Хроники чёрного турбо-Ховера. Глава CLXX. Поонежская экспедиция: белая мгла Пурнемы
Проснулись мы, как и договаривались вечером, в половине седьмого утра по будильнику. На улице было по-прежнему около пяти градусов мороза. Тем не менее, вылезать из тёплого салона, согретого автономным отопителем, было зябко. Но пришлось это сделать. Планы на утро были - погулять по Пурнеме, посмотреть на саму деревню, на Пурнемский погост, после чего спуститься к Белому морю. Вечерний разговор с местным жителем, проезжавшим мимо на снегоходе, не оставил иллюзий: по Пурнеме гулять следует на лыжах, чтобы не провалиться в сугроб.
Деревенская собачка, держа хвост трубой, бегала у нас под ногами и просила еды. Мы же на двух плитках приготовили завтрак и вскипятили чай. Готовили уже привычно в багажниках, изредка приоткрывая двери, чтобы проконтролировать: не начался ли внутри машины пожар.
Пять градусов мороза - это не тридцать пять: можно себе позволить и умыться с утра, и зубы почистить, и позавтракать на улице, что мы и сделали. Пока завтракали, мимо проехал какой-то седан марки Toyota - то ли Королла, то ли Камри. Я не разглядел точную модель, потому что машина была вся в снегу. Саша с Денисом, уплетая кашу, спрогнозировали:
- Вот сейчас он въедет в деревню - и тут же засядёт.
Так оно и вышло. Тойота, едва успев въехать в деревню, тут же застряла в глубоком снегу.
Мы закончили завтрак, попили чаю - и встали на лыжи. Подошли к застрявшей машине. В ней были отец с сыном из Архангельска. Попытались вытолкать её из сугроба руками, но это было уже абсолютно бесполезно. По-хорошему, при застревании в глубоком рыхлом снегу нужно подсыпать понемногу снег под колёса - тогда появится шанс выехать даже без лебёдки и хайджека (конечно, это работает на полноприводном автомобиле при стравливании шин до достаточно низкого давления). Экипаж Тойоты же, напротив, выкапывал снег из-под колёс. Вероятно, они рассчитывали докопаться до земли, но это было несколько наивно: сугроб на этой пурнемской улице был в добрый метр глубиной. В результате автомобиль сел на брюхо, и сдвинуть его руками не удавалось ни на сантиметр - даже вчетвером. Нужно было тянуть другой машиной.
Я вернулся к Ховеру, сел на водительское кресло и... обнаружил, что лобовое стекло покрыто изнутри довольно толстой ледяной коркой. Поскольку с утра чай кипятился на плитке на плитке прямо в закрытом багажнике, весь салон заполнился паром, конденсировавшимся на стёклах (особенно на лобовом) и замерзавшим на нём. Я завёл двигатель и направил воздух на стёкла - но, конечно, пока добывал из недр багажника динамическую стропу, лёд на лобовом стекле растаять не успел. Мне почему-то показалось, что дорогу до Тойоты я и так найду (до неё было не более 100 метров). Поэтому я сел за руль и поехал абсолютно вслепую. И вскоре почувствовал, что заехал в какой-то глубокий снег и сам начинаю застревать!
Вышел из машины и обнаружил, что с направлением к Тойоте слегка не угадал, съехал с дороги в сугроб. Тогда уж я опустил оба боковых стекла и, высунув голову в окно, сначала задним ходом вернулся на дорогу, а потом так и доехал до застрявшей легковушки - с высунутой в окно головой (через лобовое стекло совсем ничего не было видно). Саша с Денисом встретили меня удивлёнными возгласами:
- А мы смотрим и думаем: что происходит? Вроде не выпивали вчера, а ты куда-то не туда поехал.
Жаль, что Саша не снял эту мою езду на видеокамеру: момент был не совсем подходящий.
Ховером я легко вытащил Тойоту из плена сугроба и дотащил до твёрдой поверхности. Мы снова встали на лыжи и пошли гулять по деревне, фотографируя разные примечательные дома. В этом, например, мне понравились наличники - такие строгие, зубчатые.
Вскоре снова пошёл снег, и всю деревню будто заволокло белой мглой. Но это только добавило Пурнеме колоритности: деревня на краю земли, куда надо ехать 50 километров через лес по технологической дороге, где все передвигаются на снегоходах - и вся она окутана пеленой снегопада.
Я рассмотрел снежинки на собственном рукаве. Они были необычные - в форме стерженьков, "одномерные". Денис и Саша сказали, что, возможно, так сказывается близость моря: солёный ветер, солёный снег со снежинками нестандартной формы.
Только зайдя в Пурнему, мы тут же вышли на её околицу с другой стороны, с запада. Бросили взгляд на север - там стояли какие-то крупные хозяйственные постройки, тоже заметённые снегом.
А на юго-западе была низинка, по которой текла река Пурнема.
Мы вернулись в деревню и продолжили наш неспешный и непрямой путь к Пурнемскому погосту. Нас сразу очень впечатлили избы в Пурнеме - настоящие поморские: высокие, большие, соединённые с дворами.
Это ещё один признак попадания в другой мир. До этого такие избы я видел только в Мезенском краю. Например, эта улица мне чем-то напомнила Кимжу.
Отличие было в том, что на улицах Кимжи снег зимой всё-таки чистят. Здесь же он был лишь утрамбован снегоходами. По снегоходному следу можно было идти и без лыж, но отойти от него в сторонку было уже нельзя: тут же провалишься в сугроб. К слову, оделись мы для этой прогулки не слишком легко, и это было правильно: иначе бы озябли, потому что стояли и фотографировали больше, чем передвигались.
Грузовики ГАЗ-66 в средней полосе России встречаются уже довольно редко. Здесь же стоял один такой - то ли в ожидании весны, то ли уже уже на вечном приколе.
Очень неожиданно было почувствовать в Пурнеме запах хлева, запах коров (или лошадей, не знаю точно). Самих животных мы не видели, но скотным двором пахло очень ощутимо. Это казалось необычным: кругом зима, снег, всё-таки холодно - и тут такой тёплый запах неведомо откуда взялся.
На южной окраине Пурнемы стоит деревянный двухквартирный дом, который я не сфотографировал. Дом этот, конечно, контрастирует с высокими поморскими избами деревни, которые люди строили для себя, руководствуясь традициями предков, на века. Этот дом явно строился силами местного колхоза - для обеспечения жильём колхозников. В моей родной деревне такие дома тоже встречались. Иногда в них жили приличные семьи, иногда пьяницы - собственно, как и во всей остальной деревне, как и в домах, рассчитанных на одну семью. Но здесь, в Пурнеме, контраст с остальными деревенскими домами был очень заметен - и поэтому Саша с Денисом сказали, что этот дом на две половины выглядит так, как будто в нём вот-вот откроется окно, оттуда вылетит пустая бутылка из-под водки, а следом высунется нечёсаный нетрезвый мужик в рваной тельняшке и закричит пьяным голосом:
- Пурнема за Путина, б...! Идите на х..., навальнята!
Поскольку никакого пьяного мужика из окна не возникло, мои товарищи в шутку стали обсуждать возможность съёмки постановочного видео, в котором роль такого мужика сыграл бы один из нас. А когда мы этот двухквартиный дом обошли - увидели табличку "Охраняется государством". Так что, возможно, моя версия о постройке его силами колхоза была неверна.
Мимо нас проехали двое парней на снегоходе, заехали во двор одного из ближайших домов и... там застряли. Один из них остался за рулём аппарата, а второй слез и начал командовать, как выехать из плена сугроба:
- Давай назад!
Водитель включил задний ход и долго газовал, зарываясь в снег одной гусеницей.
- Нет, давай вперёд, с разгона, резко - гык!
Теперь снегоход долго буксовал той же самой гусеницей, пытаясь проехать вперёд.
- Давай снова назад, ещё резче - гык!
Снегоход, с каждой итерацией всё больше зарывающийся в сугроб одной гусеницей, уже начал ощутимо крениться вбок, когда парни сообразили, что делают что-то не то. Я всегда думал, что в таких краях, где даже деревенские улицы от снега не чистят, люди должны едва ли не с молоком матери впитывать правильную философию езды по глубокому сугробу "Чем медленнее - тем быстрее": сильно газовать в рыхлом снегу нельзя, а нужно на холостых оборотах много раз двигаться вперёд-назад, натаптывая себе колею и при необходимости подкидывая под колёса/гусеницы снег лопатой. Впрочем, возможно, эти парни и сами приехали сюда в гости на праздники откуда-нибудь из Архангельска, поэтому не обладали большим опытом езды на снегоходе.
За околицей стоит сотовая вышка - видимо, мегафоновская, потому что только он и ловит в деревне.
Наконец, мы подошли к Пурнемскому погосту. Долго искали ракурс, чтобы красиво сфотографировать: в кадр всё время лез провод линии электропередачи. Денис пошутил:
- Провод - гык! И вся Пурнема без света, ради одного кадра.
Я в этот момент вспомнил, как нам в Каменихе вечером предыдущего дня Михаил и Наталья рассказывали: "У нашей "мотособаки" шестерёнка - хрясь! И ехать нельзя". Видимо, в этих краях принято выражаться подобным образом.
Пурнемский погост состоит из летнего Никольского храма и зимнего Рождественского. Он был полноценным северным "тройником" до 30-х годов XX века: ветхую деревянную колокольню разобрали на дрова в 1932 году. Летняя шатровая церковь Николая Чудотворца построена в 1618 году - это старейшее деревянное строение Беломорья (и снова: "От Холмогор до Колы - тридцать три Николы"). Говорят, построили её взамен одноимённого храма (первое упоминание о нём датируется 1556 годом), сожжённого в начале XVII века польско-литовскими захватчиками. Зимняя церковь Рождества Христова построена в 1860 году также на месте ранее существовавшей одноимённой церкви (та была выстроена в 1762 году опять-таки взамен другого зимнего храма, который сгорел). Летний храм Пурнемского погоста по размерам меньше зимнего - как и в Малошуйском погосте, и в Ворзогорском. Наверно, всё-таки причина в том, что во второй половине XIX века потребности местных жителей в храме и возможности по его постройке стали больше, чем были в начале XVII века.
При Советской власти церкви использовались для хозяйственных нужд. В Никольском храме был склад зерна, а в Рождественском с начала 30-х годов до самого конца 80-х располагался сельский клуб. Сейчас обе церкви не действуют. Никольская заперта на замок (на ней также висит табличка "Охраняется государством"), а Рождественская открыта. Я залез внутрь. Конечно, храм находится в плачевном состоянии.
Но, видимо, и его восстанавливают! Всю среднюю часть храма занимают леса.
Судя по всему, предыдущим летом здесь чинили кровлю. Уж не знаю, местные ли жители этим занимались - или какой-нибудь волонтёрский фонд типа "Общего дела".
Любопытно, что во внутренней стене Рождественской церкви, разделяющей алтарь и среднюю часть, сохранились прорубленные окошки для кинопроектора: когда в храме располагался клуб, в нём показывали кинофильмы. С этими окошками связан виртуальный геокешерский тайник, который был мною успешно взят. Собственно, благодаря описанию тайника я и узнал, что двери в этот храм не заперты, можно войти внутрь.
Я вылез из церкви и плотно закрыл входную дверь. Денис с Сашей уже направились на спуск к реке.
По Пурнеме-деревне мы прогулялись - теперь настало время спуститься к Пурнеме-реке и по льду дойти до Белого моря.
Следующая глава
Предыдущая глава
Деревенская собачка, держа хвост трубой, бегала у нас под ногами и просила еды. Мы же на двух плитках приготовили завтрак и вскипятили чай. Готовили уже привычно в багажниках, изредка приоткрывая двери, чтобы проконтролировать: не начался ли внутри машины пожар.
Пять градусов мороза - это не тридцать пять: можно себе позволить и умыться с утра, и зубы почистить, и позавтракать на улице, что мы и сделали. Пока завтракали, мимо проехал какой-то седан марки Toyota - то ли Королла, то ли Камри. Я не разглядел точную модель, потому что машина была вся в снегу. Саша с Денисом, уплетая кашу, спрогнозировали:
- Вот сейчас он въедет в деревню - и тут же засядёт.
Так оно и вышло. Тойота, едва успев въехать в деревню, тут же застряла в глубоком снегу.
Мы закончили завтрак, попили чаю - и встали на лыжи. Подошли к застрявшей машине. В ней были отец с сыном из Архангельска. Попытались вытолкать её из сугроба руками, но это было уже абсолютно бесполезно. По-хорошему, при застревании в глубоком рыхлом снегу нужно подсыпать понемногу снег под колёса - тогда появится шанс выехать даже без лебёдки и хайджека (конечно, это работает на полноприводном автомобиле при стравливании шин до достаточно низкого давления). Экипаж Тойоты же, напротив, выкапывал снег из-под колёс. Вероятно, они рассчитывали докопаться до земли, но это было несколько наивно: сугроб на этой пурнемской улице был в добрый метр глубиной. В результате автомобиль сел на брюхо, и сдвинуть его руками не удавалось ни на сантиметр - даже вчетвером. Нужно было тянуть другой машиной.
Я вернулся к Ховеру, сел на водительское кресло и... обнаружил, что лобовое стекло покрыто изнутри довольно толстой ледяной коркой. Поскольку с утра чай кипятился на плитке на плитке прямо в закрытом багажнике, весь салон заполнился паром, конденсировавшимся на стёклах (особенно на лобовом) и замерзавшим на нём. Я завёл двигатель и направил воздух на стёкла - но, конечно, пока добывал из недр багажника динамическую стропу, лёд на лобовом стекле растаять не успел. Мне почему-то показалось, что дорогу до Тойоты я и так найду (до неё было не более 100 метров). Поэтому я сел за руль и поехал абсолютно вслепую. И вскоре почувствовал, что заехал в какой-то глубокий снег и сам начинаю застревать!
Вышел из машины и обнаружил, что с направлением к Тойоте слегка не угадал, съехал с дороги в сугроб. Тогда уж я опустил оба боковых стекла и, высунув голову в окно, сначала задним ходом вернулся на дорогу, а потом так и доехал до застрявшей легковушки - с высунутой в окно головой (через лобовое стекло совсем ничего не было видно). Саша с Денисом встретили меня удивлёнными возгласами:
- А мы смотрим и думаем: что происходит? Вроде не выпивали вчера, а ты куда-то не туда поехал.
Жаль, что Саша не снял эту мою езду на видеокамеру: момент был не совсем подходящий.
Ховером я легко вытащил Тойоту из плена сугроба и дотащил до твёрдой поверхности. Мы снова встали на лыжи и пошли гулять по деревне, фотографируя разные примечательные дома. В этом, например, мне понравились наличники - такие строгие, зубчатые.
Вскоре снова пошёл снег, и всю деревню будто заволокло белой мглой. Но это только добавило Пурнеме колоритности: деревня на краю земли, куда надо ехать 50 километров через лес по технологической дороге, где все передвигаются на снегоходах - и вся она окутана пеленой снегопада.
Я рассмотрел снежинки на собственном рукаве. Они были необычные - в форме стерженьков, "одномерные". Денис и Саша сказали, что, возможно, так сказывается близость моря: солёный ветер, солёный снег со снежинками нестандартной формы.
Только зайдя в Пурнему, мы тут же вышли на её околицу с другой стороны, с запада. Бросили взгляд на север - там стояли какие-то крупные хозяйственные постройки, тоже заметённые снегом.
А на юго-западе была низинка, по которой текла река Пурнема.
Мы вернулись в деревню и продолжили наш неспешный и непрямой путь к Пурнемскому погосту. Нас сразу очень впечатлили избы в Пурнеме - настоящие поморские: высокие, большие, соединённые с дворами.
Это ещё один признак попадания в другой мир. До этого такие избы я видел только в Мезенском краю. Например, эта улица мне чем-то напомнила Кимжу.
Отличие было в том, что на улицах Кимжи снег зимой всё-таки чистят. Здесь же он был лишь утрамбован снегоходами. По снегоходному следу можно было идти и без лыж, но отойти от него в сторонку было уже нельзя: тут же провалишься в сугроб. К слову, оделись мы для этой прогулки не слишком легко, и это было правильно: иначе бы озябли, потому что стояли и фотографировали больше, чем передвигались.
Грузовики ГАЗ-66 в средней полосе России встречаются уже довольно редко. Здесь же стоял один такой - то ли в ожидании весны, то ли уже уже на вечном приколе.
Очень неожиданно было почувствовать в Пурнеме запах хлева, запах коров (или лошадей, не знаю точно). Самих животных мы не видели, но скотным двором пахло очень ощутимо. Это казалось необычным: кругом зима, снег, всё-таки холодно - и тут такой тёплый запах неведомо откуда взялся.
На южной окраине Пурнемы стоит деревянный двухквартирный дом, который я не сфотографировал. Дом этот, конечно, контрастирует с высокими поморскими избами деревни, которые люди строили для себя, руководствуясь традициями предков, на века. Этот дом явно строился силами местного колхоза - для обеспечения жильём колхозников. В моей родной деревне такие дома тоже встречались. Иногда в них жили приличные семьи, иногда пьяницы - собственно, как и во всей остальной деревне, как и в домах, рассчитанных на одну семью. Но здесь, в Пурнеме, контраст с остальными деревенскими домами был очень заметен - и поэтому Саша с Денисом сказали, что этот дом на две половины выглядит так, как будто в нём вот-вот откроется окно, оттуда вылетит пустая бутылка из-под водки, а следом высунется нечёсаный нетрезвый мужик в рваной тельняшке и закричит пьяным голосом:
- Пурнема за Путина, б...! Идите на х..., навальнята!
Поскольку никакого пьяного мужика из окна не возникло, мои товарищи в шутку стали обсуждать возможность съёмки постановочного видео, в котором роль такого мужика сыграл бы один из нас. А когда мы этот двухквартиный дом обошли - увидели табличку "Охраняется государством". Так что, возможно, моя версия о постройке его силами колхоза была неверна.
Мимо нас проехали двое парней на снегоходе, заехали во двор одного из ближайших домов и... там застряли. Один из них остался за рулём аппарата, а второй слез и начал командовать, как выехать из плена сугроба:
- Давай назад!
Водитель включил задний ход и долго газовал, зарываясь в снег одной гусеницей.
- Нет, давай вперёд, с разгона, резко - гык!
Теперь снегоход долго буксовал той же самой гусеницей, пытаясь проехать вперёд.
- Давай снова назад, ещё резче - гык!
Снегоход, с каждой итерацией всё больше зарывающийся в сугроб одной гусеницей, уже начал ощутимо крениться вбок, когда парни сообразили, что делают что-то не то. Я всегда думал, что в таких краях, где даже деревенские улицы от снега не чистят, люди должны едва ли не с молоком матери впитывать правильную философию езды по глубокому сугробу "Чем медленнее - тем быстрее": сильно газовать в рыхлом снегу нельзя, а нужно на холостых оборотах много раз двигаться вперёд-назад, натаптывая себе колею и при необходимости подкидывая под колёса/гусеницы снег лопатой. Впрочем, возможно, эти парни и сами приехали сюда в гости на праздники откуда-нибудь из Архангельска, поэтому не обладали большим опытом езды на снегоходе.
За околицей стоит сотовая вышка - видимо, мегафоновская, потому что только он и ловит в деревне.
Наконец, мы подошли к Пурнемскому погосту. Долго искали ракурс, чтобы красиво сфотографировать: в кадр всё время лез провод линии электропередачи. Денис пошутил:
- Провод - гык! И вся Пурнема без света, ради одного кадра.
Я в этот момент вспомнил, как нам в Каменихе вечером предыдущего дня Михаил и Наталья рассказывали: "У нашей "мотособаки" шестерёнка - хрясь! И ехать нельзя". Видимо, в этих краях принято выражаться подобным образом.
Пурнемский погост состоит из летнего Никольского храма и зимнего Рождественского. Он был полноценным северным "тройником" до 30-х годов XX века: ветхую деревянную колокольню разобрали на дрова в 1932 году. Летняя шатровая церковь Николая Чудотворца построена в 1618 году - это старейшее деревянное строение Беломорья (и снова: "От Холмогор до Колы - тридцать три Николы"). Говорят, построили её взамен одноимённого храма (первое упоминание о нём датируется 1556 годом), сожжённого в начале XVII века польско-литовскими захватчиками. Зимняя церковь Рождества Христова построена в 1860 году также на месте ранее существовавшей одноимённой церкви (та была выстроена в 1762 году опять-таки взамен другого зимнего храма, который сгорел). Летний храм Пурнемского погоста по размерам меньше зимнего - как и в Малошуйском погосте, и в Ворзогорском. Наверно, всё-таки причина в том, что во второй половине XIX века потребности местных жителей в храме и возможности по его постройке стали больше, чем были в начале XVII века.
При Советской власти церкви использовались для хозяйственных нужд. В Никольском храме был склад зерна, а в Рождественском с начала 30-х годов до самого конца 80-х располагался сельский клуб. Сейчас обе церкви не действуют. Никольская заперта на замок (на ней также висит табличка "Охраняется государством"), а Рождественская открыта. Я залез внутрь. Конечно, храм находится в плачевном состоянии.
Но, видимо, и его восстанавливают! Всю среднюю часть храма занимают леса.
Судя по всему, предыдущим летом здесь чинили кровлю. Уж не знаю, местные ли жители этим занимались - или какой-нибудь волонтёрский фонд типа "Общего дела".
Любопытно, что во внутренней стене Рождественской церкви, разделяющей алтарь и среднюю часть, сохранились прорубленные окошки для кинопроектора: когда в храме располагался клуб, в нём показывали кинофильмы. С этими окошками связан виртуальный геокешерский тайник, который был мною успешно взят. Собственно, благодаря описанию тайника я и узнал, что двери в этот храм не заперты, можно войти внутрь.
Я вылез из церкви и плотно закрыл входную дверь. Денис с Сашей уже направились на спуск к реке.
По Пурнеме-деревне мы прогулялись - теперь настало время спуститься к Пурнеме-реке и по льду дойти до Белого моря.
Следующая глава
Предыдущая глава