В Заповедник Сказок. Ведьма.
Вот для этого сказочного проекта:
Вот для этой сказочной темы: "День детских игр"
Ничего бы не написала, но после настойчивого пинка убеждения amarinn буквально в ночи и к самому дедлайну кое-что удалось. За что, конечно, спасибо ей большое:)
ВЕДЬМА
Когда старушка отняла свою сухую морщинистую ладонь, от глубокого пореза на его руке осталась лишь тоненькая красная царапина.
- Только не кричи, - поджав губы, предупредила она.
Льен улыбнулся, спрятал красные заплаканные глаза.
- Не буду. У меня бабка - ведьма.
Старушка недоверчиво взяла его пальцами за подбородок, заставляя поднять лицо. Уставилась на Льена узкими карими глазами, подведенными тушью, что выдавало в ней уроженку Сагарских степей. Долго смотрела, шамкала что-то тонкими бескровными губами.
- Вот оно как, - сказала, наконец, - у тебя - именно у тебя! - и вдруг бабка - ведьма. Надо же, как причудливо меняется мир, как затейливо подбираются знаки.
- Вы о чем? - насторожился Льен. Уж очень ему не понравилось это старушечье «именно у тебя».
- Не обращай внимания, мальчик, - она шутливо потрепала его по белобрысой голове, на которой уже наливалась жаром и пульсировала болью здоровенная шишка, - я часто говорю загадками и нет ни малейшего смысла их разгадывать, поверь. Что должно случится - случится. Скажи лучше, почему ни один из проходивших мимо людей не вступился за тебя?
Шишка исчезла, а Льен опустил голову еще ниже. Вступятся они, как же. Варга, несмотря на его одиннадцать лет, боялась вся деревня, и связываться с ним не решался никто. Кроме, разве что, его деда Евдея, но тот довольно редко выходил из дому, чтобы всякий раз пресекать подобные стычки.
Дрались они часто. Варг словно специально караулил Льена повсюду, знал, какими тропами тот ходит из дома, где удит рыбу, по какой дороге добирается на рынок, где купается и в каких местах собирает травы для сестры.
- Они боятся, - так же, не поднимая головы, тихо пролепетал Льен.
- Боятся, - повторила старушка медленно, будто пробуя это слово на вкус. - Знали бы они, чего стоит бояться, почаще бы вмешивались.
«И снова она говорит загадками, - подумал Льен».
- Насколько я поняла, бабка не с тобой живет, верно?
- Верно, - удивился белобрысый. - Мы живем вдвоем с сестрой. А как вы догадались?
Старушка хмыкнула.
- Экий ты наивный, мальчик. Будь здесь твоя бабка, вся деревня с тебя пылинки сдувала бы.
Оглядев свои запыленные, залатанные и запачканные кровью штаны, Льен подумал, что такой поворот событий оказался бы весьма кстати. Четыре года они скитались по городам и весям, насмотрелись и натерпелись всякого. А ведь он уже и забыл, как там, в бывшем доме, боялись его бабку и тряслись от ужаса, едва завидев ее высокую несгибаемую фигуру в черном.
- Ну, а ты сам, - продолжала напирать старушка, - почему не ответишь на удар ударом? Не примешь вызов? Не отомстишь? В конце концов, можно просто сказать сестре, да и родителям этого выродка нажаловаться.
- Я не могу, - белобрысый вздохнул горестно, натянул ниже рукав рубахи, пытаясь скрыть синяк на запястье, полученный от железной Варговой ухватки. - Он сильнее.
- А ты - хитрее. Быстрее. Умнее. Неужели сложно поймать «зверя» в ловушку?
Белобрысый упрямо молчал. Старушка закачала головой, и серьги в ее ушах, составленные из разноцветных бусин и перышек, закачались в такт, сделавшись похожими на крылья диковинной птицы.
- Дело ведь не в этом, да? Ты просто не хочешь. Считаешь, кто-то решит проблему за тебя? Поверь мне, мальчик, это не самый лучший выход. Давай я тебе подскажу: старайся все и всегда решать сам.
- Но как же... - он запнулся и замолчал.
- Договаривай, не мямли! - строго выговорила его собеседница.
«Совсем как моя бабка, - подумал Льен, - похоже, все ведьмы одинаковы».
- Богиня Вода Пречистая милосердна, - наконец сумел высказать он свою мысль, - она не допустит угнетения сирых и убогих и накажет виновных. Не в этой жизни, так в следующей.
- Засуха всемогущая, - с неподдельной тоской сказала старушка, - а я надеялась, ты не глупый. Конечно, чего ожидать от мальчишки, так приветливо встретившего совершенно ему незнакомую и, строго говоря, довольно странную с виду женщину. Когда я вышла вон из-за того сарая на обочину, первое, что я увидела - сцепившихся, словно дикие кошки, мальчишек. Особо не разбираясь, кто прав кто виноват, отходила палкой обоих. - Тут старушка потрясла своей отполированной, сделанной из крепкого орешника, палкой. - Один сбежал, а ты вот - остался. И не потому, что бегать не умеешь. Ты, весь в пыли и крови, спросил, не заблудилась ли я, и показал мне, что можно присесть вот тут, у колодца. Умылся сам и меня напоил. Даже сунул мне хлеб, наверняка твоей сестрой для тебя приготовленный. А когда я спросила, что у вас случилось, ответил: «Мы просто играли». Тебе не кажется, что все это выглядит глупо? Ты ни разу не задумался, может, я работаю на банду разбойников, выведываю, у кого добра в деревне больше припрятано? Вдруг я - воровка, крадущая детей, чтобы затем продать их на невольничьем рынке в Фирбии? Возможно, я - странствующая лекарка, продающая вместо целебных эликсиров яды и приворотные зелья?
Он шмыгнул носом. Сестра, Роанна, тоже постоянно ругала его за такое. А он молчал.
И сейчас молчит.
Старушка поправила цветастый платок на голове, кивнула белобрысому мальчишке, иди, мол, что с тебя взять.
Льен подобрал сумку и, хромая, заковылял к маленькому домику возле опушки - их с Роанной последнему жилищу.
Но, немного не дойдя, передумал, свернул к мелкой илистой речушке, на берегу которой просидел до самого вечера.
И, конечно, он не мог увидеть, как маленькая старушка в цветастом платке безошибочно постучит в изящную резную калитку огромного дома, где живет Варг вместе со своим многочисленным семейством. Переговорит недолго о чем-то с крепко сбитой женщиной, открывшей дверь, и пойдет дальше по деревне. Обойдет еще несколько домов, поспрашивает некоторых, попавшихся по дороге, жителей.
Не мог он и представить, что тетка Элоиз - мать Варга, через три свечи ворвется к ним в дом и примется кричать на сестру, что та - ведьма, сглазившая ее ненаглядного сыночка, который с полдня уже валяется в приступе жесточайшей лихорадки.
А еще через огарок у мясника Кима, который на прошлой неделе отказался дать им с Роанной в долг парного мяса, сгорит сарай, вместе со свиньями и козой.
Прачка Грейн обварит себе руку кипятком. Как-то раз Роанна - лучшая в семье травница - приготовила ей превосходную мазь из арники, спасавшую от трещин на коже при постоянных стирках. Грейн не заплатила сестре до сих пор.
А у признанного деревенского знахаря, господина Аргуса, ближе к вечеру лопнет прямо в руках пузатый стеклянный пузырек с едкой настойкой. Осколки сильно поранят ему руки, а настойка обожжет раны так, что составлять лекарства он долго еще не сможет сам. Знахарь, кстати, так и не признал за Роанной способностей к лечению, и упорно отговаривал жителей от обращения к «пришлой ведьме».
И в довершении всего в своем колодце мельник выловит дохлую кошку.
И все, конечно, будут говорить, будто сама Засуха прошла в этот день по деревне. И самое странное, что старушку в цветастом платке никто, якобы, так и не приметит.
Льен явился домой с сумерками, когда влажный молочный туман начал клубиться над опушкой, усеянной клевером и колокольчиками. Закат в этот вечер разлился кровавым пятном на горизонте, будто даже небу с его вечной неуязвимостью нанесли болезненный удар.
Сестра снова стояла на крыльце, высматривая его - тоненькая березка в изумрудном домашнем платьице. И как всегда спросила:
- Где ты был весь день? Неужели снова... подрался?
Серьезный взгляд Льена не убедил ее, тем более что он тоже, как обычно, ответил:
- Нет, что ты, Рон. Мы просто играли.
Вот для этой сказочной темы: "День детских игр"
Ничего бы не написала, но после настойчивого пинка убеждения amarinn буквально в ночи и к самому дедлайну кое-что удалось. За что, конечно, спасибо ей большое:)
ВЕДЬМА
Когда старушка отняла свою сухую морщинистую ладонь, от глубокого пореза на его руке осталась лишь тоненькая красная царапина.
- Только не кричи, - поджав губы, предупредила она.
Льен улыбнулся, спрятал красные заплаканные глаза.
- Не буду. У меня бабка - ведьма.
Старушка недоверчиво взяла его пальцами за подбородок, заставляя поднять лицо. Уставилась на Льена узкими карими глазами, подведенными тушью, что выдавало в ней уроженку Сагарских степей. Долго смотрела, шамкала что-то тонкими бескровными губами.
- Вот оно как, - сказала, наконец, - у тебя - именно у тебя! - и вдруг бабка - ведьма. Надо же, как причудливо меняется мир, как затейливо подбираются знаки.
- Вы о чем? - насторожился Льен. Уж очень ему не понравилось это старушечье «именно у тебя».
- Не обращай внимания, мальчик, - она шутливо потрепала его по белобрысой голове, на которой уже наливалась жаром и пульсировала болью здоровенная шишка, - я часто говорю загадками и нет ни малейшего смысла их разгадывать, поверь. Что должно случится - случится. Скажи лучше, почему ни один из проходивших мимо людей не вступился за тебя?
Шишка исчезла, а Льен опустил голову еще ниже. Вступятся они, как же. Варга, несмотря на его одиннадцать лет, боялась вся деревня, и связываться с ним не решался никто. Кроме, разве что, его деда Евдея, но тот довольно редко выходил из дому, чтобы всякий раз пресекать подобные стычки.
Дрались они часто. Варг словно специально караулил Льена повсюду, знал, какими тропами тот ходит из дома, где удит рыбу, по какой дороге добирается на рынок, где купается и в каких местах собирает травы для сестры.
- Они боятся, - так же, не поднимая головы, тихо пролепетал Льен.
- Боятся, - повторила старушка медленно, будто пробуя это слово на вкус. - Знали бы они, чего стоит бояться, почаще бы вмешивались.
«И снова она говорит загадками, - подумал Льен».
- Насколько я поняла, бабка не с тобой живет, верно?
- Верно, - удивился белобрысый. - Мы живем вдвоем с сестрой. А как вы догадались?
Старушка хмыкнула.
- Экий ты наивный, мальчик. Будь здесь твоя бабка, вся деревня с тебя пылинки сдувала бы.
Оглядев свои запыленные, залатанные и запачканные кровью штаны, Льен подумал, что такой поворот событий оказался бы весьма кстати. Четыре года они скитались по городам и весям, насмотрелись и натерпелись всякого. А ведь он уже и забыл, как там, в бывшем доме, боялись его бабку и тряслись от ужаса, едва завидев ее высокую несгибаемую фигуру в черном.
- Ну, а ты сам, - продолжала напирать старушка, - почему не ответишь на удар ударом? Не примешь вызов? Не отомстишь? В конце концов, можно просто сказать сестре, да и родителям этого выродка нажаловаться.
- Я не могу, - белобрысый вздохнул горестно, натянул ниже рукав рубахи, пытаясь скрыть синяк на запястье, полученный от железной Варговой ухватки. - Он сильнее.
- А ты - хитрее. Быстрее. Умнее. Неужели сложно поймать «зверя» в ловушку?
Белобрысый упрямо молчал. Старушка закачала головой, и серьги в ее ушах, составленные из разноцветных бусин и перышек, закачались в такт, сделавшись похожими на крылья диковинной птицы.
- Дело ведь не в этом, да? Ты просто не хочешь. Считаешь, кто-то решит проблему за тебя? Поверь мне, мальчик, это не самый лучший выход. Давай я тебе подскажу: старайся все и всегда решать сам.
- Но как же... - он запнулся и замолчал.
- Договаривай, не мямли! - строго выговорила его собеседница.
«Совсем как моя бабка, - подумал Льен, - похоже, все ведьмы одинаковы».
- Богиня Вода Пречистая милосердна, - наконец сумел высказать он свою мысль, - она не допустит угнетения сирых и убогих и накажет виновных. Не в этой жизни, так в следующей.
- Засуха всемогущая, - с неподдельной тоской сказала старушка, - а я надеялась, ты не глупый. Конечно, чего ожидать от мальчишки, так приветливо встретившего совершенно ему незнакомую и, строго говоря, довольно странную с виду женщину. Когда я вышла вон из-за того сарая на обочину, первое, что я увидела - сцепившихся, словно дикие кошки, мальчишек. Особо не разбираясь, кто прав кто виноват, отходила палкой обоих. - Тут старушка потрясла своей отполированной, сделанной из крепкого орешника, палкой. - Один сбежал, а ты вот - остался. И не потому, что бегать не умеешь. Ты, весь в пыли и крови, спросил, не заблудилась ли я, и показал мне, что можно присесть вот тут, у колодца. Умылся сам и меня напоил. Даже сунул мне хлеб, наверняка твоей сестрой для тебя приготовленный. А когда я спросила, что у вас случилось, ответил: «Мы просто играли». Тебе не кажется, что все это выглядит глупо? Ты ни разу не задумался, может, я работаю на банду разбойников, выведываю, у кого добра в деревне больше припрятано? Вдруг я - воровка, крадущая детей, чтобы затем продать их на невольничьем рынке в Фирбии? Возможно, я - странствующая лекарка, продающая вместо целебных эликсиров яды и приворотные зелья?
Он шмыгнул носом. Сестра, Роанна, тоже постоянно ругала его за такое. А он молчал.
И сейчас молчит.
Старушка поправила цветастый платок на голове, кивнула белобрысому мальчишке, иди, мол, что с тебя взять.
Льен подобрал сумку и, хромая, заковылял к маленькому домику возле опушки - их с Роанной последнему жилищу.
Но, немного не дойдя, передумал, свернул к мелкой илистой речушке, на берегу которой просидел до самого вечера.
И, конечно, он не мог увидеть, как маленькая старушка в цветастом платке безошибочно постучит в изящную резную калитку огромного дома, где живет Варг вместе со своим многочисленным семейством. Переговорит недолго о чем-то с крепко сбитой женщиной, открывшей дверь, и пойдет дальше по деревне. Обойдет еще несколько домов, поспрашивает некоторых, попавшихся по дороге, жителей.
Не мог он и представить, что тетка Элоиз - мать Варга, через три свечи ворвется к ним в дом и примется кричать на сестру, что та - ведьма, сглазившая ее ненаглядного сыночка, который с полдня уже валяется в приступе жесточайшей лихорадки.
А еще через огарок у мясника Кима, который на прошлой неделе отказался дать им с Роанной в долг парного мяса, сгорит сарай, вместе со свиньями и козой.
Прачка Грейн обварит себе руку кипятком. Как-то раз Роанна - лучшая в семье травница - приготовила ей превосходную мазь из арники, спасавшую от трещин на коже при постоянных стирках. Грейн не заплатила сестре до сих пор.
А у признанного деревенского знахаря, господина Аргуса, ближе к вечеру лопнет прямо в руках пузатый стеклянный пузырек с едкой настойкой. Осколки сильно поранят ему руки, а настойка обожжет раны так, что составлять лекарства он долго еще не сможет сам. Знахарь, кстати, так и не признал за Роанной способностей к лечению, и упорно отговаривал жителей от обращения к «пришлой ведьме».
И в довершении всего в своем колодце мельник выловит дохлую кошку.
И все, конечно, будут говорить, будто сама Засуха прошла в этот день по деревне. И самое странное, что старушку в цветастом платке никто, якобы, так и не приметит.
Льен явился домой с сумерками, когда влажный молочный туман начал клубиться над опушкой, усеянной клевером и колокольчиками. Закат в этот вечер разлился кровавым пятном на горизонте, будто даже небу с его вечной неуязвимостью нанесли болезненный удар.
Сестра снова стояла на крыльце, высматривая его - тоненькая березка в изумрудном домашнем платьице. И как всегда спросила:
- Где ты был весь день? Неужели снова... подрался?
Серьезный взгляд Льена не убедил ее, тем более что он тоже, как обычно, ответил:
- Нет, что ты, Рон. Мы просто играли.