Самое начало
здесь.
Лизюкова - очень длинная улица, в обычном спальном микрорайоне, советской застройки 70-80-х годов. Наша панельная многоэтажка в шестнадцать этажей была самой высокой. Правда, не выше своих близнецов. Напротив стояла точно такая же. И в соседних кварталах громоздились подобные монстры. Правда, снаружи она не выглядела такой уж страшной - просто унылая прямоугольная коробка. Только подойдя ближе, вы начинали ощущать зловонное дыхание этого чудовища, сожравшего сто двадцать восемь квартир. Безглавое, но с тремя глотками. Та, из которой воняло мочой, вела к двум лифтам. Там было темно даже днем. Лампочки регулярно воровали. Вечерами люди плотно набивались в эту глотку и, задумавшись, ждали лифт. Работал, как правило, только один. Иногда ломались оба. Тогда приходилось пользоваться лестницей, размещавшейся во второй глотке. Оттуда несло дерьмом. Мы жили на тринадцатом. Проще было спускаться вниз. Дело даже не в количестве ступеней, просто там нельзя было дышать. Прежде чем зайти, я старался запастить максимальным количеством кислорода в легких. Делать следующий вдох желательно было уже или на улице или дома. Третья глотка этого монстра изрыгала крыс и сложный букет ароматов мусоропровода.
Я пишу обо всем в прошедшем времени. Для меня это уже в прошлом. Хотя этот дом все еще существует. Надеюсь, хоть что-то уже изменилось в лучшую сторону. Но я не уверен. Страшно представить, сколько еще людей живет в подобных условиях. Даже трущебы нищих шанхайских кварталов мне кажутся привлекательней этих высоток. Будучи ребенком, я не мог себе представить другой жизни. Только верил, что она есть. Как можно верить в существование рая.
Другие главы незаконченной книги:
Осень халасо Дима. Посвещается гению