу утешение - ты не поверишь - в словах христианского святого...
- Другого я не мог себе и представить.
Собеседник сверкнул глазами.
- Не смейся. Блаженный Августин писал: враг, которого ты ненавидишь, может быть на самом деле твоим другом. Я взял на себя ношу, которой никто бы не осилил, кроме меня. Я навеки осужден за необходимое зло, которое должен был причинить...
- Да, воистину - не может быть верным сложный и извилистый ум...
- ...И где был твой друг, когда с тобой произошло несчастье? в страхе бежал из Рима? Причем в страхе от тебя!
- Цицерон никогда не боялся меня. Цицерон боялся перемен, которые я нес на своей спине, как крест...
- Замолчи. Да ты надо мной смеешься, что ли? Я уже жалею, что подошел к тебе.
- Перестань. Представь, что говоришь с зеркалом.
- Ты и есть мое зеркало.
- Пустое. Скажи мне, кто твой друг... Что такое дружба или платоническая любовь, как не созерцание себя в зеркале другой души? Так считал Шиллер, так гласит народная мудрость: мы все зеркала друг для друга. Друг - для друга...
- Разве могут быть друзьями двое - один, с начала веков обреченный на страдание, и другой, тогда же, с сотворения мира, посвященный истине? Горе тому человеку, которым сын человеческий предается: лучше было бы этому человеку не рождаться... Эти его хлебы, поцелуи... и обо всем предрекалось за чертовы столетия!.. Разве у меня был выбор? Слишком просто - убийцею сделать [1] ...
- Всегда есть выбор.
- Он просил, он умолял пронести чашу - и разве это помогло ему? что же я мог? Что делаешь - делай скорее... Я должен был прославить сына человеческого, чтобы бог прославился в нем! И ничто не может произойти без причины, и не случается ничего такого, чего не может случиться... значит, нет никаких чудес? И твой любимый Цицерон прав - не существует другого витка истории, где бы это могло не произойти? Мне скучно, брат...
- Ты знаешь... Я не жалею о том, что сделано. Но иногда... иногда так хочется представить - если бы мне было позволено изменить мир, не прибегая к измене...
Собеседник, помедлив, кивнул головой.
- И ты, Иуда?..
- И я, Брут.
Еще какое-то время тяжелый дух сожаления реял над головами обоих, затем исчез; не навсегда - на несколько веков: до новой встречи.
Какой только чепухи не услышишь в тех кругах ада, где грешников не макают головой в смолу. Тень обернулась, не сразу сфокусировав взгляд: вот он. Весь в чёрном. По-прежнему молод, как и сто лет назад, когда они встречались в последний раз. Нечасто их тянет на диалоги - все кружат, кружат друг вокруг друга, не решаясь взглянуть в глаза. Впрочем, тут не стареют - но и лучше ничего не становится.
- Ты обратился не по адресу. Только греки хорошо знали, что такое друг, и только они считали дружбу достойной многостороннего исследования. Я не грек, я римлянин.
- Я знаю, кто ты. Ты философ.
Тот усмехнулся.
- Но разве люди помнят меня как философа? Или они знают меня как оратора, юриста, политика? Разве они сохранили мою славу в веках как талантливого литератора? Может быть, они помнят меня как военачальника, в конце концов?..
- И моя слава досталась другому. Величайшая угроза для нашей веры... веры, дававшей нам надежду - единственное, что у нас оставалось!.. Что, если бы я не остановил его?!..
- Не объясняй - я знаю, что такое угроза. Тот, кого я считал своим отцом, мог стать величайшим диктатором на земле. Он был близок, слишком близок, это планировавшееся крещение стало бы нашей гибелью, я не мог этого допустить...
- Значит, это была не личная месть?
- Что ты имеешь в виду?
- Маленького египтянина... Ведь он его хотел признать сыном - его, а не тебя...
Старший нахмурился.
- Что ж. Иногда в нашем отношении к другому человеку восстанавливается надлежащее равновесие дружбы, когда на нашу собственную чашу весов мы кладем несколько крупиц несправедливости. Кстати, Ницше просил передавать привет. Сказал, что ты зря отказался от денег - они бы давали тебе ощущение, что твой труд проделан не зря. Маленький кусочек земли... виноградник... Ты бы забылся, дожил до старости, вырастил внуков...
- Утопить вину в вине?.. Они и так обогатили этого презренного горшечника за мой счет.
Помолчали.
- Знаешь... Наверное, дружить действительно нужно так, как если бы когда-либо тебе этого человека пришлось ненавидеть. Биант был прав...
- Но прав был и Сципион, утверждавший, что ни одни слова не могут быть более враждебными дружбе, чем эти.
- Ты тоже неплохо разбираешься в философии.
- У меня было много времени. Но большинство философов говорят о дружбе только то, что им подсказывает личный опыт - опыт каких-то семидесяти-восьмидесяти лет, подумать только. Сейчас же они забывают, что сами были людьми.
- Что ж, в одном они более-менее согласны. Дорогой друг, друзей не существует.
- Оставь в покое старину Канта...
- Почему же. Он до сих пор гордится этой фразой.
Помолчали еще. Тот, что помоложе, продолжил.
- Во всяком случае, дар иметь хороших друзей во многих людях более велик, чем дар быть хорошим другом. Да, передавай Ницше поклон от меня.
- Всенепременно.
- А как тебе этот польский красавчик, Бруно Ясенский? - не бойтесь друзей: худшее, что они могут сделать, это предать вас; не бойтесь врагов: худшее, что могут сделать они - это убить вас; бойтесь равнодушных - именно с их молчаливого согласия предают и убивают...
- Блаженны равнодушные - их имен не запоминает история.
- Не напоминай мне слов про блаженство.
- Прости.
- Я не нуждаюсь в твоих извинениях и в твоей жалости. Как не нуждаюсь в прощении.
- Забудем.
- Забудем?! Но в том-то и наказание, что мы не в силах!.. Да я бы лучше выбрал вечно жариться на какой-нибудь сковородке, чем вечно помнить его глаза... А ты? Ты можешь забыть?..
- Как он прикрылся покрывалом, увидев меня, и сразу перестал сопротивляться?.. ты слишком многого просишь...
- Знаешь, я нахожу утешение - ты не поверишь - в словах христианского святого...
- Другого я не мог себе и представить.
Собеседник сверкнул глазами.
- Не смейся. Блаженный Августин писал: враг, которого ты ненавидишь, может быть на самом деле твоим другом. Я взял на себя ношу, которой никто бы не осилил, кроме меня. Я навеки осужден за необходимое зло, которое должен был причинить...
- Да, воистину - не может быть верным сложный и извилистый ум...
- ...И где был твой друг, когда с тобой произошло несчастье? в страхе бежал из Рима? Причем в страхе от тебя!
- Цицерон никогда не боялся меня. Цицерон боялся перемен, которые я нес на своей спине, как крест...
- Замолчи. Да ты надо мной смеешься, что ли? Я уже жалею, что подошел к тебе.
- Перестань. Представь, что говоришь с зеркалом.
- Ты и есть мое зеркало.
- Пустое. Скажи мне, кто твой друг... Что такое дружба или платоническая любовь, как не созерцание себя в зеркале другой души? Так считал Шиллер, так гласит народная мудрость: мы все зеркала друг для друга. Друг - для друга...
- Разве могут быть друзьями двое - один, с начала веков обреченный на страдание, и другой, тогда же, с сотворения мира, посвященный истине? Горе тому человеку, которым сын человеческий предается: лучше было бы этому человеку не рождаться... Эти его хлебы, поцелуи... и обо всем предрекалось за чертовы столетия!.. Разве у меня был выбор? Слишком просто - убийцею сделать [1] ...
- Всегда есть выбор.
- Он просил, он умолял пронести чашу - и разве это помогло ему? что же я мог? Что делаешь - делай скорее... Я должен был прославить сына человеческого, чтобы бог прославился в нем! И ничто не может произойти без причины, и не случается ничего такого, чего не может случиться... значит, нет никаких чудес? И твой любимый Цицерон прав - не существует другого витка истории, где бы это могло не произойти? Мне скучно, брат...
- Ты знаешь... Я не жалею о том, что сделано. Но иногда... иногда так хочется представить - если бы мне было позволено изменить мир, не прибегая к измене...
Собеседник, помедлив, кивнул головой.
- И ты, Иуда?..
- И я, Брут.
Еще какое-то время тяжелый дух сожаления реял над головами обоих, затем исчез; не навсегда - на несколько веков: до новой встречи.