Абстракции и опыт
* * * предыдущая часть * * *
Абстрактное мышление
В прошлой части мы рассуждали о материальных сущностях, и том, каким образом знание о них представлено в мозгу. Но существуют многие другие известные нам сущности, которые не материальны, и не существуют даже в наглядно представимом виде. К примеру, что такое "патриотизм"?
Словосочетание "любовь к родине" не раскрывает сущности "патриотизма", поскольку непонятно, что такое "родина", и чем отличается "любовь к родине" от любви к другому человеку или любви к поеданию пирожных? По сути это определение - просто заглушка, затыкающая дыру незнания. Можно описать патриотизм как список того, что патриот должен делать в той или иной ситуации, например, "будет защищать страну в случае нападения извне". Таким образом можно определить патриотизм достаточно четко, но определение будет качественно отличаться от определения стула или молотка.
Причина этого кроется в том, что патриотизм - знание абстрактное. В отличие от знания, опирающегося на непосредственные данные органов чувств, абстрактное знание является представлением о модели поведения некоторой сущности. Если проанализировать любое абстрактное определение, то окажется, что оно состоит даже не из описаний действий, а из эмоциональных оценок возможных действий. Т.е. патриотизм - это не когда "патриот будет защищать страну в случае нападения извне", а "защищать страну в случае нападения извне - необходимо".
Если спросить человека, что такое "цивилизованность", он не мгновенно выдаст список качеств, которыми, по его мнению, должен обладать цивилизованный человек, а будет в голове перебирать возможные действия, сопоставлять с знанием о "цивилизованности", и только потом сообщать,что это "цивилизованный человек должен делать, а это - не должен".
Иными словами, общепринятое определение абстрактного знания несовместимо с его реальной реализацией. К примеру, знания о математике абстрактны, если рассматривать их как голую информацию, но в мозгу знание о числах опирается на опыт пересчёта предметов, опыт работы с математическими символами. Мозг не оперирует абстрактной информацией в принципе, поэтому он не знает, что такое интеграл вообще. Он знает, как записывается интеграл, какие действия надо производить над интегралом, потому что человек уже выучил эти действия. Просто узнать, как интегрировать функции, не имея опыта, человек не может.
Точно также, большинство людей размышляя, проговаривают текст в уме. Сам процесс проговаривания лишь замедляем мышление, заставляя при каждом обращении к сложному знанию, вспоминать весь опыт работы с ним. Существуют и методики, позволяющие ускорить процесс чтения в десятки раз за счет отказа от проговаривания текста. Однако суть знания о словах, о речи от этого не меняется: в основе речи лежат знания о звуках, сокращении мышц, не имеющие ничего общего с абстракциями.
Опыт
«Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью»
Лев Николаевич Толстой
Любое знание выражается в способности его применить. Верно и другое: применение знания порождает это знание. Каждый на опыте может убедиться, что выучить иностранный текст гораздо проще, если не перечитывать его по нескольку раз, а прочесть пару строк, закрыть книгу, и попытаться пересказать вслух как можно большую часть этого текста. В случае запинки - перечитать текст до места запинки и снова, не подглядывая, пересказать его вслух.
На самом деле, подсознание очень быстро запомнит текст, и под гипнозом человек сможет его пересказать дословно, но сознание к этим данным доступа не имеет. Многократное повторение заставляет мозг проложить дорожки от места хранения знания к сознанию. Точно также, опытный рабочий приобретает свой опыт не читая книги о токарных станках, а применяя свои знания на практике: знание о том, что и как надо делать, не эквивалентно знанию о том, как это реально делать.
А насколько влияет опыт вообще на уровень развития знаний? Достаточно исчерпывающий ответ а этот вопрос даётся в книге Райнера Пацлафа "Застывший взгляд":
Едва до внимания общественности успела дойти проблема растущей неграмотности, как уже обнаружилась дальнейшая, доселе немыслимая деградация орудия культуры человечества: вслед за утратой большой частью населения письменного языка постепенно утрачивается и владение речью. Как ни жутко это звучит, но язык немеет...
«Дома ли, за обеденным столом, в дороге ли, в автомашине, - в немецких семьях или в том, что от них осталось, хранят упорное молчание. Употребляют разве что функциональные инструкции: «Не возвращайся так поздно!», «Брось это!», «Поторопись!» Бинарные ответы малышей: Да. Нет. Да. - Конец диалога. (...) Человек усваивает язык в первую очередь от родителей. Но нынешние родители слишком заняты, они и сами пользуются речью нечасто, а нередко им и сказать-то друг другу нечего.
«Мои старики каждый вечер торчат перед ящиком. Он хлещет пиво, она хрупает соленые палочки». Тот, кто уже с младенчества оказался избалован и обездвижен нянькой-телевизором, будет молчать и взрослея. Так что ж, значит, масс-медиа все больше затыкают нам рот, растят поколение немых зомби? Где бы молодые люди ни развлекались, они обречены на молчание - в кино, на концертах под открытым небом, на дискотеке, за просмотром видеофильмов, перед телевизором или компьютером. Их оглушают до бессознательного состояния, им внушают всякую всячину, но вот сказать что-нибудь самим - этого им нельзя, этого они не смеют»
Иоахим Кучке описал новую ситуацию в 1993 г. О сходном положении дел говорит и Конрад Адам («Франкфуртер альгемайне цайтунг». 1993.18 июня):
«Уже некоторое время одна пожилая учительница начинает уроки для первоклашек со странного упражнения. Она велит шестилетним ученикам встать, подойти к окну, открыть его, снова закрыть, вернуться на место и в немногих ясных словах рассказать, что они сделали. Когда некоторые родители удивленно и с легким упреком осведомились о смысле этого упражнения, учительница сослалась на новые, необычные исследования: дети с большим трудом понимают инструкции, выполняют их и дают отчет о сделанном. Тому, кто вырос в еще здоровых, т. е. теперь уже нетипичных условиях, невозможно и представить себе, что в огромном количестве нынешних семей днями и неделями не произносится ни слова. Способность рассказывать и слушать, взаимно выдвигать аргументы и разумно решать в пользу того или иного постепенно исчезает, не говоря уж о таких архаичных формах речи, как песня, молитва и слова ободрения».
Тем временем проблема приняла такие масштабы, что в Великобритании пришлось принимать специальные экстренные программы для первоклассников. В 1996 г. пресса сообщала об этом следующее: «Дети дольше учатся говорить, если с ними редко разговаривают. Поэтому британские дошкольники все чаще сталкиваются с проблемой отставания в развитии речи. Теперь в 360 британских школах вводятся экстренные программы, рассчитанные на обучение поступивших в первый класс детей тому, как здороваться или спрашивать дорогу»
[....]
Для более глубокого понимания проблемы важно учесть сделанное учеными наблюдение, что нарушения развития речи у малышей проявляются, как правило, не изолированно, а в сочетании с целым рядом других дефицитов, прежде всего в сфере моторных и сенсорных способностей. Это говорит о том, что овладение речью у детей необходимо рассматривать на более широком фоне: дело идет о развитии не одной отдельно взятой способности, а о целом спектре процессов развития, лишь в своей совокупности делающих ребенка способным ориентироваться в окружающем мире всеми органами чувств и действовать в нем.
Современный человек оказывается буквально захлёстнут волнами информации, но он никогда не узнает её, пока не пропустит сквозь своё сознание. Информация не может создать знания, будучи обработанной подсознанием, поскольку последнее не принимает участия в усвоении данных, а лишь обрабатывает их. Это нейроны, которые уже создали устойчивые сети. Для усвоения нового знания необходимо участие сознания, которое представляет собой процесс установления новых связей между нейронами.
* * * продолжение * * *