Легенда-4 (начало)
Знаете, снова предупрежу. Во-первых, получилось весьма длинно, сам не ожидал. Но сокращать рука не поднялась. Там по тексту много повторов, но вот никак без них, должны они там были быть, и всё тут. Так что, не взыщите, текста много, даже на две части разбил.
И традиционно - это не про Пустыню, но тоже достаточно специфическое, и может быть интересно далеко не всем, учитывайте это, пожалуйста.
И скажу еще несколько слов. Просто захотелось немного рассказать, как и откуда это пришло.
Самая первая часть этого потока - некое общее описание того мира - приходила ко мне еще в октябре 2005-го. А вот то, что "под катом", приходить стало весной 2006-го. Я даже погоду помню, какая тогда была - аккурат в то время медведь в берлоге к весне поворачивался. И образы, и слова, всё пришло одновременно: "...расчеши мою шерсть, накорми меня мясом..." Я искренне думал, что записать это будет легко и быстро. А получилось так, как получилось... Но получилось в итоге. Вот.
Порядок для ознакомления следующий: легенда-1, легенда-2, легенда-3.
...затем то, что начинается в этой записи и будет продолжено в следующей.
* * *
Легенда-4 (начало)
Давным-давно, так давно, что за это время дыханием новорожденного ребенка можно было бы весь снег в тундре растопить и дождаться, пока вся вода в землю уйдет, жил на берегу Залива шаман. Старики говорят, это самый великий шаман был, ни до, ни после него таких могучих не было...
Никто уже его имени не помнит. Когда он жив был, старики говорят, и тогда мало кто его имя знал, а из тех, кто знал, мало кто вслух говорить решался, много силы даже в его имени было, боялись. А потом, старики говорят, его имя и вовсе забыли. Те, кто его имя помнил, никому его не говорили, а когда их не стало, имя вместе с ними и ушло. Говорят, камни его имя до сих пор помнят, но как у камней спросишь? Никто уже языка камней не помнит, а сами камни говорить не любят, нет у камней рта. Когда мир совсем-совсем молодой был, старики говорят, все в мире говорить умели - и люди умели, и звери умели, говорят, даже рыбы разговаривали, даже деревья, даже трава, даже камни... Но это совсем другая история, я ее потом расскажу...
Шаманы, говорят старики, всегда были. Но тот, который на берегу Залива жил, самый сильный был. Сами судите, старики говорят, у него дом, в котором он жил, в камне был. Никто, кроме него, в камне жить не мог. Никто, говорят, не знает, как он камень открывал, что внутри камня было, никого шаман в свой дом не пускал, только женщину, что себе каждые два года брал, с собой в дом уводил. А потом ее уже никто и не видел, ни одна из тех женщин, что шаман к себе брал, обратно из камня не возвращалась... Остальные шаманы, старики говорят, тоже свои дома имеют, но они у них такие же, как у других - из дерева, из шкур. А чтобы кто в камне жил - никогда такого больше не было, ни до самого шамана не было, ни после него, великой силой он обладал...
Когда, говорят старики, у человека какая нужда случалась, с которой он сам справиться не мог, и друзья его помочь ему не могли, и даже старики совета дать не могли, человек тогда к шаманам шел. Старики рассказывают, почти в каждом племени свой шаман был, не то, что сейчас... Некоторые шаманы прямо в стойбище жили, другие в лес шли дом себе делать, другие в сопки уходили, там жили. Люди про них знали - где шаман живет, как с ним говорить, каким именем называть. Человек со своим делом к шаману шел, подарки нес - кто шкуры нес, кто мясо вяленое нес, кто рыбу приносил. Шаман подарки смотрел, человека слушал, решал, чем помочь может.
Если дело совсем простое было, шаман сам все сделать мог. Если дело сложным было, шаман сначала должен был со своими духами говорить. Кто мог, тот духов сначала к себе звал, с ними у себя в доме говорил, или в лес говорить шел, или в сопки уходил... Если какой шаман духов к себе звать не мог, или дело тяжелым было, тогда самому шаману к духам идти нужно было, там, в мире духов, с ними и договариваться, так старики говорят. Кто к верхним духам шел, кто - к нижним духам спускался...
Старики говорят, сами судите, сейчас шаману, чтобы в мир духов пойти, целый день сначала готовиться надо - нужную пищу есть, нужную воду пить, если нужно, особые песни петь, нужные слова говорить. Только потом он по дороге к духам пойдет. А в мире духов совсем другие дороги, не такие, как у людей, их по людским меркам мерить нельзя, и никто не знает, сколько это времени займет, сколько шаман по дороге к духам идти будет...
А когда шаман в мир духов придет, он с духами говорить будет. А когда разговор с ними закончит, ему обратно идти надо будет. Иногда луна три раза на землю посмотреть успеет, пока шаман обратно в мир живых вернется - длинная это дорога, в мир духов ходить, длинная и трудная. Сейчас редко шаманы далеко в мир духов уходят - боятся. Вот так старики говорят.
А тот шаман, старики рассказывают, в мир духов никогда сразу не шел, он всегда духов сначала к себе звал, и своих звал, и тех, кто помочь ему могли, звал. Говорят, сами духи иногда к нему за советом приходили, совета спрашивали, а то и помощи просили... К кому, старики спрашивают, сейчас духи за советом приходят? У кого помощи попросить могут? Нет, говорят, сейчас таких, да и раньше, кроме этого шамана, никогда таких не было!..
К тому шаману, еще старики говорят, человек шел, если ему ни один другой шаман помочь не мог. Человек тогда тех искал, кто мог ему верную дорогу указать, как к шаману идти. Все знали, что шаман на берегу Залива живет, но как и где его там искать - про то не всякий знал. Да и боялись люди просто так к нему идти - у шамана в услужении белые орры были, ончьи*, рассказывают, его покой по ночам охраняли, духи к нему в дом приходили, как люди друг к другу приходят - как к его дому просто так пойдешь?.. Когда человек к нему приходил, он еще и для орров мясо в подарок нес, или хэрри для них у камня, где шаман жил, оставлял. Если ночью выпадало идти, он для ончьи мясо на виду клал, старой шкурой мясо накрывал, старой кровью шкуру мочил. Только так, старики говорят, до дома шамана дойти и можно было...
Сам шаман, старики рассказывают, никого не боялся. В мир духов - что в верхний, что в нижний - без опаски ходил. А в мире людей никого ему равных по силам и подавно не было. На него однажды походом два племени ходили, сильнее этих племен в тундре никого не было, но так ничего сделать шаману и не смогли, сами все умерли...
А каждые два года, старики говорят, шаман восемь хэрри в упряжку впрягал, еще два раза по восемь хэрри для смены с собой вёл, и еще одного хэрри впереди гнал, вот так собирался и ехал себе женщину выбирать. То племя, откуда он себе женщину брал, следующие два года совсем безбедно жило - хэрри у них плодились без счета, охотники их дичи били вдоволь, что в сопках били, что в море, рыба и та сама к ним в сети плыла. Каждые два года все племена ждали, не к ним ли шаман упряжку свою повернет, не их ли женщину себе выберет?..
Из года в год так продолжалось, старики говорят, многие думали, что всегда так было, и всегда так будет - никто не знал, сколько шаману лет, сколько лет он живет, просто знали, живет он на берегу Залива, и если больше никто помочь не в силах, к нему идти надо...
...но однажды - в тот год, когда шаман поехал себе новую женщину выбирать, - глупая морская птица Чу очень много лета с собой принесла, так много принесла, старики рассказывают, что даже льды на Заливе чуть ли не до самого края Неба растаяли...
...в тот год, старики говорят, шаман долго не мог себе женщину выбрать. Много племен он тогда объехал, много женщин смотрел, но выбрать ту, что ему бы по нраву пришлась, никак не мог. Говорят, сразу после того, как Большая Звезда начало году дала, он и поехал, да так до самого начала весны выбрать и не мог...
А в самом начале весны, когда вернулась глупая морская птица Чу, приехал шаман в племя, что жило у Старых Сопок, тех самых, что у самого моря стоят... Старики рассказывают, жила в том племени девушка, одна жила, и никто ее в жены брать не хотел - и отца ее, и мать ее, обоих море забрало, а других родных у нее и не было. Большие штормы в тот год по морю ходили, когда ее родители в море пропали, такие сильные штормы были, что на гребнях их волн, старики рассказывают, тучи катались, на тучах небесные духи сидели, смеялись, руками рыбу ловили. Ее отец с матерью стариков тогда не послушали, старики им говорили, что в море ходить нельзя, надо сначала духам Моря подарки нести, ждать, когда те людям знак дадут. А они все равно в море пошли зверя бить. Отец ее давно хотел Синего Зверя добыть и лучшим охотником стать, а все знают, что Синий Зверь, когда волны на море ходят, к поверхности воды из глубины, где живет, поднимается, на небо, словно Рыба О, смотрит, на волнах качается. Только в тот раз очень сильный ветер над морем ходил, волны гнал, никак нельзя было человеку с таким ветром справиться, нельзя было в море ходить. Ее родители стариков племени не послушали, они подарки духам принесли, но знака ждать не стали, просто в море вышли, вот их море и забрало, так все в племени говорили. А какой ребенок может у тех быть, кто стариков не чтил, чему хорошему его научить могли? Вот ее в жены никто брать и не хотел, так она одна и жила, старики рассказывают...
...когда шаман в ее племя приехал, его все племя встречать вышло - старики по обычаю впереди шли, за ними, как обычаи требуют, охотники шли, потом уже и остальные люди племени шли, подарки шаману несли. А женщины племени все у своих костров сидели, не выходили, ждали, когда шаман со стариками говорить будет. Шаман подарки взял, у костра сел, со стариками говорить стал. Рассказывают, тот разговор недолгим был, шаман у стариков сразу спросил, кто на самом краю стойбища живет, с той стороны, откуда он из сопок приехал? Старики только головами качали - говорили, мол, живет там сирота, племя ее кормит, она, как может, отрабатывает, молчит почти все время. А то сядет на берегу, в море смотрит и снова молчит, зачем такую женщину шаману брать? В племени, старики шаману говорили, много красивых женщин есть, среди них шаману себе женщину выбирать надо. Шаман, рассказывают, только головой покачал, никого другого смотреть не захотел, велел сироту к костру привести. Старики одного охотника за девушкой послали, он девушку к костру привел, перед шаманом поставил.
Говорят, шаман велел девушке горсть снега в ладонь взять, едва она снег в ладонь взяла, снег тут же в воду превратился. Долго смеялся шаман, головой качал, на стариков рукой махал. Когда смеяться перестал, на девушку указал, сказал только, тебя беру, ты со мной поедешь, в доме моем жить будешь, кровь у тебя горячей не бывает, тебя даже снег боится, мне такая женщина нужна, а здесь все равно от тебя толку никакого. Старикам сказал, что подарки пришлет, раз для него такую женщину сберечь сумели - старики только руками хлопали, да языками цокали, никто из них такой удачи не ждал. Охотникам шаман сказал, что больше прежнего зверя бить будут, рыбакам сказал, что рыбы у них всегда вдоволь будет. Решили тогда старики пир устроить, чтобы шаману честь оказать, чтобы людям племени праздник сделать.
Но, старики рассказывают, не хотела девушка к шаману идти - много раз она слышала, что те женщины, которые к шаману в камень входили, никого из них потом люди не видели. Пока шаман со стариками мясо ел, пока охотники для него танцевали, пока женщины племени для него песни пели, думала она, как сделать так, чтобы шаман ее к себе не взял? Когда шаман в конце пира со шкур встал, руки о волосы вытер, хотел к своим хэрри идти, закрыла она лицо рукавом, рукой волосы держать стала. Шаман головой покачал, спросил, что с ней случилось?
Ай-о, отвечала ему девушка, не могу я с тобой сейчас идти, совсем плохо мне, когда родителей моих море забрало, я совсем одна жила, никогда досыта не ела, никогда хорошей еды мне не доставалось, отвыкла я совсем хорошо есть, я сейчас, сказала, свежего мяса наелась, живот мне раздуло, того и гляди, лопну, ну как я с тобой сейчас такая поеду? Еще сказала, ай-о, мне прямо сейчас живот освободить надо, не знаю, сказала, когда в себя еще приду, зачем тебе такая женщина?
Шаман только головой покачал, потом смеялся громко. Хорошо, сказал, не буду я тебя сейчас забирать, иди к своему костру, шкурами укройся, я к тебе приеду, когда поправишься, вот столько дней тебе даю, сказал, сколько пальцев на руках. Когда последний день пройдет, я за тобой вернусь. Старикам племени сказал, чтобы лечили ее, чтобы к его возвращению женщина здорова была. После запряг своих хэрри, подарки, что племя ему приготовило, забрал, к себе поехал.
Когда уехал шаман, девушка шкурами укрылась, ни к кому не выходила, все отвары, что ей приносили, чтобы живот лечить, вокруг очага выливала, туда же и нужду свою справляла, той едой, что ей приносили, по ночам собак кормила, себе ни куска не брала. Когда срок, что шаман назначил, прошел, шаман вновь в племя приехал, хэрри распрягать не стал, сразу к девушке пошел.
Старики рассказывают, она к его приходу очаг потушила, шкуру на голову накинула, возле потухшего очага на мокрые шкуры легла. Шаман к ней вошел, головой только покачал, спросил, поправилась ли, готова ли с ним идти?
Ай-о, отвечала ему девушка, не могу я сейчас ходить, видишь, совсем плохо мне. Видишь, сказала, сколько из меня дурной воды вышло, сколько дурной пищи вышло, даже очаг залило, сама я совсем слабой стала, ни разу на улицу выйти не смогла, дурная вода меня всю промочила, совсем плохо мне. Еще сказала, ай-о, плохая вода то и дело у меня горлом идет, и никакая еда в животе не держится, сразу наружу выходит, когда я еще в себя приду, зачем тебе такая женщина?
Шаман только головой покачал, себя по бокам похлопал, потом смеялся долго. Вижу, сказал, умная ты. Я тебе, сказал, еще столько же дней дам, сколько и давал, чтобы хворь твоя совсем прошла. А ночью, сказал, к тебе ончьи придут, ты их не бойся, это я их пришлю, они все здесь почистят, всю грязь уберут, всю плохую воду уберут, все грязные шкуры уберут. Еще сказал, утром я к тебе орров пришлю, они тебе от меня кореньев принесут, чтобы болезнь твоя быстрее прошла, мяса свежего принесут, чтобы ты сытой была, шкуры новые принесут у очага положить, чтобы тебе тепло было. Сказал он все это ей, ни с кем больше говорить не стал, хэрри своих развернул, к себе обратно поехал.
Старики говорят, все, как шаман сказал, так и было - и ончьи ночью приходили, и орры к утру пришли, от шамана трав принесли, свежего мяса принесли, шкуры принесли, сами рядом с очагом сели. Так и пришлось девушке и травы жевать, и мясо есть, и на чистых шкурах сидеть. А как срок, назначенный шаманом, вышел, он вновь в племя вернулся. Хэрри даже распрягать не стал, сразу к девушке пошел.
Она его перед очагом ждала, в очаге огонь горел, на земле чистые шкуры лежали, в горшках по углам мясо стояло, орры там же по углам сидели, шамана ждали. Шаман только вошел, спросил у девушки сразу, здорова ли, готова ли с ним идти?
Ай-о, отвечала ему девушка, не могу я с тобой сейчас ехать, хоть и хворь моя прошла - сам посуди, сказала, нечистая я сейчас, тяжело мне. Еще сказала, вон, орры твои на меня зубы скалят, мою кровь чуют, вот-вот сожрут! Ночью ончьи за пологом до самого рассвета ходили, зубами скрипели, мою кровь чуяли, думала, доберутся, до костей меня обглодают. Зачем, сказала, ты всех их ко мне прислал, чего хотел? Я, сказала, ни одну ночь спать не могла, так мне страшно было, сейчас совсем сил нет.
Старики говорят, слушал ее шаман, ни слова не говорил, потом смеялся долго, ногами, как в танце топал, головой качал, потом орров на улицу выгнал, сам у костра сел, на огонь глядел, огонь ветками кормил. Вижу, сказал, очень умная ты, никто, сказал, мне таких историй еще не рассказывал. Еще сказал, дам я тебе и на этот раз срок, чтобы ты совсем здоровой стала, вот сколько пальцев на одной руке есть, столько я тебе дней и дам. Еще сказал, как срок весь выйдет, я тогда и вернусь, а как вернусь, тебя с собой заберу, никаких недугов у тебя тогда уже не будет. Потом от костра встал, ни с кем говорить больше не стал, на хэрри своих прикрикнул, обратно к себе поехал.
Старики рассказывают, стала девушка думать, как дальше ей быть? Очень она не хотела к шаману в дом идти. Пошла к людям своего племени, их просила, охотников просила, старикам все рассказала. Никто ее защитить не взялся - люди ее слушать не стали, охотники над ней лишь смеялись, старики только головами качали, да на нее ругались. Все ей сказали, шаман хороший приплод у хэрри обещал, много рыбы обещал, много зверя морского, еще обещал, что в сопках тоже зверя много будет, обещал, что все племя богато жить будет, зачем нам шаману перечить, зачем его гневить? Если шаман разгневается, много бед нашлет, не будем тебе помогать.
Старики рассказывают, пошла тогда девушка на берег моря, на самой высокой сопке костер зажгла, одну шкуру на землю постелила, на шкуру села, другой шкурой укрылась, решила, что если никто ей помочь не может, здесь шамана ждать будет, на море смотреть будет, на небо смотреть будет, воздухом, что с моря ветер приносит, дышать. Когда ее шаман жить в камень заберет, ничего этого больше не будет, так хоть сейчас, решила, последние дни здесь проведу. Долго, рассказывают, она так одна сидела, только орры, которых шаман к ней присылал, внизу у сопки лежали, воздух нюхали, девушку стерегли. Старики говорят, так она до ночи там и сидела, а ночь пришла, она спать захотела, на шкуру легла, глаза закрыла.
А когда, старики рассказывают, она заснула, с моря ветер задул, от этого ветра орры выть начали, как собаки, когда от страха воют. В тундре им эгги** откликнулись, тоже выть стали, словно беду свою чуяли. Даже ончьи к берегу океана подходили, ветер нюхали, скулили так, словно не они, а их кто грызет, внутренности выедает, так старики рассказывают.
Но так крепко девушка спала, говорят, что ничего не слышала. А потом, рассказывают старики, пришел к ней в сне Древний Зверь, которого все уже и забыли, когда вообще видели, даже память о нем почти вся исчезла, люди его уже и вспоминать перестали, словно его никогда и не было...
...давным-давно, когда Миру всего несколько дней было, Великий Перворожденный Зверь стал себе детей создавать, чтобы Мир ожил, чтобы ему самому не скучно в Мире жить было. Старики говорят, первым он Древнего Зверя создал, такого могучего, почти как сам был. Рассказывают, что и облик ему дал такой, в каком он сам в то время ходил. А чтобы различить их можно было, он Древнему Зверю когти дал, а себе, как и было, пальцы, как у человека, оставил. А в остальном, старики говорят, их и не отличить. Много чего потом, старики рассказывают, произошло, долго Древний Зверь в мире людей жил, многие люди его видели, все его почитали. Но потом случилось так, что и сам Великий Перворожденный Зверь, и Древний Зверь, которого он создал, оба они из мира людей ушли, а куда и почему - это совсем другая история... Только вот с тех давних пор Великого Зверя забывать стали, так старики рассказывают. Сначала помнили, а потом время шло, не видел его никто, не слышал про него никто, он сказками стал, а потом люди и сказки забывать начали. А как Зверя забывать стали, Мир меняться стал, много чего в Мире быть перестало, что изначально было, много чего пришло, чего раньше не было. К добру ли, к худу ли так произошло, но именно так и случилось.
...вот так, старики говорят, и пришел к ней в сне Древний Зверь. Говорят, пришел он к ней из-за моря, с той стороны, куда глупая морская птица Чу каждый год за летом летит, откуда с летом каждый год возвращается. Шкура его белее снега была, потому как вся была снегом засыпана. Когти его чернее ночи были, потому как шел он через ночь, за ночь когтями держался, когти его цвета ночи стали. Глаза его ярче звезд горели, потому как под светом звезд он шел, на заезды смотрел, путь свой выбирал...
Старики говорят, увидела его девушка, испугалась, да и как не испугаться было? Спина Зверя выше сопки поднималась, шерсть на Звере, как лес на сопке стояла, когти - длиннее остроги, которой охотники морского зверя бьют, зубы в пасти - в человечью руку толщиной. Девушка от страха на землю упала, в страхе голову руками закрыла, да разве в сне спрячешься? А Зверь подошел к ней, рядом лег, с той стороны лег, которая к морю ближе была, от ветра закрыл, тихо говорить начал... Старики рассказывают, от страха она долго понять не могла, что ей зверь говорит, думала, есть ее будет.
В снах время, известно, не так, как в жизни идет, так что, сколько времени прошло, даже старики не знают. Но когда Зверь ей голову на колени положил, тогда она слова его и услышала...
...расчеши мою шерсть, накорми меня мясом, Зверь ее просит.
Стала девушка его шерсть руками перебирать, снег с шерсти отряхивать, замолчал Зверь, молча лежит, только дышит, от дыхания его волны по морю идут, деревья на дальних сопках скрипят... Когда девушка всю шкуру ему с того бока, которым Зверь к ней лежал, очистила, Зверь к ней другим боком повернулся...
...расчеши мою шерсть, накорми меня мясом, снова просить начал.
Стала девушка ему другой бок от снега чистить, шерсть руками расчесывать. Замолчал Зверь, только дышит. Расчесывает ему девушка шерсть, а сама думает, закончу я, дальше что делать, чем Зверя мне кормить, где мне мяса взять? Не накормлю его, он рассердится, меня съест, что делать?
Старики рассказывают, долго девушка думала, долго шерсть Зверя расчесывала, потом надумала - решила у Зверя защиты просить. Решила, что если больше ей просить некого, то Зверю о своей беде расскажет - вдруг он ее от шамана защитит? А если и нет, то или Зверь ее сам съест, или сама она потом в камне у шамана сгинет.
Когда и другой бок она Зверю от снега очистила, шерсть расчесала, снова Зверь ее просить начал - накорми меня мясом. Девушка тогда перед ним упала, плакать стала, стала сама Зверя просить. Сказала, что скоро срок ей придет к шаману идти, в камень уходить, и дней до срока того у нее уже меньше, чем пальцев на руке, осталось. Сказала, что нет у нее с собой ни мяса, ни какой другой еды, и к стойбищу она пойти за едой не может, и на охоту она пойти не может, ее орры, те, что шаман прислал, стерегут, а если она мимо орров пройдет, ее по пути ончьи встретят, те, которых шаман прислал, чтобы ее стерегли. Сказала, что если Зверь ей поможет, сделает так, чтобы ей к шаману идти не пришлось, тогда она Зверя накормить сможет, и шерсть ему расчесывать будет, и делать все будет, что Зверь захочет...
Зверь, старики говорят, лежал, слушал ее, длинным красным языком свою шерсть на лапах лизал. Потом встал, на задние лапы поднялся, шерсть на нем дыбом поднялась, передними лапами едва до звезд не достал, зарычал. Старики говорят, что хоть он в сне рычал, от рыка его даже белые орры, что шаману служили, от страха умерли, ончьи, те, что шаман присылал, в мир духов сбежали, да и сам шаман его рык услыхал...
А потом Зверь с девушкой говорить начал. Сказал, что раз она одну его просьбу выполнила, снег с его шкуры очистила, шерсть его расчесала, поможет он ей. Сказал, что если бы она сейчас хоть самый малый кусок мяса ему дала, или хотя бы крови испить дала, он бы уже здесь, в мире людей, оказался, а сейчас ему придется с самого края Неба, из-за Земли Большого Тумана через Море идти, давно его в мире людей не было, не может он сразу в него вернуться. Сказал, что хоть путь и не близкий, поспеет он к сроку, что шаман ей назначил. Сказал, чтобы ждала его. Еще сказал, что если кто говорить с ней будет, спрашивать у нее что будет, пусть всем отвечает, что срок пришел, что Древний Зверь в мир возвращается, что защиту он ей обещал. Вот на том, старики говорят, ее сон и кончился.
Рассказывают, что как проснулась девушка, увидела, что и солнце уже взошло, и море успокоилось, и ветер стих. Увидела, что хоть ни одного следа лап Зверя вокруг нее нет, но вся сопка вокруг нее длинной рыжей шерстью засыпана - той самой, что она в сне расчесывала - это Древнего Зверя шерсть была, что ей в сне приходил, сам Зверь еще в мире людей остаться не мог, а его шерсть через руки девушки в мире людей осталась, так старики рассказывают. Еще увидела девушка, как проснулась, что у подножия сопки мертвые белые орры лежат - все, как в сне было - те самые орры, которые шаману служили, которых шаман присылал, которые ночью от рева Зверя умерли. Смотрела девушка, сон вспомнила, слова Зверя вспомнила, развела костер, возле костра села, стала Древнего Зверя ждать, как он ей велел...
- - - - - - - - -
* Ончьи - духи, обитающие в тундре, пожирают плоть мертвых.
** Эгги - мелкие тундровые хищники семейства псовых, падальщики.
Легенда-4 (окончание)
И традиционно - это не про Пустыню, но тоже достаточно специфическое, и может быть интересно далеко не всем, учитывайте это, пожалуйста.
И скажу еще несколько слов. Просто захотелось немного рассказать, как и откуда это пришло.
Самая первая часть этого потока - некое общее описание того мира - приходила ко мне еще в октябре 2005-го. А вот то, что "под катом", приходить стало весной 2006-го. Я даже погоду помню, какая тогда была - аккурат в то время медведь в берлоге к весне поворачивался. И образы, и слова, всё пришло одновременно: "...расчеши мою шерсть, накорми меня мясом..." Я искренне думал, что записать это будет легко и быстро. А получилось так, как получилось... Но получилось в итоге. Вот.
Порядок для ознакомления следующий: легенда-1, легенда-2, легенда-3.
...затем то, что начинается в этой записи и будет продолжено в следующей.
* * *
Легенда-4 (начало)
Давным-давно, так давно, что за это время дыханием новорожденного ребенка можно было бы весь снег в тундре растопить и дождаться, пока вся вода в землю уйдет, жил на берегу Залива шаман. Старики говорят, это самый великий шаман был, ни до, ни после него таких могучих не было...
Никто уже его имени не помнит. Когда он жив был, старики говорят, и тогда мало кто его имя знал, а из тех, кто знал, мало кто вслух говорить решался, много силы даже в его имени было, боялись. А потом, старики говорят, его имя и вовсе забыли. Те, кто его имя помнил, никому его не говорили, а когда их не стало, имя вместе с ними и ушло. Говорят, камни его имя до сих пор помнят, но как у камней спросишь? Никто уже языка камней не помнит, а сами камни говорить не любят, нет у камней рта. Когда мир совсем-совсем молодой был, старики говорят, все в мире говорить умели - и люди умели, и звери умели, говорят, даже рыбы разговаривали, даже деревья, даже трава, даже камни... Но это совсем другая история, я ее потом расскажу...
Шаманы, говорят старики, всегда были. Но тот, который на берегу Залива жил, самый сильный был. Сами судите, старики говорят, у него дом, в котором он жил, в камне был. Никто, кроме него, в камне жить не мог. Никто, говорят, не знает, как он камень открывал, что внутри камня было, никого шаман в свой дом не пускал, только женщину, что себе каждые два года брал, с собой в дом уводил. А потом ее уже никто и не видел, ни одна из тех женщин, что шаман к себе брал, обратно из камня не возвращалась... Остальные шаманы, старики говорят, тоже свои дома имеют, но они у них такие же, как у других - из дерева, из шкур. А чтобы кто в камне жил - никогда такого больше не было, ни до самого шамана не было, ни после него, великой силой он обладал...
Когда, говорят старики, у человека какая нужда случалась, с которой он сам справиться не мог, и друзья его помочь ему не могли, и даже старики совета дать не могли, человек тогда к шаманам шел. Старики рассказывают, почти в каждом племени свой шаман был, не то, что сейчас... Некоторые шаманы прямо в стойбище жили, другие в лес шли дом себе делать, другие в сопки уходили, там жили. Люди про них знали - где шаман живет, как с ним говорить, каким именем называть. Человек со своим делом к шаману шел, подарки нес - кто шкуры нес, кто мясо вяленое нес, кто рыбу приносил. Шаман подарки смотрел, человека слушал, решал, чем помочь может.
Если дело совсем простое было, шаман сам все сделать мог. Если дело сложным было, шаман сначала должен был со своими духами говорить. Кто мог, тот духов сначала к себе звал, с ними у себя в доме говорил, или в лес говорить шел, или в сопки уходил... Если какой шаман духов к себе звать не мог, или дело тяжелым было, тогда самому шаману к духам идти нужно было, там, в мире духов, с ними и договариваться, так старики говорят. Кто к верхним духам шел, кто - к нижним духам спускался...
Старики говорят, сами судите, сейчас шаману, чтобы в мир духов пойти, целый день сначала готовиться надо - нужную пищу есть, нужную воду пить, если нужно, особые песни петь, нужные слова говорить. Только потом он по дороге к духам пойдет. А в мире духов совсем другие дороги, не такие, как у людей, их по людским меркам мерить нельзя, и никто не знает, сколько это времени займет, сколько шаман по дороге к духам идти будет...
А когда шаман в мир духов придет, он с духами говорить будет. А когда разговор с ними закончит, ему обратно идти надо будет. Иногда луна три раза на землю посмотреть успеет, пока шаман обратно в мир живых вернется - длинная это дорога, в мир духов ходить, длинная и трудная. Сейчас редко шаманы далеко в мир духов уходят - боятся. Вот так старики говорят.
А тот шаман, старики рассказывают, в мир духов никогда сразу не шел, он всегда духов сначала к себе звал, и своих звал, и тех, кто помочь ему могли, звал. Говорят, сами духи иногда к нему за советом приходили, совета спрашивали, а то и помощи просили... К кому, старики спрашивают, сейчас духи за советом приходят? У кого помощи попросить могут? Нет, говорят, сейчас таких, да и раньше, кроме этого шамана, никогда таких не было!..
К тому шаману, еще старики говорят, человек шел, если ему ни один другой шаман помочь не мог. Человек тогда тех искал, кто мог ему верную дорогу указать, как к шаману идти. Все знали, что шаман на берегу Залива живет, но как и где его там искать - про то не всякий знал. Да и боялись люди просто так к нему идти - у шамана в услужении белые орры были, ончьи*, рассказывают, его покой по ночам охраняли, духи к нему в дом приходили, как люди друг к другу приходят - как к его дому просто так пойдешь?.. Когда человек к нему приходил, он еще и для орров мясо в подарок нес, или хэрри для них у камня, где шаман жил, оставлял. Если ночью выпадало идти, он для ончьи мясо на виду клал, старой шкурой мясо накрывал, старой кровью шкуру мочил. Только так, старики говорят, до дома шамана дойти и можно было...
Сам шаман, старики рассказывают, никого не боялся. В мир духов - что в верхний, что в нижний - без опаски ходил. А в мире людей никого ему равных по силам и подавно не было. На него однажды походом два племени ходили, сильнее этих племен в тундре никого не было, но так ничего сделать шаману и не смогли, сами все умерли...
А каждые два года, старики говорят, шаман восемь хэрри в упряжку впрягал, еще два раза по восемь хэрри для смены с собой вёл, и еще одного хэрри впереди гнал, вот так собирался и ехал себе женщину выбирать. То племя, откуда он себе женщину брал, следующие два года совсем безбедно жило - хэрри у них плодились без счета, охотники их дичи били вдоволь, что в сопках били, что в море, рыба и та сама к ним в сети плыла. Каждые два года все племена ждали, не к ним ли шаман упряжку свою повернет, не их ли женщину себе выберет?..
Из года в год так продолжалось, старики говорят, многие думали, что всегда так было, и всегда так будет - никто не знал, сколько шаману лет, сколько лет он живет, просто знали, живет он на берегу Залива, и если больше никто помочь не в силах, к нему идти надо...
...но однажды - в тот год, когда шаман поехал себе новую женщину выбирать, - глупая морская птица Чу очень много лета с собой принесла, так много принесла, старики рассказывают, что даже льды на Заливе чуть ли не до самого края Неба растаяли...
...в тот год, старики говорят, шаман долго не мог себе женщину выбрать. Много племен он тогда объехал, много женщин смотрел, но выбрать ту, что ему бы по нраву пришлась, никак не мог. Говорят, сразу после того, как Большая Звезда начало году дала, он и поехал, да так до самого начала весны выбрать и не мог...
А в самом начале весны, когда вернулась глупая морская птица Чу, приехал шаман в племя, что жило у Старых Сопок, тех самых, что у самого моря стоят... Старики рассказывают, жила в том племени девушка, одна жила, и никто ее в жены брать не хотел - и отца ее, и мать ее, обоих море забрало, а других родных у нее и не было. Большие штормы в тот год по морю ходили, когда ее родители в море пропали, такие сильные штормы были, что на гребнях их волн, старики рассказывают, тучи катались, на тучах небесные духи сидели, смеялись, руками рыбу ловили. Ее отец с матерью стариков тогда не послушали, старики им говорили, что в море ходить нельзя, надо сначала духам Моря подарки нести, ждать, когда те людям знак дадут. А они все равно в море пошли зверя бить. Отец ее давно хотел Синего Зверя добыть и лучшим охотником стать, а все знают, что Синий Зверь, когда волны на море ходят, к поверхности воды из глубины, где живет, поднимается, на небо, словно Рыба О, смотрит, на волнах качается. Только в тот раз очень сильный ветер над морем ходил, волны гнал, никак нельзя было человеку с таким ветром справиться, нельзя было в море ходить. Ее родители стариков племени не послушали, они подарки духам принесли, но знака ждать не стали, просто в море вышли, вот их море и забрало, так все в племени говорили. А какой ребенок может у тех быть, кто стариков не чтил, чему хорошему его научить могли? Вот ее в жены никто брать и не хотел, так она одна и жила, старики рассказывают...
...когда шаман в ее племя приехал, его все племя встречать вышло - старики по обычаю впереди шли, за ними, как обычаи требуют, охотники шли, потом уже и остальные люди племени шли, подарки шаману несли. А женщины племени все у своих костров сидели, не выходили, ждали, когда шаман со стариками говорить будет. Шаман подарки взял, у костра сел, со стариками говорить стал. Рассказывают, тот разговор недолгим был, шаман у стариков сразу спросил, кто на самом краю стойбища живет, с той стороны, откуда он из сопок приехал? Старики только головами качали - говорили, мол, живет там сирота, племя ее кормит, она, как может, отрабатывает, молчит почти все время. А то сядет на берегу, в море смотрит и снова молчит, зачем такую женщину шаману брать? В племени, старики шаману говорили, много красивых женщин есть, среди них шаману себе женщину выбирать надо. Шаман, рассказывают, только головой покачал, никого другого смотреть не захотел, велел сироту к костру привести. Старики одного охотника за девушкой послали, он девушку к костру привел, перед шаманом поставил.
Говорят, шаман велел девушке горсть снега в ладонь взять, едва она снег в ладонь взяла, снег тут же в воду превратился. Долго смеялся шаман, головой качал, на стариков рукой махал. Когда смеяться перестал, на девушку указал, сказал только, тебя беру, ты со мной поедешь, в доме моем жить будешь, кровь у тебя горячей не бывает, тебя даже снег боится, мне такая женщина нужна, а здесь все равно от тебя толку никакого. Старикам сказал, что подарки пришлет, раз для него такую женщину сберечь сумели - старики только руками хлопали, да языками цокали, никто из них такой удачи не ждал. Охотникам шаман сказал, что больше прежнего зверя бить будут, рыбакам сказал, что рыбы у них всегда вдоволь будет. Решили тогда старики пир устроить, чтобы шаману честь оказать, чтобы людям племени праздник сделать.
Но, старики рассказывают, не хотела девушка к шаману идти - много раз она слышала, что те женщины, которые к шаману в камень входили, никого из них потом люди не видели. Пока шаман со стариками мясо ел, пока охотники для него танцевали, пока женщины племени для него песни пели, думала она, как сделать так, чтобы шаман ее к себе не взял? Когда шаман в конце пира со шкур встал, руки о волосы вытер, хотел к своим хэрри идти, закрыла она лицо рукавом, рукой волосы держать стала. Шаман головой покачал, спросил, что с ней случилось?
Ай-о, отвечала ему девушка, не могу я с тобой сейчас идти, совсем плохо мне, когда родителей моих море забрало, я совсем одна жила, никогда досыта не ела, никогда хорошей еды мне не доставалось, отвыкла я совсем хорошо есть, я сейчас, сказала, свежего мяса наелась, живот мне раздуло, того и гляди, лопну, ну как я с тобой сейчас такая поеду? Еще сказала, ай-о, мне прямо сейчас живот освободить надо, не знаю, сказала, когда в себя еще приду, зачем тебе такая женщина?
Шаман только головой покачал, потом смеялся громко. Хорошо, сказал, не буду я тебя сейчас забирать, иди к своему костру, шкурами укройся, я к тебе приеду, когда поправишься, вот столько дней тебе даю, сказал, сколько пальцев на руках. Когда последний день пройдет, я за тобой вернусь. Старикам племени сказал, чтобы лечили ее, чтобы к его возвращению женщина здорова была. После запряг своих хэрри, подарки, что племя ему приготовило, забрал, к себе поехал.
Когда уехал шаман, девушка шкурами укрылась, ни к кому не выходила, все отвары, что ей приносили, чтобы живот лечить, вокруг очага выливала, туда же и нужду свою справляла, той едой, что ей приносили, по ночам собак кормила, себе ни куска не брала. Когда срок, что шаман назначил, прошел, шаман вновь в племя приехал, хэрри распрягать не стал, сразу к девушке пошел.
Старики рассказывают, она к его приходу очаг потушила, шкуру на голову накинула, возле потухшего очага на мокрые шкуры легла. Шаман к ней вошел, головой только покачал, спросил, поправилась ли, готова ли с ним идти?
Ай-о, отвечала ему девушка, не могу я сейчас ходить, видишь, совсем плохо мне. Видишь, сказала, сколько из меня дурной воды вышло, сколько дурной пищи вышло, даже очаг залило, сама я совсем слабой стала, ни разу на улицу выйти не смогла, дурная вода меня всю промочила, совсем плохо мне. Еще сказала, ай-о, плохая вода то и дело у меня горлом идет, и никакая еда в животе не держится, сразу наружу выходит, когда я еще в себя приду, зачем тебе такая женщина?
Шаман только головой покачал, себя по бокам похлопал, потом смеялся долго. Вижу, сказал, умная ты. Я тебе, сказал, еще столько же дней дам, сколько и давал, чтобы хворь твоя совсем прошла. А ночью, сказал, к тебе ончьи придут, ты их не бойся, это я их пришлю, они все здесь почистят, всю грязь уберут, всю плохую воду уберут, все грязные шкуры уберут. Еще сказал, утром я к тебе орров пришлю, они тебе от меня кореньев принесут, чтобы болезнь твоя быстрее прошла, мяса свежего принесут, чтобы ты сытой была, шкуры новые принесут у очага положить, чтобы тебе тепло было. Сказал он все это ей, ни с кем больше говорить не стал, хэрри своих развернул, к себе обратно поехал.
Старики говорят, все, как шаман сказал, так и было - и ончьи ночью приходили, и орры к утру пришли, от шамана трав принесли, свежего мяса принесли, шкуры принесли, сами рядом с очагом сели. Так и пришлось девушке и травы жевать, и мясо есть, и на чистых шкурах сидеть. А как срок, назначенный шаманом, вышел, он вновь в племя вернулся. Хэрри даже распрягать не стал, сразу к девушке пошел.
Она его перед очагом ждала, в очаге огонь горел, на земле чистые шкуры лежали, в горшках по углам мясо стояло, орры там же по углам сидели, шамана ждали. Шаман только вошел, спросил у девушки сразу, здорова ли, готова ли с ним идти?
Ай-о, отвечала ему девушка, не могу я с тобой сейчас ехать, хоть и хворь моя прошла - сам посуди, сказала, нечистая я сейчас, тяжело мне. Еще сказала, вон, орры твои на меня зубы скалят, мою кровь чуют, вот-вот сожрут! Ночью ончьи за пологом до самого рассвета ходили, зубами скрипели, мою кровь чуяли, думала, доберутся, до костей меня обглодают. Зачем, сказала, ты всех их ко мне прислал, чего хотел? Я, сказала, ни одну ночь спать не могла, так мне страшно было, сейчас совсем сил нет.
Старики говорят, слушал ее шаман, ни слова не говорил, потом смеялся долго, ногами, как в танце топал, головой качал, потом орров на улицу выгнал, сам у костра сел, на огонь глядел, огонь ветками кормил. Вижу, сказал, очень умная ты, никто, сказал, мне таких историй еще не рассказывал. Еще сказал, дам я тебе и на этот раз срок, чтобы ты совсем здоровой стала, вот сколько пальцев на одной руке есть, столько я тебе дней и дам. Еще сказал, как срок весь выйдет, я тогда и вернусь, а как вернусь, тебя с собой заберу, никаких недугов у тебя тогда уже не будет. Потом от костра встал, ни с кем говорить больше не стал, на хэрри своих прикрикнул, обратно к себе поехал.
Старики рассказывают, стала девушка думать, как дальше ей быть? Очень она не хотела к шаману в дом идти. Пошла к людям своего племени, их просила, охотников просила, старикам все рассказала. Никто ее защитить не взялся - люди ее слушать не стали, охотники над ней лишь смеялись, старики только головами качали, да на нее ругались. Все ей сказали, шаман хороший приплод у хэрри обещал, много рыбы обещал, много зверя морского, еще обещал, что в сопках тоже зверя много будет, обещал, что все племя богато жить будет, зачем нам шаману перечить, зачем его гневить? Если шаман разгневается, много бед нашлет, не будем тебе помогать.
Старики рассказывают, пошла тогда девушка на берег моря, на самой высокой сопке костер зажгла, одну шкуру на землю постелила, на шкуру села, другой шкурой укрылась, решила, что если никто ей помочь не может, здесь шамана ждать будет, на море смотреть будет, на небо смотреть будет, воздухом, что с моря ветер приносит, дышать. Когда ее шаман жить в камень заберет, ничего этого больше не будет, так хоть сейчас, решила, последние дни здесь проведу. Долго, рассказывают, она так одна сидела, только орры, которых шаман к ней присылал, внизу у сопки лежали, воздух нюхали, девушку стерегли. Старики говорят, так она до ночи там и сидела, а ночь пришла, она спать захотела, на шкуру легла, глаза закрыла.
А когда, старики рассказывают, она заснула, с моря ветер задул, от этого ветра орры выть начали, как собаки, когда от страха воют. В тундре им эгги** откликнулись, тоже выть стали, словно беду свою чуяли. Даже ончьи к берегу океана подходили, ветер нюхали, скулили так, словно не они, а их кто грызет, внутренности выедает, так старики рассказывают.
Но так крепко девушка спала, говорят, что ничего не слышала. А потом, рассказывают старики, пришел к ней в сне Древний Зверь, которого все уже и забыли, когда вообще видели, даже память о нем почти вся исчезла, люди его уже и вспоминать перестали, словно его никогда и не было...
...давным-давно, когда Миру всего несколько дней было, Великий Перворожденный Зверь стал себе детей создавать, чтобы Мир ожил, чтобы ему самому не скучно в Мире жить было. Старики говорят, первым он Древнего Зверя создал, такого могучего, почти как сам был. Рассказывают, что и облик ему дал такой, в каком он сам в то время ходил. А чтобы различить их можно было, он Древнему Зверю когти дал, а себе, как и было, пальцы, как у человека, оставил. А в остальном, старики говорят, их и не отличить. Много чего потом, старики рассказывают, произошло, долго Древний Зверь в мире людей жил, многие люди его видели, все его почитали. Но потом случилось так, что и сам Великий Перворожденный Зверь, и Древний Зверь, которого он создал, оба они из мира людей ушли, а куда и почему - это совсем другая история... Только вот с тех давних пор Великого Зверя забывать стали, так старики рассказывают. Сначала помнили, а потом время шло, не видел его никто, не слышал про него никто, он сказками стал, а потом люди и сказки забывать начали. А как Зверя забывать стали, Мир меняться стал, много чего в Мире быть перестало, что изначально было, много чего пришло, чего раньше не было. К добру ли, к худу ли так произошло, но именно так и случилось.
...вот так, старики говорят, и пришел к ней в сне Древний Зверь. Говорят, пришел он к ней из-за моря, с той стороны, куда глупая морская птица Чу каждый год за летом летит, откуда с летом каждый год возвращается. Шкура его белее снега была, потому как вся была снегом засыпана. Когти его чернее ночи были, потому как шел он через ночь, за ночь когтями держался, когти его цвета ночи стали. Глаза его ярче звезд горели, потому как под светом звезд он шел, на заезды смотрел, путь свой выбирал...
Старики говорят, увидела его девушка, испугалась, да и как не испугаться было? Спина Зверя выше сопки поднималась, шерсть на Звере, как лес на сопке стояла, когти - длиннее остроги, которой охотники морского зверя бьют, зубы в пасти - в человечью руку толщиной. Девушка от страха на землю упала, в страхе голову руками закрыла, да разве в сне спрячешься? А Зверь подошел к ней, рядом лег, с той стороны лег, которая к морю ближе была, от ветра закрыл, тихо говорить начал... Старики рассказывают, от страха она долго понять не могла, что ей зверь говорит, думала, есть ее будет.
В снах время, известно, не так, как в жизни идет, так что, сколько времени прошло, даже старики не знают. Но когда Зверь ей голову на колени положил, тогда она слова его и услышала...
...расчеши мою шерсть, накорми меня мясом, Зверь ее просит.
Стала девушка его шерсть руками перебирать, снег с шерсти отряхивать, замолчал Зверь, молча лежит, только дышит, от дыхания его волны по морю идут, деревья на дальних сопках скрипят... Когда девушка всю шкуру ему с того бока, которым Зверь к ней лежал, очистила, Зверь к ней другим боком повернулся...
...расчеши мою шерсть, накорми меня мясом, снова просить начал.
Стала девушка ему другой бок от снега чистить, шерсть руками расчесывать. Замолчал Зверь, только дышит. Расчесывает ему девушка шерсть, а сама думает, закончу я, дальше что делать, чем Зверя мне кормить, где мне мяса взять? Не накормлю его, он рассердится, меня съест, что делать?
Старики рассказывают, долго девушка думала, долго шерсть Зверя расчесывала, потом надумала - решила у Зверя защиты просить. Решила, что если больше ей просить некого, то Зверю о своей беде расскажет - вдруг он ее от шамана защитит? А если и нет, то или Зверь ее сам съест, или сама она потом в камне у шамана сгинет.
Когда и другой бок она Зверю от снега очистила, шерсть расчесала, снова Зверь ее просить начал - накорми меня мясом. Девушка тогда перед ним упала, плакать стала, стала сама Зверя просить. Сказала, что скоро срок ей придет к шаману идти, в камень уходить, и дней до срока того у нее уже меньше, чем пальцев на руке, осталось. Сказала, что нет у нее с собой ни мяса, ни какой другой еды, и к стойбищу она пойти за едой не может, и на охоту она пойти не может, ее орры, те, что шаман прислал, стерегут, а если она мимо орров пройдет, ее по пути ончьи встретят, те, которых шаман прислал, чтобы ее стерегли. Сказала, что если Зверь ей поможет, сделает так, чтобы ей к шаману идти не пришлось, тогда она Зверя накормить сможет, и шерсть ему расчесывать будет, и делать все будет, что Зверь захочет...
Зверь, старики говорят, лежал, слушал ее, длинным красным языком свою шерсть на лапах лизал. Потом встал, на задние лапы поднялся, шерсть на нем дыбом поднялась, передними лапами едва до звезд не достал, зарычал. Старики говорят, что хоть он в сне рычал, от рыка его даже белые орры, что шаману служили, от страха умерли, ончьи, те, что шаман присылал, в мир духов сбежали, да и сам шаман его рык услыхал...
А потом Зверь с девушкой говорить начал. Сказал, что раз она одну его просьбу выполнила, снег с его шкуры очистила, шерсть его расчесала, поможет он ей. Сказал, что если бы она сейчас хоть самый малый кусок мяса ему дала, или хотя бы крови испить дала, он бы уже здесь, в мире людей, оказался, а сейчас ему придется с самого края Неба, из-за Земли Большого Тумана через Море идти, давно его в мире людей не было, не может он сразу в него вернуться. Сказал, что хоть путь и не близкий, поспеет он к сроку, что шаман ей назначил. Сказал, чтобы ждала его. Еще сказал, что если кто говорить с ней будет, спрашивать у нее что будет, пусть всем отвечает, что срок пришел, что Древний Зверь в мир возвращается, что защиту он ей обещал. Вот на том, старики говорят, ее сон и кончился.
Рассказывают, что как проснулась девушка, увидела, что и солнце уже взошло, и море успокоилось, и ветер стих. Увидела, что хоть ни одного следа лап Зверя вокруг нее нет, но вся сопка вокруг нее длинной рыжей шерстью засыпана - той самой, что она в сне расчесывала - это Древнего Зверя шерсть была, что ей в сне приходил, сам Зверь еще в мире людей остаться не мог, а его шерсть через руки девушки в мире людей осталась, так старики рассказывают. Еще увидела девушка, как проснулась, что у подножия сопки мертвые белые орры лежат - все, как в сне было - те самые орры, которые шаману служили, которых шаман присылал, которые ночью от рева Зверя умерли. Смотрела девушка, сон вспомнила, слова Зверя вспомнила, развела костер, возле костра села, стала Древнего Зверя ждать, как он ей велел...
- - - - - - - - -
* Ончьи - духи, обитающие в тундре, пожирают плоть мертвых.
** Эгги - мелкие тундровые хищники семейства псовых, падальщики.
Легенда-4 (окончание)