4 ССВ: (37) проект Pussy Riot
Систематизация свидетельств времени ССВ
4. Манипуляция сознанием, пропаганда, информационно-психологическая война.
4.2. Эстетический геноцид. Проект Pussy Riot
*
предыд. стр. ССВ 4.2.(36) dar-aya.livejournal.com/132799.html
*
(продолжение) 06.08.2012 http://www.peremeny.ru/column/view/1373/ "М.Кантор Зачем нужен протест
Все образы, созданные в искусстве стран христианского круга, безусловно исходят из этой двуприродности - само искусство, по определению, двуприродно: бренная материя (краска, бумага, камень) преобразуется в нетленное.
Высказывание образное не существует вне контрапункта - иначе превратится в приказ или орнамент, в нечто служебное. Скажем, в уголовной хронике драмы нет, поскольку нет образа: в случае Чикатилло нет драмы, а в случае Отелло - драма есть. В плакате нет драмы: «Не стой под стрелой!» - тревожное сообщение, но в отсутствии контрапункта - сообщение не драматическое. А в картине «Возвращение блудного сына» драма есть, потому что есть полнокровный образ. И за отца, и за сына на картине переживаешь больше, нежели за человечка на плакате, который неосторожно встал под стрелой крана.
За человечка на плакате не переживаешь, а переживать надо - искусство ведь за тем и существует! - но переживание пробуждается лишь контрапунктом, зритель проникается тем, что соучаствует в разрешении противоречий.
Данное положение принципиально важно для понимания того, что произошло в секулярном искусстве Запада, которое в ХХ веке сделало шаг в сторону язычества, то есть, возвратный шаг.
Был пересмотрен тот основной аспект эстетики, который Ницше именовал «рождением трагедии». Как это ни парадоксально прозвучит, в эстетике авангарда - исчез героизм, исчезли конфликт и трагедия. Борьба перестала быть героической и трагедийной, поскольку исчез образ, а трагедию может воплощать только образ.
Дело здесь не в революции, как таковой, и не в протесте, как таковом. Протестного искусства было предостаточно - вот, скажем «Расстрел 3-его мая» Франсиско Гойи, главный герой воплощает трагедию. А «Черный квадрат» - тоже революционное искусство, а трагедию не воплощает. Может ли квадрат поведать нам о трагедии? Может ли знак - представить столкновение убеждений? Какие убеждения в знаках треугольника и призмы? Данные слова - не критика эстетики авангарда, но лишь констатация того, что новая эстетика не трагедийна: нет страдательного субъекта, нет конфликта. Без-образный авангард поставил серьезный вопрос перед христианской образной эстетикой: может ли мятеж быть без контрапункта, протест без трагедии, пафос без героя?
Возможно ли такое в принципе, или это нонсенс?
Можно быть неверующим (многие художники и были неверующими), но находиться вне христианской эстетики - невозможно, коль скоро художник работает в так называемой христианской цивилизации. Все, о чем говорилось выше - это законы кровообращения искусства, это условие создание образа.
И вот революционный авангард, пересматривая основные положения классической эстетики - устранил фундаментальный принцип. Авангардная эстетика изъяла из искусства принцип контрапункта.
На первый взгляд, авангард - это взрыв мятежных провокаций!
Произведение должно явить изобилие контрапунктов: что ни загогулина, так новый контрапункт. На деле же - это чрезвычайно безконфликтная поделка. Конфликт вынесен авангардом вовне.
2. Авангард vs революция
Вот произведение: мастер изобразил на стене половой член. Рисунок не передает больших чувств, в общественных туалетах подобных изображений много, их оставляют дурные люди, часто - маньяки-педерасты.
Однако, рисунок помещен напротив здания Государственной Безопасности, и этот жест превращает туалетный рисунок в протестное произведение. Иными словами, произведение опознали как высказывание в контексте культуры общества.
Так произошло с писсуаром, выставленным Дюшаном. Этот писсуар критика признала ярким произведением ХХ века, хотя высказывание имеет внешний характер: мастер эпатирует общественное мнение, утверждает, что люди - стадо, готовое поклоняться чему угодно - и люди подтверждают эту мысль, начинают поклоняться писсуару.
Писсуар или рисунок члена - не есть произведения. Произведением является эпатирующий жест. Требуется приличное общество - поскольку общество неприличное эпатировать невозможно. Важен контекст. В туалете есть посетители, но все участники дискурса стоят с обнаженными пиписками, и нарисованный член смотрится заурядным фактом. Иное дело - напротив здания ФСБ.
Иначе говоря - искусству, чтобы состояться, требуется контрапункт. И, коль скоро в самом произведении контрапункта нет, этот искомый контрапункт ищется вовне.
И чем похабнее произведение - тем пристойнее должно быть общество, чтобы жест получил необходимый контраст. В свое время Ортега написал в «Восстании масс» об эпатирующих жестах авангарда: «Чего бы стоил этот жест среди дикарей?» И в самом деле - ничего. Надо набрать зал воспитанных людей - тогда имеет смысл снять штаны.
И в этом пункте авангардная эстетика порывает с эстетикой революционной.
Авангард, по самой сути своей, - паразит, он питается чужой жизнью; авангард - вампир, он оживает от чужой крови. Сам авангард - бесплоден и бескровен, ему нужен внешний объект. Писсуар вне музея, нарисованный в туалете член - не значат ничего. Но вы можете повесить хоть в туалете революционный холст Сезанна - и Сезанн останется Сезанном.
Этим и отличается революция Сезанна (Микеланджело, Ван Гога) от авангарда Дюшана или мастера, изображающего член.
Революция доказывает свою состоятельность не отрицанием старого порядка, но утверждением порядка нового. Новый порядок - является порядком потому, что упорядочивает бытие по-новому, хотя бы и в казарменных формах. И если новые образы бытия жизненны, как и герои прежней эстетики, - то у революции есть будущее.
Герои Байрона, Гойи, Гюго, Маяковского - полнокровны и самодостаточны. Им не нужна внешняя жизнь для обретения собственной. Произведения Лермонтова, Ван Гога, Домье, Бодлера, - содержат в себе контрапункт. Эти произведения, конечно, отрицают былую эстетику, но и следуют ей в полной мере: драма происходит внутри образа, а не вне его. Трагедия - в самом холсте Ван Гога, драма в самом стихе Бодлера - а не только в том, как данный стих воспринимался обывателями.
Однако, с некоего момента необходимость в контрапункте внутри произведения отпала - продолжая список бунтарей, мы прибавляем к нему авангардные имена: Малевич, Родченко, Бойс, Ворхол - они тоже революционеры, но образов они не создали, они создавали жесты и знаки.
Возникает простой вопрос, но обидный: слово «мятежный» - значит героический, драматический, или слово «мятежный» - означает плакатный, ходульный?
Ведь если образ не будет содержать в себе контрапункта, то есть противоречия, то он не станет воплощением борьбы - а значит, сделается ходульным, плакатным, и перестанет быть революционным.
Содержит ли контрапункт «черный квадрат»? Вероятно, да - поскольку «черный квадрат» - отрицает живой портрет, солнце, картину. Но внутри самого себя черный квадрат бессодержателен. Контрапункт вынесен за произведение во внешнюю среду.
Жест отрицания классического (сбросим с корабля современности) грозил лишить новое, протестное искусство необходимой точки отсчета. Если сбросить с корабля классику, а классика потонет за бортом, то с чем же бороться потом станем? Вот, победили, классика утонула - и дальше что? Никакой борьбы? А как же эстетика революции?
Что делать авангардному мастеру, месседж которого сравнительно с Шекспировским или Микеланджеловским сюжетом - довольно прост?
Скажем, художник наложил кучу дерьма - и где здесь контрапункт? Сообщение, несмотря на вульгарность, остается одномерным.
В последние годы в нашей стране - стараниями прогрессивной общественности - было опознано в качестве протестных произведений несколько акций:
Так, некий художник накакал в ГМИИ им. Пушкина под картиной Ван Гога, другой мастер привязал к половым органам газовую горелку и бегал в таком виде по выставочным залам; третий художник рубил топором иконы; группа авангардистов выложила своими телами слово «хуй» на Красной площади; новатор занимался мастурбацией на вышке бассейна; члены художественного кружка занимались групповым сексом в музее Зоологии; авангардист разделся донага и лаял, изображая собаку; несколько дам, одев на головы мешки, плясали в Кафедральном соборе, задирая юбки.
Это произведения разного звучания и получили они разный общественный резонанс. Факт мастурбации на вышке бассейна почти не замечен обществом, рубка икон оценена выше, тогда как пляски в Храме получили широкую огласку.
Чаще всего протест прибегает к туалетной лексике, но есть несколько произведений общественно-социального звучания, вне мочеполовой тематики. Например, члены группы «Коллективные действия» выезжали на природу, привязывали веревочки к деревьям, вешали объявления на березах, фотографировались на пленере; или они спали в выставочных залах; или кукарекали, сидя в шкафах; - было сделано многое ради торжества свободы.
Объединяет эти произведения одно - данные поделки не представляют автономный образ, они паразитируют на существующих общественных нормах.
3. Отдай жизнь
У обывателя невольно рождается желание оградить эти нормы от авангарда. Пусть авангард существует, но отдельно.
Нельзя ли сделать так, чтобы деятельность эпатажных мастеров закапсулировалась? Пусть агрессия будет направлена не на произведения классики, не на жизнь обычных людей, но на себе подобных авангардистов. Отчего не сделать так, чтобы агрессивные проявления аннигилировали друг друга?
Пусть бунтарь рубит топором не иконы, а газовые горелки, привязанные к гениталиям. Пусть мастер дефекаций какает не под картиной Ван Гога, а во время совокуплений арт-группы. Нельзя ли нарисовать половой член на человеке-собаке? Как бы чудесно все устроилось! Существовало бы специально огороженное помещение (не обязательно пенитенциарное учреждение), где авторы испражнялись бы друг на друга, рисовали бы половые органы на стенах, грязно ругались бы, лаяли, кусались.
Собственно, такие учреждения существуют - это сквоты наркоманов, это помещения малосимпатичные. И подчас грань между сквотом и музеем современного искусства неуловима - однако определить ее так же просто, как и с писсуаром Дюшана: когда сквот захватывает культурное пространство, он превращается в музей.
Авангардному искусству в Берлине для вящего торжества надо захватить Картинную галерею классики, девушкам из авангардной группы надо кривляться в Храме, мастеру дефекаций надо гадить под Ван Гогом - иначе деяния останутся на уровне туалета. Авангард - искусство паразитическое, в качестве паразита только и может существовать - сорняку надо обвиться вокруг ствола, хулигану надо утвердиться на классическом плацдарме.
Авангардное искусство по определению не может существовать автономно - это не автономное искусство. И это не революционное искусство. Это искусство ничего и никогда не хотело утверждать или строить. Как ничего не хочет строить демонстрация на Болотной. Протестная демонстрация не есть революционная демонстрация. Мы хотим нагадить под картиной, но сами рисовать не собираемся, да и не умеем.
Обывателю объясняют, что такая стратегия - условие свободы. Приводят глупейшую фразу, приписываемую Вольтеру: «я не согласен с тобой, но отдам жизнь за то, чтобы ты мог высказать убеждения, с которым я не согласен». И мы повторяем эти глупейшие слова. И удивительно, насколько это глупейшее желание отдать жизнь именно за дрянь - совпадает с намерением государства забрать у тебя жизнь за дрянь.
Как-то само собой получилось, что культура стала заискивать перед шпаной, перед фашистом, перед оголтелым невеждой - надо оправдываться за то, что веришь в Бога, в семью, в законы общежития. Это, вообще говоря, ровно то же самое что оправдываться перед государством за нежелание участвовать в грабительской войне, признавать разделение на рабов и господ, и так далее.
Я не хочу отдавать жизнь за нарисованную пиписку ровно по той же причине, по какой я не признаю господства богатого над бедным. И причина эта имеет простое название - уважение к духовным ценностям.
Берегите силу протеста. Это сила нужна обществу.
Не надо отдавать жизнь за негодяя, который испражняется в музее. Найдите более достойный повод. А если ваша жизнь не представляет для вас ценности, подумайте о жизни себе подобных. Они этого не заслужили."
13.08.2012 http://www.russia.ru/video/diskurs_13408/ Видео А. Дугина (11 мин.) "Глобальный шантаж Pussy Riot.
Информационная война, остриём которой стала хулиганская выходка Pussy Riot, направлена на византийскую модель правления - альянс духовной и светской власти, которая в России существовала испокон веков. Философ Александр Дугин подробно рассматривает объект нападения, участников, инструменты и цели этой войны."
http://morits.owl.ru/stih/off-records055.htm "Юнна Мориц У З Н И К С О В Е С Т И
Снимаю шляпу перед судьей - она прошла через тяжелейшее испытание. Она подвергалась постоянному неправовому давлению. Сторонники обвиняемых и некоторые СМИ грубо нарушали принцип sub judice, ограничивающий публичное обсуждение дела, рассматриваемого в суде. Защитники нарочно затягивали процесс, откладывали, переносили, надеясь, что ее нервы не выдержат. Они угрожали ей преследованием ФБР и ЦРУ, включением в «список Магнитского» и другими репрессиями. Это ничуть не лучше угрозы со стороны бандитов в адрес судьи и его семьи, и с этим нельзя мириться. Российская прокуратура должна более решительно защищать право судей свободно вершить суд, без угроз и давления.
Но Марина Сырова справилась. Она верно квалифицировала хулиганскую выходку в Храме Христа Спасителя как hate crime, то есть преступление на почве ненависти, потому что хулиганками, как они сами признались на суде, двигала ненависть к православным и желание их оскорбить. С этим модным в наши дни видом преступлений сталкиваются и в Европе, и в Америке; и там дают серьезные наказания за хулиганские акты (рисование свастик и т.п.).
Приговор российского суда оказался сходен с результатами подобных процессов по hate crime за границей. Так, в Израиле Авигдор Эскин получил те же два года за hate crime (он собирался положить свиную голову не то на Храмовую гору, не то на кладбище). Во Франции и Германии дают два года за первое, без прошлых судимостей, кощунственное высказывание о холокосте, также относя это к hate crime. Хамовнический суд показал, что русские дорожат Богом и Церковью не меньше, чем немцы и французы - памятью об Освенциме. Он доказал, что мировой опыт борьбы с hate crime можно и нужно использовать в России. Сама идея верная, несмотря на то, что на Западе этот вид преступлений приватизирован евреями и мужеложцами.
К этому виду преступлений относится и возбуждающая ненависть к кавказцам листовка Навального, утверждающая, что кавказцы платят меньше за горячую воду, чем русские, и полные ненависти к православным священникам слова Шендеровича, и призывы против мусульман на «Эхе Москвы». Судья Сырова показала, что законы в России есть - надо только энергичнее их исполнять.
Теперь надо защитить судью. Во всех странах мира есть специальные законы, позволяющие выносить быстрые и строгие приговоры в адрес тех, кто позорит суд. На суд клеветать нельзя. Если человек выражает свое неуважение к суду, его следует наказать так, чтобы было неповадно.
В Израиле никто бы не посмел так выражаться в адрес суда и судей. Не посмел бы потому, что за это платят большие штрафы и проводят долгие месяцы в тюрьме. Не все решения судей и там встречаются с восторгом - например, на днях израильский суд приговорил к 45 дням заключения снайпера за хладнокровное убийство двух палестинских девушек, шедших под белым флагом. Но никто не посмел обвинить судей в пристрастности или действию по указке или в корыстной заинтересованности. Потому что защита суда необходима для нормального функционирования общества.
Общество должно защитить судью от внесудебной расправы и поддержать законный приговор. Нельзя допускать, чтобы законное решение российского суда называли «расправа по законам инквизиции» («Новая Газета»), что «приговор написан косноязычным языком подворотни в логике пикейных жилетов, сидящих на лавочке у подъезда» (Андрей Колесников), что приговор «незаконный и преступный» (Марат Гельман). Говорите, но не заговаривайтесь, господа рукопожатные. Потому что без уважения к закону и судьям общество окажется в состоянии гражданской войны, а в этой войне вы окажетесь побежденными.
Потому что народ не на их стороне. Они это знают, и поэтому снова затянули старую мантру времен Ельцина об «агрессивно-послушном большинстве». «Коммерсант» заговорил о «консервативном большинстве, которое живет в мире штампованных парадных ценностей». Значит, те, кто отвергает законный приговор суда, взяли курс на ликвидацию российской демократии, на мятеж и диктатуру, на новый 1991 или 1993 год. Но сегодня Россией правит не американский посол в Спасо-Хаузе. Речь идет уже не о положении церкви в обществе - но о защите демократии. Если им сойдет с рук шельмование суда, снова заговорят танки в Москве.
Церковь тут ни при чем. Ее противники требовали от церкви проявить милосердие и все простить. Но обращения к церкви были ни к селу, ни к городу. Даже если бы патриарх Кирилл лично явился в суд и попросил бы простить и отпустить хулиганок, для суда его мнение значило бы ровно столько же, что и мнение Марата Гельмана. Светский суд - а другого суда у нас нет - карает преступления, и в том случае, если церковь или другая общественная организация, или потерпевшие, просят простить преступника. Так, в случае изнасилования потерпевшая может простить насильника, но это не закрывает дела и не снимает тяжести совершенного.
Ни при чем и президент Путин, хотя преступницы старались представить свои действия как форму политического протеста. Они демонизируют российского президента (Толоконникова: «Путин - лицо всего плохого, злого, аморального, что есть в современной российской недополитике»), но не за это они получили срок. Подобные заявления делают каждодневно сотни журналистов, сидельцы «Жан Жака» и активисты Болотной, и никого за это не судят. И сами хулиганки клеймили Путина на Красной площади - и никак не пострадали.
Путин и церковь ни при чем, но борьба с Путиным и церковью не окончится этим приговором. В Хельсинки полиция задержала ненавистников, собиравшихся облить православный храм мочой, в Киеве был спилен огромный деревянный поклонный крест идейными соратницами ПР. Наверняка мы еще много услышим об этом деле, потому что следствие не смогло выявить и изолировать подлинных организаторов преступления. Они наверняка будут действовать по лекалам дела Дрейфуса, которое тянулось более десяти лет и привело к вытеснению католической церкви из общественной жизни Франции, и к торжеству новой крупной финансовой буржуазии. Так что мы еще долго будем слышать о ПР.
И все же хорошо, что российское правосудие не прогнулось; не помогли заклинания Мадонны, возмущение Навального, окрики из Вашингтона и Брюсселя. Возможно, этот приговор научит уважению не только к церкви, но и к суду; так, чтобы слова «Встать! Суд идет!» не встречались смехом со скамьи подсудимых."
19.08.2012 http://borkhers.livejournal.com/1404008.html "Б.Херсонский. Записки психиатра.
*
Обозревая просторы рунета, увидел, что мой пост о психолого-психиатрической экспертизе Пусси Райотс разместил в своем блоге мой добрый знакомый и коллега профессор N. В своем комментарии к перепосту он совершенно справедливо пишет о том, что я критикую экспертов за непрофессионализм формулировок. А дальше... речь идет о том, что я якобы предлагаю реальные критерии для диагностики у барышень "личностных расстройств" (напоминаю - так теперь называют психопатии). Ничего, конечно, я не предлагал, просто привел несколько стандартных фраз, обычно характеризующих людей с аномальным характером, никак не соотнося их с тогда подсудимыми, а ныне осУжденными (как принято ставить ударения в кругах МВД) панк-певицами.
*
И ведь пошутил один из комментаторов - "А вы им расскажите, они научатся!". Я улыбнулся и написал, что не нужно учить тому, что написано в самом элементарном учебнике... Но вот мой коллега понял меня именно так! В его тексте была ссылка на его более ранний текст о деле Пусси Райотс. Я, конечно, пошел по ссылке. И с удивлением прочел, что мой коллега приравнивает относительно невинную, хотя и оскорбительную, конечно, акцию-выходку потерявших внутренний контроль молодых женщин к.... террористическому акту!
*
Отсюда можно бы сделать два вывода - профессор N очень не любит панк-певиц и осуждает их акцию. Это совершенно верный вывод - не любит и осуждает. Второй вывод - профессор ничего не понимает в психологии терроризма. И вот этот вывод был бы неверным. Я хорошо знаю N . Он образованный человек, далекий от типа "традиционного советского психиатра". Политическая психология входит в сферу его специальных интересов. А психология терроризма входит как раздел именно в эту науку. Сам я много лет преподавал политическую психологию и неплохо знаком с предметом.
*
Что же подвело профессора N. ? Эмоции? Может быть. Они затемняют взор не только простых смертных, но и ученых с именем. Тут мы все равны. Но такого объяснения недостаточно. Дело в том, что хотя поступок панк-певиц, как и их украинских топлесс-сестер, спиливших крест в Киеве, ни в коей мере НЕ ЯВЛЯЕТСЯ террористическим актом, в подобном поведении ДЕЙСТВИТЕЛЬНО имеются некоторые общие черты с терактами. Именно на них и акцентировал внимание N,
и это смещение акцента привело его к АБСУРДНОМУ выводу.
*
Хорошо, подумал я, что он не вошел в экспертную комиссию!
*
Но сейчас я хочу рассказать о том, в чем он был прав. Террористические акции обладают следующими чертами:
1. Они демонстративны. Их задача - привлечь к себе внимание СМИ и посеять страх и смятение в стране, где террористический акт происходит. Для этого чрезвычайно важны площадки, на которых производится акция.
Почему они не сделали этого в мечети? - задают риторический вопрос. Ясно почему. Но хочу заметить, что гораздо более страшные, кровавые акции производятся ИМЕННО в мечетях, как говорится, "сегодня и ежедневно". Вы скажете - ерунда, террористы ищут в основном места скопления людей, чтобы число жертв было максимальным! Взрывы происходят и на рынках, и на площадях. Верно, происходят. А знаменитый бомбист из Оклахомы взорвал административное здание. И собрал рекордный урожай жертв, дополнив их собственной жизнью - его казнили. Но бомбист из Оклахомы действовал в обществе, где федеральное здание - символ прочности власти и благополучия общества. Как были символами американского могущества и знаменитые близнецы - башни в НЙ.
2. Для того, чтобы произвести эффект, террористические акции должны быть эффектны, зрелищны. Современный террорист не столько актер, сколько - режиссер-постановщик.
3. Это самое важное. Терроризм безличен. Он направлен не на людей, а на символы. Террористу безразличны люди, которые погибают. Ему просто нет до них дела. Даже если устраняется конкретный человек (вспомним охоту на Александра Второго, Освободителя, завершившуюся его убийством и публичной казнью народовольцев),объект террора играет роль символа власти. Ничего личного! Отметим, и взрыв и казнь - зрелища!
4. С террористом ничего нельзя сделать. Его нельзя убедить. Его нельзя запугать. Он всегда готов к тому, чтобы принести в жертву собственную жизнь и свободу. Суд для него - место, где он может высказаться. Свой процесс он превратил в трибуну - стандартная фраза в книге ЖЗЛ о революционере.
5. Террорист ВЫНУЖДАЕТ государство быть жестоким. Нет, у государства своей жестокости хоть отбавляй, на то и государство. Но террор вынуждает государство быть ОСОБО жестоким. Вспомним столыпинские казни, "галстуки", которые более известны, чем столыпинские реформы. А хорошо бы, чтобы наоборот. Все знают, что брат Ленина был повешен. Менее известно то, что если бы он попросил помилования, он был бы помилован. Но ДЛЯ ДЕЛА было полезнее, чтобы он умер. И он - умер.
6. Террористы НЕИЗБЕЖНО будут вызывать сочувствие по крайней мере части населения, а иногда и самих жертв террора, Всем известен т.н. "стокгольмский синдром".
*
Нетрудно увидеть, что отдельные черты террористических акций под увеличительным стеклом можно усмотреть в акциях антирелигиозно настроенных дам. Но нет главного - разрушительности, крови, страха. Кто же испугается девушку в балаклаве или топлесс феминистку? Они никого не убили и не запугивали.
*
Но внимание к себе привлекли. Но смятение и рознь, как ни крути, породили. И сочувствие у верующих, которые собственно и являлись "мишенью" по крайней мере второй акции, явно вызвали.... В том числе и у меня - я имею в виду московскую акцию. Киевская не вызывает у меня и тени сочувствия. Девушки заигрались."
*
след. стр. ССВ 4.2.(38) dar-aya.livejournal.com/135209.html
содержание п.4.2.1. (проект Pussy Riot) dar-aya.livejournal.com/131358.html
оглавление журнала dar-aya.livejournal.com/71582.html
4. Манипуляция сознанием, пропаганда, информационно-психологическая война.
4.2. Эстетический геноцид. Проект Pussy Riot
*
предыд. стр. ССВ 4.2.(36) dar-aya.livejournal.com/132799.html
*
(продолжение) 06.08.2012 http://www.peremeny.ru/column/view/1373/ "М.Кантор Зачем нужен протест
Все образы, созданные в искусстве стран христианского круга, безусловно исходят из этой двуприродности - само искусство, по определению, двуприродно: бренная материя (краска, бумага, камень) преобразуется в нетленное.
Высказывание образное не существует вне контрапункта - иначе превратится в приказ или орнамент, в нечто служебное. Скажем, в уголовной хронике драмы нет, поскольку нет образа: в случае Чикатилло нет драмы, а в случае Отелло - драма есть. В плакате нет драмы: «Не стой под стрелой!» - тревожное сообщение, но в отсутствии контрапункта - сообщение не драматическое. А в картине «Возвращение блудного сына» драма есть, потому что есть полнокровный образ. И за отца, и за сына на картине переживаешь больше, нежели за человечка на плакате, который неосторожно встал под стрелой крана.
За человечка на плакате не переживаешь, а переживать надо - искусство ведь за тем и существует! - но переживание пробуждается лишь контрапунктом, зритель проникается тем, что соучаствует в разрешении противоречий.
Данное положение принципиально важно для понимания того, что произошло в секулярном искусстве Запада, которое в ХХ веке сделало шаг в сторону язычества, то есть, возвратный шаг.
Был пересмотрен тот основной аспект эстетики, который Ницше именовал «рождением трагедии». Как это ни парадоксально прозвучит, в эстетике авангарда - исчез героизм, исчезли конфликт и трагедия. Борьба перестала быть героической и трагедийной, поскольку исчез образ, а трагедию может воплощать только образ.
Дело здесь не в революции, как таковой, и не в протесте, как таковом. Протестного искусства было предостаточно - вот, скажем «Расстрел 3-его мая» Франсиско Гойи, главный герой воплощает трагедию. А «Черный квадрат» - тоже революционное искусство, а трагедию не воплощает. Может ли квадрат поведать нам о трагедии? Может ли знак - представить столкновение убеждений? Какие убеждения в знаках треугольника и призмы? Данные слова - не критика эстетики авангарда, но лишь констатация того, что новая эстетика не трагедийна: нет страдательного субъекта, нет конфликта. Без-образный авангард поставил серьезный вопрос перед христианской образной эстетикой: может ли мятеж быть без контрапункта, протест без трагедии, пафос без героя?
Возможно ли такое в принципе, или это нонсенс?
Можно быть неверующим (многие художники и были неверующими), но находиться вне христианской эстетики - невозможно, коль скоро художник работает в так называемой христианской цивилизации. Все, о чем говорилось выше - это законы кровообращения искусства, это условие создание образа.
И вот революционный авангард, пересматривая основные положения классической эстетики - устранил фундаментальный принцип. Авангардная эстетика изъяла из искусства принцип контрапункта.
На первый взгляд, авангард - это взрыв мятежных провокаций!
Произведение должно явить изобилие контрапунктов: что ни загогулина, так новый контрапункт. На деле же - это чрезвычайно безконфликтная поделка. Конфликт вынесен авангардом вовне.
2. Авангард vs революция
Вот произведение: мастер изобразил на стене половой член. Рисунок не передает больших чувств, в общественных туалетах подобных изображений много, их оставляют дурные люди, часто - маньяки-педерасты.
Однако, рисунок помещен напротив здания Государственной Безопасности, и этот жест превращает туалетный рисунок в протестное произведение. Иными словами, произведение опознали как высказывание в контексте культуры общества.
Так произошло с писсуаром, выставленным Дюшаном. Этот писсуар критика признала ярким произведением ХХ века, хотя высказывание имеет внешний характер: мастер эпатирует общественное мнение, утверждает, что люди - стадо, готовое поклоняться чему угодно - и люди подтверждают эту мысль, начинают поклоняться писсуару.
Писсуар или рисунок члена - не есть произведения. Произведением является эпатирующий жест. Требуется приличное общество - поскольку общество неприличное эпатировать невозможно. Важен контекст. В туалете есть посетители, но все участники дискурса стоят с обнаженными пиписками, и нарисованный член смотрится заурядным фактом. Иное дело - напротив здания ФСБ.
Иначе говоря - искусству, чтобы состояться, требуется контрапункт. И, коль скоро в самом произведении контрапункта нет, этот искомый контрапункт ищется вовне.
И чем похабнее произведение - тем пристойнее должно быть общество, чтобы жест получил необходимый контраст. В свое время Ортега написал в «Восстании масс» об эпатирующих жестах авангарда: «Чего бы стоил этот жест среди дикарей?» И в самом деле - ничего. Надо набрать зал воспитанных людей - тогда имеет смысл снять штаны.
И в этом пункте авангардная эстетика порывает с эстетикой революционной.
Авангард, по самой сути своей, - паразит, он питается чужой жизнью; авангард - вампир, он оживает от чужой крови. Сам авангард - бесплоден и бескровен, ему нужен внешний объект. Писсуар вне музея, нарисованный в туалете член - не значат ничего. Но вы можете повесить хоть в туалете революционный холст Сезанна - и Сезанн останется Сезанном.
Этим и отличается революция Сезанна (Микеланджело, Ван Гога) от авангарда Дюшана или мастера, изображающего член.
Революция доказывает свою состоятельность не отрицанием старого порядка, но утверждением порядка нового. Новый порядок - является порядком потому, что упорядочивает бытие по-новому, хотя бы и в казарменных формах. И если новые образы бытия жизненны, как и герои прежней эстетики, - то у революции есть будущее.
Герои Байрона, Гойи, Гюго, Маяковского - полнокровны и самодостаточны. Им не нужна внешняя жизнь для обретения собственной. Произведения Лермонтова, Ван Гога, Домье, Бодлера, - содержат в себе контрапункт. Эти произведения, конечно, отрицают былую эстетику, но и следуют ей в полной мере: драма происходит внутри образа, а не вне его. Трагедия - в самом холсте Ван Гога, драма в самом стихе Бодлера - а не только в том, как данный стих воспринимался обывателями.
Однако, с некоего момента необходимость в контрапункте внутри произведения отпала - продолжая список бунтарей, мы прибавляем к нему авангардные имена: Малевич, Родченко, Бойс, Ворхол - они тоже революционеры, но образов они не создали, они создавали жесты и знаки.
Возникает простой вопрос, но обидный: слово «мятежный» - значит героический, драматический, или слово «мятежный» - означает плакатный, ходульный?
Ведь если образ не будет содержать в себе контрапункта, то есть противоречия, то он не станет воплощением борьбы - а значит, сделается ходульным, плакатным, и перестанет быть революционным.
Содержит ли контрапункт «черный квадрат»? Вероятно, да - поскольку «черный квадрат» - отрицает живой портрет, солнце, картину. Но внутри самого себя черный квадрат бессодержателен. Контрапункт вынесен за произведение во внешнюю среду.
Жест отрицания классического (сбросим с корабля современности) грозил лишить новое, протестное искусство необходимой точки отсчета. Если сбросить с корабля классику, а классика потонет за бортом, то с чем же бороться потом станем? Вот, победили, классика утонула - и дальше что? Никакой борьбы? А как же эстетика революции?
Что делать авангардному мастеру, месседж которого сравнительно с Шекспировским или Микеланджеловским сюжетом - довольно прост?
Скажем, художник наложил кучу дерьма - и где здесь контрапункт? Сообщение, несмотря на вульгарность, остается одномерным.
В последние годы в нашей стране - стараниями прогрессивной общественности - было опознано в качестве протестных произведений несколько акций:
Так, некий художник накакал в ГМИИ им. Пушкина под картиной Ван Гога, другой мастер привязал к половым органам газовую горелку и бегал в таком виде по выставочным залам; третий художник рубил топором иконы; группа авангардистов выложила своими телами слово «хуй» на Красной площади; новатор занимался мастурбацией на вышке бассейна; члены художественного кружка занимались групповым сексом в музее Зоологии; авангардист разделся донага и лаял, изображая собаку; несколько дам, одев на головы мешки, плясали в Кафедральном соборе, задирая юбки.
Это произведения разного звучания и получили они разный общественный резонанс. Факт мастурбации на вышке бассейна почти не замечен обществом, рубка икон оценена выше, тогда как пляски в Храме получили широкую огласку.
Чаще всего протест прибегает к туалетной лексике, но есть несколько произведений общественно-социального звучания, вне мочеполовой тематики. Например, члены группы «Коллективные действия» выезжали на природу, привязывали веревочки к деревьям, вешали объявления на березах, фотографировались на пленере; или они спали в выставочных залах; или кукарекали, сидя в шкафах; - было сделано многое ради торжества свободы.
Объединяет эти произведения одно - данные поделки не представляют автономный образ, они паразитируют на существующих общественных нормах.
3. Отдай жизнь
У обывателя невольно рождается желание оградить эти нормы от авангарда. Пусть авангард существует, но отдельно.
Нельзя ли сделать так, чтобы деятельность эпатажных мастеров закапсулировалась? Пусть агрессия будет направлена не на произведения классики, не на жизнь обычных людей, но на себе подобных авангардистов. Отчего не сделать так, чтобы агрессивные проявления аннигилировали друг друга?
Пусть бунтарь рубит топором не иконы, а газовые горелки, привязанные к гениталиям. Пусть мастер дефекаций какает не под картиной Ван Гога, а во время совокуплений арт-группы. Нельзя ли нарисовать половой член на человеке-собаке? Как бы чудесно все устроилось! Существовало бы специально огороженное помещение (не обязательно пенитенциарное учреждение), где авторы испражнялись бы друг на друга, рисовали бы половые органы на стенах, грязно ругались бы, лаяли, кусались.
Собственно, такие учреждения существуют - это сквоты наркоманов, это помещения малосимпатичные. И подчас грань между сквотом и музеем современного искусства неуловима - однако определить ее так же просто, как и с писсуаром Дюшана: когда сквот захватывает культурное пространство, он превращается в музей.
Авангардному искусству в Берлине для вящего торжества надо захватить Картинную галерею классики, девушкам из авангардной группы надо кривляться в Храме, мастеру дефекаций надо гадить под Ван Гогом - иначе деяния останутся на уровне туалета. Авангард - искусство паразитическое, в качестве паразита только и может существовать - сорняку надо обвиться вокруг ствола, хулигану надо утвердиться на классическом плацдарме.
Авангардное искусство по определению не может существовать автономно - это не автономное искусство. И это не революционное искусство. Это искусство ничего и никогда не хотело утверждать или строить. Как ничего не хочет строить демонстрация на Болотной. Протестная демонстрация не есть революционная демонстрация. Мы хотим нагадить под картиной, но сами рисовать не собираемся, да и не умеем.
Обывателю объясняют, что такая стратегия - условие свободы. Приводят глупейшую фразу, приписываемую Вольтеру: «я не согласен с тобой, но отдам жизнь за то, чтобы ты мог высказать убеждения, с которым я не согласен». И мы повторяем эти глупейшие слова. И удивительно, насколько это глупейшее желание отдать жизнь именно за дрянь - совпадает с намерением государства забрать у тебя жизнь за дрянь.
Как-то само собой получилось, что культура стала заискивать перед шпаной, перед фашистом, перед оголтелым невеждой - надо оправдываться за то, что веришь в Бога, в семью, в законы общежития. Это, вообще говоря, ровно то же самое что оправдываться перед государством за нежелание участвовать в грабительской войне, признавать разделение на рабов и господ, и так далее.
Я не хочу отдавать жизнь за нарисованную пиписку ровно по той же причине, по какой я не признаю господства богатого над бедным. И причина эта имеет простое название - уважение к духовным ценностям.
Берегите силу протеста. Это сила нужна обществу.
Не надо отдавать жизнь за негодяя, который испражняется в музее. Найдите более достойный повод. А если ваша жизнь не представляет для вас ценности, подумайте о жизни себе подобных. Они этого не заслужили."
13.08.2012 http://www.russia.ru/video/diskurs_13408/ Видео А. Дугина (11 мин.) "Глобальный шантаж Pussy Riot.
Информационная война, остриём которой стала хулиганская выходка Pussy Riot, направлена на византийскую модель правления - альянс духовной и светской власти, которая в России существовала испокон веков. Философ Александр Дугин подробно рассматривает объект нападения, участников, инструменты и цели этой войны."
http://morits.owl.ru/stih/off-records055.htm "Юнна Мориц У З Н И К С О В Е С Т И
Свободой кормится война.
Убийство - главная свобода
Войны, которая пьяна
Свободами, что слаще мёда:
На труп мочиться, гадить в храм,
При том испытывая чувство,
Что это - никакой не срам,
А грандиозное искусство
Свободомыслящей войны,
Свободомыслящих баталий,
Искусство прущей новизны
Из гениальных гениталий,
Войны всемирный фестиваль,
Войны всемирная свобода,
Войны, которая - мораль
Свободы и свободы мода.
Свободы мода - гадить в храм,
На труп мочиться, уповая,
Что это - никакой не срам,
А роскошь, слава мировая!
И если вдруг посмеет тварь
Тебя судить, так нет сомнений:
Ты - узник совести, бунтарь,
Герой войны, искусства гений."
Снимаю шляпу перед судьей - она прошла через тяжелейшее испытание. Она подвергалась постоянному неправовому давлению. Сторонники обвиняемых и некоторые СМИ грубо нарушали принцип sub judice, ограничивающий публичное обсуждение дела, рассматриваемого в суде. Защитники нарочно затягивали процесс, откладывали, переносили, надеясь, что ее нервы не выдержат. Они угрожали ей преследованием ФБР и ЦРУ, включением в «список Магнитского» и другими репрессиями. Это ничуть не лучше угрозы со стороны бандитов в адрес судьи и его семьи, и с этим нельзя мириться. Российская прокуратура должна более решительно защищать право судей свободно вершить суд, без угроз и давления.
Но Марина Сырова справилась. Она верно квалифицировала хулиганскую выходку в Храме Христа Спасителя как hate crime, то есть преступление на почве ненависти, потому что хулиганками, как они сами признались на суде, двигала ненависть к православным и желание их оскорбить. С этим модным в наши дни видом преступлений сталкиваются и в Европе, и в Америке; и там дают серьезные наказания за хулиганские акты (рисование свастик и т.п.).
Приговор российского суда оказался сходен с результатами подобных процессов по hate crime за границей. Так, в Израиле Авигдор Эскин получил те же два года за hate crime (он собирался положить свиную голову не то на Храмовую гору, не то на кладбище). Во Франции и Германии дают два года за первое, без прошлых судимостей, кощунственное высказывание о холокосте, также относя это к hate crime. Хамовнический суд показал, что русские дорожат Богом и Церковью не меньше, чем немцы и французы - памятью об Освенциме. Он доказал, что мировой опыт борьбы с hate crime можно и нужно использовать в России. Сама идея верная, несмотря на то, что на Западе этот вид преступлений приватизирован евреями и мужеложцами.
К этому виду преступлений относится и возбуждающая ненависть к кавказцам листовка Навального, утверждающая, что кавказцы платят меньше за горячую воду, чем русские, и полные ненависти к православным священникам слова Шендеровича, и призывы против мусульман на «Эхе Москвы». Судья Сырова показала, что законы в России есть - надо только энергичнее их исполнять.
Теперь надо защитить судью. Во всех странах мира есть специальные законы, позволяющие выносить быстрые и строгие приговоры в адрес тех, кто позорит суд. На суд клеветать нельзя. Если человек выражает свое неуважение к суду, его следует наказать так, чтобы было неповадно.
В Израиле никто бы не посмел так выражаться в адрес суда и судей. Не посмел бы потому, что за это платят большие штрафы и проводят долгие месяцы в тюрьме. Не все решения судей и там встречаются с восторгом - например, на днях израильский суд приговорил к 45 дням заключения снайпера за хладнокровное убийство двух палестинских девушек, шедших под белым флагом. Но никто не посмел обвинить судей в пристрастности или действию по указке или в корыстной заинтересованности. Потому что защита суда необходима для нормального функционирования общества.
Общество должно защитить судью от внесудебной расправы и поддержать законный приговор. Нельзя допускать, чтобы законное решение российского суда называли «расправа по законам инквизиции» («Новая Газета»), что «приговор написан косноязычным языком подворотни в логике пикейных жилетов, сидящих на лавочке у подъезда» (Андрей Колесников), что приговор «незаконный и преступный» (Марат Гельман). Говорите, но не заговаривайтесь, господа рукопожатные. Потому что без уважения к закону и судьям общество окажется в состоянии гражданской войны, а в этой войне вы окажетесь побежденными.
Потому что народ не на их стороне. Они это знают, и поэтому снова затянули старую мантру времен Ельцина об «агрессивно-послушном большинстве». «Коммерсант» заговорил о «консервативном большинстве, которое живет в мире штампованных парадных ценностей». Значит, те, кто отвергает законный приговор суда, взяли курс на ликвидацию российской демократии, на мятеж и диктатуру, на новый 1991 или 1993 год. Но сегодня Россией правит не американский посол в Спасо-Хаузе. Речь идет уже не о положении церкви в обществе - но о защите демократии. Если им сойдет с рук шельмование суда, снова заговорят танки в Москве.
Церковь тут ни при чем. Ее противники требовали от церкви проявить милосердие и все простить. Но обращения к церкви были ни к селу, ни к городу. Даже если бы патриарх Кирилл лично явился в суд и попросил бы простить и отпустить хулиганок, для суда его мнение значило бы ровно столько же, что и мнение Марата Гельмана. Светский суд - а другого суда у нас нет - карает преступления, и в том случае, если церковь или другая общественная организация, или потерпевшие, просят простить преступника. Так, в случае изнасилования потерпевшая может простить насильника, но это не закрывает дела и не снимает тяжести совершенного.
Ни при чем и президент Путин, хотя преступницы старались представить свои действия как форму политического протеста. Они демонизируют российского президента (Толоконникова: «Путин - лицо всего плохого, злого, аморального, что есть в современной российской недополитике»), но не за это они получили срок. Подобные заявления делают каждодневно сотни журналистов, сидельцы «Жан Жака» и активисты Болотной, и никого за это не судят. И сами хулиганки клеймили Путина на Красной площади - и никак не пострадали.
Путин и церковь ни при чем, но борьба с Путиным и церковью не окончится этим приговором. В Хельсинки полиция задержала ненавистников, собиравшихся облить православный храм мочой, в Киеве был спилен огромный деревянный поклонный крест идейными соратницами ПР. Наверняка мы еще много услышим об этом деле, потому что следствие не смогло выявить и изолировать подлинных организаторов преступления. Они наверняка будут действовать по лекалам дела Дрейфуса, которое тянулось более десяти лет и привело к вытеснению католической церкви из общественной жизни Франции, и к торжеству новой крупной финансовой буржуазии. Так что мы еще долго будем слышать о ПР.
И все же хорошо, что российское правосудие не прогнулось; не помогли заклинания Мадонны, возмущение Навального, окрики из Вашингтона и Брюсселя. Возможно, этот приговор научит уважению не только к церкви, но и к суду; так, чтобы слова «Встать! Суд идет!» не встречались смехом со скамьи подсудимых."
19.08.2012 http://borkhers.livejournal.com/1404008.html "Б.Херсонский. Записки психиатра.
*
Обозревая просторы рунета, увидел, что мой пост о психолого-психиатрической экспертизе Пусси Райотс разместил в своем блоге мой добрый знакомый и коллега профессор N. В своем комментарии к перепосту он совершенно справедливо пишет о том, что я критикую экспертов за непрофессионализм формулировок. А дальше... речь идет о том, что я якобы предлагаю реальные критерии для диагностики у барышень "личностных расстройств" (напоминаю - так теперь называют психопатии). Ничего, конечно, я не предлагал, просто привел несколько стандартных фраз, обычно характеризующих людей с аномальным характером, никак не соотнося их с тогда подсудимыми, а ныне осУжденными (как принято ставить ударения в кругах МВД) панк-певицами.
*
И ведь пошутил один из комментаторов - "А вы им расскажите, они научатся!". Я улыбнулся и написал, что не нужно учить тому, что написано в самом элементарном учебнике... Но вот мой коллега понял меня именно так! В его тексте была ссылка на его более ранний текст о деле Пусси Райотс. Я, конечно, пошел по ссылке. И с удивлением прочел, что мой коллега приравнивает относительно невинную, хотя и оскорбительную, конечно, акцию-выходку потерявших внутренний контроль молодых женщин к.... террористическому акту!
*
Отсюда можно бы сделать два вывода - профессор N очень не любит панк-певиц и осуждает их акцию. Это совершенно верный вывод - не любит и осуждает. Второй вывод - профессор ничего не понимает в психологии терроризма. И вот этот вывод был бы неверным. Я хорошо знаю N . Он образованный человек, далекий от типа "традиционного советского психиатра". Политическая психология входит в сферу его специальных интересов. А психология терроризма входит как раздел именно в эту науку. Сам я много лет преподавал политическую психологию и неплохо знаком с предметом.
*
Что же подвело профессора N. ? Эмоции? Может быть. Они затемняют взор не только простых смертных, но и ученых с именем. Тут мы все равны. Но такого объяснения недостаточно. Дело в том, что хотя поступок панк-певиц, как и их украинских топлесс-сестер, спиливших крест в Киеве, ни в коей мере НЕ ЯВЛЯЕТСЯ террористическим актом, в подобном поведении ДЕЙСТВИТЕЛЬНО имеются некоторые общие черты с терактами. Именно на них и акцентировал внимание N,
и это смещение акцента привело его к АБСУРДНОМУ выводу.
*
Хорошо, подумал я, что он не вошел в экспертную комиссию!
*
Но сейчас я хочу рассказать о том, в чем он был прав. Террористические акции обладают следующими чертами:
1. Они демонстративны. Их задача - привлечь к себе внимание СМИ и посеять страх и смятение в стране, где террористический акт происходит. Для этого чрезвычайно важны площадки, на которых производится акция.
Почему они не сделали этого в мечети? - задают риторический вопрос. Ясно почему. Но хочу заметить, что гораздо более страшные, кровавые акции производятся ИМЕННО в мечетях, как говорится, "сегодня и ежедневно". Вы скажете - ерунда, террористы ищут в основном места скопления людей, чтобы число жертв было максимальным! Взрывы происходят и на рынках, и на площадях. Верно, происходят. А знаменитый бомбист из Оклахомы взорвал административное здание. И собрал рекордный урожай жертв, дополнив их собственной жизнью - его казнили. Но бомбист из Оклахомы действовал в обществе, где федеральное здание - символ прочности власти и благополучия общества. Как были символами американского могущества и знаменитые близнецы - башни в НЙ.
2. Для того, чтобы произвести эффект, террористические акции должны быть эффектны, зрелищны. Современный террорист не столько актер, сколько - режиссер-постановщик.
3. Это самое важное. Терроризм безличен. Он направлен не на людей, а на символы. Террористу безразличны люди, которые погибают. Ему просто нет до них дела. Даже если устраняется конкретный человек (вспомним охоту на Александра Второго, Освободителя, завершившуюся его убийством и публичной казнью народовольцев),объект террора играет роль символа власти. Ничего личного! Отметим, и взрыв и казнь - зрелища!
4. С террористом ничего нельзя сделать. Его нельзя убедить. Его нельзя запугать. Он всегда готов к тому, чтобы принести в жертву собственную жизнь и свободу. Суд для него - место, где он может высказаться. Свой процесс он превратил в трибуну - стандартная фраза в книге ЖЗЛ о революционере.
5. Террорист ВЫНУЖДАЕТ государство быть жестоким. Нет, у государства своей жестокости хоть отбавляй, на то и государство. Но террор вынуждает государство быть ОСОБО жестоким. Вспомним столыпинские казни, "галстуки", которые более известны, чем столыпинские реформы. А хорошо бы, чтобы наоборот. Все знают, что брат Ленина был повешен. Менее известно то, что если бы он попросил помилования, он был бы помилован. Но ДЛЯ ДЕЛА было полезнее, чтобы он умер. И он - умер.
6. Террористы НЕИЗБЕЖНО будут вызывать сочувствие по крайней мере части населения, а иногда и самих жертв террора, Всем известен т.н. "стокгольмский синдром".
*
Нетрудно увидеть, что отдельные черты террористических акций под увеличительным стеклом можно усмотреть в акциях антирелигиозно настроенных дам. Но нет главного - разрушительности, крови, страха. Кто же испугается девушку в балаклаве или топлесс феминистку? Они никого не убили и не запугивали.
*
Но внимание к себе привлекли. Но смятение и рознь, как ни крути, породили. И сочувствие у верующих, которые собственно и являлись "мишенью" по крайней мере второй акции, явно вызвали.... В том числе и у меня - я имею в виду московскую акцию. Киевская не вызывает у меня и тени сочувствия. Девушки заигрались."
*
след. стр. ССВ 4.2.(38) dar-aya.livejournal.com/135209.html
содержание п.4.2.1. (проект Pussy Riot) dar-aya.livejournal.com/131358.html
оглавление журнала dar-aya.livejournal.com/71582.html