На память - из очень старых комментов об Украине
1 - https://gavagay.livejournal.com/341953.html?thread=3925185#t3925185
<...> Условно, можно говорить о двадцатых и тридцатых годах.
В двадцатые годы в СССР шла активная украинизация, развитие украинской культуры, уровень жизни крестьян рос. Соответственно, педалирование украинского и белорусского характера восточних районов Польши было на руку СССР; там активно действовали КПЗУ и КПЗБ, напрямую подчинявшиеся ЦК КП(б)У и ЦК КП(б)Б.
Но в тридцатые годы все стало наоборот. Украинизация была свернута, белорусское национальное движение разгромлено, на Украине прошли показательные процессы; проведена катастрофическая коллективизация, ужасный голод, карточная система в городах. Когда КПЗУ попыталась высказать свое мнение о процессах украинизации в УССР, ее (КПЗУ) разгромили напрочь. Поляки же, наоборот, стали проводить относительно про-украинскую политику (особенно на Волыни), создали украинскую коллаборационистскую партию (УНДО) и в целом замирили свои восточные области. В это время подчеркивание украинского вопроса стало для Сталина нежелательным, потому что грозило потянуть советских украинцев к Польше, а не наоборот.
Соответственно, мотив незаслуженно недоставшихся территорий был сильно приглушен - а точнее, совсем заглушен, потому что СССР заключил пакт с Польшей и избегал провокационных заявлений.
Характерно, кстати, что граница, проведенная по пакту Р-М, включала в советскую зону чисто польские районы, но после завершения боев она была пересмотрена - и по договору о дружбе и границе стала более или менее совпадать c этнографической границей Польши (крупные города, естественно, были намного более польскими, чем село). То есть проблема не-создавания польской государственности была свалена целиком на Гитлера.
Все это было спешной импровизацией, так как, полагаю, при заключении договора в августе Сталин просто блефовал и вовсе не планировал реально делить Польшу и т.д.
Как я понимаю, для Гитлера в тот момент главной целью была серия изолированных военных операций, коротких войн - прежде всего против Польши, Чехословакии и Франции, то есть стран, которые увеличили свою территорию за счет Германии. Ради этой цели, то есть ради изоляции Польши, он и пошел на пакт.
Для Сталина же целью было именно возникновение большой европейской войны двух коалиций, какое-то повторение первой мировой. Собственно, не только для Сталина - концепция, согласно которой империализм неизбежно порождает войны, войны эти превращаются в мировые и ведут к возникновению революционной ситуации, была для того времени у коммунистов базовой. А главным выводом из опыта 20-х годов было то, что в момент истощения воюющих империалистов необходимо иметь мощные военные силы и нанести сокрушающий революционный удар, то есть сделать то, что не удалось в 1919 и 1920 годах.
Отсюда - естественное стремление чуть-чуть подтолкнуть империалистов, приблизить эту войну (самому в ней, естественно, не участвуя). С Чехословакией это не удалось, с Польшей - почти удалось. Поэтому для него цель пакта состояла в том, чтобы создать у Гитлера иллюзию изоляции Польши. Ради этого можно было брать какие угодно обязательства, в том числе по разделу Польши и т.д.
Мне кажется, что Сталин предполагал, что нападение на Польшу приведет к возникновению двух более или менее устойчивых фронтов, на западе и на востоке, а там уже можно будет посмотреть и действовать по обстоятельствам. Например, можно будет долго торговаться с обеими сторонами (как Румыния во время первой мировой), можно будет вступить в войну как бы из милости (как это в итоге случилось с нападением на Японию) и т.д. То есть цель была грандиознее, чем какие-то жалкие Львов, Белосток и Ровно.
Думаю, что Сталин не ожидал такого быстрого поражения Польши. Мне кажется, что польская армия в то время считалась более сильной, чем она оказалась в действительности, а германская, наоборот, более слабой. Я уверен, что увязание поляков и немцев в длительной (не на недели, а хотя бы на месяцы) войне было для Сталина гораздо более желательным результатом, чем разгром Польши. Блицкриг, однако, спутал все карты - пришлось начать кампанию в защиту украинцев и белоруссов, пересогласовывать границу и т.д.
******************************************************************************************
2 - https://rasemon.livejournal.com/541240.html?thread=5892920#t5892920
Сразу скажу - я плохо, слабо знаю историю украинского национального движения в межвоенной Польше. Читал мало, многое лежит непрочитанным и ждет своего времени (не знаю, дождется ли).
В двух словах мое представление примерно такое.
Национальное движение украинцев в Галиции и Волыни изначально было схожим с аналогичными движениями Центральной Европы. В частности, во главе его стояли, как правило, образованные люди и в действиях своих они руководствовались стандартами того времени. Так, польско-украинская война 1918-1919 годов была, так сказать, цивилизованной - то есть без массовых зверств и поголовной резни (в отличие, скажем, от балканских войн 1912-1913 годов).
После этого судьба того, что сейчас стало модным называть "украинским проектом", претерпела ряд изменений. В 20-е годы процессы украинизации в УССР привели к появлению недолгой привлекательности "советского проекта"; среди ряда сторонников Пилсудского (включая его самого) были популярны идеи создания чего-то типа содружества народов под руководством Польши, с участием украинцев и т.д. Оба проекта потерпели поражение - в СССР удар по нему был нанесен в ходе коллективизации и голодомора, которые сопровождалась целенаправленной борьбой против украинского национализма ("петлюровщины"), в Польше - смертью Пилсудского и агонией санации.
В этих условиях было естественно появление в среде украинских националистов более молодой фракции, ориентировавшейся на модные в то время в Европе идеи вождизма, интегризма и т.д. Уникального в этом ничего не было. Эти националисты организовывали теракты против польских чиновников, а также против украинских "изменников" из числа национальных деятелей, пытавшихся выстроить национальную украинскую жизнь в рамках Польши. В результате Бандера был арестован и осужден на громком процессе.
Потом началась война, и, как я понимаю, одним из результатов советско-германской оккупации Западной Украины была практически полная ликвидация легального украинского национального движения, прежде всего деятелей т.н. УНДО. Тем самым оккупанты де факто отдали дело украинского национального движения в руки подпольной, конспиративной организации, то есть ОУН со всеми ее ответвлениями.
Ход войны, особенно войны 1941 года, неизбежно вел к тотальному озверению. Вслед за массовыми расстрелами заключенных в ходе советского отступления пришли расстрелы евреев немцами. Планка допустимого устойчиво снижалась. То, что еще вчера казалось немыслимым, становилось нормой.
Хронология волынской резни, если я ничего не путаю. была примерно такой. Немцы сформировали местную полицию, куда набирали прежде всего украинцев, а не поляков. Потом эта полиция была использована немцами для уничтожения евреев. Потом, в начале 1943 года, руководители бандеровской фракции ОУН ("бандеровцами" они называли себя ради ассоциации с популярным лидером, который был арестован немцами и реально ничем не руководил) приняли решение о том, что конец войны близок, а вместе с ним близок и момент, когда будет определяться судьба украинских земель. Для этого следовало, по их мнению, расширить подпольные вооруженные силы и провести этническую чистку, прежде всего Волыни. По их призыву украинские полицейские массово дезертировали и с оружием в руках перешли в ряды украинского подполья, а опыт еврейской акции был ими использован для уничтожения поляков.
Следует ли из этого причинно-следственная связь между Бандерой и волынской резней? Наверно, да, потому что идейный компонент вождизма и абсолютизации национальной идеи, конечно, способствует этническим чистками всему такому прочему. Однако нельзя забывать, что подобных национально-вождистских движений в тогдашней Европе было полным-полно, они имелись практически в каждой стране и во многих или пришли к власти, или составляли серьезную оппозицию - но вовсе не обязательно скатывались к насильственным этническим чисткам, не говоря уже о практике геноцида. То есть роль здесь играл целый набор факторов, а проведение прямой линии от Степана Бандеры до геноцида было бы недопустимым упрощением.
Такие дела. Сразу добавлю, что я это все написал исключительно "из головы", сознательно не проверяясь даже по википедии, поэтому в многих деталях, включая существенные, могут ошибаться. Просто я хотел изложить, как это сейчас "уложено" у меня в голове.
******************************************************************************************
3 - https://a-rakovskij.livejournal.com/23441.html?thread=262033#t262033
Да ничего особенного, это все давно известно.
Статья Мерля - http://www.auditorium.ru/books/4536/ch3.pdf
Но Мерль, собственно, ничего не открывает - он просто ссылается на книгу Дугласа Тоттла - http://www.rationalrevolution.net/special/library/tottlefraud.pdf
Правда, не выложено письмо Конквеста в "Отечественную историю" (номер 6 за тот же 1995 год).
Но как бы уже есть консенсус, что - а) геноцида украинцев в традиционном смысле не было, б) голод носил искусственный характер, в) индустриализация, коллективизация и голод стали стимулами (и элементом) резкого поворота в политике по украинскому вопросу.
В двух словах - коллективизация обнаружила, что в национальных областях крестьяне реагируют на нее в среднем существенно болезненнее, чем в областях российских. В общем, это понятно, ведь если для русского крестьянина это было несчастьем, насланным большевиками, то для крестьянина нерусского это было результатом и большевиков, и русских (москалей) в целом.
Из этих национальных областей самой главной, большой, самой важной в смысле хлеба и самой опасной в смысле угрозы режиму были Украина и Северный Кавказ, в том числе Кубань, вокруг которой тогда шли весьма жесткие дискуссии УССР и РСФСР на предмет тамошней украинизации. При этом у сталинского руководства в памяти был очень свеж опыт 1919 года, когда украинский крестьянин отреагировал на социалистическую аграрную реформу поголовным восстанием и изгнанием большевиков. Что этот опыт был полностью актуален в головах тогдашнего руководства, четко показывает Андреа Грациози в своей книжке, изданной несколько лет назад в Москве.
В результате трудности с хлебозаготовками послужили триггером очень важного документа - постановления ЦК и СНК от 14 декабря 1932 года о хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и Западной области. В этом постановлении вопросы хлебозаготовок и коллективизации напрямую увязывались с политикой в вопросах украинизации. Постановление, таким образом, послужило поворотной точкой в этой политике. После того, как это постановление было обнаружено, говорить о том, что никакой связи между голодомором и украинским вопросом нет - уже нельзя.
Само постановление можно прочитать на страницах 310-312 книги Васильева и Шаповала "Командиры великого голода" (Киев, 1991). Книга выложена в виде зазипованного pdf-файла здесь - http://www.memorial.kiev.ua/Publikacii/KomGolok/KomGol.zip
Больше это постановление в онлайне, кажется, нигде не лежит.
<...>
Не русификация началась с 32 года, а украинизация прекратилась - та украинизация, которую в 23-25 годах пытались провести декларативно, а после 25 - вполне реально и административно. Украинизация, как я уже отметил, немедленно породила шумскизм и борьбу с оным, а шумскизм - раскол в КПЗУ.
С русской точки зрения украинизация была искусственным явлением, а ее прекращение не тождественно русификации; с украинской точки зрения украинизация была естественным, нормальным поведением украинского национального государства, а ее прекращение и не-препятствование спонтанной русификации - было ударом по украинскому национальному существованию.
<...>
С одной стороны, образ золотого века 20-х годов и апокалиптичность коллективизации были стандартным мнением пожилых селян еще в 89-м году, когда мне случилось проезжать чезер тихвинские деревни.
С другой стороны, <...> - коллективизацию нельзя было интерпретировать как внешнее насилие над русским народом, это была некая трагическая конвульсия в среде самого русского народа, причем было ясно выраженное противостояние города и села. И мне кажется, что город имел сильнейший перевес над селом в смысле доминирования в сознании; городское было ценным и важным, а сельское отсталым и ненужным. Феномент писателей-деревенщиков я вижу именно как реакцию на это массовое неписаное сознание, причем реакция своих целей не достигла - деревня в сознании расслоилась на абстрактный образ хранилища святого, мудрого, и на конкретный образ отсталого и занудного. В итоге коллективизация вполне осознается как трагедия, но центральное место в национальном сознании занять не может.
Тут можно сделать аналогию с судьбой штетла - в еврейском сознании имеется представление о разрушении и гибели штетла как феномена, но, опять же, этот образ остался весьма периферийным, "высоко-интеллигентским".
<...>
Короче, понятно, что для украинцев голодомор - такая же часть национального исторического мифа, как для русских война, а для евреев и армян геноцид. То есть этот миф содержит большую, огромную правду, но не всю правду, и часть неправды.
<...>
И геноцид армян и евреев был, и голодомор украинцев был. Но есть факт истории, а есть отражение этого факта в национальной мифологии. Это неизбежно.
[ОТВЕЧАЯ НА КОММЕНТ "Слова голодомор по-моему в словарях русского языка нет. Это что-то из табачной промышленности, типа беломора?"]
Вот видите, вы легко позволяете себе издеваться над тем, что для украинцев является, как вам самому должно быть очевидно, священной темой. И это понятно - ведь речь идет о чужом национальном мифе. А как только посторонние затронут тему, вам не чуждую, - как я понимаю, война, победа и решающий вклад СССР в ее достижение входят в число таких тем, - вы, вероятно, будете возмущаться любым проявлением недостаточного, на ваш взгляд, пиетета и уважения.
Именно это я и имел в виду, объясняя природу национальных мифов. Вы очень удачно его проиллюстрировали.
[ОТВЕЧАЯ НА КОММЕНТ "Борис, а война украинцев не касается, они не воевали или для них она чужая?"]
Она касается украинцев - точно так же она напрямую касается поляков, эстонцев, бирманцев, филиппинцев, греков, румын, голландцев и т.д. Вот ирландцев и португальцев она касается меньше, они не воевали, да. Но вот системообразующим элементом национального мифа она стала прежде всего у русских (плюс, естественно, и у евреев и немцев, но в другой проекции).
<...> Менее значима, менее священна, менее центральна в общей картине национальной истории. Ведь эта "значимость" не абсолютна, а относительна. Условно говоря, ее можно "измерить", например, по частоте упоминаний тех или иных событий национальной истории в прессе, в речах политиков, в издательских планах, на полках книжных магазинов.
Скажем, в американских книжных магазинах всегда имеется совершенно невероятное количество книг по истории тамошней гражданской войны. Тот кто не видел - не может этого себе даже представить. А в украинских магазинах, подозреваю, тоже много книг, брошюр, монографий, романов, поэм и т.д., посвященных теме голодомора.