НОД vs Стрелков (Текстовка, ч.2/3)
Т. Р.: Игорь Иванович, Ваш прогноз, если Путин берётся действовать так, как Вы сказали, то какие следуют за этим этапы?
И. С.: Первое действие, которое он должен сделать - в первую очередь, поменять своё окружение, которое проворовалось в хлам. Хотя бы частично, не обязательно сразу. Но там должны появляться люди, которые действительно болеют за свою страну. А не за свой карман и не за деток.
Т. Р.: А где он их возьмёт?
И. С.: Простите. Знаете такое выражение: «за неимением гербовой пишет на простой»?
Вот опять же, подчёркиваю, у меня в Славянске не было офицеров. Вот, не было. Все славянские собрались - тридцать человек «афганцев». Я им объяснил ситуацию, поскольку мобилизовать я их не мог, не имел права, я призвал их прийти добровольцами. Из тридцати человек «афганцев» пришли три на следующий день, и ни одного из них офицера. Такие у нас «афганцы» оказались на Украине (в принципе, наши, я думаю, тоже немногим отличаются). Не шли офицеры к нам. Так что, мне было не формировать роты, потому что у меня офицеров нет?
Назначал сержантов. Не было сержантов - рядовых запаса назначал командирами рот. Да, не умели командовать. Но, по крайней мере, пытались и учились. Не бывает такого, что, вот, нет людей. Люди есть. Нет желания. Построена система (он сам построил), при которой нормальные люди в верхушку власти не попадают.
- ВИДЕО
- Текстовка, ч.1/3
31:58
Т. Р.: Но это не он построил эту систему, до него её построили…
И. С.: И шестнадцать лет он её поддерживал в работоспособном режиме, да?
Т. Р.: Мы знаем, как назначаются и кем предлагаются…
И. С.: Я, всё-таки, не только в Славянске командовал…
Т. Р.: У него меньше, чем у генсека полномочий, у него вообще нет…
И. С.: Он - первое лицо государства.
Т. Р.: Ну, это разговоры, для нас рисуют, что он первое лицо государства.
И. С.: Я ещё раз говорю: если бы он хотел, он бы всё сделал. У него огромные возможности.
32:37
Историческая аналогия. Пётр Великий, когда был ещё Царём всея Руси, соправитель у него кто был? Иван, брат. Слабоумный брат Иван. А правительницей государства была Софья. То есть, формально Пётр являлся высшим лицом государства. Но всеми делами управляла Софья, которая формально считалась второй-третьей фигурой.
Что сделал Пётр, когда он решил изменить ситуацию? Вскочил на коня, ускакал в Троицу, объявил созыв дворянского ополчения и послал приказ всем стрелецким полкам явиться в Троицу его поддержать. И тут же полк Сухарева ушёл к нему. У него могло не получиться, но он попытался, и у него всё получилось. Потому что для любого служивого человека в русском государстве, для любого военного и невоенного чиновника президент - это абсолютная легитимная фигура.
Всех депутатов, депутатишек этих наших - их в упор не видят, они никто для… Вот для меня, как офицера, они никто. У меня есть Главнокомандующий, которому я подчиняюсь.
Вот если бы он попытался такое сделать, и у него бы не получилось, тогда можно было бы говорить о том, что, вот… А он даже не попытался такого за шестнадцать лет сделать.
34:02
Т. Р.: Игорь Иванович, у нас есть информация, что сейчас от «Единой России» депутатами в новую Думу идут сто человек от народного фронта, более двадцати человек - наши НОДовцы, ещё какие-то… Он ввёл людей, он вывел оттуда откровенных противников самостоятельного курса России. Он тихие, мягкие чистки навёл. Мы можем этому верить или не верить, но, допустим, если эта картинка - правда, то с формированием нового блока в правительстве, условно «пропутинского» или «пронародного», как мы хотим думать, или - неважно, но не такого воровского, как был, скажем так, да? То есть, не просто он назначает, а вот таким способом вводит.
То дальше происходит, как мы предполагаем, следующее: формируются законы, и принимаются те законы, которые до этих пор ни Фёдоров, ни Романов, никто не могли протиснуть, никакие партии их априори не принимали.
И. С.: Это Ваши собственные предположения.
Т. Р.: Это предположения целой группы лиц. Но если следовать Вашей логике, если бы он захотел, он бы сделал несколько следующих шагов, и они бы изменили ситуацию, а именно…
35:43
И. С.: Можно Вам вопрос? Скажите, если человек что-то хочет сделать, допустим, он хочет построить дом, с чего он начинает? Он начинает подбирать кадры для строительства…
Т. Р.: Сначала проект.
И. С.: Да, сначала он делает проект. Хорошо, он делает проект, после этого он начинает думать, кто этот проект сможет воплотить.
Т. Р.: Нет, сначала у него должна быть земля, чтобы воплотить этот проект.
И. С.: Ну, земли, слава Богу, в России достаточно.
Т. Р.: Нет, Земля у нас - маленькая общая планета, и кому она принадлежит, кто себя видит её руководителем, это большой вопрос.
И. С.: Всё-таки мы должны вернуться, мы здесь не собираемся с Вами дискуссию вести, правильно? У нас нет задачи устроить дискуссию и выяснить…
Т. Р.: Но, может быть, мы найдём истину?
36:33
И. С.: Истину? Мы не сможем найти истину по одной простой причине: потому что мы не знаем реально, ни что думает Путин, поскольку ни Вы, ни я с ним не общались. И при этом, согласитесь, что у меня, с которого СМИ слепили действительно типа героя, наверное было бы больше шансов пообщаться с Путиным, если бы он этого захотел. Но я не общался не только с Путиным, но ни с кем из его адъютантов даже. С его стороны инициативы проявлено не было, с моей стороны инициатива была.
Т. Р.: А он её увидел?
И. С.: Да,я знаю, что он её увидел.
Т. Р.: А может, это было, чтобы сохранить Вас?
И. С.: А зачем сохранять солдата, который…
Т. Р.: А может, он ценный?
И. С.: Чем?
Т. Р.: Имиджем, который случайно раздули СМИ для других целей.
37:32
И. С.: Да? Но зачем тогда этому солдату запрещать выступать в СМИ? Заметьте, я год назад Путина не критиковал ещё, Вы помните. Я критиковал Владислава Юрьевича Суркова, которого и сейчас я с удовольствием покритикую. Там не только критиковать, там надо общеармейским способом за яйца вешать, извините за выражение. За то, что он проделал сначала в российской внутренней политике, а потом на Украине. Про Абхазию, Осетию, про его подвиги я тоже знаю. МЕГА-ВОР. Один из ближайших советников президента, между ним и президентом нет никого. Мега-вор. Я думаю, что там отдыхает этот несчастный полковник Захарченко, которого сейчас арестовали, по сравнению с тем, сколько украл…
Т. Р.: Я думаю, что это фейк вообще, это нереально.
И. С.: Нет, это не фейк. Просто тот банк, деньги которого были раздербанены, и часть которых оказалась в квартире у полковника Захарченко, он имел некоторое отношение к Ротенбергу. Ротенберг обиделся. Если бы этого не было, то сейчас он стал бы генералом, на день милиции. Ну ладно, это как бы отдельная тема.
Давайте вернёмся к основной теме разговора, всё-таки, мы не устраиваем здесь дискуссию, а Вы хотите меня проинтервьюировать. Иначе вместо интервью у нас получится круглый стол, к которому я не готовился.
39:28
Возвращаясь к выборам. Если после событий начнут заворачивать майдан, в первые дни я буду наблюдать, как будет себя вести власть. Я к майдану присоединяться не желаю. Я вообще считаю, что менять шило на мыло, в данном случае, плохую власть на очень плохую - это, мягко говоря, бессмысленно, а в некоторых случаях и преступно. Я не хочу, чтобы Россия потеряла даже остатки того суверенитета, который у неё есть сейчас. Другой момент, что при такой политике она рано или поздно его всё равно потеряет. Но передавать власть в руки мальцевых, касьяновых, за которыми стоит Ходорковский и всякая прочая шобла, мягко говоря, естественно, никто не хочет. И я не хочу, чтобы она перешла.
Другой момент. Я знаю государственные возможности. Государственные возможности очень велики, они несравнимо больше, чем даже у олигархических структур. Просто потому, что государственный аппарат отмобилизован, отлажен, чётко выверен. В принципе, у нас государственный аппарат создан ещё И.В. Сталиным. Он сохранился. Обрезали, обрубили, сломали, но, тем не менее, он сохранился. Если его нормально завести и смазать, он будет работать как часы, он подавит любое сопротивление.
41:05
Но если он ничего не будет делать и позволит этим майдановцам разворачиваться, - значит, заговор созрел, значит, что среди тех, кто окружает Путина (у части из них) он пользуется поддержкой. Вот тогда надо будет думать о том, как надо принимать меры, чтобы не допустить повторения событий февраля 2014 года в Киеве. Или февраля 1917 года в Санкт-Петербурге. Или августа 1991 года в Москве. Вот тогда надо будет, действительно, общественным движениям всем патриотическим, не уповая на власть, которая будет к нам глуха и слепа, так же, как в Киеве патриоты приходили и просили: «давайте, мы что-то сделаем», а их избивали и арестовывали.
42:04
Т. Р.: А если власть это дело остановит?
И. С.: Если власть это дело остановит, тогда, соответственно, должно быть введено чрезвычайное положение, под которое Президент может сменить всех неугодных ему лиц.
Если бы я ставил себя на место Президента, при попытке майдана я бы немедленно объявил чрезвычайное положение. Использовал бы его, так же, как господин Эрдоган, для зачистки всех неугодных. Вопрос в том, что в числе этих неугодных кто окажется? Окажется ли это проворовавшийся сверх-чиновник, окажется ли это господин Шувалов, первый вице премьер, или это окажется Игорь Иванович Стрелков? Мы не знаем. Потому что мы ничего не знаем о нашем президенте, кроме того, что он любит подводную, там…
Т. Р.: И тогда мы посмотрим по этим шагам и поймём, что происходит.
И. С.: Мы поймём, да. То есть, в первые дни, когда, если будет разворачиваться майдан, если он не будет задавлен в корне, - а его задавить в корне можно легко, щелчком пальцев - тогда мы поймём, что заговор действительно осуществляется, и тогда нам надо будет думать о контрмерах.
Т. Р.: Но тогда важно понимать, на кого поставить. Кого убрать, кого поставить - это опять вопрос кадров.
И. С.: Третий раз повторяю: тот, кто хочет сделать, ищет возможность, тот, кто не хочет, ищет причину.
Т. Р.: Но у него не будет второй возможности, возможность может быть только один раз.
43:46
И. С.: Как бы Вам объяснить-то… Если бы я планировал переворот, контрпереворот, радикальную реформу, я бы не ждал, когда ко мне придут люди и скажут: «владей нами», когда они пробьются ко мне через толщу чиновничества. Я бы сформировал группу доверенных адъютантов, которые сформировали бы свои собственные группы, которые бы заранее провели зондаж в обществе и сформировали силы, которые меня поддержат. Это как электрический сигнал, да? Электрический импульс. Стоило бы мне дёрнуть пальцами, электрический импульс пошёл бы вниз, отозвался бы внизу, вернулся бы ко мне.
Вот этого у нас нет, у Путина. Просто нет. Поэтому, действительно, очень высок шанс, что, даже если он что-то там наверху у себя решит, он не сможет передать информацию о том, что он решил тем, кто его потенциально поддержит. Он будет рассчитывать на прогнивший, закостеневший (одновременно, причём!) чиновничий аппарат.
Т. Р.: Никуда не годящийся.
И. С.: Никуда не годящийся. По которому импульсы не проходят. По которому информация о реальном положении дел наверх не проходит, потому что её никто не хочет слышать.
45:14
Продолжаю свою мысль. Для того, чтобы осуществить радикальные реформы, перейти к самодержавной форме правления, начать от сословно-представительной монархии, покончить с феодальной раздробленностью, что сделал Иван Грозный? Он, не надеясь на государственный аппарат тогдашний, на земщину, он сформировал опричнину, то есть, свою личную гвардию, своё личное войско. Это было не только войско, это была отдельная система управления, параллельная. Ругают её, не ругают - он создал инструмент, благодаря которому он, практически, сумел стать самодержавным монархом.
Т. Р.: Но у него же не утверждала полномочия этого инструмента ни Дума, ни какие-то другие…
И. С.: Почему, здрастье. У него была боярская Дума, укомплектованная представителями высшей аристократии.
Т. Р.: И они утвердили полномочия опричнины?
И. С.: Нет. Дума не приговорила, царь создал опричнину своим указом. Он потом заставил Думу принять, он казнил кучу народу, и так далее. Я повторяю: он создал инструмент.
Т. Р.: Но в этот же момент не могли его иностранцы взять - и снять.
И. С.: Его не могли снять иностранцы, но его могли снять свои удельные князья. У него были свои проблемы, которых нет сейчас…
Т. Р.: Но они не были руками иностранцев, эти удельные князья, на тот момент, у них были свои интересы на своей земле.
И. С.: Я акцентирую внимание не на том, что у него было, чего у него не было, я акцентирую внимание на том, что он сделал. Если бы он этого не сделал, то была бы совсем другая история России. Он сделал. Как он это сделал? Вот он сделал инструмент, и слава Богу, что сделал.
47:10
Далее. Когда Сталин производил реформы Советского государства в 20-х - 30-х годах, прежде чем он пришёл к власти, реальной, он сумел создать свою собственную партию, фактически, пользуясь той властью, которая у него была. Изначально вся власть, практически, принадлежала троцкистам. Троцкий был наркомвоенмор, то есть, все вооружённые силы государства подчинялись Троцкому. Каменев, Зиновьев, Бухарин - там их целый сонм был. Вот, Сталин сначала создал свой собственный аппарат…
Т. Р.: Команду.
И. С.: Свою собственную команду. Он перестроил партию под себя, причём, партию не только пополняли, но её и чистили всё время. Он очистил партию: сначала нижний, потом средний, потом высший эшелон. Только после этого он сковырнул ту троцкистскую банду, которая с 1917 по 1937 год чувствовала себя просто замечательно.
Т. Р.: Снизу чистил.
И. С.: Он снизу чистил. Он создал сначала создал инструмент. И только потом он, во второй половине 30-х, начал - скорее всего, он начал делать то, что ему самому нравилось.
Т. Р.: Но в данной ситуации нет такого инструмента. Все патриотические движения перехватываются в управлении.
48:37
И. С.: Значит, за 16 лет Путин не создал такого инструмента, за 16 лет власти.
Т. Р.: Значит, юридически он его создать не может в момент времени тотального контроля, просвечиваемости и всего остального.
И. С.: Когда мне говорят о том, что у Ивана Грозного не было паровозов, по сравнению со Сталиным, - ну, а у Сталина не было компьютеров. Понимаете, каждое время имеет свои трудности.
Т. Р.: У нас сейчас время единства мира, мы уже не отделены от него. Можно было в Советском Союзе держать железный занавес, и он работал.
И. С.: Мы пока ещё отделены от мира тем, что у нас ещё относительно компактная страна, относительно компактная культура, относительно компактный язык. Мы разговариваем, простите, на другом языке, чем граждане США и Франции.
Т. Р.: Но по количеству нас недостаточно, чтобы вести самостоятельно экономический замкнутый цикл.
49:38
И. С.: Если исходить из тех позиций, которые Вы озвучиваете, тогда зачем нам вообще патриотическая власть? Вот Вы сейчас озвучили, фактически, программу глобалистов. Которые прямо говорят - тот же самый Мальцев говорит: «Всё, зачем нам нужна [самостоятельность], мы вольёмся в глобальный мир, мы подчинимся ведущему лидеру». Кстати, наш, опять же, Владимир Владимирович назвал же единственную сверхдержаву…
Т. Р.: Глобальный мир - он наступил, и это не вопрос, вольёмся мы в него или не вольёмся. Мы уже в нём. Вопрос, кто мы в нём, вопрос, какой глобальный мир будет завтра? И мы на это влияем, какой он будет завтра. Он может быть такой, где нас уничтожат, а может быть такой, где мир будет дружным и единым, может быть, мы такой навяжем миру?
И. С.: Что-то я сильно сомневаюсь, что мы что-то можем навязать. Извините, мы в Киеве не смогли русскую власть установить. Мы даже Донбасс не смогли освободить полностью.
Т. Р.: А мы этого не делали.
И. С.: А тогда вообще что мы делаем?
Т. Р.: А мы ничего не делаем.
И. С.: Ну, раз мы ничего 16 лет не делали, то почему человек, который 16 лет ничего не делал, кроме как со стерхами летал, почему он должен вдруг взять, и всё сделать? У него сейчас времени нет на это. У него сейчас нет времени на конституционные реформы.
И. С.: Первое действие, которое он должен сделать - в первую очередь, поменять своё окружение, которое проворовалось в хлам. Хотя бы частично, не обязательно сразу. Но там должны появляться люди, которые действительно болеют за свою страну. А не за свой карман и не за деток.
Т. Р.: А где он их возьмёт?
И. С.: Простите. Знаете такое выражение: «за неимением гербовой пишет на простой»?
Вот опять же, подчёркиваю, у меня в Славянске не было офицеров. Вот, не было. Все славянские собрались - тридцать человек «афганцев». Я им объяснил ситуацию, поскольку мобилизовать я их не мог, не имел права, я призвал их прийти добровольцами. Из тридцати человек «афганцев» пришли три на следующий день, и ни одного из них офицера. Такие у нас «афганцы» оказались на Украине (в принципе, наши, я думаю, тоже немногим отличаются). Не шли офицеры к нам. Так что, мне было не формировать роты, потому что у меня офицеров нет?
Назначал сержантов. Не было сержантов - рядовых запаса назначал командирами рот. Да, не умели командовать. Но, по крайней мере, пытались и учились. Не бывает такого, что, вот, нет людей. Люди есть. Нет желания. Построена система (он сам построил), при которой нормальные люди в верхушку власти не попадают.
- ВИДЕО
- Текстовка, ч.1/3
31:58
Т. Р.: Но это не он построил эту систему, до него её построили…
И. С.: И шестнадцать лет он её поддерживал в работоспособном режиме, да?
Т. Р.: Мы знаем, как назначаются и кем предлагаются…
И. С.: Я, всё-таки, не только в Славянске командовал…
Т. Р.: У него меньше, чем у генсека полномочий, у него вообще нет…
И. С.: Он - первое лицо государства.
Т. Р.: Ну, это разговоры, для нас рисуют, что он первое лицо государства.
И. С.: Я ещё раз говорю: если бы он хотел, он бы всё сделал. У него огромные возможности.
32:37
Историческая аналогия. Пётр Великий, когда был ещё Царём всея Руси, соправитель у него кто был? Иван, брат. Слабоумный брат Иван. А правительницей государства была Софья. То есть, формально Пётр являлся высшим лицом государства. Но всеми делами управляла Софья, которая формально считалась второй-третьей фигурой.
Что сделал Пётр, когда он решил изменить ситуацию? Вскочил на коня, ускакал в Троицу, объявил созыв дворянского ополчения и послал приказ всем стрелецким полкам явиться в Троицу его поддержать. И тут же полк Сухарева ушёл к нему. У него могло не получиться, но он попытался, и у него всё получилось. Потому что для любого служивого человека в русском государстве, для любого военного и невоенного чиновника президент - это абсолютная легитимная фигура.
Всех депутатов, депутатишек этих наших - их в упор не видят, они никто для… Вот для меня, как офицера, они никто. У меня есть Главнокомандующий, которому я подчиняюсь.
Вот если бы он попытался такое сделать, и у него бы не получилось, тогда можно было бы говорить о том, что, вот… А он даже не попытался такого за шестнадцать лет сделать.
34:02
Т. Р.: Игорь Иванович, у нас есть информация, что сейчас от «Единой России» депутатами в новую Думу идут сто человек от народного фронта, более двадцати человек - наши НОДовцы, ещё какие-то… Он ввёл людей, он вывел оттуда откровенных противников самостоятельного курса России. Он тихие, мягкие чистки навёл. Мы можем этому верить или не верить, но, допустим, если эта картинка - правда, то с формированием нового блока в правительстве, условно «пропутинского» или «пронародного», как мы хотим думать, или - неважно, но не такого воровского, как был, скажем так, да? То есть, не просто он назначает, а вот таким способом вводит.
То дальше происходит, как мы предполагаем, следующее: формируются законы, и принимаются те законы, которые до этих пор ни Фёдоров, ни Романов, никто не могли протиснуть, никакие партии их априори не принимали.
И. С.: Это Ваши собственные предположения.
Т. Р.: Это предположения целой группы лиц. Но если следовать Вашей логике, если бы он захотел, он бы сделал несколько следующих шагов, и они бы изменили ситуацию, а именно…
35:43
И. С.: Можно Вам вопрос? Скажите, если человек что-то хочет сделать, допустим, он хочет построить дом, с чего он начинает? Он начинает подбирать кадры для строительства…
Т. Р.: Сначала проект.
И. С.: Да, сначала он делает проект. Хорошо, он делает проект, после этого он начинает думать, кто этот проект сможет воплотить.
Т. Р.: Нет, сначала у него должна быть земля, чтобы воплотить этот проект.
И. С.: Ну, земли, слава Богу, в России достаточно.
Т. Р.: Нет, Земля у нас - маленькая общая планета, и кому она принадлежит, кто себя видит её руководителем, это большой вопрос.
И. С.: Всё-таки мы должны вернуться, мы здесь не собираемся с Вами дискуссию вести, правильно? У нас нет задачи устроить дискуссию и выяснить…
Т. Р.: Но, может быть, мы найдём истину?
36:33
И. С.: Истину? Мы не сможем найти истину по одной простой причине: потому что мы не знаем реально, ни что думает Путин, поскольку ни Вы, ни я с ним не общались. И при этом, согласитесь, что у меня, с которого СМИ слепили действительно типа героя, наверное было бы больше шансов пообщаться с Путиным, если бы он этого захотел. Но я не общался не только с Путиным, но ни с кем из его адъютантов даже. С его стороны инициативы проявлено не было, с моей стороны инициатива была.
Т. Р.: А он её увидел?
И. С.: Да,я знаю, что он её увидел.
Т. Р.: А может, это было, чтобы сохранить Вас?
И. С.: А зачем сохранять солдата, который…
Т. Р.: А может, он ценный?
И. С.: Чем?
Т. Р.: Имиджем, который случайно раздули СМИ для других целей.
37:32
И. С.: Да? Но зачем тогда этому солдату запрещать выступать в СМИ? Заметьте, я год назад Путина не критиковал ещё, Вы помните. Я критиковал Владислава Юрьевича Суркова, которого и сейчас я с удовольствием покритикую. Там не только критиковать, там надо общеармейским способом за яйца вешать, извините за выражение. За то, что он проделал сначала в российской внутренней политике, а потом на Украине. Про Абхазию, Осетию, про его подвиги я тоже знаю. МЕГА-ВОР. Один из ближайших советников президента, между ним и президентом нет никого. Мега-вор. Я думаю, что там отдыхает этот несчастный полковник Захарченко, которого сейчас арестовали, по сравнению с тем, сколько украл…
Т. Р.: Я думаю, что это фейк вообще, это нереально.
И. С.: Нет, это не фейк. Просто тот банк, деньги которого были раздербанены, и часть которых оказалась в квартире у полковника Захарченко, он имел некоторое отношение к Ротенбергу. Ротенберг обиделся. Если бы этого не было, то сейчас он стал бы генералом, на день милиции. Ну ладно, это как бы отдельная тема.
Давайте вернёмся к основной теме разговора, всё-таки, мы не устраиваем здесь дискуссию, а Вы хотите меня проинтервьюировать. Иначе вместо интервью у нас получится круглый стол, к которому я не готовился.
39:28
Возвращаясь к выборам. Если после событий начнут заворачивать майдан, в первые дни я буду наблюдать, как будет себя вести власть. Я к майдану присоединяться не желаю. Я вообще считаю, что менять шило на мыло, в данном случае, плохую власть на очень плохую - это, мягко говоря, бессмысленно, а в некоторых случаях и преступно. Я не хочу, чтобы Россия потеряла даже остатки того суверенитета, который у неё есть сейчас. Другой момент, что при такой политике она рано или поздно его всё равно потеряет. Но передавать власть в руки мальцевых, касьяновых, за которыми стоит Ходорковский и всякая прочая шобла, мягко говоря, естественно, никто не хочет. И я не хочу, чтобы она перешла.
Другой момент. Я знаю государственные возможности. Государственные возможности очень велики, они несравнимо больше, чем даже у олигархических структур. Просто потому, что государственный аппарат отмобилизован, отлажен, чётко выверен. В принципе, у нас государственный аппарат создан ещё И.В. Сталиным. Он сохранился. Обрезали, обрубили, сломали, но, тем не менее, он сохранился. Если его нормально завести и смазать, он будет работать как часы, он подавит любое сопротивление.
41:05
Но если он ничего не будет делать и позволит этим майдановцам разворачиваться, - значит, заговор созрел, значит, что среди тех, кто окружает Путина (у части из них) он пользуется поддержкой. Вот тогда надо будет думать о том, как надо принимать меры, чтобы не допустить повторения событий февраля 2014 года в Киеве. Или февраля 1917 года в Санкт-Петербурге. Или августа 1991 года в Москве. Вот тогда надо будет, действительно, общественным движениям всем патриотическим, не уповая на власть, которая будет к нам глуха и слепа, так же, как в Киеве патриоты приходили и просили: «давайте, мы что-то сделаем», а их избивали и арестовывали.
42:04
Т. Р.: А если власть это дело остановит?
И. С.: Если власть это дело остановит, тогда, соответственно, должно быть введено чрезвычайное положение, под которое Президент может сменить всех неугодных ему лиц.
Если бы я ставил себя на место Президента, при попытке майдана я бы немедленно объявил чрезвычайное положение. Использовал бы его, так же, как господин Эрдоган, для зачистки всех неугодных. Вопрос в том, что в числе этих неугодных кто окажется? Окажется ли это проворовавшийся сверх-чиновник, окажется ли это господин Шувалов, первый вице премьер, или это окажется Игорь Иванович Стрелков? Мы не знаем. Потому что мы ничего не знаем о нашем президенте, кроме того, что он любит подводную, там…
Т. Р.: И тогда мы посмотрим по этим шагам и поймём, что происходит.
И. С.: Мы поймём, да. То есть, в первые дни, когда, если будет разворачиваться майдан, если он не будет задавлен в корне, - а его задавить в корне можно легко, щелчком пальцев - тогда мы поймём, что заговор действительно осуществляется, и тогда нам надо будет думать о контрмерах.
Т. Р.: Но тогда важно понимать, на кого поставить. Кого убрать, кого поставить - это опять вопрос кадров.
И. С.: Третий раз повторяю: тот, кто хочет сделать, ищет возможность, тот, кто не хочет, ищет причину.
Т. Р.: Но у него не будет второй возможности, возможность может быть только один раз.
43:46
И. С.: Как бы Вам объяснить-то… Если бы я планировал переворот, контрпереворот, радикальную реформу, я бы не ждал, когда ко мне придут люди и скажут: «владей нами», когда они пробьются ко мне через толщу чиновничества. Я бы сформировал группу доверенных адъютантов, которые сформировали бы свои собственные группы, которые бы заранее провели зондаж в обществе и сформировали силы, которые меня поддержат. Это как электрический сигнал, да? Электрический импульс. Стоило бы мне дёрнуть пальцами, электрический импульс пошёл бы вниз, отозвался бы внизу, вернулся бы ко мне.
Вот этого у нас нет, у Путина. Просто нет. Поэтому, действительно, очень высок шанс, что, даже если он что-то там наверху у себя решит, он не сможет передать информацию о том, что он решил тем, кто его потенциально поддержит. Он будет рассчитывать на прогнивший, закостеневший (одновременно, причём!) чиновничий аппарат.
Т. Р.: Никуда не годящийся.
И. С.: Никуда не годящийся. По которому импульсы не проходят. По которому информация о реальном положении дел наверх не проходит, потому что её никто не хочет слышать.
45:14
Продолжаю свою мысль. Для того, чтобы осуществить радикальные реформы, перейти к самодержавной форме правления, начать от сословно-представительной монархии, покончить с феодальной раздробленностью, что сделал Иван Грозный? Он, не надеясь на государственный аппарат тогдашний, на земщину, он сформировал опричнину, то есть, свою личную гвардию, своё личное войско. Это было не только войско, это была отдельная система управления, параллельная. Ругают её, не ругают - он создал инструмент, благодаря которому он, практически, сумел стать самодержавным монархом.
Т. Р.: Но у него же не утверждала полномочия этого инструмента ни Дума, ни какие-то другие…
И. С.: Почему, здрастье. У него была боярская Дума, укомплектованная представителями высшей аристократии.
Т. Р.: И они утвердили полномочия опричнины?
И. С.: Нет. Дума не приговорила, царь создал опричнину своим указом. Он потом заставил Думу принять, он казнил кучу народу, и так далее. Я повторяю: он создал инструмент.
Т. Р.: Но в этот же момент не могли его иностранцы взять - и снять.
И. С.: Его не могли снять иностранцы, но его могли снять свои удельные князья. У него были свои проблемы, которых нет сейчас…
Т. Р.: Но они не были руками иностранцев, эти удельные князья, на тот момент, у них были свои интересы на своей земле.
И. С.: Я акцентирую внимание не на том, что у него было, чего у него не было, я акцентирую внимание на том, что он сделал. Если бы он этого не сделал, то была бы совсем другая история России. Он сделал. Как он это сделал? Вот он сделал инструмент, и слава Богу, что сделал.
47:10
Далее. Когда Сталин производил реформы Советского государства в 20-х - 30-х годах, прежде чем он пришёл к власти, реальной, он сумел создать свою собственную партию, фактически, пользуясь той властью, которая у него была. Изначально вся власть, практически, принадлежала троцкистам. Троцкий был наркомвоенмор, то есть, все вооружённые силы государства подчинялись Троцкому. Каменев, Зиновьев, Бухарин - там их целый сонм был. Вот, Сталин сначала создал свой собственный аппарат…
Т. Р.: Команду.
И. С.: Свою собственную команду. Он перестроил партию под себя, причём, партию не только пополняли, но её и чистили всё время. Он очистил партию: сначала нижний, потом средний, потом высший эшелон. Только после этого он сковырнул ту троцкистскую банду, которая с 1917 по 1937 год чувствовала себя просто замечательно.
Т. Р.: Снизу чистил.
И. С.: Он снизу чистил. Он создал сначала создал инструмент. И только потом он, во второй половине 30-х, начал - скорее всего, он начал делать то, что ему самому нравилось.
Т. Р.: Но в данной ситуации нет такого инструмента. Все патриотические движения перехватываются в управлении.
48:37
И. С.: Значит, за 16 лет Путин не создал такого инструмента, за 16 лет власти.
Т. Р.: Значит, юридически он его создать не может в момент времени тотального контроля, просвечиваемости и всего остального.
И. С.: Когда мне говорят о том, что у Ивана Грозного не было паровозов, по сравнению со Сталиным, - ну, а у Сталина не было компьютеров. Понимаете, каждое время имеет свои трудности.
Т. Р.: У нас сейчас время единства мира, мы уже не отделены от него. Можно было в Советском Союзе держать железный занавес, и он работал.
И. С.: Мы пока ещё отделены от мира тем, что у нас ещё относительно компактная страна, относительно компактная культура, относительно компактный язык. Мы разговариваем, простите, на другом языке, чем граждане США и Франции.
Т. Р.: Но по количеству нас недостаточно, чтобы вести самостоятельно экономический замкнутый цикл.
49:38
И. С.: Если исходить из тех позиций, которые Вы озвучиваете, тогда зачем нам вообще патриотическая власть? Вот Вы сейчас озвучили, фактически, программу глобалистов. Которые прямо говорят - тот же самый Мальцев говорит: «Всё, зачем нам нужна [самостоятельность], мы вольёмся в глобальный мир, мы подчинимся ведущему лидеру». Кстати, наш, опять же, Владимир Владимирович назвал же единственную сверхдержаву…
Т. Р.: Глобальный мир - он наступил, и это не вопрос, вольёмся мы в него или не вольёмся. Мы уже в нём. Вопрос, кто мы в нём, вопрос, какой глобальный мир будет завтра? И мы на это влияем, какой он будет завтра. Он может быть такой, где нас уничтожат, а может быть такой, где мир будет дружным и единым, может быть, мы такой навяжем миру?
И. С.: Что-то я сильно сомневаюсь, что мы что-то можем навязать. Извините, мы в Киеве не смогли русскую власть установить. Мы даже Донбасс не смогли освободить полностью.
Т. Р.: А мы этого не делали.
И. С.: А тогда вообще что мы делаем?
Т. Р.: А мы ничего не делаем.
И. С.: Ну, раз мы ничего 16 лет не делали, то почему человек, который 16 лет ничего не делал, кроме как со стерхами летал, почему он должен вдруг взять, и всё сделать? У него сейчас времени нет на это. У него сейчас нет времени на конституционные реформы.