"Мари, шотландцы все-таки скоты", или Кому "дала" и "не дала" Мария Стюарт. Часть 3
https://besshardwick.livejournal.com/551.html
https://besshardwick.livejournal.com/1106.html
Charles Lucy. Мария, королева Шотландии
Идея о том, что старая и страшная Елизавета погубила молодую и красивую Марию из банальной бабской зависти, не выдерживает никакой критики. Во-первых, к концу жизни Марии неизвестно, которая из двух королев выглядела старше и непривлекательнее: условия заключения и малоподвижный образ жизни сильно сказались на внешнем виде и здоровье Марии. Во-вторых, никто так не боролся за жизнь и свободу шотландской королевы, как Елизавета. Ей совершенно не был нужен прецедент свержения, осуждения и казни суверенного монарха, потому что под ней престол тоже ощутимо качался. Католические заговоры сопровождали ее всю жизнь. А тут еще папа римский выпустил буллу, согласно которой тот, кто убьет королеву-еретичку, не преступник, а, наоборот, молодец, и все грехи ему будут отпущены. Заговоры начали плодиться, как грибы после дождя, причем не только внутри Англии, но и с континента начали пачками прибывать лица духовного звания с целью осуществления антипротестантской пропаганды и организации свержения и убийства королевы. И отовсюду торчали уши Испании, военная интервенция с ее стороны совсем не исключалась. Этим заговорам находящаяся в заключении Мария Стюарт способствовала не только одним своим существованием, но и активными действиями. И в конце концов вопрос встал ребром: или одна, или другая. Елизавета это отлично понимала, тем более ее советники (прежде всего Сесил) умоляли ее покончить с Марией, пока не началось. Но она стояла насмерть. Первое время Елизавета постоянно наезжала на шотландских лордов, требуя принять Марию обратно и восстановить на троне. А то, говорит, денег больше не дам. Устрашенные такой перспективой, лорды плакали, рвали на груди камзолы, но, тем не менее, забирать себе свою королеву наотрез отказывались. Даже предъявили в качестве доказательства обоснованности ее свержения знаменитые «Письма из ларца», которые демонстрируют шашни Марии с Босуэлом и ее виновность в убийстве Дарнли. Знамениты эти письма тем, что ни черта не понятно, в какой мере они подлинные, а в какой - подделка. Джон Гай говорит о том, что, по крайней мере, часть писем подлинная, но фрагменты искусно подогнали друг к другу, чтобы создать нужное впечатление. Я не очень понимаю, как это. Если сложить листы не так, как они следовали друг за другом изначально, будет сразу видно. Дописать нужные фразы, подделав почерк Марии? Так ведь Елизавета и подлюга Сесил, которого хлебом не корми, элем не пои, дай только опорочить и погубить несчастную женщину, велели провести тщательную экспертизу подлинности, причем особое внимание уделяли именно почерку. Они не хотели принимать от шотландцев какую-то фальшивку, состряпанную на коленке, и на ее основании обвинять помазанного монарха. В общем, разбирательство длилось долго, и по сей день к «Письмам из ларца» у историков остаются серьезные вопросы. Джон Гай тщательно исследует временные и фактические нестыковки, заставляющие заподозрить фальшивку. Мне как простому читателю довольно трудно следить за ходом исследования и удерживать в голове противоречия между мелкими фактами, так что я готова верить автору на слово. Но с одним его доводом я бы поспорила: мол, Мария находилась тогда-то там-то и поэтому не могла отдать приказ об убийстве Дарнли - значит, она невиновна. Да кто же отдает такие приказы напрямую! Наверняка и Екатерина II не отдавала прямого приказа об убийстве Петра III. И «французская волчица» Изабелла лично не приказывала убить своего мужа, английского короля Эдуарда II. И Генрих II Английский не приказывал убить Томаса Беккета, он просто крикнул в пространство: «Как же он меня достал-то, Господи! Избавит меня кто-нибудь от него, а?» И его услышали, и Беккета убили. Но не просто потому, что услышали эту фразу, а потому что сказано было не на эмоциях, все знали, что на самом деле таково подлинное желание короля. Так вот и здесь. Марии со всех сторон была выгодна смерть второго мужа, и она совершенно точно желала его устранения, даже если сама участия не принимала. А ее последующее поведение в отношении главного подозреваемого ставит ее на одну с ним доску, тут уж ничего не поделаешь.
Мария оставалась в заключении девятнадцать лет. Все это время, как я уже сказала, заговоры следовали один за другим. Мария делала много такого, за что простой подданный английской королевы давно бы уже лишился головы по обвинению в измене. Она морально и финансово поддерживала католических мятежников (ей позволялось пользоваться своими доходами вдовствующей королевы Франции, так что деньги у нее были. Правда, она не хотела тратить их на свое содержание в плену - пусть тратятся те, кто ее сюда посадил. Что понятно и логично). В письмах рассуждала о том, что тиран должен быть немедленно убит. Всем было понятно, кого она имела в виду, но ничего ей за это не было: может, она просто отвлеченно рассуждает о библейских сюжетах. Она, как могла, стимулировала английских подданных к борьбе за смену власти и с энтузиазмом впутывалась в их заговоры, забывая о всякой осторожности. Например, когда благодаря стараниям бывшего испанского посла возник заговор, согласно которому герцог Норфолк должен жениться на Марии, после чего испанские войска вторгаются в Англию, сажают эту парочку на престол и они правят под мудрым руководством испанского короля, Мария тут же с восторгом согласилась с этим планом, послав Норфолку заверения в любви. Заговор был раскрыт (спецслужбы Елизаветы работали отлично, спасибо Сесилу и Уолсингему), Норфолк был казнен. Марию не тронули, хотя все давно понимали, что с ней пора покончить. Да, страшно. Но выхода просто уже не было. И Мария любезно помогла своим врагам, впутавшись в заговор Энтони Бабингтона, а Фрэнсис Уолсингем поймал ее на горячем. Джон Гай пишет, что вряд ли Бабингтон был агентом-провокатором Уолсингема. Скорее всего, это был просто романтически настроенный молодой человек недалекого ума, мечтавший о славе. Он написал Марии письмо о том, что вместе со своими друзьями готов совершить убийство Елизаветы и ждет только ее, Марии, согласия. Она и ответила, что согласна на то, чтобы «работа» была сделана. Тут-то мышеловка и захлопнулась, потому что вся переписка давно была в руках Уолсингема.
Кстати, Елизавета незадолго до этого сделала еще одну попытку спасти непутевую родственницу. Она написала уже взрослому сыну Марии Якову VI и попросила взять маму себе в соправители: мол, будете формально вместе править, а ты будешь за ней присматривать и сдерживать ее идиотские порывы. Яков опешил: «Да вы че, теть Лиза?! На кой черт она мне сдалась?» Потом от любящего сыночка прибыл посол и мягко намекнул, что если Мария скончается в заключении от естественных причин, Яков скандал поднимать не будет. Ну, так, выразит протест для порядка - и на этом все. Елизавета возмутилась, послала посла, но сама все чаще задумывалась на эту тему. И жаловалась окружающим на непонятливость тюремщика Марии Эмиаса Паулета, который - будь он по-настоящему верным слугой своей королеве - давно бы мог пленницу по-тихому придушить. Паулет услышал, возмутился, послал королеву туда же, куда она до того послала посла, заявил, что он не убийца и пусть его во все это дерьмо не вовлекают. Пришлось действовать по закону и на глазах у общественности.
Alfred Elmore. Мария, королева Шотландии, принимает смертный приговор
Юрисдикцию суда Мария сначала отрицала: английский суд не может судить суверенного монарха. Ей бы твердо стоять на этом, тогда, может, удалось бы развалить дело, вынуждая Елизавету искать другое решение. Но нет, в конце концов, под давлением она согласилась ответить перед этим судом. Гай пишет, что держалась на судебном заседании она очень хорошо. Но я бы сказала, что держалась она как могла. Сначала она просто отрицала предъявленные обвинения. Потом, когда огласили письма Бабингтона и ее ответы, сделала совершенно безумное заявление, что письма рассматривать надо не вместе, а по отдельности - тогда, мол, станет ясным невинное содержание ее письма. Мало ли о какой «работе» она писала, че сразу убийство-то! Уж не знаю, в чем она таким образом пыталась убедить судей - в том, что хотела поручить Бабингтону и его подельникам потолки побелить или полы помыть, что ли? Скорее всего, просто использовала любую возможность оправдаться, хотя и была загнана в угол.
Когда Марии стало ясно, что ее дело окончательно проиграно, она просто расплакалась. А Сесил еще и назидательно напомнил ей, что все происходящее с ней сейчас - результат ее собственных действий, а вовсе не вмешательства злых сил. В общем-то, правильно сказал. «О, так вы мой враг!» - воскликнула Мария. Сесил ничуть не смутился: «Да. Я враг врагов моей королевы». Суд признал Марию виновной и вынес ей смертный приговор.
Но предстояло еще убедить Елизавету подписать приговор. А она не хотела. Ох, как она не хотела! Не так давно она вынужденно отправила на плаху своего родственника герцога Норфолка, это далось ей крайне тяжело, а тут в ее руках оказалась жизнь Марии - тоже родственницы, да еще женщины, да еще помазанного монарха! Тут речь шла не только о жалости и милосердии, тут Елизавета выбирала свою собственную дальнейшую судьбу и ошибиться не имела права. Помиловать Марию - Мария может выиграть битву за корону и тогда уж точно не помилует ее саму. Казнить - создать опасный прецедент: если Марию можно положить под топор, значит, и с Елизаветой в схожей ситуации враги не постесняются. Времени на размышления было мало, а торопиться Елизавета не любила. И тогда она обманула себя саму, в чем ей помогли услужливые подданные. Секретарь принес ей пачку бумаг на подпись, запрятав в середине приговор. Елизавета прекрасно знала, что он там, но сделала вид, что не знает, и подписала всю пачку, не глядя. Потом передумала, пыталась отозвать приговор, но было уже поздно. По требованию Сесила секретарь доставил бумагу на исполнение сразу же после подписания королевой. Когда Елизавета узнала о свершившейся казни, она отреагировала в духе: «Как умерла, я не давала такого распоряже… Почему умерла, зачем умерла?» Конечно, она лукавила. Чтобы хоть частично снять с себя ответственность, Елизавета обрушила свой гнев на секретаря: это, мол, его идиотская инициатива все испортила, заставь дурака Богу молиться!.. Секретаря посадили в тюрьму, но потом втихаря выпустили и, кажется, наградили за перенесенные неприятности.
Scipione Vannutelli. Мария Стюарт отправляется на эшафот
Про казнь Марии Стюарт написано очень много. Она до мелочей продумала свой образ: одежда, обязательные католические атрибуты (крест, четки, молитвенник), поведение, походка, выражение лица, последние слова. Безусловно, выглядела она величественно и в высшей степени достойно. Свидетели казни видели не рано состарившуюся, грузную, больную женщину со вздорным характером, а благородную королеву и христианскую мученицу. Такой она и осталась в истории. Марии было не занимать мужества, а оно ей понадобилось, ее предсмертные страдания были ужасны: палач не смог отрубить голову одним ударом. Мария не была невинной жертвой, но за свои ошибки она поплатилась по максимуму и даже чрезмерно жестоко.
Джон Гай пишет, что многих врагов королевы Марии быстро настигло возмездие: Морея убили, Мортона казнили, Леннокса - отца Дарнли - тоже убили. Кстати, последними словами смертельно раненного Леннокса были: «Если с ребенком все хорошо, значит, все в порядке». Гай с некоторым ехидством замечает: это он имел в виду, что пока жив Яков VI, у их семейства есть шанс взойти на английский престол. А мне видится беспокойство любящего дедушки за внука, пусть внук и король. Что-то я становлюсь слишком сентиментальной.
К вопросу о возмездии: странно, но молния не поразила Сесила и Уолсингема, они еще пожили на свете. Елизавета так прожила еще больше 15 лет, и самая громкая слава ее была еще впереди.
А почему же проиграла Мария? Версия Джона Гая: умная, красивая, благородная, неординарная, одаренная всевозможными талантами женщина пала жертвой козней подлых врагов. Версия Стефана Цвейга: умная, красивая, благородная, неординарная, одаренная всевозможными талантами женщина пала жертвой своих собственных страстей, потому что головой не думала. Тут вопрос, что понимается под страстями. Если склонность к импульсивному поведению в соответствии только с собственным «хочу», это одно. Если любовные страсти, это другое. Конечно, Мария Стюарт, бывало, действовала импульсивно. И свое «хочу» считала своим священным правом, потому что королева и отвечает исключительно перед Богом. Но все же иной раз она верно оценивала ситуацию и шла на уступки. С любовными страстями вообще сложно. «Число твоих любовников, Мари, превысило собою цифру три». Это опять Бродский. У меня даже цифра три никак не вырисовывается. И два тоже. Худо-бедно один - Босуэл, но он быстренько переквалифицировался в мужа. А кто еще? Слегка чокнутый французский поэт, который спрятался под кроватью в спальне королевы и за это лишился головы? Да ладно. Риччо? Тоже как-то не очень на любовника похож, скорее на друга и приятного собеседника. Подозрения вызывают скорее, как я уже говорила, его взаимоотношения с Дарнли. Граф Шрусбери, один из ее первых тюремщиков, который якобы в нее был влюблен, что страшно бесило его супругу Бесс из Хардвика? Если и был влюблен - это его глубоко личное дело, никаких свидетельств любовной связи нет. Молодые люди, с которыми Мария танцевала и флиртовала во Франции и Шотландии? Тоже нет. А кто тогда? Да никто. Ей-Богу, на королеву-девственницу Елизавету можно накопать больше компромата: у нее в биографии, по крайней мере, были Томас Сеймур и Роберт Дадли, хотя и неизвестно, перешла ли она «последнюю черту». Так что не тянет Мария на сладострастную женщину, приносящую в жертву похоти свою корону.
Так в чем причина неудач Марии Стюарт? Наверное, в том, что обычная, заурядная, среднестатистическая женщина волей судьбы была принуждена играть важную политическую роль, то есть заняла место, которое вообще-то занимать не могла в силу своих скромных способностей. Зато амбиции имела большие и считала, что может справиться не только со своими обязанностями, но и захватить еще и власть в чужой стране. И не потянула, что вполне естественно.
Так что мораль: не зарьтесь на чужое, особенно если явно не унесете. И не выходите замуж за мужчин, которым на вас плевать. Даже если вы королева. Тем более, если НЕ королева.
P.S. И последнее. Когда будете смотреть фильм «Две королевы», снятый по книге Джона Гая, помните, пожалуйста, что чернокожие были угнетаемой расой и не имели возможности, вырядившись в бархат и золотые цепи, входить во дворцы в качестве послов, потрясать верительными грамотами и спорить с могущественными европейскими монархами. Да, и в вечно трясущуюся от страха Елизавету не верьте. Она была не такая. Зуб даю.