2 ССВ: (26) Т. Воеводина 21.12.2011 - 11.01.2012
Татьяна Воеводина domestic-lynx.livejournal.com/
21.12.2011 domestic-lynx.livejournal.com/53163.html "НОВАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ? (окончание - №6). ВТО: ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ НАМ НЕ ГРОЗИТ На мои посты об индустриализации пришло множество отзывов, среди которых вполне ожидаемые: не буди лихо, не нужна нам насильственная индустриализация. Ну, если так как-нибудь тишком да ладком - тогда ладно, а чтоб опять вздёргивать страну на дыбы - это - спасибо, не надо, нахлебались.
Собственно говоря, это - выбор. Чего мы как народ хотим: быть сильными и независимыми или слабыми и зависимыми. Тут, конечно, подвох: при слабой и зависимой стране кое-кому и, возможно, многим, житься будет (и уже живётся) очень даже прилично - в обывательском смысле, в смысле «дочки-дачки». Собственно, об этом и бурлила когда-то Перестройка: не хотим величия - дайте колбасы. И ведь реально - дали. Ну, не всем, не всем. Очень многие свой уровень жизни не повысили - понизили. Но и эта проблема решена - словесно. Кому не досталось от новых благ - те объявлены «лохами» и «лузерами». Они не вписались в новую экономическую реальность - значит. сами виноваты, и жалеть их нечего. (Ну, разве что накануне выборов, кандидатам левых партий). Кто-то из них там где-то вымирает - ну и что? Кто сказал, что нас должно быть сто пятьдесят миллионов, а не сто или даже меньше? А так - вон торговые центры повсюду, евроремонт в ватерклозете - ну, вы меня понимаете. (...)
Здесь проявляется неустранимое противоречие между маленьким человеческим удобством, приятностями его маленькой коротенькой жизни и - благом того целого, которое называется народ, государство, с его тысячелетней жизнью-историей. Эти блага никогда полностью не совпадают. Иногда они радикально противоречат друг другу, иногда сближаются, но не совпадают никогда. Разумеется, мудрый правитель старается найти разумный компромисс между благом отдельного человека и целого государства, но конфликт всегда есть и будет.
Так вот, начиная новую индустриализацию, потребуется действовать во многом ПРОТИВ интересов, желаний и приятностей многих-многих маленьких людей. Против их СЕГОДНЯШНИХ, сиюминутных интересов. А других они, собственно, и не знают, они для них - за горизонтом. Какое-то там будущее величие, независимость? О чём это вы лепечете? Вон отцы-деды впахивали за это ваше величие - хотите, чтоб и мы тоже? Мы хотим жить как НОРМАЛЬНЫЕ люди - с тачками, курортами и торговыми центрами.
Никакая индустриализация невозможна при современном демократическом правлении. Просто-напросто потому, что при нём невозможен никакой серьёзный поворот и резкий манёвр. Ничего, всерьёз отклоняющегося от имеющегося положения, - сделать нельзя. Демократия по сути вещей в более или менее длительной перспективе обречена на гниение. (Замечание на всякий случай. Сейчас принято сомневаться в том, что у нас демократия: подделывают-де результаты выборов, Путин долго сидит. На самом деле, сам факт подделки результатов говорит о демократии: при настоящей монархии или диктатуре - просто делают, что надо, а ничего не подделывают).
Поговорить об индустриализации, принять какую-нибудь там целевую программу - это пожалуйста, но делать - никто не будет. С этим мог справиться только красный монарх Сталин, который не боялся ответственных решений и силовых методов.
Собственно, происходящее сегодня прямо указывает, что никакая индустриализация нам не грозит. Вступление в ВТО - это дело. А дело - всегда лучше слов показывает истинные намерения. Вступление в ВТО - это признание и консервация отсталости. Мы как народ сошли с исторической дистанции и внутренне примирились, что отстали навсегда. Помню, в Перестройку обновлённые и свободные СМИ с мазохистским восторгом повторяли: вот в этой отрасли мы отстали навсегда, и тут тоже отстали навсегда, и там отстали. Тогда отсталость была, но не во всём и уж точно не навсегда, но ХОТЕЛОСЬ (да-да, именно хотелось!), чтоб уж навсегда, чтоб не было причины рыпаться и рвать жилы.
О ВТО мне хотелось бы написать отдельно и более обстоятельно. Сегодня только то, что касается нынешней темы - индустриализации. ВТО - это снятие таможенных барьеров. То есть и от нас и к нам - товары будут ездить беспрепятственно. Ну, или почти беспрепятственно, потому что ничего стопроцентного на свете не бывает. То есть металл, удобрения, лес - всё свободно будет уезжать туда. А готовые изделия будут столь же беспрепятственно приезжать сюда. В сущности, это уже происходит, но есть кое-какие затруднения. Металл наш не пускают в желаемом количестве. Лекарства там, на их родине, вроде как облагаются какими-то налогами, которых теперь не будет. «Теперь лекарства станут доступнее», - бодро-елейными голосами известили нас дикторы (пардон, телеведущие) центральных каналов в светлый день введения нас во храм цивилизации и прогресса. И это действительно прекрасно: старушки сэкономят свои пенсионные грошики, а работающим не будет дьявольского искушения завести у себя эту самую фармацевтику. Чего её заводить-то - раз всё так благостно и доступно? Международное разделение труда опять же - кто-то варит сталь, кто-то - таблетки с микстурами. Так ведь, кажется, это предписано учебниками «экономикса».
*Нас устраивает такое разделение труда? По-видимому, устраивает, если мы туда столь давно и столь упорно стремились. Настолько упорно, что не смеем закрыться даже от субсидированной продукции чужого агропрома. И предлагаем своим земледельцам сыграть в любимую тем же «экономиксом» «идеальную конкуренцию»: с той стороны продукция субсидируется, а с нашей - нет.
Многие говорят: вступление в ВТО ничего принципиально не изменит. И я говорю: не изменит. Только укрепит и укоренит существующий порядок вещей. Чтоб уж точно никакого сдвига не произошло. Чтоб никакого собственного серьёзного производства у нас не возникло. Потому что в этом гипотетическом случае оно, молодое, неокрепшее и неумелое, будет - по нашему же собственному решению - конкурировать с теми, кто умеет это самое делать лучше и дешевле.
Практика показывает, что производство у нас получает толчок, когда иностранные товары оказываются недоступными - ввиду дороговизны или просто их нет. В кризис 1989 г., когда доллар с шести рублей скакнул на двадцать и больше, - оказалось выгодно производить в России; тогда более-менее простые и близкие к потребителю отрасли получили хороший импульс развития. Но довольно быстро рост цен на нефть привёл всё к тому, что купить легче, чем сделать. При высоком рубле отечественное производство всё больше превращается в хобби, в самодеятельность - что-то вроде домашнего вязания и заготовки варенья. (Даже вязание - экономически разумнее: готовая вещица стоит в разы дороже самодельной, если не включать в цену свой труд).
Так что Россия, вступив в ВТО, сделала свой выбор: мы хотим быть второсортной, периферийной страной. Таков наш выбор. Разумеется, любой выбор - не навсегда. Но на сегодня - это так. Можно сколько угодно надувать щёки, махать флагами и делать «жёсткие» заявления: дела говорят лучше слов.
Сказать, что я не понимаю наших начальников - нельзя. Понимаю. Нет у них сил переломить ситуацию. Нет энергии, твёрдости, воли, веры. И они идут на поводу у ситуации. И вступление в ВТО наличное положение вещей укрепляет. А то, что никто не митингует, ничего не требует и вообще разговоров об этом существенно меньше, чем о легендарном Химкинском лесе, - так вот это только доказывает мою давнюю мысль: важнейшее - не замечается. Чехов говорил что-то вроде этого: люди пьют чай и говорят о пустяках, а на самом деле происходят самые важные события, рушатся судьбы…
БЕСПОЧВЕННЫЕ МЕЧТАНИЯ Николай II на собственной инаугурации облажался: ляпнул вместо «беспочвенные мечтания» - «бессмысленные мечтания» (это он о народном представительстве). Но прошёл десяток лет и мечтания оказались не такими уж беспочвенными. Так что в любом случае думать о возможных сценариях развития событий - нужно, как бы мало нам ни была свойственна любая предусмотрительность. И об индустриализации думать - нужно. Вон Америка думала о том, как завалить Советский Союз десятилетиями. Так что иметь разные сценарии развития событий - необходимо. То, что сегодня кажется мечтой, иллюзией, почти бредом - завтра может оказаться делом спешным и насущным.
Так какова же роль иностранцев в нашей будущей индустриализации?
Я не думаю, чтобы пресловутые «иностранные инвесторы» могли сыграть в этом деле значительную роль. Мы не Китай, не Индонезия: у нас нет дешёвой и дисциплинированной рабочей силы. Мы много о себе понимаем (в хорошем и плохом смыслах этого выражения), мы расхлябаны, хотя нередко изобретательны. Мы не любим однообразную механическую работу. У нас холодный климат и плохие дороги - так что притока желающих разместить у нас производства ожидать не приходится. Я думаю, за двадцать с лишним лет, что существует такая возможность, они бы не преминули ею воспользоваться. И это, знаете, к лучшему.
И главное, как писали в букварях эпохи ликбезов, «мы не рабы, рабы не мы». Не будут русские дисциплинированно трудиться за восемь долларов в день, как это делают вьетнамцы и индусы на строительстве дубайских небоскрёбов. Я их там видела: они - не мы, это другое. Ну и слава Богу, что другое! И надо идти своим путём. Мне кажется, во время сталинской индустриализации этот верный путь был нащупан.
Мы арендуем в двух зданиях помещение на задах Электродного завода. Завод так или иначе пережил «Катастройку» 90-х годов, сохранился, кое-что по-прежнему, производит, хотя множество площадей продал под офисы, склады, торговые помещения. Но я, собственно, не о том. Этот завод был построен в 1933 году по немецкому проекту. Станки и технология были немецкими. Но с самого начала дело ставилось так, чтобы это был строго наш завод - и так и случилось. Во время войны он был эвакуирован в Новосибирск, и там впоследствии остался клон этого завода, а исходный - вернулся в Москву. Более того, поблизости от завода возник НИИ Графит, который выполнял научные разработки в интересах производства электродов, изделий порошковой металлургии и т.п.
Способность расти и развиваться указывает на то, что дело живое, оно освоено. Это как растение: оно может укорениться и давать плоды и семена, из которых вырастут новые растения, а может просто постоять некоторое время в вазе, а потом завянуть, и потребуется новое. Во время сталинской индустриализации был взят курс на укоренение. Ставилась задача научиться создавать такие же производства - уже самим. И - и научились. И правильно, что первостепенное значение придавалось подготовке специалистов - инженеров, техников, квалифицированных рабочих. Потому что индустриализация - это в первую очередь квалификация народа. У нас одно время работала уборщицей бывшая работница этого завода, так она старомодно гордилась, что изделия из материала её завода летали в Космос.
*Был дух освоения и ПРИсвоения. Новые люди, пришедшие из тёмных народных низов, не просто занимали барские квартиры - они старались освоить барские культурные навыки, выучиться, стать не хуже буржуазных и иностранных спецов. Есть такой прекрасный роман Ирины Головкиной, внучки композитора Римского-Корсакова, - «Побеждённые», написанный в 30-е годы. Написан он с точки зрения «бывших» - аристократов, пострадавших от революции. Но там есть очень симпатичный персонаж - бывший рабочий, который исступлённо учится, чтобы стать всего лишь фельдшером. Вот именно так и учились, и работали в то время. Лозунг того времени «Догнать и перегнать» - воспринимался многими как личная цель.
Можно опираться на западные технологии, но они должны усваиваться, перерабатываться и становиться частью собственной технологической культуры.
Они должны именно присваиваться, а не оставаться чем-то отдельным, чуждым и недостижимым. Вот этот дух присвоения был утрачен к брежневскому времени. С одной стороны, у нас к тому времени выросли и свои технические кадры, и свои заводы во множестве, и передовые технологии имелись. Но, с другой стороны, дух достижения, соревнования, стремления сделать лучше, доказать, показать - всё это как-то сошло на нет. Фиатовский автомобильный завод в Тольятти производил, конечно, автомобили, но не повлиял на общую отсталость автомобильной отрасли. Купили у итальянцев несколько обувных фабрик, но ничему не научились. Как-то неохота было. Именно в ту эпоху мы всенародно признали себя отсталыми, хотя по сравнению с 30-ми годами были как раз очень передовыми. Дух освоения и присвоения смерк и скукожился. А ведь всё материальное рождается в духе и от духа.
В начале 80-х я работала в Минвнешторге. Там этот дух был просто разлит, этим дышали. Чего выдумывать? Уже всё выдумали. Надо взять готовое - да и дело с концом. Благо при Брежневе было чем заплатить. Даже теорию такую выдумали, что это-де самый прогрессивный подход: мы покупаем не товары, а орудия и технологии их производства. Само по себе это верно, но при том подходе, точнее, при том состоянии духа - не приводило к развитию.
*К развитию приводит только та техника и технология, которая переплавилась в человеческий капитал. А показателем этого является способность создавать новые поколения этой самой техники, использовать эти знания для создания совсем другой техники и совсем других технологий. Вот к этому следует стремиться, а не просто покупать станки, инструменты или целые заводы. Срок жизни техники сегодня - несколько лет (хотя недавно в Германии я встретили действующий станок - свой ровесник). Так что главное, что может сделать иностранная техника, - это стимулировать дух изобретательства, новаторства в нашем народе. Если этого нет - не избежать нам участи страны отсталой и неразвитой. Потому что отсталость - она тоже разная бывает. Отсталый - тот, кто учится, но ещё не научился. Но он идёт вперёд, он учится, и - научится и, возможно превзойдёт учителя. А есть отсталый, который навсегда останется отсталым. Он никуда не идёт. Он точно знает, что передовые рубежи - не для него.
Сегодня мы находимся в этом втором положении. Но это не значит, что так будет всегда. Захотим развиваться - надо хотя бы понимать, что такое развитие, а что, наоборот, регресс и упадок. Это вовсе не так очевидно, как кажется на первый взгляд."
11.01.2012 domestic-lynx.livejournal.com/54532.html "КАФТАН НА ЧУЖОЙ ГВОЗДЬ, или СРЕДА ЗАЕЛА. Как-то раз я напечатала статью в солидной, «вечной», существующей с советских времён, газете. Там я писала, что царит у нас упадок, деиндустриализация, разруха, народ массово дисквалифицировался и обезручил. Статья имела феерический успех. Её многословно хвалили на сайте газеты многочисленные читатели, кто-то написал даже, что ничего более верного и точного не читал в последние двадцать лет, кто-то советовал её в качестве обязательного чтения руководству страны, кто-то от полноты чувств называл меня уменьшительно-ласкательным именем. Через некоторое время в той же газете была напечатана ещё одна моя статья. Там я говорила, что народ наш не слишком-то стремится к предпринимательскому прибытку, а вообще-то заработать в нашей действительности вполне даже можно - было бы желание. Так вот желания-то особого и нет - в массовом порядке. Статья имела столь же огромный успех - только со знаком «минус». Народ буквально рвал и метал, меня подозревали во всех смертных грехах, мне инкриминировали эксплуатацию трудящихся, упрекали меня моим буржуазным положением, а один читатель даже сочинил художественное обращение ко мне от имени трудящегося и эксплуатируемого лично мною крестьянства Ростовской области. (Я в своих писаниях не скрываю, хотя и не выпячиваю, своего положения и занятий: мне кажется, что читателю важно понимать, кто таков пишущий и соответственно этому оценивать его идеи). Хорошо ещё, что в редакции статью сократили, а то возмущение было бы ещё полнее. Кто-то даже заподозрил, что статью написала не я, а моя злонамеренная однофамилица.
История эта очень характерная - наша, русская. Страшно мы любим разговоры о том, как у нас плохо. Какое-то эстетическое удовольствие испытываем от лицезрения и художественного описания нашего отечественного неустройства. Помните, с каким восторгом в Перестройку находили мы всё новые и новые ужасы советской жизни, как их живописали прогрессивные газеты и журналы, с каким доверием и восторгом расхватывали их читатели. Помню, у меня знакомый работал в конце 80-х в «Московских новостях», была такая газетка, издававшаяся ещё в советские времена для иностранцев, на нескольких языках; её часто использовали на уроках иностранных языков, а так особо никто её и не читал. Так вот в Перестройку газетка эта как с цепи сорвалась в разоблачительном своём задоре и тотчас стала настолько популярной, что её сделалось не купить. Так этот мой приятель, помню, доброхотно снабжал своих знакомых самыми забористыми номерами этой газеты.
Наши люди с восторгом ведутся на разговоры о том, как ужасно живётся «в этой стране», как пора «валить из Рашки», потому что ничего хорошего здесь не может быть в принципе, как инфернальны руководители государства, как отвратительны олигархи - ну и прочая-прочая-прочая - читатели интернета, вы меня понимаете.
А вот чего терпеть не могут наши люди, так это разговоров о том, что положение можно улучшить. Нет, не просто улучшить. Предполагать, что станет лучше, при умном новом барине, или при реализации новой интеллигентской химеры - это пожалуйста, это допускается. Такие разговоры характерны для оптимистически настроенных пенсионеров: знавали, мол, и худшие времена, перемелется - мука будет. Такие разговоры ещё так-сяк допускаются.
А вот чего наши люди по-настоящему терпеть не могут - это разговора о том, что КАЖДЫЙ может улучшить жизнь. Свою собственную маленькую жизнь и, в меру возможности, жизнь вокруг себя. Тут сразу кислая физиономия, глубокий вздох и характерное такое покачивание головой: мол, не будь такой наивной, девочка.
Если продолжать настаивать, приводить примеры успехов, притом с нуля, твоих друзей и знакомых, то видишь, как у собеседника твердеет подбородок, холодеет взгляд, а этот ваш успешный приятель, которого вы привели чисто для примера, немедленно превращается в вора, жулика и врага народа. И то сказать, наверняка уж налоги-то он точно недоплачивает. Значит, жулик. И вообще что он сделал? Космодром что ли построил? Так - купи-продай… Ах, парикмахерская у него? Ну и нужна эта парикмахерская, когда народ вымирает!
Вообще, мысли об успехе, о личном маленьком успехе маленького человека, воспринимаются или как крайняя дурость, или как предательство. Предательство чего? Ну, вероятно, интересов народа. Такие мысли смыкаются с безнадёжно скомпрометированными на сегодняшний день идеями «либерастов» - что де если каждый начнёт шевелиться и зарабатывать, наступит всеобщее процветание. А поскольку процветания не наступило, то, принято считать, и шевелиться особо нечего. Сегодня в моде дирижизм и ностальгия по Госплану. Ну а поскольку дирижировать-то особо никто не приходит - ну и нечего суетиться. Посидим-подождём.
Очень нашему человеку нравится, что сделать всё равно ничего нельзя. Вы же вот сами пишете, что вокруг разруха - ну и чего же? Что мы, маленькие люди, можем сделать в условиях разрухи, когда гадкие ОНИ развалили экономику, следуя злонамеренным советам ещё более гадких америкосов, затеявших нас погубить?
Критик Мариэтта Чудакова рассказывает о своих встречах с читателями в клубах и библиотеках в разных городах и весях нашей страны. «Не было случая, чтобы в конце концов не встал человек и не сказал, разводя безнадёжно руками: «Так ведь от нас ничего не зависит. Так мы узнали, что это самая распространённная фраза в России. И значит, произносят её дома при детях». http://mn.ru/newspaper-freetime/20110624/30681447.html
Ну, любит наш человек, что от него ничего не зависит. В этом для него горчайшая сладость, которую не променять ни на какие бренные блага.
Вот сейчас говорят и пишут: у нас-де отсутствуют социальные лифты. Крайне популярная мысль. Все радостно повторяют: отсутствуют-де лифты. Десять лет назад были, а сегодня - заржавели. Что это значит - отсутствуют лифты? Наверное, имеется в виду, что очень трудно протыриться в министры или там мэры какие-нибудь. Тут я не в курсе - никогда не пробовала. Но вот просто заработать деньги, создать свой бизнес и вести вполне буржуазный образ жизни - вот это вполне возможно и реально. И это происходит каждый день: открываются магазины, рестораны, строятся дома - значит, кто-то поднимается в этой жизни. Но это не лифты, это так, дрянь какая-то. Есть такое милое выражение: «Это несерьёзно!» Произносится тоном умственного превосходства с лёгкой гримаской и отмашкой рукой в сторону вниз.
*Это в характере народа - какая-то отвлечённость от своей собственной жизни. Неучастие в ней. Своего рода политика невмешательства в свои собственные внутренние дела. Иногда это свойство принимает вид нашего знаменитого долготерпенья. («Край родной долготерпенья, край ты русского народа»). Долготерпенье, в принципе, свойство неоднозначное. В каких-то ситуациях оно выручает. А в каких-то очень мешает улучшить жизнь. Меня, помню, искренне удивляло, как это люди в 90-е годы месяцами продолжали ходить на работу, где им не платят зарплату. «А что же им делать?» Не знаю, что делать каждому конкретному человеку в каждой конкретной ситуации, но сделать всегда что-то можно. В том числе и в ситуации РАЗРУХИ, столь полюбившейся моим читателям.
Предельный случай разрухи - кораблекрушение. История преодоления разрухи - это знаменитая история Робинзона Крузо. Он - один - воссоздаёт целую цивилизацию. Это своего рода манифест англосаксонского характера и чувства жизни: один вступает в борьбу против всего мира и - побеждает. Именно поэтому эта история столь любима и популярна. Насколько это реалистично и какова вероятность такого исхода - абсолютно неважно. Идеал именно таков, а жизнью правят идеалы и верования. Робинзон - это предельное выражение либерального характера, т.е. человеческого типа, на который опирается либеральная экономика. Та самая, где орудует пресловутая «невидимая рука рынка».
Либерализм успешен ровно в той мере, в какой в народе распространён этот человеческий тип. Человек, готовый действовать самостоятельно и в своих интересах. Притом действовать не с налёта, а - годами. Европеец богат терпением деятельным, а русский человек - терпением страдательным, - заметил Тургенев в повести «Дым». Это чистая правда. Капитализм в лучших его проявлениях, либеральная экономика - плохо удаются там, где мало распространены соответствующие человеческие характеры. Перуанец Эрнандо ди Сото написал целую книжку «Почему капитализм торжествует на Западе и проваливается во всех других местах?». Вопрос он задал правильный, а вот ответ нашёл неправильный, потому что не там искал. Ответ на свой вопрос он ищет в экономике, а экономика - вторично. Она - производная духа и характера.
Наш человек верит, что от него ничего не зависит. Так он чувствует. И так вроде бы и выходит: действительность всегда подтверждает твои господствующие мысли. Действительность - вообще удивительная вещь. Она к каждому поворачивается той стороной, которая есть у него в голове. Ещё Генри Форд заметил: если ты считаешь, что ты это можешь - ты прав, если считаешь, что не можешь, - ты тоже прав. Возможное от невозможного отличаются такой «малостью» - силой убеждения.
В нашей отвлечённости от собственной жизни есть нечто азиатское: не дёргаться, а дать событиям течь. Знаменитое русское терпение - азиатская черта в нас. Конфуций говорил: надо сидеть на берегу и ждать, когда по реке проплывёт труп твоего врага. Знатоки китайской культуры, впрочем, утверждают, что значит это вот что: не надо мстить человеку, который тебя обидел. Если он в самом деле виноват, его накажут и без тебя. Но так или иначе, мысль эта - азиатская. Западный подход - вести события, а не плыть по течению. В этих двух подходах, как и во всём на свете, есть и положительные, и отрицательные черты. Кутузов в «Войне и мире» по-конфуциански возлагается на «терпение и время». Здесь проявляется азиатская составляющая нашей народной души. И нечего этого стесняться. Надо просто знать об этом и действовать с учётом этих наших свойств.
У нас ещё в 19-м веке получила огромное распространение так называемая «теория среды»: человека формирует окружающая общественная среда. Этот мотив силён и в марксизме, нашедшем у нас свою не то, что вторую, а прямо-таки первую родину. Помните: «человек есть совокупность общественных отношений». Приятная мысль, комфортная для русского ума. Есть независимая от тебя среда. А ты - её продукт. А с продукта, известно, какой спрос?
Вообще-то «теория среды» не есть нелепость, в ней есть своя правда: влияние среды велико. Но верно и обратное: человек формирует среду и воспитывается, растёт и мужает в борьбе со средой. У нас же теория среды была воспринята пассивно, по-обломовски. В 19-м веке было в большом ходу выражение: «среда заела». У А.К. Толстого есть такая сатирическая баллада - «Поток-богатырь»: как русский витязь попадает в разные исторические эпохи. Про современную ему эпоху (60-70 г.г. 19 в) автор говорит вот что: «Слышно «почва», «гуманность», «коммуна», прогресс» и что кто-то «заеден средою». То есть это было, что называется, ключевое слово эпохи. И не мудрено! Как приятно списать свои слабости и несчастья на что-то такое, что от тебя не зависит.
Проникновеннейший знаток русской души Гончаров называл это «вешать свои несчастья, как кафтан на чужой гвоздь». У нас почти нет мужественного сознания того, что Я являюсь причиной своих бед и побед. Ну, побед ещё ладно, так и быть, а уж насчёт бед - извините. Беды нам всегда организовывают гадкие ОНИ, а мы тут решительно ни причём. В своих делах мы вечно «не при делах».
Откуда такое восприятие жизни - трудно сказать. Может быть, сказывается православная подкладка русского характера - рассеянное равнодушие к житейской суете и обращённость к высшему и незримому (пресловутое «взыскание града»). Нашему человеку во многом безразлично, чисто или грязно на улице, ровно или косо положены тротуарные плитки, бросить мусор тут или донести до контейнера.
В отвлечённости от своей жизни есть своеобразный душевный комфорт и психологический уют. Советская жизнь во многом отвечала этому свойству русской души - отвлечённости. Этот убогий уют был в советской жизни: ты живёшь неважно, но ты тут ни причём. Так положено. Ты живёшь в убогом доме, но при чём тут ты? Такие дома строят. В таком тебе ДАЛИ квартиру. Будут строить лучшие - будем жить лучше. Виноваты - они. Причина - вне тебя.
Это было не слишком комфортабельное, но предельно льготное существование. Твоя жизнь, её уровень и образ, как циркуляр, «спускали» тебе сверху. Многим этого именно сегодня не хватает. Сегодня можно изменить свою жизнь, переехать в лучший дом, хоть в особняк, заказанный у частного архитектора, и это создаёт душевный дискомфорт. Для сохранения самооценки человеку нужно считать, что жизнь организована неправильно, плохо. Значит, все кто заработал, - заработали неправильно, не по правде. А раз не по правде - значит, мне этого и не надо.
Но всё не так однозначно и элементарно. Неприятность состоит вот в чём. Жизнь (наша и не только наша, но и, видимо, мировая) организована, действительно, неправильно и в конечном счёте провально. Вполне вероятно, что жизнь вообще катится в тартарары. Но при этом заработать можно. И честно заработать можно. И воздействовать на своё личное положение в смысле его радикального улучшения - тоже можно.
Вот этого наш человек не желает ни видеть, ни признавать. Потому что это разрушит его картину мира, его психологический комфорт. Его привычку искать вне себя причины своего положения.
Многие люди целую живут в отвлечении от своих собственных дел. Немудрено, что успехи их невелики, а провалы - наоборот, весьма глубоки. Я лично точно знаю: все провалы моей собственной жизни происходили не по причине происков супостатов, а по причине отвлечения от своих дел, от ослабления контроля за ними.
В своей компании я провожу занятия для продавцов по деловой психологии, по личностному росту. Начинаем мы обычно с принятия ответственности за свою жизнь. Это означает такую простую мысль: отныне я считаю, что всё, что происходит в моей жизни, хорошего и дурного, организовано мною. Людей начинает буквально крючить. Что же получается? И муж-алкоголик, и начальник-самодур, и мерзкий городишко, где привелось жить, - всё это организовано мною? Да, именно так. Более того, имеется точка зрения, и у неё всё больше адептов, что даже болезни мы создаём себе сами - своими мыслями, своим отношением к жизни. Есть такой доктор Синельников, который много пишет об этом. И сегодня многие врачи с ним согласны.
На первый взгляд, это очень трудная, даже мучительная, позиция: считать, что в своих несчастьях виноват ты сам. Вообще-то, я не люблю слово «виноват»: в нём есть уголовно-процессуальный привкус. Мне ближе нейтрально-научное понятие «причина». Да, причина всего, что происходит в нашей жизни - в нас самих. Но из этого вытекает оптимистический вывод: я могу всё изменить.
У нас в офисе на стенке висит афоризм Бернарда Шоу: «Люди всегда сваливают вину на обстоятельства. Я не верю в силу обстоятельств. В этом мире добивается успеха только тот, кто ищет нужные ему условия и, если не находит, создаёт их сам».
Это англосаксонский взгляд на жизнь. Западный в широком смысле слова. Вот этому бы нам слегка подучиться, а не обезьянничать по-дурацки, как мы привыкли."
*
содержание журнала dar-aya.livejournal.com/5085.html
21.12.2011 domestic-lynx.livejournal.com/53163.html "НОВАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ? (окончание - №6). ВТО: ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ НАМ НЕ ГРОЗИТ На мои посты об индустриализации пришло множество отзывов, среди которых вполне ожидаемые: не буди лихо, не нужна нам насильственная индустриализация. Ну, если так как-нибудь тишком да ладком - тогда ладно, а чтоб опять вздёргивать страну на дыбы - это - спасибо, не надо, нахлебались.
Собственно говоря, это - выбор. Чего мы как народ хотим: быть сильными и независимыми или слабыми и зависимыми. Тут, конечно, подвох: при слабой и зависимой стране кое-кому и, возможно, многим, житься будет (и уже живётся) очень даже прилично - в обывательском смысле, в смысле «дочки-дачки». Собственно, об этом и бурлила когда-то Перестройка: не хотим величия - дайте колбасы. И ведь реально - дали. Ну, не всем, не всем. Очень многие свой уровень жизни не повысили - понизили. Но и эта проблема решена - словесно. Кому не досталось от новых благ - те объявлены «лохами» и «лузерами». Они не вписались в новую экономическую реальность - значит. сами виноваты, и жалеть их нечего. (Ну, разве что накануне выборов, кандидатам левых партий). Кто-то из них там где-то вымирает - ну и что? Кто сказал, что нас должно быть сто пятьдесят миллионов, а не сто или даже меньше? А так - вон торговые центры повсюду, евроремонт в ватерклозете - ну, вы меня понимаете. (...)
Здесь проявляется неустранимое противоречие между маленьким человеческим удобством, приятностями его маленькой коротенькой жизни и - благом того целого, которое называется народ, государство, с его тысячелетней жизнью-историей. Эти блага никогда полностью не совпадают. Иногда они радикально противоречат друг другу, иногда сближаются, но не совпадают никогда. Разумеется, мудрый правитель старается найти разумный компромисс между благом отдельного человека и целого государства, но конфликт всегда есть и будет.
Так вот, начиная новую индустриализацию, потребуется действовать во многом ПРОТИВ интересов, желаний и приятностей многих-многих маленьких людей. Против их СЕГОДНЯШНИХ, сиюминутных интересов. А других они, собственно, и не знают, они для них - за горизонтом. Какое-то там будущее величие, независимость? О чём это вы лепечете? Вон отцы-деды впахивали за это ваше величие - хотите, чтоб и мы тоже? Мы хотим жить как НОРМАЛЬНЫЕ люди - с тачками, курортами и торговыми центрами.
Никакая индустриализация невозможна при современном демократическом правлении. Просто-напросто потому, что при нём невозможен никакой серьёзный поворот и резкий манёвр. Ничего, всерьёз отклоняющегося от имеющегося положения, - сделать нельзя. Демократия по сути вещей в более или менее длительной перспективе обречена на гниение. (Замечание на всякий случай. Сейчас принято сомневаться в том, что у нас демократия: подделывают-де результаты выборов, Путин долго сидит. На самом деле, сам факт подделки результатов говорит о демократии: при настоящей монархии или диктатуре - просто делают, что надо, а ничего не подделывают).
Поговорить об индустриализации, принять какую-нибудь там целевую программу - это пожалуйста, но делать - никто не будет. С этим мог справиться только красный монарх Сталин, который не боялся ответственных решений и силовых методов.
Собственно, происходящее сегодня прямо указывает, что никакая индустриализация нам не грозит. Вступление в ВТО - это дело. А дело - всегда лучше слов показывает истинные намерения. Вступление в ВТО - это признание и консервация отсталости. Мы как народ сошли с исторической дистанции и внутренне примирились, что отстали навсегда. Помню, в Перестройку обновлённые и свободные СМИ с мазохистским восторгом повторяли: вот в этой отрасли мы отстали навсегда, и тут тоже отстали навсегда, и там отстали. Тогда отсталость была, но не во всём и уж точно не навсегда, но ХОТЕЛОСЬ (да-да, именно хотелось!), чтоб уж навсегда, чтоб не было причины рыпаться и рвать жилы.
О ВТО мне хотелось бы написать отдельно и более обстоятельно. Сегодня только то, что касается нынешней темы - индустриализации. ВТО - это снятие таможенных барьеров. То есть и от нас и к нам - товары будут ездить беспрепятственно. Ну, или почти беспрепятственно, потому что ничего стопроцентного на свете не бывает. То есть металл, удобрения, лес - всё свободно будет уезжать туда. А готовые изделия будут столь же беспрепятственно приезжать сюда. В сущности, это уже происходит, но есть кое-какие затруднения. Металл наш не пускают в желаемом количестве. Лекарства там, на их родине, вроде как облагаются какими-то налогами, которых теперь не будет. «Теперь лекарства станут доступнее», - бодро-елейными голосами известили нас дикторы (пардон, телеведущие) центральных каналов в светлый день введения нас во храм цивилизации и прогресса. И это действительно прекрасно: старушки сэкономят свои пенсионные грошики, а работающим не будет дьявольского искушения завести у себя эту самую фармацевтику. Чего её заводить-то - раз всё так благостно и доступно? Международное разделение труда опять же - кто-то варит сталь, кто-то - таблетки с микстурами. Так ведь, кажется, это предписано учебниками «экономикса».
*Нас устраивает такое разделение труда? По-видимому, устраивает, если мы туда столь давно и столь упорно стремились. Настолько упорно, что не смеем закрыться даже от субсидированной продукции чужого агропрома. И предлагаем своим земледельцам сыграть в любимую тем же «экономиксом» «идеальную конкуренцию»: с той стороны продукция субсидируется, а с нашей - нет.
Многие говорят: вступление в ВТО ничего принципиально не изменит. И я говорю: не изменит. Только укрепит и укоренит существующий порядок вещей. Чтоб уж точно никакого сдвига не произошло. Чтоб никакого собственного серьёзного производства у нас не возникло. Потому что в этом гипотетическом случае оно, молодое, неокрепшее и неумелое, будет - по нашему же собственному решению - конкурировать с теми, кто умеет это самое делать лучше и дешевле.
Практика показывает, что производство у нас получает толчок, когда иностранные товары оказываются недоступными - ввиду дороговизны или просто их нет. В кризис 1989 г., когда доллар с шести рублей скакнул на двадцать и больше, - оказалось выгодно производить в России; тогда более-менее простые и близкие к потребителю отрасли получили хороший импульс развития. Но довольно быстро рост цен на нефть привёл всё к тому, что купить легче, чем сделать. При высоком рубле отечественное производство всё больше превращается в хобби, в самодеятельность - что-то вроде домашнего вязания и заготовки варенья. (Даже вязание - экономически разумнее: готовая вещица стоит в разы дороже самодельной, если не включать в цену свой труд).
Так что Россия, вступив в ВТО, сделала свой выбор: мы хотим быть второсортной, периферийной страной. Таков наш выбор. Разумеется, любой выбор - не навсегда. Но на сегодня - это так. Можно сколько угодно надувать щёки, махать флагами и делать «жёсткие» заявления: дела говорят лучше слов.
Сказать, что я не понимаю наших начальников - нельзя. Понимаю. Нет у них сил переломить ситуацию. Нет энергии, твёрдости, воли, веры. И они идут на поводу у ситуации. И вступление в ВТО наличное положение вещей укрепляет. А то, что никто не митингует, ничего не требует и вообще разговоров об этом существенно меньше, чем о легендарном Химкинском лесе, - так вот это только доказывает мою давнюю мысль: важнейшее - не замечается. Чехов говорил что-то вроде этого: люди пьют чай и говорят о пустяках, а на самом деле происходят самые важные события, рушатся судьбы…
БЕСПОЧВЕННЫЕ МЕЧТАНИЯ Николай II на собственной инаугурации облажался: ляпнул вместо «беспочвенные мечтания» - «бессмысленные мечтания» (это он о народном представительстве). Но прошёл десяток лет и мечтания оказались не такими уж беспочвенными. Так что в любом случае думать о возможных сценариях развития событий - нужно, как бы мало нам ни была свойственна любая предусмотрительность. И об индустриализации думать - нужно. Вон Америка думала о том, как завалить Советский Союз десятилетиями. Так что иметь разные сценарии развития событий - необходимо. То, что сегодня кажется мечтой, иллюзией, почти бредом - завтра может оказаться делом спешным и насущным.
Так какова же роль иностранцев в нашей будущей индустриализации?
Я не думаю, чтобы пресловутые «иностранные инвесторы» могли сыграть в этом деле значительную роль. Мы не Китай, не Индонезия: у нас нет дешёвой и дисциплинированной рабочей силы. Мы много о себе понимаем (в хорошем и плохом смыслах этого выражения), мы расхлябаны, хотя нередко изобретательны. Мы не любим однообразную механическую работу. У нас холодный климат и плохие дороги - так что притока желающих разместить у нас производства ожидать не приходится. Я думаю, за двадцать с лишним лет, что существует такая возможность, они бы не преминули ею воспользоваться. И это, знаете, к лучшему.
И главное, как писали в букварях эпохи ликбезов, «мы не рабы, рабы не мы». Не будут русские дисциплинированно трудиться за восемь долларов в день, как это делают вьетнамцы и индусы на строительстве дубайских небоскрёбов. Я их там видела: они - не мы, это другое. Ну и слава Богу, что другое! И надо идти своим путём. Мне кажется, во время сталинской индустриализации этот верный путь был нащупан.
Мы арендуем в двух зданиях помещение на задах Электродного завода. Завод так или иначе пережил «Катастройку» 90-х годов, сохранился, кое-что по-прежнему, производит, хотя множество площадей продал под офисы, склады, торговые помещения. Но я, собственно, не о том. Этот завод был построен в 1933 году по немецкому проекту. Станки и технология были немецкими. Но с самого начала дело ставилось так, чтобы это был строго наш завод - и так и случилось. Во время войны он был эвакуирован в Новосибирск, и там впоследствии остался клон этого завода, а исходный - вернулся в Москву. Более того, поблизости от завода возник НИИ Графит, который выполнял научные разработки в интересах производства электродов, изделий порошковой металлургии и т.п.
Способность расти и развиваться указывает на то, что дело живое, оно освоено. Это как растение: оно может укорениться и давать плоды и семена, из которых вырастут новые растения, а может просто постоять некоторое время в вазе, а потом завянуть, и потребуется новое. Во время сталинской индустриализации был взят курс на укоренение. Ставилась задача научиться создавать такие же производства - уже самим. И - и научились. И правильно, что первостепенное значение придавалось подготовке специалистов - инженеров, техников, квалифицированных рабочих. Потому что индустриализация - это в первую очередь квалификация народа. У нас одно время работала уборщицей бывшая работница этого завода, так она старомодно гордилась, что изделия из материала её завода летали в Космос.
*Был дух освоения и ПРИсвоения. Новые люди, пришедшие из тёмных народных низов, не просто занимали барские квартиры - они старались освоить барские культурные навыки, выучиться, стать не хуже буржуазных и иностранных спецов. Есть такой прекрасный роман Ирины Головкиной, внучки композитора Римского-Корсакова, - «Побеждённые», написанный в 30-е годы. Написан он с точки зрения «бывших» - аристократов, пострадавших от революции. Но там есть очень симпатичный персонаж - бывший рабочий, который исступлённо учится, чтобы стать всего лишь фельдшером. Вот именно так и учились, и работали в то время. Лозунг того времени «Догнать и перегнать» - воспринимался многими как личная цель.
Можно опираться на западные технологии, но они должны усваиваться, перерабатываться и становиться частью собственной технологической культуры.
Они должны именно присваиваться, а не оставаться чем-то отдельным, чуждым и недостижимым. Вот этот дух присвоения был утрачен к брежневскому времени. С одной стороны, у нас к тому времени выросли и свои технические кадры, и свои заводы во множестве, и передовые технологии имелись. Но, с другой стороны, дух достижения, соревнования, стремления сделать лучше, доказать, показать - всё это как-то сошло на нет. Фиатовский автомобильный завод в Тольятти производил, конечно, автомобили, но не повлиял на общую отсталость автомобильной отрасли. Купили у итальянцев несколько обувных фабрик, но ничему не научились. Как-то неохота было. Именно в ту эпоху мы всенародно признали себя отсталыми, хотя по сравнению с 30-ми годами были как раз очень передовыми. Дух освоения и присвоения смерк и скукожился. А ведь всё материальное рождается в духе и от духа.
В начале 80-х я работала в Минвнешторге. Там этот дух был просто разлит, этим дышали. Чего выдумывать? Уже всё выдумали. Надо взять готовое - да и дело с концом. Благо при Брежневе было чем заплатить. Даже теорию такую выдумали, что это-де самый прогрессивный подход: мы покупаем не товары, а орудия и технологии их производства. Само по себе это верно, но при том подходе, точнее, при том состоянии духа - не приводило к развитию.
*К развитию приводит только та техника и технология, которая переплавилась в человеческий капитал. А показателем этого является способность создавать новые поколения этой самой техники, использовать эти знания для создания совсем другой техники и совсем других технологий. Вот к этому следует стремиться, а не просто покупать станки, инструменты или целые заводы. Срок жизни техники сегодня - несколько лет (хотя недавно в Германии я встретили действующий станок - свой ровесник). Так что главное, что может сделать иностранная техника, - это стимулировать дух изобретательства, новаторства в нашем народе. Если этого нет - не избежать нам участи страны отсталой и неразвитой. Потому что отсталость - она тоже разная бывает. Отсталый - тот, кто учится, но ещё не научился. Но он идёт вперёд, он учится, и - научится и, возможно превзойдёт учителя. А есть отсталый, который навсегда останется отсталым. Он никуда не идёт. Он точно знает, что передовые рубежи - не для него.
Сегодня мы находимся в этом втором положении. Но это не значит, что так будет всегда. Захотим развиваться - надо хотя бы понимать, что такое развитие, а что, наоборот, регресс и упадок. Это вовсе не так очевидно, как кажется на первый взгляд."
11.01.2012 domestic-lynx.livejournal.com/54532.html "КАФТАН НА ЧУЖОЙ ГВОЗДЬ, или СРЕДА ЗАЕЛА. Как-то раз я напечатала статью в солидной, «вечной», существующей с советских времён, газете. Там я писала, что царит у нас упадок, деиндустриализация, разруха, народ массово дисквалифицировался и обезручил. Статья имела феерический успех. Её многословно хвалили на сайте газеты многочисленные читатели, кто-то написал даже, что ничего более верного и точного не читал в последние двадцать лет, кто-то советовал её в качестве обязательного чтения руководству страны, кто-то от полноты чувств называл меня уменьшительно-ласкательным именем. Через некоторое время в той же газете была напечатана ещё одна моя статья. Там я говорила, что народ наш не слишком-то стремится к предпринимательскому прибытку, а вообще-то заработать в нашей действительности вполне даже можно - было бы желание. Так вот желания-то особого и нет - в массовом порядке. Статья имела столь же огромный успех - только со знаком «минус». Народ буквально рвал и метал, меня подозревали во всех смертных грехах, мне инкриминировали эксплуатацию трудящихся, упрекали меня моим буржуазным положением, а один читатель даже сочинил художественное обращение ко мне от имени трудящегося и эксплуатируемого лично мною крестьянства Ростовской области. (Я в своих писаниях не скрываю, хотя и не выпячиваю, своего положения и занятий: мне кажется, что читателю важно понимать, кто таков пишущий и соответственно этому оценивать его идеи). Хорошо ещё, что в редакции статью сократили, а то возмущение было бы ещё полнее. Кто-то даже заподозрил, что статью написала не я, а моя злонамеренная однофамилица.
История эта очень характерная - наша, русская. Страшно мы любим разговоры о том, как у нас плохо. Какое-то эстетическое удовольствие испытываем от лицезрения и художественного описания нашего отечественного неустройства. Помните, с каким восторгом в Перестройку находили мы всё новые и новые ужасы советской жизни, как их живописали прогрессивные газеты и журналы, с каким доверием и восторгом расхватывали их читатели. Помню, у меня знакомый работал в конце 80-х в «Московских новостях», была такая газетка, издававшаяся ещё в советские времена для иностранцев, на нескольких языках; её часто использовали на уроках иностранных языков, а так особо никто её и не читал. Так вот в Перестройку газетка эта как с цепи сорвалась в разоблачительном своём задоре и тотчас стала настолько популярной, что её сделалось не купить. Так этот мой приятель, помню, доброхотно снабжал своих знакомых самыми забористыми номерами этой газеты.
Наши люди с восторгом ведутся на разговоры о том, как ужасно живётся «в этой стране», как пора «валить из Рашки», потому что ничего хорошего здесь не может быть в принципе, как инфернальны руководители государства, как отвратительны олигархи - ну и прочая-прочая-прочая - читатели интернета, вы меня понимаете.
А вот чего терпеть не могут наши люди, так это разговоров о том, что положение можно улучшить. Нет, не просто улучшить. Предполагать, что станет лучше, при умном новом барине, или при реализации новой интеллигентской химеры - это пожалуйста, это допускается. Такие разговоры характерны для оптимистически настроенных пенсионеров: знавали, мол, и худшие времена, перемелется - мука будет. Такие разговоры ещё так-сяк допускаются.
А вот чего наши люди по-настоящему терпеть не могут - это разговора о том, что КАЖДЫЙ может улучшить жизнь. Свою собственную маленькую жизнь и, в меру возможности, жизнь вокруг себя. Тут сразу кислая физиономия, глубокий вздох и характерное такое покачивание головой: мол, не будь такой наивной, девочка.
Если продолжать настаивать, приводить примеры успехов, притом с нуля, твоих друзей и знакомых, то видишь, как у собеседника твердеет подбородок, холодеет взгляд, а этот ваш успешный приятель, которого вы привели чисто для примера, немедленно превращается в вора, жулика и врага народа. И то сказать, наверняка уж налоги-то он точно недоплачивает. Значит, жулик. И вообще что он сделал? Космодром что ли построил? Так - купи-продай… Ах, парикмахерская у него? Ну и нужна эта парикмахерская, когда народ вымирает!
Вообще, мысли об успехе, о личном маленьком успехе маленького человека, воспринимаются или как крайняя дурость, или как предательство. Предательство чего? Ну, вероятно, интересов народа. Такие мысли смыкаются с безнадёжно скомпрометированными на сегодняшний день идеями «либерастов» - что де если каждый начнёт шевелиться и зарабатывать, наступит всеобщее процветание. А поскольку процветания не наступило, то, принято считать, и шевелиться особо нечего. Сегодня в моде дирижизм и ностальгия по Госплану. Ну а поскольку дирижировать-то особо никто не приходит - ну и нечего суетиться. Посидим-подождём.
Очень нашему человеку нравится, что сделать всё равно ничего нельзя. Вы же вот сами пишете, что вокруг разруха - ну и чего же? Что мы, маленькие люди, можем сделать в условиях разрухи, когда гадкие ОНИ развалили экономику, следуя злонамеренным советам ещё более гадких америкосов, затеявших нас погубить?
Критик Мариэтта Чудакова рассказывает о своих встречах с читателями в клубах и библиотеках в разных городах и весях нашей страны. «Не было случая, чтобы в конце концов не встал человек и не сказал, разводя безнадёжно руками: «Так ведь от нас ничего не зависит. Так мы узнали, что это самая распространённная фраза в России. И значит, произносят её дома при детях». http://mn.ru/newspaper-freetime/20110624/30681447.html
Ну, любит наш человек, что от него ничего не зависит. В этом для него горчайшая сладость, которую не променять ни на какие бренные блага.
Вот сейчас говорят и пишут: у нас-де отсутствуют социальные лифты. Крайне популярная мысль. Все радостно повторяют: отсутствуют-де лифты. Десять лет назад были, а сегодня - заржавели. Что это значит - отсутствуют лифты? Наверное, имеется в виду, что очень трудно протыриться в министры или там мэры какие-нибудь. Тут я не в курсе - никогда не пробовала. Но вот просто заработать деньги, создать свой бизнес и вести вполне буржуазный образ жизни - вот это вполне возможно и реально. И это происходит каждый день: открываются магазины, рестораны, строятся дома - значит, кто-то поднимается в этой жизни. Но это не лифты, это так, дрянь какая-то. Есть такое милое выражение: «Это несерьёзно!» Произносится тоном умственного превосходства с лёгкой гримаской и отмашкой рукой в сторону вниз.
*Это в характере народа - какая-то отвлечённость от своей собственной жизни. Неучастие в ней. Своего рода политика невмешательства в свои собственные внутренние дела. Иногда это свойство принимает вид нашего знаменитого долготерпенья. («Край родной долготерпенья, край ты русского народа»). Долготерпенье, в принципе, свойство неоднозначное. В каких-то ситуациях оно выручает. А в каких-то очень мешает улучшить жизнь. Меня, помню, искренне удивляло, как это люди в 90-е годы месяцами продолжали ходить на работу, где им не платят зарплату. «А что же им делать?» Не знаю, что делать каждому конкретному человеку в каждой конкретной ситуации, но сделать всегда что-то можно. В том числе и в ситуации РАЗРУХИ, столь полюбившейся моим читателям.
Предельный случай разрухи - кораблекрушение. История преодоления разрухи - это знаменитая история Робинзона Крузо. Он - один - воссоздаёт целую цивилизацию. Это своего рода манифест англосаксонского характера и чувства жизни: один вступает в борьбу против всего мира и - побеждает. Именно поэтому эта история столь любима и популярна. Насколько это реалистично и какова вероятность такого исхода - абсолютно неважно. Идеал именно таков, а жизнью правят идеалы и верования. Робинзон - это предельное выражение либерального характера, т.е. человеческого типа, на который опирается либеральная экономика. Та самая, где орудует пресловутая «невидимая рука рынка».
Либерализм успешен ровно в той мере, в какой в народе распространён этот человеческий тип. Человек, готовый действовать самостоятельно и в своих интересах. Притом действовать не с налёта, а - годами. Европеец богат терпением деятельным, а русский человек - терпением страдательным, - заметил Тургенев в повести «Дым». Это чистая правда. Капитализм в лучших его проявлениях, либеральная экономика - плохо удаются там, где мало распространены соответствующие человеческие характеры. Перуанец Эрнандо ди Сото написал целую книжку «Почему капитализм торжествует на Западе и проваливается во всех других местах?». Вопрос он задал правильный, а вот ответ нашёл неправильный, потому что не там искал. Ответ на свой вопрос он ищет в экономике, а экономика - вторично. Она - производная духа и характера.
Наш человек верит, что от него ничего не зависит. Так он чувствует. И так вроде бы и выходит: действительность всегда подтверждает твои господствующие мысли. Действительность - вообще удивительная вещь. Она к каждому поворачивается той стороной, которая есть у него в голове. Ещё Генри Форд заметил: если ты считаешь, что ты это можешь - ты прав, если считаешь, что не можешь, - ты тоже прав. Возможное от невозможного отличаются такой «малостью» - силой убеждения.
В нашей отвлечённости от собственной жизни есть нечто азиатское: не дёргаться, а дать событиям течь. Знаменитое русское терпение - азиатская черта в нас. Конфуций говорил: надо сидеть на берегу и ждать, когда по реке проплывёт труп твоего врага. Знатоки китайской культуры, впрочем, утверждают, что значит это вот что: не надо мстить человеку, который тебя обидел. Если он в самом деле виноват, его накажут и без тебя. Но так или иначе, мысль эта - азиатская. Западный подход - вести события, а не плыть по течению. В этих двух подходах, как и во всём на свете, есть и положительные, и отрицательные черты. Кутузов в «Войне и мире» по-конфуциански возлагается на «терпение и время». Здесь проявляется азиатская составляющая нашей народной души. И нечего этого стесняться. Надо просто знать об этом и действовать с учётом этих наших свойств.
У нас ещё в 19-м веке получила огромное распространение так называемая «теория среды»: человека формирует окружающая общественная среда. Этот мотив силён и в марксизме, нашедшем у нас свою не то, что вторую, а прямо-таки первую родину. Помните: «человек есть совокупность общественных отношений». Приятная мысль, комфортная для русского ума. Есть независимая от тебя среда. А ты - её продукт. А с продукта, известно, какой спрос?
Вообще-то «теория среды» не есть нелепость, в ней есть своя правда: влияние среды велико. Но верно и обратное: человек формирует среду и воспитывается, растёт и мужает в борьбе со средой. У нас же теория среды была воспринята пассивно, по-обломовски. В 19-м веке было в большом ходу выражение: «среда заела». У А.К. Толстого есть такая сатирическая баллада - «Поток-богатырь»: как русский витязь попадает в разные исторические эпохи. Про современную ему эпоху (60-70 г.г. 19 в) автор говорит вот что: «Слышно «почва», «гуманность», «коммуна», прогресс» и что кто-то «заеден средою». То есть это было, что называется, ключевое слово эпохи. И не мудрено! Как приятно списать свои слабости и несчастья на что-то такое, что от тебя не зависит.
Проникновеннейший знаток русской души Гончаров называл это «вешать свои несчастья, как кафтан на чужой гвоздь». У нас почти нет мужественного сознания того, что Я являюсь причиной своих бед и побед. Ну, побед ещё ладно, так и быть, а уж насчёт бед - извините. Беды нам всегда организовывают гадкие ОНИ, а мы тут решительно ни причём. В своих делах мы вечно «не при делах».
Откуда такое восприятие жизни - трудно сказать. Может быть, сказывается православная подкладка русского характера - рассеянное равнодушие к житейской суете и обращённость к высшему и незримому (пресловутое «взыскание града»). Нашему человеку во многом безразлично, чисто или грязно на улице, ровно или косо положены тротуарные плитки, бросить мусор тут или донести до контейнера.
В отвлечённости от своей жизни есть своеобразный душевный комфорт и психологический уют. Советская жизнь во многом отвечала этому свойству русской души - отвлечённости. Этот убогий уют был в советской жизни: ты живёшь неважно, но ты тут ни причём. Так положено. Ты живёшь в убогом доме, но при чём тут ты? Такие дома строят. В таком тебе ДАЛИ квартиру. Будут строить лучшие - будем жить лучше. Виноваты - они. Причина - вне тебя.
Это было не слишком комфортабельное, но предельно льготное существование. Твоя жизнь, её уровень и образ, как циркуляр, «спускали» тебе сверху. Многим этого именно сегодня не хватает. Сегодня можно изменить свою жизнь, переехать в лучший дом, хоть в особняк, заказанный у частного архитектора, и это создаёт душевный дискомфорт. Для сохранения самооценки человеку нужно считать, что жизнь организована неправильно, плохо. Значит, все кто заработал, - заработали неправильно, не по правде. А раз не по правде - значит, мне этого и не надо.
Но всё не так однозначно и элементарно. Неприятность состоит вот в чём. Жизнь (наша и не только наша, но и, видимо, мировая) организована, действительно, неправильно и в конечном счёте провально. Вполне вероятно, что жизнь вообще катится в тартарары. Но при этом заработать можно. И честно заработать можно. И воздействовать на своё личное положение в смысле его радикального улучшения - тоже можно.
Вот этого наш человек не желает ни видеть, ни признавать. Потому что это разрушит его картину мира, его психологический комфорт. Его привычку искать вне себя причины своего положения.
Многие люди целую живут в отвлечении от своих собственных дел. Немудрено, что успехи их невелики, а провалы - наоборот, весьма глубоки. Я лично точно знаю: все провалы моей собственной жизни происходили не по причине происков супостатов, а по причине отвлечения от своих дел, от ослабления контроля за ними.
В своей компании я провожу занятия для продавцов по деловой психологии, по личностному росту. Начинаем мы обычно с принятия ответственности за свою жизнь. Это означает такую простую мысль: отныне я считаю, что всё, что происходит в моей жизни, хорошего и дурного, организовано мною. Людей начинает буквально крючить. Что же получается? И муж-алкоголик, и начальник-самодур, и мерзкий городишко, где привелось жить, - всё это организовано мною? Да, именно так. Более того, имеется точка зрения, и у неё всё больше адептов, что даже болезни мы создаём себе сами - своими мыслями, своим отношением к жизни. Есть такой доктор Синельников, который много пишет об этом. И сегодня многие врачи с ним согласны.
На первый взгляд, это очень трудная, даже мучительная, позиция: считать, что в своих несчастьях виноват ты сам. Вообще-то, я не люблю слово «виноват»: в нём есть уголовно-процессуальный привкус. Мне ближе нейтрально-научное понятие «причина». Да, причина всего, что происходит в нашей жизни - в нас самих. Но из этого вытекает оптимистический вывод: я могу всё изменить.
У нас в офисе на стенке висит афоризм Бернарда Шоу: «Люди всегда сваливают вину на обстоятельства. Я не верю в силу обстоятельств. В этом мире добивается успеха только тот, кто ищет нужные ему условия и, если не находит, создаёт их сам».
Это англосаксонский взгляд на жизнь. Западный в широком смысле слова. Вот этому бы нам слегка подучиться, а не обезьянничать по-дурацки, как мы привыкли."
*
содержание журнала dar-aya.livejournal.com/5085.html